I. Вопрос о происхождении арианства.

Этот вопрос неоднократно поднимался при исследовании истории арианской ереси. Здесь речь идет не столько о том, кто был зачинщиком спора, а по большей части о философских предпосылках, тех взглядах, которые привели к его возникновению, и если мы считаем Ария основателем ереси, то следует ответить на вопрос, какие философские идеи и брожения привели к тому, что потом было названо арианством. Изучая данный вопрос, исследователь при этом так же становится перед дилеммой: а какая именно из богословских школ того времени могла стать фундаментом философско-богословского мировоззрения Ария, ведь он имеет прямое отношение к двум самым ярким и, при этом, противоположным в своих философских взглядах и экзегетических методах богословским школам: Антиохийской – следовавшей более аристотелевской философии и придерживавшейся буквального толкования Священного Писания для уяснения точного смысла Писания; и Александрийской, в которой более преобладало влияние философии Платона и при изъяснении Священного Писания руководствующейся аллегорическим методом, основываясь на том утверждении, что Писание, написанное по действию Духа Святого, духовно нужно и понимать.

Предположительно, богословский фундамент, на котором была построена вся его богословская доктрина, он получил в Антиохии, учась у пресв. Лукиана, и только перебравшись во время Диоклетиановского гонения в Александрию, он вплотную столкнулся с александрийским богословием, и в особенности с воззрениями Оригена.

Смог ли избежать оригеновского влияния богослов, который был учеником учителя, находившегося «под воздействием Оригена»[113] и учение которого было противоположным тому экзегетическому методу, который Арий встретил в Александрии? Так же не менее интересен вопрос: а каким методом экзегетики пользовался сам Арий, будучи наставником в Александрийском училище, и неужели он отрекся от тех основ, которые были заложены в Антиохии?

Более того, в церковной науке поднимался вопрос о том, не является ли сам Лукиан «Арием до Ария», как писал А. Гарнак[114], или, может, арианство уже существовало, как в зародыше, в адопционистских тенденциях Павла Самосатского, как считают свящ. Д. А. Лебедев[115], прот. Мейендорф[116], а за ними и А. Л. Дворкин[117].

Так же есть и другая сторона. Вопрос о тварности или рождении Сына-Логоса, Его единосущии с Отцом или абсолютной разности их природ, до Ария поднимался еще ранее в споре между двумя Дионисиями Александрийским и Римским[118]. Тогда все объяснилось простым недоразумением и решилось объяснительной грамотой Александрийского предстоятеля. Но само это недоразумение не отвечает на вопрос о происхождении арианства. Так может оно показывает нам направление, откуда ересь может брать свое начало? Ведь сам св. Дионисий Александрийский считал себя последователем Оригена, и в его творениях явно сильное оригеновское влияние. Может именно учение Оригена и есть основа, на которой возникло арианское учение? Какое имеет отношение к арианству его учение?

 

Вот те основные вопросы, которые ставят ученые при изучении арианства. И в виду того, что поле изучаемого предмета очень широко, соответственно и мнения по этому вопросу так же не однозначны. Например, еп. Аксайский Иоанн пишет, что «Основательное знакомство с предметом прямо приводит к тому заключению, что никакого ближайшего внешнего источника, из которого могли бы генетически проистекать воззрения ариан, указать нельзя. Главным и единственным источником всех этих лжеучений нужно признать собственный оригинальный образ мыслей Ария» [119]. Конечно, он не отрицает возможного влияния на богословие Ария со стороны предшественников, и говорит, что «Влияния на Ария с различных сторон, конечно, быть могли: были влияния монархианские, могли быть даже влияния со стороны школы Александрийской, и именно со стороны Оригена (только не в том смысле, что Арий усвоил себе подлинный образ мыслей этого учителя, а скорее в том, что Арий многими выражениями Оригена злоупотребил); но ни одному из сих влияний Арий не поддавался страдательно и все их переработал по свойству и характеру воззрений своих»[120]. Причиной необычайных успехов, согласно его мнению, была именно новизна и оригинальность учения для тех, кто жаждал нового, но так и не приобрел навыков в различении истинного от ложного[121]. Греческий гений, увлекаясь эллинской мудростью, конечно, всегда был в поисках оригинальных идей и мыслей, и как пишет проф. А. П. Лебедев, и арианствующие, чуждаясь прямой, сердечной веры «хотели вопросы веры подвергать такому же рассудочному исследованию, как и всякие другие вопросы. Веру хотели подчинить знанию»[122], и даже называли простецами и «невеждами»[123] тех, кто чуждались нововведений в вере, преданной издревле[124]. Однако, тот факт, что Арий в своей Q=leia пишет, что «От избранных Божиих по вере, богоразумных, святых чад, правомерных, приявших Святаго Божия Духа, причастников премудрости, мужей образованных, богоучимых и во всем премудрых научился я сему. По их единомысленно шествуя следам, пришел я …»[125], где говорит не о своем личном авторитете в деле веры, а о том, что он верит, как и все, и до него[126], наталкивает на мысль, что, во-первых, еретические мысли касательно умаления Божества Логоса были в то время довольно распространенным явлением, а во-вторых, своим учением он обязан все же своим предшественникам, и он, по сути, только оформил в более доступную пониманию форму, упростил и сублимировал в арианстве[127]. При этом и само «Apиaнскoe движение не было однородным. И нужно различать вопрос о происхождении учения самого Ария от вопроса о причинах того богословского сочувствия, которое он встретил с разных сторон»[128]. Поэтому вопрос об источниках пока остается открытым. Ведь те болезни, которые беспокоили общество того времени, непременно имели свои причины в более раннее время, и как неправильное питание приводит к различным заболеваниям, так и определенные ошибки в богословии могли стать причиной возникновения такой ереси, как арианство[129].

 

Александрийская версия

 

Самая древняя версия происхождения восходит к V веку[130]. Так, например, уже историк Сократ отмечает, что арианство зародилось именно «в Церкви александрийской», после чего оно и получило широкое распространение «по всему Египту, Ливии и верхней Фиваиде…»[131].

Но здесь Сократ излагает скорее сам факт возникновения пожара[132], но не говорит о его причинах. Действительно, как мы знаем, в 320 году, именно в городе Александрии пресвитер Арий обнародовал свои еретические воззрения на Божество 2-й ипостаси, и после непродолжительных дискуссий к нему присоединилось множество последователей, которые и образовали арианскую, а в последствии противоникейскую, партию. Хотя, конечно нужно согласиться с тем, что пожар возникает не на пустом месте, и как замечает проф. Гвоткин, арианство возникло именно в Александрии потому, что сама обстановка и сами «обстоятельства благоприятствовали там его процветанию больше, чем где-либо»[133]. Ведь к тому времени Александрия, стала, можно сказать, христианским научным богословским центром[134], она была средоточием и выдающихся философов и ораторов своего времени, «Ярким блеском горела слава Александрийской церкви, богатой, знаменитой своею христианской наукой, ознаменовавшей себя замечательными победами над языческой ученостью, обессмертившей себя именами глубоких христианских философов»[135]. Поэтому в арианстве справедливо видеть, «прямой результат раннейших» богословских «движений и неизбежную реакцию языческих форм мышления против окончательной установки христианского понятия о Боге»[136], ведь «Прямо или косвенно, путем непосредственного изучения философских сочинений или чрез посредство той суммы философских представлений, которая усвоена образованным обществом, христианские писатели становились в то или другое отношение к современной им философии и обыкновенно поддавались ее влиянию. Если учение церкви давало содержание их воззрениям, то философия была тою призмою, чрез которую оно проходило. Влияние философии не было только формальным: оно отражалось не только на языке, не только на форме изложения, но привносило нечто и в самое содержание учения церковных писателей. При этом нет необходимости предполагать, что эти привносные элементы заимствованы непосредственно из философии: ознакомившись с кругом вопросов, которые решала философия, церковные писатели с подобными же вопросами обращались и к церковному учению и в нем самом находили те пункты, в которых их воззрение соприкасается с философскими представлениями той эпохи, но находили эти пункты благодаря лишь тому, что усвоили от философии определенную форму воззрения»[137]. И с одной стороны, это благоприятно отразилось на развитии богословской мысли, с другой – мы видим огромную вереницу сект, которые, увлекаясь той же философией, впадали в крайности и порождали все новые и новые ереси, одной из которых было арианство.