Журнал трудолюбивый муравей.

еженедельное издание 1771 года — журнал, выходил в Петербурге в 1771. Вышло 26 номеров. Изд. — В. Г. Рубан.

Задача «Т. м.» — дать занимательное чтение. В журнале печатаются анекдоты («побаски»), шутки. Основное место занимают переводы произведений античных (Гораций, Лукиан, Теофраст) и западных писателей (преимущественно Вольтер, №№ 9—11, 17, 23). Опубликовано также несколько похвальных стихов, надписей и мадригалов, посвященных Екатерине II и ее приближенным. Некоторые статьи сообщают географические и исторические сведения (о Валахии и Молдавии, № 7, о городах Крыма, № 8, о старинном русском платье, № 13).

В издании принимали участие: И. Ванслов, Дм. Грузинский, П. Долгорукий, С. Домашнев, В. Майков, И. Мошков, М. Спиридов и др. Письма за подписью «Т. М.», «М. Т.» принадлежат издателю, как и статьи, подписанные буквой Р.

«Т. м.» отрицательно относился к сатире и неодобрительно высказался по поводу «усопших своих собратий», сатирических журналов 1769—1770, которым приходилось «выдерживать карантин в типографиях» (см. объявление о выходе «Т. м.» и письмо «Услужницы вашей»).

Рубан (Василий Григорьевич, 1742 - 95) - русский писатель; обучался в Киевской духовной академии, потом в Московской славяно-латинской академии, в университетской гимназии и в Московском университете. В 1761 году напечатал свой первый литературный труд - перевод с латинского: "Папирия, римского отрока, остроумные вымыслы и молчание" (в журнале "Полезное Увеселение"). Служил в коллегии иностранных дел переводчиком турецкого языка и находился в Запорожье для выдачи паспортов русским, ехавшим в Крым; позже был секретарем при князе Потемкине; с 1778 года состоял правящим должность директора новороссийских училищ, а в 1784 году перешел в военную коллегию. В похвальных гимнах, написанных Р., искреннего чувства почти нет; везде господствует риторика. Так, в оде на привитие оспы императрице, Р. сравнивает Екатерину с змием, которого Моисей вознес на древо для спасения народа. Особенную известность Р. приобрел среди современников своими похвальными надписями в стихах; некоторые из них были изданы под заглавием: "Сочиненные и переведенные надписи победы Россиян над турками и на другие достопамятности" (Санкт-Петербург, 1771). В этих надписях столь же мало оригинальности, как и в одах; большая их часть воспевает благодеяния покровителей Р. Самая знаменитая из них: "Надпись к камню, назначенному для подножия статуи императора Петра Великого" (отд. изд., Санкт-Петербург, 1770), начинающаяся стихом: "Колос Родосский! свой смири прегордый вид". С 1764 года Р. был сотрудником журналов: "Доброе намерение" (1764), "Парнасский щепетильник" (1770), "Трутень" (1770) и "Живописец" (1772), помещая в них переводы с французского и немецкого языков, а также оригинальные стихотворения. С 1769 года Р. начал издавать свой еженедельный журнал "Ни то ни се"; цель журнала, по его словам, была "услужить публике"; статей сатирического содержания почти нет; выбор статей случайный, не объединенный общей мыслью. Журнал просуществовал лишь 5 месяцев; в 1771 году вышел вторым изданием. В 1771 году Р. издавал журнал "Трудолюбивый Муравей", еще менее замечательный. В 1772 и 73 годах Р. издал две книжки, под заглавием "Старина и Новизна" - нечто в роде альманаха; статьями и материалами по русской истории это издание выгодно отличается от прежних журналов Р. Затем Р. издал: "Поход боярина и большого полку воеводы А.С. Шеина к Азову" (Санкт-Петербург, 1773), "Устав ратных, пушечных и других дел, составленный в 1607 и 1621 году Онисимом Михайловым" (Санкт-Петербург, ч. I, 1777; ч. 2, 1781), "Пешеходца Василия Григоровича Барского путешествие к св. местам и т. д." (Санкт-Петербург, 1778, 2-е изд., 1785), "Землеописания Малой России" (Санкт-Петербург, 1777), "Краткая летопись Малой России с 1506 по 1776 год" (Санкт-Петербург, 1777; летопись была ведена генеральными малороссийскими писарями, бывшими при гетманах), "Начертание, подающее понятие о достохвальном царствовании Петра Великого" (Санкт-Петербург, 1778), "Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга, от начала заведения его, с 1703 по 1751 год" (Санкт-Петербург, 1779; составлено Г. Богдановым по архивным документам и до сих пор представляет драгоценную справочную книгу, благодаря обилию исторического материала; украшено множеством гравюр зданий, ныне не существующих), "Описание императорского столичного города Москвы" (Санкт-Петербург, 1782), "Изъявление по полосам губерний, наместничеств и областей всей Российской империи" (Санкт-Петербург, 1785), "Любопытные месяцесловы" на 1775, 1776, 1778 и 1780 годы (кроме календарных сведений - летопись исторических событий, статьи по географии, астрономии, генеалогические таблицы российских государей и т. д.), "Дорожник чужеземный и российский" (Санкт-Петербург, 1777), "Всеобщий и совершенный гонец и путеуказатель" (Санкт-Петербург, 1791; 3-е изд., 1808), "Историческая табель владетельных великих князей, царей и императоров всероссийских" (Санкт-Петербург, 1782), "Российский царский памятник, содержащий краткое описание жизни российских государей" (Санкт-Петербург, 1783, 6 изд.), "Краткий степенник владетельных великих князей, императоров и императриц всероссийских" (1786). Ср. Б.Л. Модзалевский "В. Г. Р., историко-литературный очерк" (Санкт-Петербург, 1897); А.Н. Неустроев "В. Г. Р." (подробный хронологический перечень его сочинений, переводов, изданий и журнальных статей, Санкт-Петербург, 1896); "Сочинения Н.С. Тихонравова" (т. 3, Москва, 1898).

 

Журнал Старина и новизна

Журнал Вечера

«Вечера» — еженедельное издание, выходившее в Петербурге в течение 1772 г. тиражом в 500 экземпляров. Мнения об издателе журнала расходятся, хотя есть основания полагать, что им был М.М. Херасков, возглавивший кружок молодых поэтов, воспитанников Московского университета и участников изданий начала 1760-х годов, которые в начале 1770-х переехали в Петербург. В числе сотрудников «Вечеров» были И.Ф. Богданович, В.И. Майков, А.А. Ржевский, А.В. Храповицкий. Выступали на страницах журнала и жены некоторых участников кружка — Е.В. Хераскова и М.В. Храповицкая-Сушкова. Почти все материалы в журнале печатались анонимно. Состав участников и идейная направленность «Вечеров» позволяют рассматривать журнал как своеобразное продолжение периодических изданий, осуществлявшихся кружком того же Хераскова при Московском университете в начале 1760-х годов.

 

По своей содержательной направленности «Вечера» подчеркнуто противостояли линии, проводимой сатирическими журналами Новикова. Это было почти салонное издание. Творческие установки издателей определялись стремлением видеть в литературе средство заполнения досуга и одновременно желанием способствовать исправлению царящих в человеческом обществе пороков и жизненных неустройств. Этим объясняется обилие в журнале сатирических материалов. Это и сатирико-аллегорические «сны», и язвительное эссе «Воспитатели», и нравоописательный очерк «Упражнение отставных» — галерея сатирических портретов дворян, вышедших в отставку и, пребывая в праздности в своих родовых имениях, позорящих своим поведением честь и достоинство дворянского звания. К этому же роду умеренной сатиры примыкает и цикл «Письма из Сатурна», содержащий описание нравов читателей другой планеты, где, так же как на Земле, можно найти скупцов и мотов, невежд и педантов, щеголей и кокеток. Условность обличительного пафоса подобного рода сатиры очевидна. В ряде номеров издатели ввели рубрику «Для известия», представлявшую собой подражание отделу пародийных «Ведомостей» из журнала Новикова «Трутень». В целом сатира на страницах «Вечеров» была отмечена абстрактным морализированием и подчеркнутой индифферентностью к актуальным вопросам социальной жизни.

 

Преобладающее место на страницах «Вечеров» занимала поэзия, как оригинальная, так и переводная. В журнале печатались переложения псалмов В.И. Майкова, ему же принадлежали стихотворные переложения «Метаморфоз» Овидия, басни. Наряду с посланиями, анакреонтическими одами, эпиграммами очень обильно была представлена пасторальная поэзия. Помимо оригинальных эклог и идиллий в журнале печатались прозаические переводы идиллий С. Геснера и г-жи А. Дезульер. Из опубликованных переводов следует отметить сцену из трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта» и принадлежащий М.В. Сушковой прозаический перевод фрагментов из поэмы Э. Юнга «Ночные размышления». В целом характерные для позиции журнала камерность и тон умеренной отвлеченной назидательности вполне согласовывались с тяготением издателей к масонским умонастроениям, соответствовавшим убеждениям М.М. Хераскова.

Херасков журналист

Журнал Всякая всячина

Конец 1760-х годов отмечен внезапным ростом числа журналов с ярко выраженной сатирической направленностью, рассчитанных на широкие читательские круги. Примечательной особенностью возникновения этой массовой сатирической журналистики явилось то, что инициатива в пробуждении интереса к периодическим изданиям подобного типа исходила от высшей власти в лице императрицы Екатерины II. В январе 1769 г. она организует выпуск еженедельных листов под названием «Всякая всячина», разрешив одновременно издавать подобные журналы всем желающим.

 

Это был один из типичных политических жестов Екатерины II, к каким она не раз прибегала на протяжении своего царствования. Благодаря исторической ситуации, сложившейся в России во 2-й половине XVIII в., она стала той страной, где одна из излюбленных политических доктрин раннего европейского Просвещения — доктрина просвещенной монархии — подверглась своеобразной жизненной проверке. Для оказавшейся в результате дворцового переворота 28 июня 1762 г. на русском престоле Екатерины важно было утвердить в глазах общественного мнения неоспоримость своих моральных прав руководить страной. Тонко уловив складывавшуюся в Европе политическую конъюнктуру, Екатерина II сделала ставку на либерализацию монархической системы власти. Одна за другой ею предпринимаются акции, долженствующие убедить окружающих в просвещенном характере ее правления. На какой-то момент она даже пытается представить себя ученицей французских просветителей, с некоторыми из которых (в частности, с Вольтером) она вела многолетнюю переписку. К числу просветительских проектов императрицы следует отнести широко разрекламированный созыв ею законодательной Комиссии по составлению нового Уложения в 1767 г. Для работы Комиссии ею был написан знаменитый «Наказ», составленный на основе идей Ш.Монтескье и Ч.Беккариа. Этот документ, рассчитанный прежде всего на европейское общественное мнение, произвел сильное впечатление на умы. Однако в условиях самой России идеи «Наказа» практически применены не были. В ходе рабочих заседаний Комиссии обнаружились неразрешимые противоречия, разделявшие интересы разных сословий, чьи депутаты были представлены в ее комитетах. Споры возникали по всем принципиальным вопросам тогдашней внутренней политики страны, упорядочению которой и была призвана служить законодательная инициатива императрицы. Ей очень скоро пришлось убедиться в невозможности гармонизировать свои прекраснодушные планы с реальными интересами различных слоев населения России, и под предлогом начавшейся осенью 1768 г. войны с Турцией работа Комиссии была свернута и больше не возобновлялась.

 

Изданием журнала «Всякая всячина» Екатерина попыталась сгладить неудачу своей политики.

 

Прежде всего ей было важно сохранить идеологический контроль над умами подданных. При помощи журнала, в котором легкая, ни к чему не обязывающая сатира перемежалась с назидательными поучениями, манипулируя мнениями многочисленных корреспондентов журнала, зачастую мнимых, Екатерина II рассчитывала руководить общественным мнением страны, предлагая читателям свое видение общеполитической обстановки в государстве, навязывая вы­одное ей понимание стоявших перед правительством проблем и путей их решения. При этом соотечественники приглашались к сотрудничеству в деле исправления общих недостатков. Так, уже во втором листке «Всякой всячины» всем желающим предлагалось присылать свои материалы — «как стихи, так и прозу» — для публикации в журнале. «Мы же обещаем вносить в наши листы все то, что нас не введет в тяжбу со благочинием, лишь бы оно чуть сносно написано было», — заверяли издатели журнала. А еще раньше, в первом листке, разрешалось издавать журналы частным порядком. Этот первый листок «Всякой всячины» рассылался в Петербурге 2 января 1769 г. бесплатно и анонимно.

 

В столице начинают выходить новые периодические издания. В середине января появляется журнал «И то, и сио», за которым тотчас последовал журнал «Ни то, ни сио». Вслед за этими изданиями начал выходить журнал под названием «Поденщина», и уже в начале апреля к этому списку прибавился журнал «Смесь». С начала мая начинает выходить журнал «Трутень» — самый боевой сатирический журнал, вступивший в полемику со «Всякой всячиной». Список этих изданий дополнили журнал «Полезное с приятным» и начавший печататься с июля 1769 г. журнал «Адская почта».

 

Поначалу ничто не предвещало грозы. «Всякая всячина» постепенно приучала читателей К нравоучительно-развлекательному тону своих еженедельных листков. Стараясь быть ненавязчивой в намеках, Екатерина II в иносказательной форме предпринимает попытки разъяснить читателям журнала некоторые аспекты своей внутренней политики. Так, в №62 ею была помещена аллегорическая «Сказка о мужичке», в которой императрица искусно снимала с себя ответственность за провал работы Комиссии по составлению нового Уложения в 1767 г. В ней рассказывалось о мужичке, которому стал тесен старый кафтан, и о добром приказчике, решившем сшить мужичку новый. Созвав портных, приказчик велел дворецкому дать им новое сукно и даже сделал раскрой. Но нерадивые портные и капризные мальчики, пришедшие со стороны, помешали сшить кафтан, и мужичок остался мерзнуть на улице. Смысл этой «сказочки» раскрыл П. Н. Берков: «Мужичок — русский народ; кафтан — новое Уложение; дворецкий — приказчик Екатерины II; портные — Комиссия депутатов; четыре грамотных мальчика — представители Лифляндии, Эстляндии, Украины и Смоленской области, требовавшие сохранить им старинное местное самоуправление». В других номерах печатались статьи, косвенно направленные против распространения среди придворных таких страстей, как властолюбие и корысть, против досаждавших императрице многочисленных любителей всяких утопических проектов. Все это было облечено в форму дружеских наставлений, якобы предназначавшихся строптивым домашним или непослушным детям.

 

Однако основное место в екатерининском издании занимала отвлеченная бытовая сатира. Суеверие и страсть к слухам, скупость, зависть и невоспитанность, самодурство и бесполезное модничанье, склонность к дурным привычкам и нетерпимость к окружающим — таковы основные объекты сатиры на страницах «Всякой всячины». Нередко журнал откликался на материалы, появлявшиеся в других изданиях, «Всякая всячина» брала на себя роль «бабушки», видя в остальных периодических изданиях своих «внучат»: она журит одних, подбадривает других, советует третьим.

 

Первые номера «Всякой всячины» пользовались несомненной популярностью у читателей ввиду новизны подобного рода изданий. Их тираж составлял около 1,5 тыс. экземпляров, и так продолжалось на протяжении трех месяцев. Позднее тираж несколько снизился, и выходивший уже в 1770 г. «Барышек всякой всячины» (как продолжение журнала) печатался в количестве 500 экземпляров. Екатерине II на первых порах удалось сплотить вокруг своего журнала довольно большую группу заинтересованных помощников. Функции редактора и соавтора императрицы выполнял Г.В. Козицкий, бывший до этого преподавателем Сухопутного шляхетного кадетского корпуса. В числе писателей — добровольных корреспондентов «Всякой всячины» мы видим И.П. Елагина, В.И. Лукина, А.П. Сумарокова, А.О. Аблесимова, А.В. Храповицкого, графа А.П. Шувалова и др. Есть серьезные основания предполагать, что свои материалы в журнал посылали Д.И. Фонвизин, князь М.М. Щербатов и даже Н.И. Новиков. Правда, ввиду анонимности помещавшихся в журнале материалов установление всего круга лиц, принимавших участие во «Всякой всячине», затруднительно.

 

Первые несколько месяцев своего существования «Всякая всячина» доминировала в этом внезапно образовавшемся поле сатирической журналистики. Но скоро, особенно с момента появления таких журналов, как «Трутень» и «Адская почта», события начали выходить из-под контроля императрицы и гегемонии «Всякой всячины» наступил конец. Шутливой снисходительности домашней сатиры и насаждавшейся журналом императрицы развлекательной болтовне была противопоставлена по-настоящему боевая, талантливая и необычайно богатая по форме сатира, представленная в журналах Н.И. Новикова и Ф.А. Эмина.

 

Камнем преткновения, вызвавшим острую полемику между новиковским «Трутнем» и екатерининской «Всякой всячиной», стал вопрос о предназначении сатиры и границах дозволенности осмеяния конкретных носителей пороков и виновников общественных злоупотреблений. Повод для полемики дала сама «Всякая всячина». В майском листе, отвечая одному из корреспондентов, издатели журнала поставили вопрос о возможности исправления природы человека средствами сатиры. «Снисхождение и человеколюбие» — вот что объявлялось истинным проявлением «любви к ближнему». Действия же тех, кто стремится исправлять пороки, осмеивая и критикуя их носителей, рассматривались как проявление злобы и нетерпимости, несовместимых с законами любви. И в помещенном вслед за этим ответом письме некоего Афиногена Перочинова (корреспонденции явно мистифицированной) предлагались правила, которыми следовало бы руководствоваться тем, кто желает критиковать людские недостатки: «1) Никогда не называть слабости пороком. 2) Хранить во всех случаях человеколюбие. 3) Не думать, чтоб людей совершенных найти можно было, и для того. 4) Просить Бога, чтоб дал нам дух кротости и снисхождения». При таком понимании характера сатиры допустимость критики в литературе социальных пороков практически сводилась на нет. При этом, не довольствуясь предложенными правилами, «Всякая всячина» сочла нужным сопроводить письмо Перочинова постскриптумом: «Я хочу завтра предложить пятое правило, а именно, чтоб впредь о том никому не рассуждать, чего кто не смыслит; и шестое, чтоб никому не думать, что он один весь свет может исправить». Сам стиль предложенных правил, особенно двух последних, позволяет с уверенностью утверждать о причастности Екатерины II к их сочинению, а может быть, и об ее авторстве.

 

До сих пор императрица не встречала активного противодействия той линии, которую она стремилась проводить на страницах руководимого ею журнала. Но на этот раз позиция, занятая «Всякой всячиной», вызвала ответную реакцию. Первым выступил «Трутень». В листе V этого журнала от 26 мая было помещено письмо на имя издателя «Трутня» от некоего Правдулюбова. В письме изложенные на страницах «Всякой всячины» правила подвергались резкой критике: «Многие слабой совести люди никогда не упоминают имя порока, не прибавив к оному человеколюбия. Они говорят, что слабости человекам обыкновенны и что должно оные прикрывать человеколюбием... но таких людей человеколюбие приличнее назвать пороколюбием... Любить деньги есть также слабость, почему слабому человеку простительно брать взятки и набогащаться грабежами. Пьянствовать также слабость или еще привычка; однако пьяному можно жену и детей прибить до полусмерти и подраться с верным своим другом. Словом сказать, я как в слабости, так и в пороке не вижу ни добра, ни различия».

 

Публикация в «Трутне» письма Правдулюбова означала выход полемики на поверхность, ибо здесь впервые были свободно и открыто изложено мнение, противоположное точке зрения «Всякой всячины». Ее позиция объявлялась сродни позиции человека, наделенного «слабой совестью и к тому же выступающего защитником пороков». Автором письма, подписанного фамилией Правдулюбов, был, по всей вероятности, Н.И. Новиков. В его лице Екатерина II столкнулась с решительным и убежденным противником, и она ответила «Трутню» в резких тонах в № 66 своего журнала. Называя критические замечания Правдулюбова «ругательствами», она инкриминировала «корреспонденту» Новикова желание «истребить милосердие» и «за все да про все кнутом сечь». Претендовавшая на человеколюбие и терпимость, издательница «Всякой всячины» в своем раздражении явно теряла самообладание.

 

Новикова не смутили выдвинутые в адрес «Трутня» обвинения. В листе VIII от 16 июня он помещает второе письмо Правдулюбова, из которого можно сделать вывод, что высокое положение издателей «Всякой всячины» не было для него секретом. Он остроумно прощает «Всякую всячину», объясняя ее нападки на «Трутень» недостаточно хорошим владением русским языком. Учитывая немецкое происхождение императрицы, намек был достаточно язвительным. Но Новиков не ограничился замечаниями по поводу стиля автора материалов «Всякой всячины». В его рассуждениях он усмотрел черты «самовластья», чего как огня боялась Екатерина II: «Госпожа Всякая всячина написала, что пятый лист „Трутня" уничтожает. И это как-то сказано не по-русски: уничтожить, т. е. в ничто превратить, есть слово самовластью свойственное, а таким безделицам, как ее листки, никакая власть неприлична».

 

Екатерине II было явно не справиться с Новиковым. Вместо ожидаемого идеологического лидерства ей пришлось защищаться, отбиваясь от нападок остроумного и язвительного противника. Союзником «Трутня» в отстаивании права сатириков не обличать абстрактные пороки, а выводить перед читателем их конкретных носителей, выступил журнал «Адская почта», издававшийся Ф.А. Эминым. В ноябрьском номере журнала он писал открыто: «Ругательства нигде не годятся, но прямо описывать пороки и называть вора вором, разбойника разбойником, кажется, что дело справедливое».

 

Свою концепцию незлобивой сатиры, которая пропагандировалась на страницах «Всякой всячины», Екатерина II восприняла из английских сатирико-нравоучительных журналов начала XVIII в., таких как «Зритель» ("The Spectator") и «Опекун» ("The Quardian"), издававшихся Р. Стилем и Д. Аддисоном. Популярность этих журналов в Европе была огромной, и русская императрица не хотела выглядеть отсталой. Но в ее стремлении привить на русской почве традиции английской журналистики следует видеть и определенный политический смысл. После провала попыток выступить в роли законодательницы Екатерина II постепенно начинает освобождаться от увлечения идеями французских просветителей и отдает предпочтение более умеренной доктрине английского просветительства времен Реставрации. Споры о предназначении сатиры велись и на страницах указанных английских журналов. И именно оттуда Екатерина II заимствовала устраивавшее ее решение проблемы в данном вопросе. Но она не учла одного обстоятельства.

 

В условиях английской действительности начала XVIII в. и исторической обстановки, которая сложилась в Англии после «славной» революции 1688 г., требования доброжелательной сатиры с подчеркнутым отказом от обличения конкретных лиц диктовались той ситуацией политического компромисса, в сохранении которого журналисты-сатирики эпохи Реставрации видели свою главную цель. Этим обеспечивалась консолидация общественного мнения нации, столь нужная победившей буржуазии. Но в условиях России проповедование подобного понимания сатиры, учитывая к тому же, что оно исходило от печатного органа, руководимого самой императрицей, объективно служило целям ограничить возможности какой-либо серьезной критики снизу и навязать обществу выгодное для правительства понимание происходящего в стране. Как можно было увидеть, цели своей Екатерина II не достигла.

 

Стремление Екатерины II использовать опыт английской нравоучительной журналистики в распространении своих взглядов на сатиру имело последствия, которые она вряд ли могла предвидеть. На первый взгляд, неожиданная инициатива императрицы, ставшая стимулом подъема журнальной активности в России на рубеже 1760-х годов, была воспринята адекватно и имела успех. Но общественная поддержка самой инициативы очень скоро пошла на убыль. Стала очевидной неподготовленность русской периодической печати конца 1760-х — начала 1770-х годов к выполнению ею функции выразительницы широкого общественного.мнения.

 

Екатерина II пыталась отдельные формы такой сатиры насаждать в своей «Всякой всячине». Но необходимых социальных предпосылок для адекватного повторения английского опыта в условиях тогдашней России, конечно же, не было.

 

Примечательно, что все издания в той или иной мере ощущали свою генетическую связь с «прабабкой», и отношение к заявленному ею направлению сказывалось порой на позиции отдельных журналов. В то же время каждый журнал имел свое лицо, что отражалось в специфике его содержательного пафоса. Решающая роль в этом принадлежала, естественно, издателям журнала, Хотя для самих редакторов часто не было секрета из того, кто стоит затем или иным изданием, в подавляющем большинстве случаев, следуя примеру все той же «Всякой всячины», журналы стремились сохранить анонимность своих публикаций. Впрочем, это не мешало проявлению талантов издателей и даже по-своему стимулировало активизацию полемики между журналами в русле обозначившейся оппозиционности по отношению к заданному «Всякой всячиной» направлению.

Журнал И то, и се

Первым откликнувшимся на призыв «Всякой всячины» был М.Д.Чулков — писатель, выходец из разночинной среды, начавший с середины января 1769 г. издавать журнал «И то и сио». Журнал выходил еженедельными листами в течение года вплоть до декабря (всего вышло 52 листа). Будучи единоличным издателем, Чулков выступал и основным вкладчиком журнала.

 

Своей популярности как писателя Чулков был обязан нашумевшему сборнику в трех частях «Пересмешник, или Словенские сказки» (1766-1767), а также роману «Пригожая повариха» (1770). Изданием журнала «И то и сио» Чулков дебютировал в большой литературе.

 

Название журнала было явно подсказано примером «Всякой всячины», хотя одновременно в нем заключался и намек на социальную ориентированность журнала — симпатии издателя в пользу невзыскательного читателя. С первых же листов издатель-автор подчеркивал свою принадлежность к демократической, малоимущей части читательской массы, отказываясь от претензий потворствовать вкусам социальных верхов и обслуживать высокообразованные слои читательской публики: «Г. Читатель, не ожидай ты от меня высоких и важных замыслов; ибо я и сам человек неважный, и когда правду тебе сказать, не утруждая совести, то состоянием моим похожу на самое сокращенное животное. Я предпринял увеселять тебя и шутить перед тобою столько, сколько силы мои позволят, единственно для той причины, чтоб заслужить твою благосклонность».

 

Это заискивание редактора перед читателем полностью согласуется с отказом от наставлений, каких-либо обличений общественных пороков, критики власти. Подчеркнутая установка на балагурство и развлекательность определяет лицо журнала. Соответственно и сатирический аспект содержания явно снижен. Состав журнала компонуется из весьма разнородных материалов, подавляющее большинство которых призвано развлечь читателя. Это бытовая новелла, анекдоты, сказки, пословицы. Значительная часть подобного материала просто перекочевала из знаменитого «Письмовника» Н.Г. Курганова. Обильно представлены в журнале стихотворные жанры: басни, элегии, эпиграммы, сатирические эпитафии, даже шутливые поэмы. Использует Чулков и жанр сатирических пародийных ведомостей, а также восходящий к античности жанр разговора в Царстве мертвых. Довольно разнообразно в журнале «И то и сио» представлен раздел словарей. Это прежде всего, по-видимому переводной, сатирический толковый словарь, продолжавший этот опыт словарь иностранных слов, своеобразные образцы мифологических словарей античных и древнеславянских божеств (Перун, Редегаст и др.). Если вспомнить, что перу Чулкова принадлежал довольно популярный в XVIII в. «Словарь русских суеверий», то материалы по древнеславянской мифологии, опубликованные в журнале, можно рассматривать как подготовительную часть его многолетних собирательских трудов в этой области.

 

Еще одна рубрика материалов, во множестве представленных на страницах журнала, — это описания народных обычаев, обрядов, суеверий (свадьбы, крестины, гадания, святочные игры). Такие описания сопровождаются обильным цитированием народных подблюдных песен, приговоров, пословиц, зачастую выступающих тематической основой материалов, например: «Бережливого коня и зверь в поле не берет», «Не родись не хорош не пригож, а родися щастлив», «Каков де Сава, такова ему и слава».

 

Связующим стержнем, формирующим структуру журнала и объединяющим весь этот разнородный материал, выступает фигура автора — издателя — рассказчика, балагура и шутника. Речь его буквально пересыпана прибаутками и народными пословицами с поговорками. Именно здесь вырабатывается повествовательная манера, которая будет свойственна стилю романа М. Д. Чулкова «Пригожая повариха».

 

Но при всем политическом индифферентизме и непритязательности позиции издателя «И то и сио» не могло избежать участия в полемике, развернувшейся между журналами. Помимо издателя в журнале сотрудничали известные авторы — А.П. Сумароков, М.В. Попов, С.С. Башилов, Н.Н. Булич. Их участие несомненно отражалось на содержании журнала. Так, в одном из февральских номеров появилась статья Сумарокова «Противуречие г. Примечаеву», резко критическая по отношению к материалу, ранее опубликованному в №11 «Всякой всячины». Речь в нем шла о причинах испорченности российских нравов, и господин Примечаев обвинял в этом татар, на что Сумароков резко возразил. Чулков опубликовал заметку Сумарокова в своем журнале, вступив в косвенную полемику с изданием императрицы. Не ограничиваясь этим, в одном из следующих февральских номеров он помещает письмо за подписью Елисея Пряникова, выражавшее полную солидарность с позицией Сумарокова.

 

Своеобразным откликом, естественно завуалированным, на претензии «Всякой всячины» поучать общество можно считать помещенный в одном из июньских номеров материал «Рассказ издателя о перешивке его кафтана». Иносказательный подтекст этого шутливого рассказа о злоключениях его автора раскрывается по-своему в контексте екатерининской «Сказки о мужичке», которому так и не сшили кафтан. Были и еще материалы на страницах «И то и сио», вызывавшие неудовольствие «Всякой всячины». Впрочем, Чулков нередко нападал и на другие журналы, в частности, на журнал «Поденщина», невыдержанность формы которого была едко высмеяна в «Письме», опубликованном в двух мартовских номерах. Нападал Чулков и на журнал «Приятное с полезным», и на издателя «Адской почты» Ф.А. Эмина, своего главного литературного противника. Но особенно доставалось «Трутню»: позицию издателя этого журнала Чулков резко не принимал. В одном из июльских номеров он публикует якобы посланное в его журнал письмо (не исключено, что заказанное издателем), в котором содержалась оценка наиболее популярных изданий 1769 г. — «Всякой всячины», «Трутня», «Адской почты» и, конечно, самого «И то и сио». Вот какая в письме давалась характеристика «Трутню»: «Потом попалось мне в руки сочинение Г. "Трутня". Сей человек показался мне, что он объявил себя неприятелем всего рода человеческого. Тут кроме язвительных браней и ругательства я не нашел ничего доброго... тут грубость и злонравие в наивысшем блистали совершенстве; его ведомости соплетены были из ругательства и поношения ближним, и если бы ему верить, то бы надлежало возыметь совершенное от всех людей отвращение...» Данное письмо издатель сопроводил язвительным стихотворением «Аз не без глаз», содержавшим едкие намеки на Новикова и Эмина, сопровождавшиеся рефреном «Дурак». Это было, пожалуй, единственное остросатирическое сочинение, заключавшее в себе литературную полемику, на страницах «И то и сио». Новикову пришлось в «Трутне» ответить на этот выпад не менее язвительным стихотворением «Загадка».

 

Таким образом, несмотря на известные попытки в период своего журнального самоутверждения выступать с относительно независимых по отношению к «Всякой всячине» позиций, по мере обострения полемики, в наиболее принципиальных вопросах «И то и сио» оказывался в одном лагере с журналом императрицы. Так намечается размежевание полюсов литературных сил в стане журналистики, решающее слово при котором оставалось за идеологической позицией издателя. Политический индифферентизм Чулкова, его подчеркнутый отказ брать на себя роль обличителя социальных пороков и отказ от критики правительства делали его журнал «И то и сио» объективно союзником «Всякой всячины».

Журнал Ни то ни се

«Ни то ни сио» — литературный еженедельный журнал, «в прозе и в стихах ежесубботное издание». Журнал издавался с 21 февраля по 12 июля 1769 г. в Петербурге Б. Г. Рубаном, известным поэтом-одописцем и переводчиком, незадолго до этого окончившим Московский университет и участвовавшим в журнале М. М. Хераскова «Полезное увеселение».

 

Печатался журнал в типографии Академии наук тиражом 600 экземпляров, и вероятным соиздателем Рубана был академический переводчик С.С. Башилов. Издатели подчеркивали свое стремление подражать «Всякой всячине», выказывая к ней «всякое почтение», хотя на страницах журнала Екатерины II в письмах, присылавшихся «Всякой всячине», появлялись порой довольно уничижительные высказывания в адрес «Ни то ни сио».

 

Подавляющую часть публикаций в «Ни то ни сио» составляли переводные материалы и стихотворения самого Рубана. Оригинальные его сочинения были лишены какого-либо серьезного содержания и являлись стихами на случай. Из переводов следует отметить фрагменты из «Метаморфоз» Овидия и любовные элегии римского поэта. Башилову принадлежал перевод трактата римского философа Сенеки «О провидении» и ряд сатирических писем, опубликованных под псевдонимами Неспускалов и Старожилов.

 

Помимо издателей в журнале принимал участие поэт В.П. Петров, правда в качестве переводчика, поместившего в «Ни то ни сио» перевод оды А.Л. Тома «Должности общежития», а также группа переводчиков, таких как Ф. Лазинский (перевел аллегорическую повесть «Омар. Восточная повесть» и эссе «Великодушие дикого человека»), И. Дебольцов, Я. Хорошкевич и И. Пырский. Несколько эпиграмм, переводных и оригинальных, опубликовал в журнале М.И. Попов. Из переведенных сочинений современных европейских авторов, опубликованных в «Ни то ни сио», следует выделить философский диалог Вольтера «Разговор дикого с бакалавром».

 

В целом «Ни то ни сио» не пользовался успехом у читателей, это был весьма бесцветный журнал. Подбор материалов в нем носил случайный компиляционный характер, и о какой-либо продуманной определенной позиции издателей говорить трудно. Ни сатира, ни публицистика, ни чисто развлекательные материалы не нашли себе места на его страницах. «Ни то ни сио» выходил нерегулярно и на 20-м листе прекратил свое существование.

Журнал Полезное с приятным

В какой-то мере судьбу «Ни то ни сио» разделял журнал «Полезное с приятным», издававшийся также около четырех месяцев (с 13 февраля по 25 июня 1769 г.) еженедельно и так же нерегулярно.