Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Знания по истории психологии труда в профессиональной культуре специалиста-человековеда↑ Стр 1 из 32Следующая ⇒ Содержание книги
Поиск на нашем сайте
ВВЕДЕНИЕ
...Противу мнения и чаяния многих толь довольно предки наши оставили на память, что, применяясь к летописателям других народов, на своих жаловаться не найдем причины. Немало свидетельств, что в России толь великой тьмы невежества не было, какую представляют многие внешние писатели. М. В. Ломоносов Полагаем, что наука, как область истинного знания, не имеет национальной принадлежности, хотя и имеет соответствующее происхождение. В конечном счете, истина не может быть русской, татарской и так далее, в этом же роде. Авторам хотелось бы в будущем видеть историю психологии труда, построенную на основе интеграции материалов, добытых в культурах самых разных народов. Но пока что соответствующие вопросы мало разработаны, и далее мы в порядке неизбежного ограничения чаще всего опираемся на материалы, имеющие славянское, русское происхождение. Представим себе, что наши далекие потомки будут анализировать вещественные памятники нашего времени и, в частности, заметят, что кабина большого трактора подрессорена, снабжена виброфильтрами, установкой искусственного климата. Вполне естественно, что на основании этих вещей они реконструируют психологические, эргономические идеи, которые были свойственны их создателям, включая заботу о комфортных условиях труда водителя, о средствах, снижающих утомление, повышающих производительность труда. Но если мы в свою очередь анализируем вещественные памятники труда наших предков, включая и далеких, то мы тоже не должны приписывать появление «умных» вещей случайным обстоятельствам, но видеть в них реализацию здравых душеведческих идей. Если далекие предки могли придумать и сделать колесо, то не откажем им в способности придумать адекватные и полезные психологические модели. Здесь необходимо признать существование следующей зависимости. Представим себе некоторую шкалу или параметр: «психологическая идея - внедрение (овеществление идеи), и чем в большей степени рассматриваемый исторический материал характеризуется признаками правого полюса указанного параметра, тем в большей мере требуется именно реконструкция самой идеи. В самом деле человек дописьменной эпохи был, так сказать, «принципиальным внедренцем» - он не мог стремиться делать трактаты, но делал полезные вещественные или функциональные (например, социально-организационные) продукты со следующими эффектами: скажем, удачно организованную охоту на опасного зверя, погоню за ним или соблюдал порядок хранения собранных плодов и пр. Иначе говоря, что касается дописьменной эпохи существования человека, то здесь мы можем располагать только именно памятниками, свидетельствами о внедрениях душеведческих идей. В эпоху письменности с ее речевыми средствами фиксации идей создаются возможности сравнительно легко отслеживать собственно их «драму», но зато возникает риск двоякого рода: а) погружения в мир нежизнеспособных схоластических домыслов и б) ухода, отвлечения исследовательского внимания от массива овеществленных идей, от того, что К. Маркс называл «раскрытой книгой человеческих сущностных сил», «чувственно предлежащей перед нами человеческой психологией» [1. С. 628-629]. Психология труда дописьменного периода не была, разумеется, «немой». Но речевой этап фиксации психологических идей этого периода - этап устной и, возможно, внутренней речи - канул в вечность, отразившись лишь в явлениях фольклора, мифах, речевых формулах по поводу типичных жизненных ситуаций, ритуалов, обычаев. Итак, задачи истории психологии труда сводятся к реконструкции психологического знания о труде и трудящемся (включая и группу как «совокупный» субъект труда) на основании всего доступного комплекса исторических свидетельств - как вербальных так и невербальных. Мы примем в качестве предмета истории психологии труда историю прежде всего внедренных идей, связанных с овладением человеком (и человечеством) своей психикой в труде, ее фактами и закономерностями. Следует признать, что историки, палеоантропологи, филологи, искусствоведы и другие специалисты, обращаясь к анализу тех или иных процессов и результатов деятельности человека в прошлом, фактически очень часто реконструируют явления сознания, психики человека. И специалисту-психологу здесь нередко остается, реализуя свои задачи, сделать только еще один шаг - сличить реконструированные факты и зависимости с категориальным строем современной психологии, дать интерпретации им в рамках собственно психологических понятийных схем, включить добытое другими в концептуальный строй истории психологии труда. При этом возможна и реинтерпретация ранее известных фактов - новое слово по поводу старого материала. Так, мы полагаем, что многие исследователи сознания первобытного человека несколько акцентированно приписывают ему собственные мотивы, намерения, в частности, намерение «объяснить» мир. Полагаем, что первобытный человек мог быть не менее озабочен вопросами фиксации, сохранения частного успешного и полезного опыта, и многие магические действия, ритуалы несли не предрелигиозную функцию, а функцию фиксации достижений. В самом деле, зачем (и это при бедности позитивного знания) первобытному человеку культивировать мистические, далекие от истины объяснения реального мира? Человек первобытной эпохи, как и современный человек, нуждается во внутренних средствах удержания в сознании важных, добытых опытом истин. Миф, например, это своеобразная общая технологическая карта; представления о добрых или злых духах - детальная разработка этой карты, указывающая на необходимость, в частности, состояния бдительности, на осторожность, на необходимые защитные действия или действия эмоционально окрашенные, чтобы дольше не забыть что-то или дольше сохранить нужное состояние души. Представления древних славян об упырях, берегинях, божествах [72] - все это, за неимением лучшего, достаточно удобные модели в голове, обеспечивающие саморегуляцию, регуляцию поведения, взаимопонимания и согласованный совместный труд. Современные математики сколько угодно пользуются представлениями о памяти электронной вычислительной машины как о некоем шкафе с ячейками, расположенными в определенном порядке. Все понимают, что никакого «шкафа» и «ячеек» нет, но это мифологическое по своей гносеологической сути представление позволяет правильно обращаться с памятью ЭВМ; оно полезно и поэтому живет в профессиональной практике. И таких психотехнических средств можно встретить много в любой современной профессии. Будем исходить из предпосылки, что «социум не терпит пустоты знаний»: если какие-то представления, мысленные модели живут и передаются из поколения в поколение, значит, они полезны (а то, что эти модели, представления могут быть кем-то использованы злонамеренно, характеризует не их сами по себе, а уровень общественных отношений).
Литература к разделу I
1. Маркс К. Подготовительные работы для «Святого семейства» // Маркс К.Энгельс Ф. Соч. М.-Л., 1930. Т. III. С. 628-629. 2. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. // Маркс К.., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 560-566. 3. Маркс К; Энгельс Ф. Немецкая идеология // Собр. соч. М., 1955. Т. III. С. 7-544. 4. Ленин В. И. О брошюре Юниуса // Полн. собр. соч. М., 1980. Т. 30. С. 6. 5. Ленин В. И. Развитие капитализма в России // Полн. собр. соч. М., 1958. Т. 3. С. 1-609. 6. Анисимов А. Ф. Этапы развития первобытной религии. М.; Л., 1967. С. 31-32. 7. Антипов Г. А. Историческое прошлое и пути его познания. Новосибирск, 1987. 8. Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV-XVII вв. М., 1985. 9. Антология педагогической мысли в России XVIII в. М., 1985. 10. Бризон П. История труда и трудящихся (пер с. франц.). Пг., 1921. 11. Бюхер К. Работа и ритм (пер. с нем.). М», 1923. 12. Виноградов Н. Н. Заговоры, обереги, спасительные молитвы и проч. // Живая старина. Спб., 1909. Т. 2. Вып. 3. С. 4. 13. Геллерштейн С. Г. Психология труда в историческом аспекте // Вопр. психологии. Материалы Второй Закавказской конференции психологов. Ереван, 1960. 14. Герцен. А. И. Кто виноват? // Полн. собр. сочинений и писем. Пг., 1919. Т. IV. С. 194-394. 15. Герцен А. И. Дилентантизм в науке // Избранные философские произведения. М., 1948. Т. 1. С. 71. 16. Герцен А. И. Письма к путешественнику // Полн. собр. сочинении и писем. Пг., 1919. Т. 13. 17. Герцен А. И. С того берега // Избранные философские произведения. М., Госполитиздат, 1948. Т. 2. С. 32-33. 18. Герцен А. И. Еще из записок одного молодого человека // Полн. собр. сочинений и писем. Пг., 1918. Т. 2. С. 435-467. 19. Герцен А. И. Письмо к М. Мейзенбург, 4 окт. 1857 // Полн. собр. сочинений и писем. Пг., 1919. Т. 9. С. 37-39. 20. Гессен. В. Ю. К истории ремесленного труда в Древней Руси (10-15 вв.) //Архив истории труда в России, выпускаемый Ученой комиссией по исследованию истории труда в России. Пг., 1922. Кн. 4. Ч. I. С. 47-56. 21. Гессен В. Ю. К истории ремесленного труда в Древней Руси // Исторические сборники. Труд в России. Л., 1924. Кн. 11-12. Ч. I. С: 98- 105. 22. Громыко М. М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX века. М., 1986. 23. Даль В. Пословицы русского народа. Сборник В. Даля. М., 1957. 24. Данилевский В. Очерки истории техники XVIII-XIX вв. М.; Л., 1934, 25. Дмитриева М. А. и др. Психология труда и инженерная психология. Л., 1979. С. 7-10. 26. Елеонская Е. Н. Сельскохозяйственная магия. М„ 1929. 27. Зеленин Д. К. Тотемы-деревья в сказаниях и обрядах европейских народов. М.; Л., 1937. 28. Зрелище природы и художеств. Спб., 1784-1790 (в 10 тт.). 29. Зыбковец В. Ф. Дорелигиозная эпоха. К истории формирования общественного сознания. М., 1959. 248 с. 30. Из истории русской психологии. М., 1961. 31. История СССР с древнейших времен до конца XVIII века /Под ред. Б. А. Рыбакова. М., 1975. 32. История СССР (XIX- начало XX в.). Учебник под ред. И. А. Федосова. М., 1981. 33. Казаков В. Г. Разработка конкретных проблем в отечественной психологии труда на первых этапах ее развития // Психол. журнал. 1983. № 3. С. 87-98. 34. Климов Е. А. Введение в психологию труда. М., 1986. 35. Климов Е. А. Психологическое знание о труде в сочинениях М. В. Ломоносова // Вестн. Моск. ун-та. Серия 14. Психология. 1986. № 3. 36. Кондаков Н. И. Логический словарь. М., 1971. 37. Котелова Ю. В. Из истории советской психологии труда // Вопр. психологии, 1967. № 5. 38. Котелова Ю. В. Очерки по психологии труда. М., 1986. 39. Коц Е. Несколько слов об арестантском труде // Архив истории труда в России. Пг., 1923. Кн. 6-7. 40. Кузин М. Ф; Егоров Н. И. Полевой определитель минералов. М., 1983. 41. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1937. 42. Левитов Н. Д. Психология труда. М., 1963. 43. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1931. 44. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. В 10 т. М.; Л., 1950-1957. 45. Ломоносов М: В. Полн. собр. соч. М.; Л., 1955. Т. IV. С. 395. 46. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. М.; Л., 1952. Т. VI. С. 170. 47. Лоос В. Г. Промышленная психология. Киев: Техника, 1974. 230 с. 48. Майков Л. Н. Великорусские заклинания // Зап. Русск. геогр. общества по отд. этнографии. Спб., 1869. Т. 2. С. 527-561. 49. Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. М., 1980. 50. Мунипов В. М. Проблемы изучения истории взаимодействия психологии труда со смежными науками // Методология историко-психологического исследования. М., 1974. 51. Никольский Н. М. Дохристианские верования и культы днепровских славян. М., 1929. 52. Никольский Н. М. История русской церкви, 4-е изд. М., 1988. 53. Новиков Н. В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Л., 1974. 54. Носкова О. Г. Психологические знания о труде и трудящемся в России конца XIX- началаXX в.: Автореф. канд. дис. М., 1986. 55. Нуаре Л. Орудие труда и его значение в истории развития человечества (пер. с нем.). Киев, 1925. 56. Окладников А. П. Утро искусства. Л., 1967. 57. Очерки по истории русской психологии. М., 1957. 58. Очерки истории техники в России с древнейших времен до 60-х гг. XIX века. М., 1978. 59. Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. М., 1988. 60. Петровский А. В. История советской психологии. Формирование психологической науки. М.,1967. 61. Петр I, имп. Письма и бумаги Петра Великого. Т. 1 (1688-1701). Спб., 1887. 62. Петр I, имп. Письма и бумаги Петра Великого. Т. 2 (1702-1703). Спб., 1889. 63. Платонов К. К Вопросы психологии труда. М., 1962. 64. Платонов К. К. Казаков В. Г. Психология труда в CCCР//Work psychology in Europe, Warszawa, 1980. 65. Покровский Б. А. Ступени профессии. М., 1984. 343 с. 66. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946. 67. Рабинович М. Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. М., 1988. 68. Радищев А. П. Путешествие из Петербурга в Москву // Избранные философские и общественно-политические произведения. М., 1952. 69. Развитие русского права в XV- первой половине XVII века. М., 1986. 70. Рихтер И. И. Железнодорожная психология. Материалы к стратегии и тактике железных дорог // Железнодорожное дело. 1895. № 25-32. 35, 38, 41- 48. 71. Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. М., 1948. 72. Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981. 73. Семенов С. А. Первобытная техника (опыт изучения древнейших орудий изделий по следам работы). М.; Л., 1957. 74. Семенов С. А. Развитие техники в каменном веке. Л., 1968. 75. Смирнов А. А. Развитие и современное состояние психологической науки в СССР. М., 1975. 76. Соловьев Ю. И. История химии в России. М., 1985. 77. Тайлор Э. Б. Первобытная культура (1-е изд. - 1871) (пep. с англ.). М., 1989. 78. Теплов Б. М. Психологические взгляды А. И. Герцена / Философские записки. М., 1950. Т. 5. 79. Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. М, Московский рабочий, 1922. 424 с. 80. Указы Петра Великого, имп. Спб., 1780. 81. Утопический социализм в России. Хрестоматия / Составители: А. И. Володин, Б. М. Шахматов. М., 1985. 82. Федорова М. Е., Сумникова Т. А. Хрестоматия по древнерусской литературе. М., 1986. 83. Фоминых В. П., Яковлев А. П. Ручная дуговая сварка. М., 1981. 84. Хрестоматия по древней русской литературе (XI-XVII вв.). Составитель: проф. Н. К. Гудзий. М., 1962. 85. Чернышевский П. Г. Капитал и труд // Полн. собр. соч. В 15 т. Т. VII. М., 1939. 86. Чернышевский Н. Г. Сочинения Т. Н. Грановского. Т. I // Полн. собр. соч.: В 15 т. Т. 3. М., 1947. 87. Чернышевский Н. Г. Статьи, приложенные к переводу «Всеобщей истории» г. Вебера // Полн. собр. соч.: В 15 т. Т. 10. М., 1951: 88. Чернышевский Н. Г. Антропологический принцип в философии // Полн. собр. соч.: В 15 т. Т. 7. М., 1950. 89. Чернышевский Н. Г. Что делать? М., 1947. 90. Чернышевский Н. Г. Основания политической экономии Д. С. Милля // Полн. собр. соч.: В 15 т. Т. IX. М., 1949. 91. Чернышевский Н. Г. Эстетические отношения искусства к действительности // Полн. собр. соч. В 15 т. Т. 2. М., 1939.
Вопросы изучения и классификации профессий
Первой областью знания, которая посчитала своим делом изучение разных видов труда и их упорядочение, была профессиональная гигиена. Если мы обратимся к одному из первых фундаментальных отечественных руководств в этой области, к книге Ф. Ф. Эрисмана «Профессиональная гигиена или гигиена умственного и физического труда» (Спб., 1877), то легко заметим, что автор считает предметом своего внимания и заботы отнюдь не только организм, но человека как целое, включая его «внутреннее удовлетворение своими занятиями», «душевное спокойствие». Автор рассматривает такого рода факторы как «важные условия физического благосостояния» [233. С. 91], указывая, таким образом, еще и на психосоматический аспект дела. Для Ф. Ф. Эрисмана и других передовых деятелей той части отечественной медицины, которая называла себя «общественной медициной», рабочий человек - не только и не столько «работающий организм», «живая машина», «живое орудие», но личность, требующая гуманного обращения, достойная уважения и права на жизнь, здоровье; личность, сознательно регулирующая свой труд и отражающая в своем сознании условия собственного существования. Поэтому для Ф. Ф. Эрисмана важное значение имело отношение рабочего к труду (как теперь бы сказали, его мотивация, обусловленная печатью «отчужденности» от средств производства), осознание им общественной ценности труда. Труд должен обеспечивать, по мнению Ф. Ф. Эрисмана, «нормальные отправления умственных способностей», нравственной стороны человеческой жизни (Там же. С. 9). Под руководством Ф. Ф. Эрисмана Е. М. Дементьевым и А. В. Погожевым в 1875-1885 гг. было проведено уникальное обследование более 1000 фабрик и заводов Московской губернии, итоги которого были опубликованы в 17 томах [65]. Обследование фабрик и «детальных профессий» проводилось по обширной программе. Она определялась представлением о наиболее распространенных факторах труда, приводящих к профессиональной патологии. К таким факторам Ф. Ф. Эрисман отнес следующие: «Положение тела, которое мы принимаем при работе, характер движений, необходимых для выполнения ее, свойства той среды, в которой совершается работа, состав и свойства обрабатываемых предметов и необходимых для работы орудий, наконец, продолжительность труда и душевное состояние, в которое он приводит работника» [233. С. 1]. Как видим, автор, выделяя здесь факторы профессиональной вредности, имеет в виду сам процесс трудовой деятельности. Предполагалось, что причины будущих патологических изменений нужно искать в особенностях функционирования органов и систем работающего человека. Вот почему в поле зрения исследователей, выступающих, казалось бы, от имени санитарии и гигиены, попадали не только физико-химические, микроклиматические условия производственной среды (неблагоприятная температура, влажность, запыленность воздуха, промышленные яды и пр.), но сами занятые трудом люди с их поведением, действиями, образом жизни, «душевным состоянием». Таким образом, изучение профессий, предпринятое Е. М. Дементьевым и А. В. Погожевым, является не чисто санитарным в современном узком значении этого слова, но и входящим в контекст истории психологических знаний о труде и трудящемся. По замыслу Ф. Ф. Эрисмана, профессиональная гигиена, как научная дисциплина, должна была упорядочить виды труда, сгруппировать их по принципу выделения более или менее одинаковых опасностей, вследствие приблизительно одинаковых условий, при которых совершается работа» [233. С. 10]. Но поскольку, как мы видели, в эрисмановской гигиене предусматривалось и вполне органичное место психологическим вопросам и поскольку основной принцип поиска патогенных факторов предполагал анализ живого процесса работы, то постановка Ф. Ф. Эрисманом вопроса о систематизации профессиографического знания представляет интерес и как факт истории психологии труда. Ф. Ф. Эрисман разделил все виды занятий на две большие группы по преобладанию «физического» или «умственного» труда. Группа физического труда далее рассматривалась им по четырем разделам: а) работа в мастерских, на заводах, фабриках, рудниках; б) сухопутные и морские войска, флотский экипаж; в) сельское население, занимающееся земледелием и скотоводством, и г) служащие на железной дороге. Работники группы физического труда, полагал он, находятся в особенно тяжелом положении и должны быть в первую очередь предметом внимания науки, ибо они «подвергаются многочисленным антигигиеническим моментам, не имея, однако, возможности защититься от них собственною инициативою» [233. С. 11]. Заметим, что корень «рабочего вопроса» Ф. Ф. Эрисман видел в плохих условиях жизни трудящихся, а его преобразовательные идеи простирались вплоть до идей революционной социал-демократии. В годы, последовавшие за опубликованием цитированной книги Ф. Ф. Эрисмана, предпринимались попытки создания вариантов классификации профессий, выделения профессиональных групп работников, подверженных особым видам профессиональных заболеваний (например, П. И. Куркин. К вопросу о классификации профессий, 1901). Проект усовершенствованной классификации профессий был разработан П. И. Куркиным и С. М. Богословским. Он был обсужден Х Пироговским врачебным съездом и в более разработанном виде одобрен I съездом фабричных врачей в Москве в 1909 г. Окончательное завершение всего труда и подготовка его к публикации принадлежат С. М. Богословскому. Его книга «Система профессиональной классификации» была издана Московским губернским земством в 1913 г. Эта работа по количеству единиц описания, детальности разработки вопроса оставила далеко позади европейские варианты профессиональной классификации. В этой работе отражены знания о мире профессий, накопленные в течение почти четырех десятилетий конца XIX - начала XX вв. в России. В связи с этим рассмотрению данного труда мы посвящаем отдельный (следующий) параграф. Профессиональной гигиене принадлежит и еще одна важная приоритетная позиция в контексте вопросов профессиоведения и психологии труда - именно здесь, в этой области был разработан принцип выявления причин и проявлений профессионального утомления через изучение особенностей трудовой деятельности, трудовой нагрузки. Этот принцип в последующие годы и десятилетия активно использовался, например, в советской психотехнике и психофизиологии труда 20-30 гг. (С. Г. Геллерштейн, 1926, 1929; И. Н. Шпильрейн, 1925, 1928, а также др.). И в настоящее время он не утратил своего методологического значения. Его важность подчеркивается в форме «принципа конкретности» в изучении работоспособности оператора (А. С. Егоров и др., 1973). В свое время (1877 г.) Ф. Ф. Эрисман, имея в виду лиц умственного труда, писал: «Болезни, которые поражают людей, занимающихся умственным трудом, должно искать, главным образом, в области тех органов, которые больше всего работают и, следовательно, наилегче подвергаются опасностям, - т. е. в области головного мозга и нервной системы вообще» [233. С. 21]. Аналогичного рода подход реализовался и в отношении тех видов труда, в которых преобладали физические усилия, нагрузки. Сколько-нибудь серьезная озабоченность вопросами охраны здоровья людей, занятых профессиональным трудом, «неизбежно приводит к вопросам такого рода: «Что есть нормальный трудовой процесс?», «Каковы признаки, критерии нормального трудового процесса (т. е. безопасного и, быть может, благотворного для человека)?», «Как связаны состояния работающего человека и материальная обстановка, средства труда?» Критерий нормы в организациии профессионального труда понимался Ф. Ф. Эрисманом следующим образом: «Если по прекращении работы и после некоторого времени покоя, работавшие органы вполне возвращаются к прежнему своему состоянию, то, значит, труд им по силам, не оказывает вредного влияния и может быть продолжаем, в известных пределах, до наступления физической старости» [233. С. 1]. Оценка степени неблагополучия условий труда конкретной категории работников осуществлялась им по показателям двух видов: во-первых, по состоянию человека и его функций после произведенной ежедневной работы и по требуемому отдыху (в соответствии с приведенным выше высказыванием), также по степени накапливания в течение более или менее длительных периодов жизни негативных изменений в организме вследствие систематического недостаточного отдыха после работы (об этом можно судить по тому, какой отдых требуется для возврата к оптимальному состоянию в этих случаях); во-вторых, оценка степени неблагополучия условий труда определенной разновидности работников осуществлялась по показателям заболеваемости и смертности (или средней продолжительности жизни). Показатель смертности для Ф. Ф. Эрисмана служит интегральной оценкой степени вредности профессиональных обстоятельств и связанных с ними условий всего образа жизни человека. Кстати говоря, очень существенная для профессиоведения (и далее для теории и практики профориентации и профконсультации) идея об органичной связи профессиональной деятельности и образа жизни человека («ходячие» ныне формулы: «профессия - это образ жизни», «выбор профессии - выбор образа жизни» и т. п.) выражена Ф. Ф. Эрисманом со всей ясностью и определенностью: «...родом занятий человека определяется его положение в обществе и вообще вся жизненная обстановка его: от характера труда человека почти всегда и повсюду зависят размеры и обеспечение его доходов, количество материальных средств, которыми он располагает, а следовательно, и способ его питания, качество его жилища и одежды, характер его чувств и стремлений, его горе и радости, одним словом, вся его физическая, умственная и нравственная жизнь» [233. С. 2]. Возвращаясь к существовавшему в рассматриваемый исторический период пониманию взаимосвязанных вопросов об утомлении, работоспособности (как факторах, в частности, аварийности или безаварийной работы), с одной стороны, и представлениях о нормальности трудового процесса, с другой, необходимо отметить следующее. Хотя логически - «по происхождению» - эта тематика является профессиоведческой - она относится к сущности и особенностям труда в разных его профессиональных проявлениях, - она все же настолько разработана (ей посвящена обширная и значительная литература в рассматриваемый период истории России), что как бы «отпочковалась» от комплекса едва возникших общепрофессиоведческих идей, соображений и быстро превратилась в «самодостаточную» отрасль знания. Вот почему соответствующим вопросам мы посвящаем в дальнейшем параграф 32. Наряду с изучением массовых, рабочих профессий промышленности немалое внимание уделялось изучению труда персонала железных дорог, летчиков (развивающаяся авиация, как и железнодорожное дело, заставляли общество часто содрогаться от аварий, катастроф). Вопросы истории психологического изучения труда (воздухоплавателей» с большой полнотой представлены в книге «К истории отечественной авиационной психологии. Документы и материалы» / Под ред. К. К. Платонова (М., 1981). Здесь мы обратим внимание на то, что в связи с развитием железнодорожного дела в России рассматриваемого периода, уже начиная с 70 годов были сильно продвинуты вопросы анализа, в частности, психологического - труда администратора или, выражаясь современным языком, вопросы психологии управленческого труда, Это связано прежде всего с именами Д. И. Журавского и затем И. И. Рихтера. Соответствующим вопросам посвящен отдельный параграф (§ 31).
Задание к § 29
Ниже приведено описание некоторых сторон профессиональной деятельности семейной артели, работающей на стане для ткания рогож (по Е. М.. Дементьеву - в сокращении. См.: Е. М. Дементьев. Фабрика, что она дает населению и что она у него берет. М., 1893). Это описание дает представление об одном из видов профессиографической информации, которая могла производиться в рассматриваемый исторический период. Как вы полагаете, каким методом получена данная информация? Какой метод применили бы вы? - Артель называлась «станом». Рабочие, как правило, были из одной местности, были знакомы между собой, часто приезжала на заработки (на фабрику) целая семья. Каждый из 4-х членов артели имел свои определенные обязанности и кличку: «стоячий», «заводняжка», «ченоваха» и «зарогожник». Счет времени за неимением часов определялся по количеству сотканных рогож. Обычный порядок при изготовлении одного из видов рогож, так называемой «пластовки», состоял в следующем: «С 4-х часов утра работает стан и делает к 8 часам - «первую упряжку» - 7 рогож, после чего все завтракают, не прекращая, однако, работы, на ходу. С 8 часов ложится отдыхать «стоячий», причем его место заступает «зарогожник», а место последнего «заводняжка», проспав 5 рогож, т. е. 2 1/2-3 часа, он вновь принимается за работу с заводняжкой, отдыхать же ложится зарогожник, также на 5 рогож (2 1/2-3 часа). К 2 часам дня, во вторую упряжку делают следующие 10 рогож, а затем все садятся обедать (0,5 часа). Только накормив стан, ложится отдыхать также на 5 рогож ченоваха (жена главы стана), а за ней на такое же количество времени в 17 час - заводняжка. С 8 часов вечера все четверо работают вместе и делают к 2 часам ночи еще 10 рогож. Всего с обеда до ужина, «в третью упряжку» делается 20 рогож: В 3-м часу ночи стаи ужинает и в 2 часа 30 мин. ночи все ложатся спать» [60. С. 83].
Вопросы психологии отрасли хозяйства как психологии сообщества. Д. И. Журавский, И. И. Рихтер
В России, также как и в странах Западной Европы, к концу XIX в. развитие капиталистического хозяйства поставило на очередь дня вопросы совершенствования управления производством. Особенно остро эти вопросы стояли перед организаторами железнодорожного дела, так как управление транспортом требовало достаточно высокой культуры, продуманных форм взаимодействия разных служб. Не случайно именно в среде железнодорожных инженеров, администраторов раньше, чем в других отраслях производства, делались попытки систематизировать опыт управления персоналом. Одна из первых таких попыток принадлежит видному отечественному деятелю в области железнодорожного строительства - Дмитрию Ивановичу Журавскому, который еще в 1874 г. выступил в Русском Техническом Обществе с докладом «Техника и администрация» [66]. В 1875 г. тема обсуждения была им продолжена в статье «Заметки, касающиеся управления технико-промышленным предприятием» [67]. На основании разного характера профессиональных задач и соответственных требований, которые предъявляются к их исполнителю, Журавский делает вывод о том, что не каждый человек в равной мере обладает качествами, необходимыми в этих двух сферах деятельности, и потому «...отличный техник может быть дурным администратором...» [66. С. 162]. Он подробно останавливается на выяснении свойств личности, влияющих на успех деятельности техника и администратора, т. е., по сути дела, проводит сравнительный психологический анализ этих видов труда, или, если воспользоваться терминами хозяйственной психологии начала XX в., составляет сравнительные «психограммы» типичных представителей этих видов труда *.
*Термин «психограмма», по свидетельству В. Штерна, был введен в психологию лишь в начале XX века [239. С. 327].
Вторая его работа [67] посвящена сущности умения руководить. Речь идет о том, что административной деятельности нужно и можно специально обучать. Журавский формулирует систему правил - принципов, которыми следует, по его мнению, руководствоваться, чтобы стать хорошим администратором или, как он выражается, «... чтобы осуществить идею хорошего администратора» [67. С. 201]. Деятельность администратора он разбивает на три главных направления (административное, хозяйственное и контрольное) и для каждого из них описывает необходимые функции и критерии их эффективного выполнения, тем самым указывая образец нормативной управленческой деятельности применительно к высшему уровню руководства. Как это видно из приведенного выше материала, управленческая деятельность в изложении Журавского вся пронизана задачами, решение которых требует обоснованного учета психологических моментов - способностей людей, их развития, профессиональной подготовки, учета мотивов труда при выборе способов воздействия на служащих, управления их поведением, контроля и самоконтроля деятельности. Работы Д. И. Журавского, таким образом, впервые в отечественной печати поставили в качестве особой проблемы вопросы организации и управления крупным предприятием. Следует признать, что в интересующий нас исторический период вопросы учета человеческого фактора и совершенствования орудий труда, его условий и организации рассматривались теми или иными авторами в большинстве случаев как частные практические задачи, в решении которых знания о человеке, особенностях его функционирования в труде, о его качествах, а также знания о «междучеловеческих отношениях» использовались как результат систематизации собственного жизненного, производственного опыта авторов, опыта экспертов. Однако развитие практики железнодорожного дела привело к противоречиям и проблемам, для разрешения которых «здравого смысла» отдельных талантливых специалистов было уже недостаточно. Вместо более или менее «стихийно» сложившегося опыта отдельных специалистов требовалась научно обоснованная и научно упорядоченная система знаний о работающих людях. В этой связи заслуживают особого внимания работы И. И. Рихтера, в частности, серия его очерков, опубликованных в 1895 г. под общим названием «Железнодорожная психология. Материалы к стратегии и тактике железных дорог» (ж. «Железнодорожное дело», 1895. №№ 25-32, 35, 41-48). По сути дела, здесь предлагается вариант повой технической, как полагал сам И. И. Рихтер, дисциплины, дополнявшей существовавшую «технику безопасности железнодорожного движения», и намечена содержательная программа новой области прикладной психологии, призванной обслуживать эту техническую дисциплину. На основании отечественных статистических данных, а также данных статистики европейских железных дорог и США И. И. Рихтер сделал вывод о «постепенном ослаблении вредных влияний причин материальных при сравнительном постоянстве причин духовного свойства» и объяснил это «постепенным улучшением состава вещественных аппаратов дороги, при значительной неустойчивости и качественной неудовлетворительности личных орудий...» [159. С. 225]. Поскольку автор рассматривает железнодорожную корпорацию как некую целостность, то при последовательной интерпретации термина «орудия» термином «личные орудия» обозначаются люди, включенные в корпорацию и исполняющие определенные функции. Следствием подмеченного И. И. Рихтером обстоятельства является, по его мнению, необходимость периодического обновления правил организации эксплуатационной службы дороги и построения новых правил, научно устанавливающих нормальную «соразмерность средств и операций», учитывающих возможности «личных орудий» - персонала дороги. Железнодорожная психология, как техническая дисциплина, и должна была выяснить, от чего зависит надежная работа персонала, что служит причиной нарушений нормального функционирования служащих и, далее, как устранить эти причины, какие меры могут противодействовать отрицательным влияниям на поведение служащих. Конкретные задачи железнодорожной психологии соответствовали традиционной для инженера-практика постановке вопроса - поиску способов создания проекта более безопасного железнодорожного движения при заданной интенсивности и объеме грузооборота. Они включали в себя вопросы по управлению персоналом; принципы составления инструкций и инструктирования, принципы создания железнодорожной сигнализации, учитывающие ограниченные возможности восприятия и внимания человека, а также психофизиологические особенности зрения, слуха; составление правил сигнализации с учетом трудности перестройки смысловых связей между сигналом и его значением; распределение периодов труда и отдыха служащих с целью предотвращения выполнения ими трудовых обязанностей в переутомленном состоянии. И. И. Рихтер обратился именно к психологической науке, ибо объектом практических задач новой технической дисциплины оказалось управление процессами и результатами человеческого труда. В модели работающего человека, использованной Рихтером, психологические образования (настроение, чувства, состояния человека, его опыт, знания, навыки, индивидуальные особенности) являлись факторами, определяющими качество выполнения трудовых обязанностей. Другим основанием внимания автора к психологии служили успехи самой психологической науки, заявившей о себе к середине 80-х гг. XIX в. как о самостоятельной научной области. Говоря о научно-психологических предпосылках своих исканий, Рихтер указывал на непродуктивность в исследовании психики человека в связи с задачами совершенствования железнодорожного дела подхода идеалистического (психологии В. Вундта) и предлагал психологам изучать зависимость психических процессов и переживаний человека от обстоя
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-12-16; просмотров: 209; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 13.59.248.75 (0.023 с.) |