Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Отражение психологических знаний о труде в сказках, легендах, заговорах, обрядахСодержание книги
Поиск на нашем сайте
В сказках передавались народные представления о роли труда в жизни человека, превозносилось трудолюбие и мастерство. Достаточно вспомнить всем известные с детства образы Марьи-искусницы, Василисы-Прекрасной, Царевны-Лягушки, Иванушки, ухаживавшем за Коньком-Горбунком и др. Как показали результаты сравнительного лингвистического и этнографического анализа, в сказках и преданиях остались следы глубокой древности - эпохи охотничьего хозяйства в каменном веке. Так, Н. В. Новиков [53] проанализировал эпизод боя богатыря с чудищем на «калиновом мосту», который встречается в разных сказках в 20 сюжетах. В этих сюжетах отмечались такие признаки: мифическое чудовище идет по калиновому мосту (хотя все знают, что калина – кустарник и его ветки гибкие, не выдержат и человека, тогда как чудище огромно и непомерно сильно); «змий о 12 головах и 12 хоботах», «бежит - земля дрожит»; своих противников «вбивает в землю»; после схватки - чудище бывает под «мостом»; чудище «огнем пышет». Автор сделал предположение, что здесь описана сцена битвы с мамонтом, когда загоняли мамонтов в ямы, бросали в него горячие головни, от которых могла загореться его шерсть. Следует учесть, что одно поколение (дед рассказывает внукам) занимало порядка 50 лет, крестьян-сказочников середины XIX в. отделяли реальные события охоты на мамонтов порядка 240 поколений, а для Сибири - 150 поколений. Схватки же с мамонтами происходили на глазах живых участников в течение по крайней мере 500 поколений. Б. А. Рыбаков [72] предполагает, что этот сюжет не был самостоятельной сказкой, но скорее был связан с ритуальным действием, полезным в подготовке молодых охотников. Однако по своему эмоциональному воздействию этот эпизод выделялся и хорошо запоминался, обрастал другим контекстом, включался в другие сюжеты. Как отмечал В. Я. Пропп [66], в основе волшебных славянских сказок лежали чаще всего колдовские обряды инициации - посвящения юношей в охотники, которые сопровождались не только проверкой их готовности по силе, ловкости, но и приобщением к мифологическому содержанию обряда, как считают историки и этнографы, - главным святыням племени. Такие рассказы, предания хранили старики, и до поры до времени они были для молодых под запретом. Все это можно интерпретировать как синтетический аналог диагностических и воспитательных процедур. Однако сказки и легенды отражали также представления людей о природе, окружающих предметах и о себе, связанные с существенными новыми завоеваниями, достижениями в области труда, в хозяйственной жизни. Так, в народном сознании с деяниями бога Сварога - небесного бога, который бросил на землю кузнечные клещи, отражено начало железной эпохи, пришедшей на смену «бронзовой». Стали изготовлять железное оружие и орудия труда (топоры, плуги, серпы и пр.) [72]. Эпоха освоения железа (которую относят на территории восточных славян к XI-Х вв. до н. э.) породила легенду о кузнецах - змееборцах Кузьме и Демьяне: «Кузьма - Демьян, говорят старые люди, был первым человеком у бога, когда создавался мир. Этот Кузьма - Демьян был первым в мире кузнецом и сделал первый в мире плуг» [71. С. 489]. Божественные кузнецы делали первые орудия для земледельцев - серпы, плуги, могли выковать меч и, обладая огромной силой, убили Змея. Подробнее легенда о кузнецах-змееборцах выглядит так: «Когда-то давно, когда еще мало было людей, повадился в одну страну летать страшныйЗмейи брал себе по очереди людей на съедение. Дошла очередь до княжеской дочери. Бежит она мимо кузницы, где куют Кузьма и Демьян. Кузнецы спрятали ее в своей кузне с железной дверью. Прилетело ужасное чудовище и стало требовать выдачи княжеской дочери. Кузнецы предложили Змею пролизать языком железную дверь, обещая посадить на язык его жертву. Змей пролизал дверь, а Кузьма схватил его раскаленными клещами за язык. Затем Змея впрягли в специально скованной для этой цели плуг и пропахали на нем огромную борозду («Змиев вал») от Днепра до самого Черного моря. Борозда эта в высоту была 3 сажени. Змей просил пить, когда на нем пахали, но пить ему не давали, а кормили солеными коржами. Когда Змей дорвался до моря, то пил и пил до тех пор, пока не лопнул. Когда же он лопнул, из его тела разметались во все стороны различные змеи, гадюки, черви, мухи, комары. Вот за это-то и почитают Кузьму и Демьяна, что они уничтожили Змея» [71. С. 490J. Как показали исследования [71], эта легенда отражает реальные бои праславян, живших на Приднепровье в IX-VIII вв. до н. э., которые отразили набеги киммерийцев, благодаря освоению железа, развитию кузнечного ремесла, изготовлению железных орудий для труда и битв. Кроме того, в эту эпоху действительно были построены огромные по своим масштабам (высоте и протяженности) оборонительные сооружения, остатки которых сохранились до сих пор в виде земляного вала. Кузнечное ремесло, железоделательный промысел на многие века определил успехи в земледелии. Зерно выращивали на экспорт. Кузнецов почитали как людей сильных, которые управляются с огнем, загадочным материалом - железом, таинственным образом выплавляемым из болотной земли. Поэтому кузнецов считали людьми в то же время и опасными (ведунами, колдунами), у них просили благословения на свадьбах и защиты от болезней. Культ кузнецов-змееборцев был настолько силен в славянском язычестве, что христианская религия оставила их народу, обратив в святых Кузьму и Демьяна - покровителей кузнечного дела и свадеб. Б. А. Рыбаков доказал, что освоение железа было широко распространено в лесостепи и лесной зоне Восточной Европы, ибо запасы болотной руды - основного источника железа были повсеместны. Речь идет именно о болотной руде, имеющей относительно низкую температуру плавления. Железо можно было выварить в глиняном горшке. Тем самым ему удалось опровергнуть существовавшее мнение о том, что Древняя Русь пользовалась только привозными металлическими изделиями. Да, так было во времена бронзового века, ибо ближайшие месторождения меди и олова - в Приуралье и Закавказье. Поэтому бронзовые изделия приходилось везти за тридевять земель, ехать за ними как за «жар-птицей». Не случайно именно с освоением варки железа и кузнечного дела особое внимание было привлечено к «силе» ветра, воздуха, дыма. Ведь и варка железа и особенно кузнечный процесс требовали нагнетания воздуха в горн мехами. Именно кислород воздуха обеспечивал более высокую температуру в горне и успех в изменении свойств металлических изделий, придании им нужной формы и последующей закалке в воздушной струе воздуха [71]. Этот производственный трудовой процесс, его мифологизация, обожествление способствовали развитию определенной формы анимизма - представлений о «воздушной» природе души живых и мертвых. Обрядовые хозяйственные ритуалы ежегодно повторялись, так как воспроизводилась потребность в такого рода действиях, имевших общественно значимую ценность. В разные годы погодные условия в наших широтах существенно меняются, весна могла быть ранней, поздней, сухой, с повышенной влажностью, заморозками и пр. Поэтому важно было ориентироваться не столько на календарь, сколько на признаки погодные, на поведение животных, диких растений и пр. Поэтому в обрядах сельских работ нет жестких календарных сроков. Моменты начала пахоты, сева, жатвы, сенокоса начинались по решению общины, ее старейшин. Так, в Калужской губернии (XIX в.) зачин делался по решению общины при пахоте, севе и жатве, первом выгоне скота в поле весной [22]. В Белоруссии в некоторых местах начала XX в. сохранились старые обряды, в частности, связанные со сменой времен года и ожидаемыми работами: в конце зимы, когда солнце поворачивает на лето, в обряде «рождественской коляды» делают так: «Хозяин берет горшок с кутьей (кушанье из вареных зерен), это первобытное блюдо относится к тем временам, когда еще не умели размалывать зерен, обходит с ним 3 раза кругом двора и 3 раза стучит в окно. Хозяйка спрашивает: «Кто там стукае?» Хозяин отвечает: «Сам бог стукае с цеплою, мокрою вясною, с горячим небурливым летом, с сухой и корыстною (прибыльною) осенью». Хозяйка: «Просимо же до хаты» [51. С. 28]. В хату зовут далее Мороз есть кутью, чтобы он не морозил огородных посадок, посевов в поле, зовут «Ржу» и «Бель», портящие колосья, чтобы они пришли теперь, а не летом, приговаривая: «Хлеба нашего не убивайте, а на моховом болоте перебывайте, а коли приедете к нам у летку железными метлами очи выцарапаем» [51. С. 29]. Весной обрядность - самая яркая и живучая. В древности весну видели в форме перелетных птиц (жаворонков, аистов, ласточек и др.). Чтобы весна не запоздала, еще в марте ее начинали кликать, звать: «Вылети сизая галочка, вынеси золоты ключи, замкни холодную зимоньку, отмкни теплое летечко»[51. С. 29]. На масленицу, обозначавшую конец проводов зимы, устраивались хороводы, песни, «верчения» - танцы, и торжественно сжигали соломенное чучело - «Зиму». Весной зародился и до сих пор жив обряд - печь пироги в виде птиц-жаворонков и съедать их. Смысл этого обряда состоит в том, что лучшим средством овладения благодетельной силой священного существа является его съедение. Поэтому приношение жертвы (едят своих тотемов, в данном случае пироги в виде птиц) означало поедание Весны. Момент спаривания домашних животных весной («Великоидный цикл весенних обрядов») тоже выбирался не случайно, но по общему решению. Перед этим ответственным событием селяне выгоняли злых духов из избы, хозяйственных построек, устраивали очищение, мытье, бани, окуривали дом и постройки дымом можжевельника, ударяли по домочадцам и животным веником из вербы [51. С. 31]. Весенние обряды требовали привлечения волхвов, умевших вступать в общение со злыми и добрыми духами посредством «вертимого плясания» [51. С. 32]. Именно весной распространялись эпидемии и эпизоотии, что отражалось в народном сознании в форме оживания злых духов. И именно весной нужно было установить добрый контакт с полезными тайными силами, от которых зависит хороший урожай. Поэтому духов кликали, жгли на нарах «калиновые вогнища», чтобы душистым дымом привлечь хороших духов [51. С. 32]*.
* Вероятно, калина была священным растением со времен охоты на мамонтов.
В конце весенних полевых работ устраивали богатый жертвенный пир, посвященный богу хлеба. Перед жатвой праздновали праздник Купалы - старого языческого божества, бога земных плодов. В начале жатвы ему приносили жертвы в виде сыра и хлеба [51. С. 33]. В XIX в. для начала жатвы русские крестьяне выбирали женщину, обычно старушку-вдову, «известную своей тихой и безупречно нравственной жизнью». Ее просили от всего мира начать жатву. Она отвечала неопределенно: «Добрые люди найдутся - зажнут». В вечер зажина в деревне никто не работал. Создавалась напряженная и торжественная обстановка ожидания важного события. Избранная женщина зажигала у себя в доме свечу перед иконами и, положив несколько земных поклонов, отправлялась жать, пробираясь к своей полосе так, чтобы ее никто не заметил. В поле, положив опять земные поклоны, она делала три снопа, складывала их крестообразно друг на друга, возвращалась домой, молилась и гасила свечу. Это было сигналом о том, что зажин состоялся, сигнал распространялся по деревне. А утром все женщины шли на жатву [22. С. 121]. И наконец, по окончании сбора урожая в начале осени, в сентябре, устраивался праздник, уходящий корнями в эпоху язычества, жертвенный пир в честь божества Рода и Рожаниц, пир во славу урожая собранного и урожая будущего года. При этом устраивались «бесовские» пляски, пение, с которым христианские миссионеры долго не могли справиться и оставили этот праздник как «Рождество Богородицы» [72; 51]. Одним из способов фиксации некоторых отношений к процессу и результату труда являются «профессиональные», например строительные, обряды. При постройке (закладке) дома в жертву приносился петух или даже конь. Полагают, что эта жертва имела значение оберега дома и жильцов от злых духов и, что интересно, служила «выкупом» за срубленные для постройки деревья (своего рода «экологическая идея» - фиксация аналога современной идеи долга «производственника» перед природой) [27. С. 20]. В отличие от коллективных форм земледельческих обрядов широкое распространение в хозяйственной мифологии имели индивидуальные формы - заговоры, обереги как элемент словесного сопровождения языческого заклинательного, магического обряда. Заговоры существовали на все случаи жизни, и в том числе на удачную охоту, на охрану скота от лесных зверей, от болезней. Основа «силы» заговора состояла в связи с носителями зла («упырями», «вампирами») или «берегинями», если речь шла об охране добра. Сами действия, сопровождающие заговор, осуществлялись в местах, где водились нужные «тайные силы»: в лесу, у могил, и пр. Действия человека, проводящего заговор, носили характер, противоположный обычным действиям его в быту: «Стану, не благословясь, пойду, не перекрестясь, не воротами - собачьими дырами, тараканьими тропами, не в чисто поле, а в темный лес...» [72. С. 1361. «Умоюсь не водою, не росою, утрусь не тканым, не пряденым - утрусь кобыльим хвостом...» [26. С. 6; цит. по: 72. С. 1361 Такое поведение вполне сочеталось с противопоставлением правильного, доброго начала в жизни - злому, опальному, коварному. Для магических действий (заговоров, оберегов, обрядов) характерна обязательность выполнения всех элементов этой процедуры. Сценарий магического обряда оберега скота при первом весеннем выгоне в поле приводит Е. Н. Елеонская [26. С. 136]: «Канун Егорова дни в ночь скотине во хлеве не клади ничего. Добуди косача (тетерева), да с косачем куриче яйцо; да свечу без огне с вечера положи пред Егоря. Как люди уснут - один или два человека вас (как ко Егорю приде) - трижды поклон. Да возьми топор, да косача и яйцо и свечю возьми и зажги, то же в руки подними и неси на посолонь; а топор в правой руке по земли тяни, а в другой руке свечю отнеси и косача за горло и яйцо да поди трижды и говори: «Пусть около моего скоту железный тын стал от земли до небеси от зверя и от волку и от всякого зверя, по земле ходящего, и от леса». И обойди трижды. Пришед к Егорю, свеча с огнем поставить и яйцо по сторому, а косача убить ножыком тылем и говорить: «Тебе, святый Егорий, черной баран от меня и от моего скота и ты, святый Егорий, стереги и береги мой скот...» [26. С. 136]. По описаниям белорусских обрядов начала XX в. перед выгоном скота в поле весной его окуривали священным растением - можжевельником, ударяли вербой (тоже имевшей особую «силу») и заклинали, обращаясь к солнцу и месяцу с просьбой сохранить скот «от стрелы вогненной, от зверя бегучего, от гада ползучего, от змеи попилухи», от полевых, лесных и водяных духов [51.С. 31 ]. В заговоре охотника от лихих людей перечислялись все возможные способы навредить охотнику вредоносною способностью «товарищей мысли» и «завидливого глаза»: «И втай смотрящих, и въявь смотрящих, и с хвоста смотрящих, из избы смотрящих, из окна смотрящих... И чтобы меня раба божия никто не мог ни поткнуть, не испортить, ни думою подумать, ни мыслию помыслить...» [12. С. 37; цит. по: 72. С. 141]. Такого рода перечисления были накопленным в историческом опыте «репертуаром» возможных вредных действий, источников опасности, а особый обряд, реквизит, место должны были создать особое эмоциональное состояние крестьянина (ибо он взаимодействовал с могучими тайными «силами»), и это особое состояние способствовало запоминанию «репертуара опасностей» и действий против них, которые полезно было хранить в народной памяти и передавать новым поколениям. Более тщательный анализ содержания оберегов и заговоров позволил бы, вероятно, выделить среди псевдоопасностей и реально существовавшие причины несчастий и хозяйственных бед. Материалом для такого анализа могли бы послужить этнографические описания хозяйственных обрядов XIX - начала XX в. и старинные руководства по черной магии XVI - XVIII вв., содержащие подробные сценарии самых разнообразных магических действий [12; 26; 48 и др.].
* * *
Итак, поскольку земледельческий труд носил коллективный характер в сельском общине, важно было иметь формы организации коллективного труда и гарантии против ошибок, которые могли привести к неурожаю, гибели посева, скота. Поэтому нужны были формы коллективного руководства, обеспечивавшие выделение в качестве руководителей - людей, пользовавшихся уважением, мудрых, опытных и знающих. Для обеспечения отклонений от выработанных веками, оптимальных способов и последовательностей действий нужна также была особая организационная форма. Кроме того, для поддержания и воспроизводства таких организационных способов важно было, чтобы люди не противодействовали им, а, напротив, поддерживали и испытывали положительные эмоциональные переживания. В условиях отсутствия письменности обряды, их живой красочный, эмоционально насыщенный порядок проведения, характерные действия, с ними связанные, позволяли лучше запоминать последовательность хозяйственных процедур, а магическая форма обрядов требовала от людей обязательности их точного выполнения, так как всякая мелочь имела смысл (была не случайной, но завещанной предками) и вместе с чисто культовыми элементами обрядовые действия содержали и элемент технологически необходимых для успеха хозяйственных начинаний. Система обрядов, оберегов, заговоров выполняла для неграмотного труженика земли функцию технологического (в широком смысле слова) справочника. Особенностью этого «справочника» являлось то, что он не просто информировал, что именно пора уже делать, чего опасаться, но и стимулировал, вовлекал решительно каждого в соответствующий круг забот и действий, создавал не просто ориентировку, но и личностное отношение к делу. По мере изменения способов хозяйствования обрядовые действия утрачивали свое прямое прагматическое назначение и либо вовсе исчезали из народной жизни, либо имели уже чисто ритуальное мифическое толкование, либо обряды никак не объяснялись, что тоже устраивало людей, если они сохраняли обряд за его красочность и особые эмоциональные впечатления, которые он им доставлял, превращаясь в «бесовские игры», танцы с «бесовским верчением» и пр.; т. е. изначально необходимые (для воспроизводства хозяйственной стороны жизнедеятельности) ритуалы, обрядовые действия становились основой народного танцевального искусства, игр, развлечений, форм проведения досуга. Сейчас есть и толстые и тонкие справочники, но, увы, как всякому известно, приходится напрягать силы научных учреждений, чтобы понять, «куда делось» или «как обеспечить» уважение подрастающих поколений и взрослых к земле, природе, труду селянина. Честь тому, кто изобретет хороший психологический (психорегулятивный) эквивалент производственным мифам, обрядам, оберегам и т. д.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-12-16; просмотров: 272; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.22.27.41 (0.011 с.) |