Трансформация концепции общественного договора у Руссо

Руссо радикально изменяет оценку естественного состояния людей. Он полагает, что в естественном состоянии люди равны и самодостаточны. Поскольку первоначально нет собственности, то там нет и не может быть несправедливости. Человек там свободен и невинен, в каком-то смысле он находится «по ту сторону добра и зла». Точка зрения Руссо скорее не аргументированное опровержение Гоббса, а иная оценка того же самого состояния, окрашенная в позитивные, романтизирующие тона.

Руссо проводит в естественном состоянии границу: до того, пока там не возникает собственность, естественное состояние производит цельного, невинного, свободного человека, богатого сильными, яркими чувствами. Это совершенство, цельность дикости разрушается самим человеком, первым, который огородил определенный клочок земли и заявил: «Это мое!» – а другие люди ему поверили. Именно это и является, по сути, началом гражданского общества, и именно отсюда начинается война. Но это не гоббсова «война всех против всех», а война между богатством и бедностью. И вот исходя из этого состояния люди заключают договор об основании государства как гаранта мира между бедными и богатыми. Однако, как он утверждает, на деле богатые захватывают власть и не выполняют договора. Возникает новое противоречие между властвующими и подданными, подвластными, и власть, государство становится инструментом дальнейшего обогащения. Ступенью, на которой власть полностью утрачивает свою легитимность, законность, становится деспотизм. Здесь все подданные «равны в своем бесправии».

По существу это неизбежный этап развития всемогущего государства-Левиафана Гоббса. Но для Руссо это совсем еще не конец. В противоположность Гоббсу полным суверенитетом он наделяет народ, а не власть, и потому народ может свои общие интересы сформулировать в новом общественном договоре как общую пользу и в результате создать новое соглашение, договор между равными гражданами о полном отчуждении каждым всех своих прав в пользу всего сообщества.

Перед нами образ совершенно иного, не похожего на гоббсово общества. Общество Гоббса – это множество индивидов, ищущих своей выгоды, но под контролем всемогущего государства, задающего гражданскими законами общие правила поисков этой выгоды. Для Руссо вот это общество, которое проповедует Гоббс, с неизбежностью приводит к тому, что государство становится инструментом угнетения всего народа. Значит, власть имущие нарушили договор, и народ как суверен может создать его заново.

Проблема в том, как сделать, чтобы больше такого не произошло, чтобы власть имущие не использовали государство в своих интересах, как инструмент угнетения. Руссо восклицает: «Человек рожден свободным, а, посмотрите, он везде в цепях!» Значит, нужно создать общество, в котором все люди отчуждают свои права в пользу всего общества. В этом новом целостном обществе при такой общей воле, направленной на общее благополучие, человек может думать о себе, только думая обо всех остальных, добиваться благополучия для себя, но не использовать других как орудие, а ставить их благо как свою собственную цель. Таким же образом должны поступать и все остальные члены общества, к этому людей принудят законы, одинаковые для всех и выражающие общую волю.

Руссо говорит, что история привела общество к тому, что вместо цельного, свободного, самодостаточного человека получили человека частичного, лживого, вероломного, с тусклой убогой чувственностью. В этом виновата старая история, и нужно создать новую историю, новое общество, в котором подобное невозможно. В этом новом обществе каждый человек будет думать обо всех и будет поступать, только принимая во внимание интересы всех людей. Таким образом, совершенный порядок Руссо опирается на тотальную социализацию человека, когда человек всегда думает о себе как о части целого и поступает всегда в интересах целого. Перед нами совершенно неэгоистический человек, полная альтернатива неизбывно эгоистическому индивиду Гоббса.

По сути своей мы имеем дело с утопической программой, и эта программа выражает принципиально иной взгляд на социальную реальность по сравнению с получившей начало у Гоббса индивидуалистической концепцией общества. Здесь человек рассматривается как часть социального целого. Эти две точки зрения на общество, на поведение человека сформировали в дальнейшем два полюса социологии, известные под именами «социального атомизма» и «холизма», две крайние точки отсчета, по отношению к которым ориентирована любая социологическая теория. С одной стороны, общество рассматривается как собрание независимых, первоначально «атомарных» индивидов, как результат их взаимодействия, с другой – как некая социальная целостность, всегда онтологически предшествующая индивиду и обуславливающая его поведение. «Атомарный подход» характерен скорее для англо-американской социологии, «холистский» – в общем, для европейской континентальной социологии.

Теперь коротко о концепции Шарля Луи де Монтескье, старшего современника Руссо, который в стороне от споров об общественном договоре и который вообще как-то сам по себе. Во Франции его иногда называют истинным родоначальником науки социологии, что едва ли вполне справедливо, но.… Но он действительно первый из социальных мыслителей, у кого так естественно получалось мыслить социологически.