Антиохийское происхождение арианства.

Если впоследствии Сирия казалась арианскою, а Египет православным, то не так было при возникновении спора по этому поводу пишет: В 1879 проф. А. П. Лебедев защищает докторскую диссертацию «Вселенские соборы IV и V веков», в которой на основании, и прот. А. М. Иванцов-Платонов, а за ними В.В. Болотов, Б. Мелиоранский, свщ. Д. А. Лебедев и др. Насколько сложный этот вопрос мы можем увидеть из полемики проф. А. П. Лебедева и прот. А. М. Иванцова – Платонова, которая была 80-х годах IXX ст. Но вопрос этот ставится сегодня серьезнее, чем его ставили Лебедев и Иванцов-Платонов. Лебедев в своей докторской диссертации «Вселенские соборы IV – V веков» доказывал, что арианство обязано своим происхождением антиохийской богословской школе. В свою очередь он ссылался на западных историков, таких как имя Ньюман, А. Гарнак, Р. Зееберг. Адольф Гарнак в своем труде «Dogmengeschichte» называл пресвитера Лукиана «Арием до Ария».

Так как участники собора, по словам А. П. Лебедева и А. А. Спасского делились на четыре группы взглядов, то и мы, в этом случае, не можем говорить и об одном источнике арианства. Мы видим, что «к началу торжественных заседаний среди участников собора можно было подметить четыре различные догматические течения или четыре неравномерные группы епископов, разнившиеся по своим догматическим убеждениям. Наиболее обособленную и обращавшую на себя внимание партию составляли сторонники Ария во главе с Евсевием, епископом Никомедийским. (всего 17 чел)… Основное ядро этой группы образовали собой епископы, вышедшие из Антиохийской школы и славившиеся своими связями с основателем этой школы, знаменитым мучеником, пресвитером Лукианом, так что по преобладающим в ее составе элементам и всю арианствующую группу на соборе можно назвать «кружком богословов-лукианистов». Кроме Евсевия Никомидийского, сюда принадлежали епископы трех городов, прославленных Вселенскими соборами, - Феогнис Никейский, Минофан Ефесский и Марий Халкидонский; затем, Афанасий Аназаврский, Антоний Тарский, Патрофил Скифопольский, Павлин Тирский и др. Вместе с лукианистами сторону Ария держали и все семь ливийских епископов, явившихся на соборе, которыми, быть может, руководило в этом случае простое чувство землячества в отношении к александрийскому пресвитеру. Не будучи многочисленной, арианствующая группа не могла похвалиться и единством своих убеждений; ее связывали скорее общие богословские тенденции, чем точно выработанные догматические формулы. В центральном вопросе об отношении Сына Божия к Отцу члены этой партии держались неодинаковых мнений; так, Евсевий Никомидийский готов был, вопреки Арию, согласиться, что Сын равен Отцу, Феогнис Никейский говорил, что Отец и до рождения Сына был Отцом, так как имел намерение родить Его, и т.д… В сущности, едва ли ариане и на самом деле стремились когда-либо сделать свое учение общеобязательным в Церкви. Это были богословы-либералы, в догматических вопросах видевшие не предмет веры, а область научного исследования. Все, чего они хотели добиться, состояло в том, чтобы обеспечить свободу этого исследования от всяких внешних предписаний и предоставить его собственным усилиям и усмотрению каждого христианина. Поэтому и в своей среде они охотно терпели разницу убеждений и ни ранее, ни после Никейского собора не подвергали анафеме лиц за одни догматические воззрения, если они не были уже прежде осуждены Церковью. Так, (35) у Александра Александрийского они искали только принятия Ария в Церковь, но не согласия на их учение. Замечательно также, что и Афанасий Александрийский ни разу не был обвиняем арианами за свою догматику; он терпел изгнания по совершенно другим обвинениям, не имеющим отношения к догматической области…

Другую… группу среди участников собора составляли образованные защитники православия, хорошо понимавшие, в чем состоит сущность арианской ереси и какими средствами должно было бороться против нее… В нее входили: Осий Кордубский, Александр Александрйский, Евстафий Антиохийский, Макарий Иерусалимский, Маркел Анкирский и др. (36). Взятые вместе, обе названные богословские группы составляли собой лишь небольшую часть собора, не превышавшую 1,6 доли общего количества его членов… Решающее значение принадлежало третьей, самой многочисленной группе отцов, обнимавшей собой большинство собора, центральную его массу. Состав этой группы был очень разнообразен, но она отличалась двумя общими характерными чертами. Это были, во-первых, люди высокого нравственного характера, подвижники веры и благочестия, в увечьях своего тела часто представлявшие живую историю последнего великого гонения на христианство. Во-вторых, все они были епископы простые, без школьного образования, чуждавшиеся всяких диалектических исследований в области веры. В вопросах догматических они руководились не столько ясным сознанием несостоятельности той или другой формулы, сколько непосредственным религиозным чутьем, жившим в их душе. Это чутье и определило собой как отношение их к арианству, так и судьбу арианствующей партии на соборе. Для непосредственного их чувства было ясно, что каковы бы ни были логические достоинства Ариевой системы, она в конечных своих выводах приводит к таким положениям, которые противоречат их вере, и церковному преданию, и этого было достаточно для того, чтобы они решительно отвернулись от ариан и строго осудили их. (37). Для лукиановского кружка эти простецы по вере были тем более опасны, что их трудно было запутать какими-либо диалектическими изворотами, так как они совсем не ценили подобных приемов и не знали их. Но разделяя с образованными защитниками православия негодование в отношении к арианству, эта наибольшая группа епископов нелегко соглашалась на те средства, какими первые хотели устранить Ариево учение. Средства эти казались им слишком радикальными, смелыми и не отвечающими преданию: их смущали такие слова, как …(усия или омоусиос), не значащиеся в Св. Писании и не имевшие точно установленного смысла. Они видели в них нововведение в преданную от древности веру и советовали не выходить из области древнейших мнений. Такие мысли они проводили на частных собраниях и на самом соборе, и только невозможность подыскать другие выражения, не поддающиеся перетолкованиям, убедила их в необходимости принять эти термины.

К этому же консервативному большинству собора принадлежала в существе дела и четвертая группа участвовавших в нем епископов, стоявшая под главенством Евсевия, еп. Кесарийского. Как велико было число членов этой группы, сказать нельзя, но что Евсевий Кесарийский выступал на соборе не в одиночестве, это видно из послания его к своей пастве. Сторонники кесарийского богослова точно так же, как и простые епископы, держались почвы преданного, но их консерватизм относился более к области богословской науки, чем к области веры. Они были образованные люди, по большей части испытавшие сильное влияние от сочинений Оригена и склонявшиеся к субординационизму в учении о Троице. Они представляли собой, так сказать, предшествовавшую стадию богословского развития, старую школу богословов, и не хотели сходить с этой позиции. По сравнению с первыми тремя группами епископов партия Евсевия в своих воззрениях заключала много примирительных элементов, на которых могли бы сойтись все никейские отцы. Она не сочувствовала учению Ария и отвергала резкие его формулы, - это мирило ее с образованными защитниками православия; свои убеждения она излагала в терминах, заимствованных их Писания, - это сближало ее с настроением господствующей группы; наконец, общность и растяжимость ее терминологии согласовалась с намерением арианствующих. По этим своим чертам она могла рассчитывать на широкое влияние во время соборных заседаний. (38)»[205]