Сознание, его структура и источники

Человеческое сознание является сложным феноменом; оно много­мерно, многоаспектно. Представления о нем весьма различны, зависят от разнообразия жизненного опыта людей, формирующего далеко не тождественные между собой его трактовки; понимание сознания, его сути, содержания, масштабов проявления определяется во многом культурными традициями людей, их религиозной, общественной ори­ентацией. Многогранность сознания делает его объектом изучения множества наук, среди которых философия, психология, биофизика, информатика, кибернетика, юриспруденция, психиатрия. Вследствие объективной своей многосистемности сознание с большим трудом поддается общесистемному определению и любое его определение, если не отоварить специального назначения этого определения, ока­зывается неполным, односторонним, вызывающим к себе скептическое отношение, ведущее к попыткам его заменить или дополнить.

Философская теория познания, будучи прежде всего специализи­рованной, хотя и мировоззренческой, теорией, уступает в своем опре­делении сознания универсализму философской онтологии. Этот универсализм, к сожалению, остается пока лишь установкой, не при­ведшей еще к настоящему времени к сколь-нибудь полному синтезу разных философских стратегий исследования сознания, а потому еще не давшей более или менее совершенного исходного определения сознания. Но если уж дело обстоит так в общемировоззренческом плане (здесь, в частности, еще даже не намечены пути к первичному согла­сованию философского и мистико-религиозного понимания созна­ния), то нечто подобное имеет место и в гносеологии. Задача философской теории познания кажется менее трудной, ибо она фоку­сирует свое внимание только на знании, к тому же — на истинностном знании, формах его бытия и способах достижения; иначе говоря, ее объектом выступает лишь одна сторона сознания.

Среди философско-гносеологических концепций сознания, разра­ботанных в последние два десятилетия в нашей стране, и обладающих в перспективе значительным потенциалом для осуществления синтеза разных философских, и даже разных мировоззренческих, направлений исследований сознания выделяются две концепции: А. Г. Спиркина ("Сознание и самосознание". М., 1972) и A.B. Иванова ("Сознание и

мышление". М., 1994). В трудах этих философов наиболее адекватно, на наш взгляд, охарактеризованы сущность и структура сознания (по­вторяем — в плане философской гносеологии).

Под сознанием, по А. Г. Спиркину, имеется в виду способность идеального (психического) отражения действительности, превращения объективного содержания предмета в субъективное содержание душев­ной жизни человека, а также специфические социально-психологиче­ские механизмы и формы такого отражения на разных его уровнях. Именно в субъективном мире сознания осуществляется воспроизведе­ние объективной реальности и мысленная подготовка к преобразующей практической деятельности, ее планирование, акт выбора и целепола-гание. Под сознанием понимается не просто психическое отражение, а высшая форма психического отражения действительности обществен­но развитым человеком. Оно представляет собой такую функцию человеческого мозга, сущность которой заключается в адекватном, обобщенном, целенаправленном и осуществляющемся в речевой (или вообще в символической) форме активном отражении и конструктив­но-творческой переделке внешнего мира, в связывании вновь посту­пающих впечатлений с прежним опытом, в выделении человеком себя из окружающей среды и противопоставлении себя ей как субъекта объекту. Сознание заключается в эмоциональной оценке действитель­ности, в обеспечении целеполагающей деятельности — в предваритель­ном мысленном построении разумно мотивированных действий и предусмотрений их личных и социальных последствий, в способности личности отдавать себе отчет как в том, что происходит в окружающем материальном мире, так и в своем собственном мире духовном. Таким образом, сознание — не просто образ, а идеальная (психическая) форма деятельности, ориентированная на отражение и преобразование дей­ствительности. Из отмеченных А Г. Спиркиным характерных призна­ков сознания вытекает следующее определение сознания: "Сознание — это высшая, свойственная только человеку и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщенном, оценочном и целенаправленном от­ражении и конструктивно-творческом преобразовании действительно­сти, в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и самоконтролировании пове­дения человека' (с.83).

"Поле" сознания хорошо представлено А В. Ивановым в виде круга, куда вписан крест, делящий его на четыре равные части (при этом подчеркивается, что такое разделение в значительной мере условно по отношению к реально существующему сознанию):

Сектор (I) является сферой телесно-перцептивных способностей и получаемого на их основе знания. К этим способностям относятся ощущения, восприятия и конкретные представления, с помощью ко­торых человек получает первичную информацию о внешнем мире, о своем собственном теле и о его взаимоотношениях с другими телами. Главной целью и регулятивом бытия этой сферы сознания является полезность и целесообразность поведения человеческого тела в мире окружающих его природных, социальных и человеческих тел.

С сектором (II) соотносятся логико-понятийные компоненты созна­ния. С помощью мышления человек выходит за пределы непосредст­венно чувственно данного в сущностные уровни объектов; это сфера общих понятий, аналитико-синтетических мыслительных операций и жестких логических доказательств. Главной целью и регулятивом ло­гико-понятийной сферы сознания является истина. I и II сектора образуют внешнепознавательную (или внешнепредметную) составля­ющую сознания, где субъективно-личностные и ценностно-смысловые компоненты психического мира находятся как бы в снятом, латентном состоянии. Они образуют "левую половинку" нашего сознания.

"Правая половинка" тоже состоит из двух секторов. Сектор III можно связать с эмоциональной компонентой сознания. Она лишена непосредственной связи с внешним предметным миром. Это скорее сфера личностных, субъективно-психологических переживаний, вос­поминаний, предчувствий по поводу ситуаций и событий, с которыми сталкивался, сталкивается или может столкнуться человек. Сюда отно­сятся: 1) инстинктивно-аффектные состояния (неотчетливые пережи­вания, предчувствия, смутные видения, галлюцинации, стрессь!); 2) эмоции (гнев, страх, восторг и т.д.); 3) чувства, отличающиеся большей отчетливостью, осознанностью и наличием образно-визуаль-

ной составляющей (наслаждение, отвращение, любовь, ненависть, сим­патия, антипатия и т.д.). Главным регулятивом и целью "жизнедеятель­ности" этой сферы сознания будет то, что 3. Фрейд в свое время назвал "принципом удовольствия".

И наконец, сектор (IV) может быть соотнесен, по А. В. Иванову, с ценностно-мотивационной (или ценностно-смысловой) компонентой еди­ного "поля" нашего сознания. Здесь укоренены высшие мотивы дея­тельности и духовные идеалы личности, а также способности к их формированию и творческому пониманию в виде фантазии, продук­тивного воображения, интуиции различных видов. Целью и регуляти­вом бытия этой сферы сознания выступают красота, правда и справедливость, т. е. не истина как форма согласования мысли с пред­метной действительностью, а ценности как формы согласования пред­метной действительности с нашими духовными целями и смыслами. III и IV сектора образуют ценностно-эмоциональную (гуманитарную в самом широком сысле) составляющую нашего сознания, где в качестве предмета познания выступают собственное "я", другие "я", а также продукты их творческой самореализации в виде гуманитарно-симво­лических образований (художественных и философско-религиозных текстов, произведений музыки, живописи, архитектуры). При этом внешнепознавательная составляющая сознания оказывается здесь ре­дуцированной и подчиненной его "правой половинке".

Как замечает А. В. Иванов, предложенную схему сознания можно, при желании, соотнести с фактом межполушарной асимметрии мозга, где внешнепознавательной составляющей сознания будет соответство­вать деятельность левого, "языкового", аналитико-дискурсивного по­лушария, а ценностно-эмоциональной компоненте сознания — интегративно-интуитивная "работа" правого полушария.

Эта схема сознания конкретизируется в ряде отношений. В поле сознания (в круге) могут быть выделены два сегмента: нижний, кото­рому будет соответствовать бессознательное, и верхний сегмент — сверхсознание.

С помощью надсознательных способностей сознания мы приобща­емся также к информационно-смысловой реальности (если принимать гипотезу ее объективного онтологического существования). В ряде религиозно-мистических доктрин и во многих философских системах доказывается, что высшее знание открывается сознанию лишь в актах надсознательного озарения, когда человек "сливается" с божественным или космическим Разумом, приобщаясь к надындивидуальной истине,

благу и красоте. Отсюда идея божественного творческого экстаза, т.е. выхода индивида за собственные телесные и сознательные (в "узком" смысле) пределы. Есть все основания предположить, считает А. В. Ива­нов, что "я" есть лишь словесно-психический способ фиксации вос­хождения нашей подлинной духовно-космической самости по горной вертикали сознания. Рождаясь из "тьмы и молчания бессознательного" (выражение К.Г. Юнга), наша духовная самость, проходя через ряд ступеней эволюции, способна в конце концов достигать уровня Кос­мического Сверхсознания.

На приведенной схеме узловые точки "вертикального" восхождения духовной самости представлены следующим образом: 1. — этап прото-сознания, т. е. бессознательного телесно-аффективного существования индивида; 2. — этап генезиса телесного "я"; 3. — этап формирования сознательного "я"; 4. — этап возникновения нравственного "я"; 5. — космическое сверхсознательное "я".

Проблема сознания, включая в себя представление о его составе, тесно связана с вопросом о самосознании. Можно столкнуться с пози­цией, согласно которой существует сознание, а за его рамками — самосознание. Между тем, многие философы считают очевидным факт существования самосознания в пределах самого же сознания. Только что приведенная модель сознания тоже принимает этот факт. Такова же, в целом, и русская философская традиция. Тому подтверждение — четкое разграничение сознания С. Л. Франком на предметное сознание, сознание как переживание и самосознание (в его книге "Душа человека", М., 1917).

Считается, что если предметное сознание ориентировано на осмыс­ление окружающего человека мира, то при самосознании субъект делает объектом самого себя. Объектом анализа при этом станрвятся собст­венные представления, мысли, чувства, переживания, волевые импуль­сы, интересы, цели, поведение, действия, положение в коллективе,

семье, обществе и т.п. "Самосознание,— отмечает А. Г. Спиркин,— не только познание себя, но и известное отношение к себе: к своим качествам и состояниям, возможностям, физическим и духовным си­лам, то есть самооценка. Человек как личность — самооценивающее существо. Без самооценки трудно или даже невозможно самоопреде­литься в жизни. Верная самооценка предполагает критическое отно­шение к себе, постоянное примеривание своих возможностей к предъявляемым жизнью требованиям, умение самостоятельно ставить перед собой осуществимые цели, строго оценивать течение своей мысли и ее результаты, подвергать тщательной проверке выдвигаемые догадки, вдумчиво взвешивать все доводы "за" и "против", отказываться от неоправдавшихся гипотез и версий... Верная самооценка поддерживает достоинство человека и дает ему нравственное удовлетворение. Адек­ватное или неадекватное отношение к себе ведет либо к гармоничности духа, обеспечивающей разумную уверенность в себе, либо к постоян­ному конфликту, порой доводящему человека до невротического со­стояния. Максимально адекватное отношение к себе — высший уровень самооценки" (Спиркин А. Г. "Сознание и самосознание". С. 149-150). У разных людей — разная степень самосознания (да и у одного и того же человека — в разное время и в разных ситуациях): от самого общего, мимолетного контроля над потоком мысли, обращен­ной к внешним объектам, до углубленных размышлений над самим собой, когда "Я" оказывается основным объектом сознания, когда упор делается на свою внутреннюю духовную жизнь (см. там же. С. 146).

Обращение философов к самосознанию как особой сфере субъек­тивного мира начинается с Сократа с его максимой: "Познай самого себя". Сократ одним из первых философов понял, что осознание окружающего человека мира остается ущербным без параллельного процесса осознания самого себя, своего внутреннего духовного мира. С становлением философии как специфического рода знания, как знания о мире и человеке сложился и взгляд на деятельностный, беспокойный характер души, диалогичность и критичность разума по отношению к самому себе. Платон, например, отмечал, что деятель­ность души есть не пассивное восприятие, а собственная внутренняя работа, носящая характер беседы с самой собой; размышляя, душа ничего иного не делает, как разговаривает, спрашивая сама себя, отвечая, утверждая и отрицая (см.: Платон. Соч.: В 3 т. М., 1970. Т. 2. С. 289).

Формирование самосознания ни в истории человечества, ни в индивидуальном развитии человека невозможно без социального фак-

6. Философия 161

тора, без коммуникаций, без отграничения себя от других людей и в то же время — без соотнесения себя с ними, с их жизненными позициями, без оценки себя с позиций других людей и общества. "Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает отно­ситься к самому себе как к человеку" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 62).

Таким образом, социальность человека приводит к возникновению в его психическом мире самосознания. Человек осознает себя не только посредством других людей, но и через осознание им же создаваемой материальной деятельности. В процессе самосознания человек выде­ляет себя из окружающего его мира и старается определить свое отношение к нему. Если сознание позволяет человеку контролировать свою практическую деятельность, то самосознание держит под конт­ролем деятельность самого сознания, что качественно меняет и созна­ние. В процессе самосознания человек становится личностью и начинает осознавать себя как личность и как субъекта практической и духовной деятельности.

Итак, самосознание обладает всеми признаками сознания, которые содержатся в определении сущности сознания, имеющемся в психоло­гической и философской литературе.

В самосознании, особо выделяется функция самоконтроля, а при­знак "отражение внешнего мира", что мы видели, требует своего истол­кования в терминах субъектно-объектных зависимостей, определения "внешнего" по отношению лишь к исходной духовной активности, в рамках психической реальности человека.

Сознание оказывается не рядоположенным с самосознанием, а включающим в себя самосознание. Вполне допустимо полагать — и этот взгляд на сознание мы считаем наиболее обоснованным,— что сознание расчленяемо на предметное сознание, сознание как пережи­вание и самосознание.

Перейдем теперь к вопросу об источниках сознания. Этот вопрос в течение длительного времени был и остается предметом анализа фи­лософов и естествоиспытателей. Сложились разные стратегии его ис­следования: реалистическая, объективно-идеалистическая, вульгарно-материалистическая, феноменологическая и др. Натурали­стское направление сосредоточено на выявлении связи сознания с материально-вещественным субстратом и сводит мышление, сознание к вещественным же изменениям, только иного рода; (некоторые его представители указывают на подобие процесса мышления выделению желчи, вырабатываемой печенью; в конечном счете характер мыслей

оказывается определяемым пищей, влияющей через химизм крови на мозг и его работу). Противоположный этому направлению объектив­но-идеалистический подход нацеливает на выяснение структур и ком­понентов сознания, не зависимых от мозга, но определяемых некоим духовным фактором (фактически же его представители упираются в социокультурную доминанту сознания).

Философско-реалистическое направление в понимании источни­ков сознания выделяет среди множества известных и неизвестных еще науке факторов, обусловливающих содержание сознания, следующие факторы.

Во-первых, внешний предметный и духовный мир; природные, социальные и духовные явления отражаются в сознании в виде конк­ретно-чувственных и понятийных образов. В самих этих образах, если они, например, отражают какое-нибудь природное образование или какое-нибудь историческое событие, нет самих этих же предметов даже в уменьшенном виде, нет ничего вущественно-субстратного от этих предметов; однако, в сознании имеются их отображения, их копии (или символы), несущие в себе информацию о них, об их внешней стороне или их сущности. Такого рода информация является результатом вза­имодействия человека с наличной ситуацией, обеспечивающей его постоянный непосредственный контакт с нею.

Вторым источником сознания является социокультурная среда, общие понятия, этические, эстетические установки, социальные иде­алы, правовые нормы, накопленные обществом знания; здесь и сред­ства, способы, формы познавательной деятельности. Часть норм и запретов социокультурного характера транслируется в индивидуальное сознание, становясь (в качестве "Сверх-Я") частью содержания этого сознания. Индивидуальное сознание способно подниматься благодаря этому над непосредственно данной ситуацией на уровень обществен­ного ее осознания и осмысления. Справедливо говорится, что индивид обладает способностью смотреть на мир глазами общества.

Третьим источником сознания выступает весь духовный мир инди­вида, его собственный уникальный опыт жизни и переживаний: в отсутствии непосредственных внешних воздействий человек способен переосмысливать свое прошлое, конструировать свое будущее и т.п.; разные люди по-разному реагируют на музыку, произведения живописи и т.д., продуцируя специфические переживания и образы. В динамику отражательного процесса вовлекается, иначе говоря, духовная реаль­ность самого человека.

⁶* 163

Четвертый источник сознания — мозг как макроструктурная при­родная система, состоящая из множества нейронов, их связей и обес­печивающая на клеточном (или клеточно-тканевом) уровне организации материи осуществление общих функций сознания. Не только условно-рефлекторная деятельность мозга, но и его биохими­ческая организация воздействуют на сознание, его состояние. Если вспомнить натуралистское направление исследования сознания, то нельзя не признать его правоту в данном отношении: действительно, для голодного человека или для человека, получающего в течение длительного времени неполноценную пищу, окружающий его мир может показаться другим, чем человеку с нормальным питанием; иначе говоря, физиологическое и химико-биологическое состояние мозга есть один из факторов, воздействующих на характер восприятия мира. Ошибка же сторонников натуралистского подхода — не в изучении такой зависимости, а в игнорировании ими специфичности других факторов, воздействующих на сознание и в отстаивании положения о материальности, вещественности сознания (мышления) во всех воз­можных его аспектах. В противоположность им философский реализм утверждает: отношение мозга и содержания сознания — это не отно­шение причины и следствия, а отношение органа, материального субстрата и его функции.

Источником сознания выступает, вероятно, и космическое инфор­мационно-смысловое поле, одним из звеньев которой является созна­ние индивида. В настоящее время все больше опытных подтверждений находят гипотезы о волновой квантовомеханической природе мозга. Исследователи приходят к выводам: "мозг представляет собой косми­ческую систему, которая берет для своей работы энергию непосредст­венно из Вселенной, причем кожа используется как механизм захвата этой энергии"; "мозг связан с биосферой планеты и, следовательно, со всей Вселенной двумя каналами связи — энергетическим и информа­ционным" (А. П. Дубров, В. Н. Пушкин "Парапсихология и современ­ное естествознание". М., 1990. С. 80, 146). Отсюда могут проистекать следствия, касающиеся не только участия информации индивида в общемировом информационном процессе, но и воздействия информа­ции умерших предков на сознание ныне живущих людей (через сферу бессознательного). Так или иначе, но развиваемые в этом отношении гипотезы заслуживают внимания с философской точки зрения.

В заключение отметим, что при формировании актуального содер­жания сознания все выделенные источники сознания взаимосвязаны.

При этом внешние источники преломляются через внутренний мир человека; далеко не все, идущее извне (допустим, от общества), вклю­чается в сознание.

Мы приходим к общему выводу, что источником индивидуального сознания являются не сами по себе идеи (как у объективных идеалистов) и не сам по себе мозг (как у вульгарных материалистов); источником сознания является реальность (объективная и субъективная), отража­емая человеком посредством высокоорганизованного материального суб­страта — головного мозга и в системе надличностных форм общественного сознания.

Сознание и бессознательное

Сознание не исчерпывает всего богатства психической жизни че­ловека. Наряду с сознанием в психике человека существует еще сфера бессознательного. В мировой философской традиции и в психологии существование этого уровня психики человека признается теперь боль­шинством ученных. Однако, в недавнем прошлом (в 20-50-х гг. нашего столетия) в нашей стране понятие бессознательного предавалось ана­феме как понятие идеалистическое. Начиная с 60-х годов шел активный процесс реабилитации этого понятия и интенсивного изучения фено­мена бессознательного.

Бессознательное — это совокупность психических явлений, состояний и действий, лежащих вне сферы человеческого разума, безотчетных и не поддающихся, по крайней мере в данный момент, контролю со стороны сознания.

Бессознательными являются сновидения, гипнотические состоя­ния, явления сомнамбулизма, состояния невменяемости и т. п.

Все то, что не находится в данное время в фокусе сознания личности, но может быть включено в сознание посредством памяти, не следует относить к бессознательному. Например, немало информа­ции было получено нами в прошлом, но она оказывается не данной нам непосредственно в каждый момент функционирования сознания, ее в принципе можно ввести в фокус сознания; такого рода информация будет влиять на наше поведение, лишь пройдя через уровень сознания. К. сфере бессознательного относятся инстинкты, от которых человек как биологическое существо не свободен. Инстинкты могут порождать и порождают у человека подсознательные желания, эмоции, волевые импульсы, которые позже могут попадать в сферу сознания. Отрицать

роль полового и пищевого инстинктов в психической и даже сознатель­ной жизни человека было бы ошибочно.

Так называемые автоматизмы и интуиция могут зарождаться с помощью сознания, но потом погружаться в сферу бессознательного. Автоматизмы — достаточно сложные действия человека, первоначаль­но действуя под контролем сознания, в результате длительной трени­ровки и многократного повторения приобретают бессознательный характер, выходят из-под контроля: навыки игры на музыкальных инструментах, спортивное плавание, езда на велосипеде, рутинные трудовые операции и т.д. Такие автоматизмы пронизывают всю нашу жизнь. Среди подсистем бессознательного важное место занимает установка, состояние готовности, предрасположенности субъекта к определенной активности в определенной ситуации.

Структуры бессознательного различаются помимо прочего, по сте­пени своей близости к сознанию. Выделяется даже особый слой или уровень бессознательного, называемый подсознательным; в него вклю­чаются психические явления, связанные с переходом с уровня сознания на уровень автоматизма.

На примерах автоматизмов хорошо видна охранительная функция бессознательного (подсознательного). Благодаря включению бессозна­тельного уменьшается нагрузка на сознание и увеличиваются творче­ские возможности человека.

Бессознательное может направлять поведение людей и в этом отношении определенным образом воздействовать на сознание.

Приведем два факта, имеющиеся в литературе. Первый. В некото­рых зарубежных кинотеатрах во время сеанса художественного фильма показывали специальные кадры, рекламирующие какой-либо товар. Эти кадры появлялись на экране на время, которое не воспринимает человеческий глаз (т. е. менее 0,05 с) и не мешали просмотру фильма. Зритель не видел так называемых сублимарных кадров, но они восп­ринимались подсознательно и затем воздействовали на поведение этих людей после сеанса. Спрос на рекламируемые товары у людей, подвер­гшихся такому внушению, повышался почти в два раза по сравнению с обычным.

Второй факт. Загипнотизированной пациентке внушалось прика­зание: через пять минут после пробуждения раскрыть стоящий в углу комнаты зонтик. Пробудившись от гипнотического сна, женщина в назначенный срок в точности выполнила задание. На вопрос о мотивах ее поступка, она отвечала, что хотела убедиться, ее ли это зонтик. Этот

мотив не соответствовал действительной причине поступка и, очевидно, был придуман post factum, но сознанию пациентки вполне удовлетво­рял: она искренне была убеждена, что раскрыла зонтик по собственному желанию, имея целью убедиться в том, что он принадлежит ей. Далее путем настойчивых расспросов ее наконец заставляли вспомнить на­стоящую причину поступка, т.е. приказание, полученное во время гипноза.

Приведенные, да и многие другие факты свидетельствуют о наличии бессознательного в психике человека. Это во-первых. Во-вторых, та­кого рода факты наталкивают на постановку вопроса: в каком же соотношении находятся осознанное и бессознательное?

Одним из первых в истории науки данный вопрос на базе большого опытного материала пытался решить австрийский невропатолог, пси­хиатр и психолог 3. Фрейд (1856—1939). Опираясь на второй из только что отмеченных фактов — а он был известен 3. Фрейду,— а также на ряд других экспериментов, 3. Фрейд пришел к выводу о существенно важной, порой даже решающей роли бессознательного (особенно в этиологии ряда психических заболеваний). Те или иные "комплексы", которые складываются под влиянием разных факторов в жизни чело­века ("комплекс Эдипа", "комплекс Электры", "комплекс вины" и др.), вытесняются из сознания в бессознательное и могут затем выступать причиной психических болезней. Необходимо найти средства опреде­ления конкретного комплекса, обнаружить этот комплекс, довести его до осознания пациентом и тогда болезнь будет излечена. Разработанный З.Фрейдом метод обнаружения комплексов, метод терапевтического лечения больных был назван психоаналитическим. Составными эле­ментами фрейдовского психоанализа были представление о сексуаль­ном (по преимуществу) характере вытесненного, а также методика свободных ассоциаций и толкование снов как средства обнаружения конкретных структур бессознательного, вызвавших болезнь. И надо признать, что для первой четверти XX в., когда был разработан психо­анализ, да и на протяжении последующих десятилетий, это был значи­тельный успех: диагностические и терапевтические приемы психоанализа давали, по признанию многих теоретиков и практиков медицины, неплохие результаты, а в отдельных случаях — несколько больший эффект, чем традиционные методы.

На основе выработанных представлений о бессознательном 3. Фрейд сформировал свое специфическое миропонимание, а также

свой взгляд на психику человека, на соотношение сознания ("Я") и бессознательного ("Оно").

Психика человека, как считал 3. Фрейд, имеет три сферы: "Оно", "Я", "Сверх-Я". "Оно" — это глубокий слой бессознательных влечений; здесь главенствует принцип наслаждения. "Я" — сфера сознательного, по­средник между бессознательным и внешним миром; здесь действует принцип реальности. "Сверх-Я" — внутриличностная совесть, инстан­ция, олицетворяющая собой установки общества, своего рода мораль­ная цензура; это, так сказать, социальность внутри сознания человека. "Я" стремится быть посредником между миром и "Оно", сделать "Оно" приемлемым для мира, а также привести мир в соответствие с желанием "Оно". "Я" старается содействовать влиянию внешнего мира на "Оно" и осуществлению тенденций этого мира, оно стремится заменить принцип удовольствия, который безраздельно властвует в "Оно", прин­ципом реальности. Функциональное значение "Я" выражается в том, что в нормальных условиях ему предоставлена власть над побуждением к движению. По отношению к "Оно" "Я" подобно всаднику, который должен обуздать превосходящую силу лошади, с той только разницей, что всадник пытается совершить это собственными силами, "Я" же — силами заимствованными. Как всаднику, если он не хочет расстаться с лошадью, часто остается только вести ее туда, куда ей хочется, так и "Я" превращает обыкновенную волю "Оно" в действие, как будто бы это было его собственной волей. 3. Фрейд преувеличил значение "Оно" по отношению к "Я". Такое преувеличение касалось не столько гносе­ологического аспекта соотношения бессознательного и сознательного, сколько их психологического аспекта, вопроса мотиваций поведения человека. Но и этот момент характеризует мировоззрение 3. Фрейда как содержащее внутри себя тенденцию к преувеличению бессознательного начала (в данном случае — в системе психических структур). Еще более противоречащим основным взглядам 3. Фрейда является утверждение, будто "все душевные процессы по существу бессознательны" (Фрейд 3. "Лекции по введению в психоанализ". М.; П., 1923. С. 28. В новом издании лекций по психоанализу перевод соответствующего текста такой: "Психические процессы сами по себе бессознательны" ("Введе­ние в психоанализ. Лекции". М., 1989. С. И). Однако это изменение перевода не меняет существа дела.

Редукция сознания к бессознательному, встречающаяся в работах 3. Фрейда, говорит о гносеологической непоследовательности его по­зиции по проблеме соотношения психического и физиологического.

Кроме того, хотя Фрейд и затронул вопрос о социальной стороне сознания, он не раскрыл важной роли социального фактора в форми­ровании и развитии сознания и психики человека вообще. Данный вопрос сложен, между прочим, и для современной психологии, которая еще только подошла к проблеме выявления конкретных форм социа­лизации психического.

Несмотря на то, что мировоззренческие позиции 3. Фрейда в ряде проблем, особенно социологических, не соответствовал уровню науч­но-материалистических, все же они оставались в пределах естествен­нонаучного материализма (и в этом отношении ошибочно зачисление его в число идеалистов).

3. Фрейд нанес серьезный удар по концепциям, сводившим психи­ческое к сознанию; он подверг критике точку зрения, согласно которой бессознательное есть низшая форма психической деятельности, свой­ственная животным, "снимаемая" с возникновением сознания и затем растворяемая в сознании, всецело определяемая им в своем существо­вании и функционировании.

Концепция З.Фрейда лежит скорее в русле той сложившейся в философии традиции, которая делает акцент на бессознательном (Шо­пенгауэр, Гартман, Бергсон и др.). З.Фрейд впервые фундаментально, на базе экспериментальных и клинических данных обосновал важное место, занимаемое бессознательным в психике человека. И эту сторону фрейдовской концепции научная философия не может отвергать.

Важное значение для понимания бессознательного имеют работы К. Г. Юнга (1875-1961) — швейцарского психолога и психиатра, после­дователя 3. Фрейда. Изучая бессознательное, К. Г. Юнг обнаружил в его структурах так называемые архетипы. Если "комплексы" переживаний 3. Фрейда есть результат индивидуальной жизни человека и представ­ляют собой продукт вытеснения, то архетипы связаны с коллективной жизнью людей, с жизнью рода и закрепляются в психике человека исторически, передаются по наследству из поколения в поколение. "Комплексы" 3. Фрейда не устраняются, но представление о них допол­няется архетипами. К. Г. Юнг констатировал: "В отличие от личного бессознательного, которое является в известной степени относительно поверхностным слоем сразу же под порогом сознания, коллективное бессознательное в обычных условиях неосознаваемо, поэтому даже при помощи аналитической техники нельзя вызвать воспоминание, по­скольку оно не было ни вытеснено, ни забыто. Само по себе коллек­тивное бессознательное вообще не существует; на самом деле оно

является не чем иным, как возможностью, той самой возможностью, которая передается нам по наследству с древних времен посредством определенной формы мнемических образов или, выражаясь анатоми­чески, через структуры мозга. Нет врожденных представлений, но, наверное, есть врожденная возможность представлений, которая опре­деляет границы даже самой смелой фантазии, определяет, так сказать, категории деятельности фантазии, в известной степени идеи a priori, о существовании которых, однако, невозможно судить без наличия соот­ветствующего опыта. Они проявляюся в оформленном материале в качестве регуляторных принципов его оформления" ("Проблемы души нашего времени". М., 1994. С. 57). Элементы этого коллективного бессознательного — архетипы — "являются в определенной степени обобщенной равнодействующей бесчисленных типовых опытов ряда поколений. Они представляют собой, так сказать, психические осадки бесчисленных переживаний подобного типа" (там же. С. 57—58). "Бес­сознательное как совокупность архетипов, является осадком всего, что было пережито человечеством, вплоть до его самых темных начал. Но не мертвым осадком, не брошенным полем развалин, а живой системой реакций и диспозиций, которая невидимым, а потому и более дейст­венным образом определяет индивидуальную жизнь" (там же. С. 131).

К общечеловеческим первообразам, или архетипам, относятся об­разы матери-земли, героя, мудрого старца и др. Архетип "Тень" пред­ставляет собой образ всего низменного в человеке, всего антисоциального в нем; разрушительная, агрессивная тенденция таится в глубинах человеческой души и способна проявиться в действиях человека. Но эта тенденция может и не стать явной, а скрываться под маской "Персоны" (архетипа, в котором заключена ширма, или маска, которой пользуется человек, чтобы скрыть свое истинное "Я"). Архетип "Анима" представляет женское начало в мужчине, архетип же "Анимус" — мужское начало в женщине; они ведут к взаимопониманию мужчины и женщины, но могут вести и к психическим кризисам при несовпа­дении идеализированных представлений с реальным человеком. Архе­тип "Самость" у К. Г. Юнга выступает субъектом целостной психики человека; "Самость" предопределяет всю жизнедеятельность человека, направленную на достижение целостности и единства составляющих его частей.

Архетипы тесно связаны с символикой и проявляются в сновиде­ниях, художественном творчестве и т. п. "Коллективное бессознатель­ное,— отмечает К. Г. Юнг,— является огромным духовным наследием,

возрожденным в каждой и