Кто годен и кто негоден к браку.

«Существуют ли такие типы людей, которые особенно пригодны для брака?» (г. Тольятти, Куйбышевская обл., Политехнический ин-т, апрель, 1980.)

«Какие характеры вообще не могут притереться друг к другу? Есть ли абсолютно несовместимые люди или в любом случае можно что-то сделать?» (1-й подшипниковый завод, март, 1978.)

«Современная индивидуализация людей не делает ли невозможной долгую совместную жизнь?» (Московский энергетический институт, ноябрь, 1980.)

Еще в двадцатые годы этими вопросами задался Т. Ван де Вельде. Наблюдения привели его к выводу, что лучше всего приспособлены к браку «синтонные пикники» — то есть экстраверты, открытые миру, с радушным и жизнерадостным характером. У них, считал он, есть абсолютная пригодность к супружеству, они «годны к браку с каждым нормальным человеком»[116].

Но таких людей мало, говорил Ван де Вельде, а у остальных есть относительная годность к браку, — не со всеми, а только с людьми обратного темперамента, противоположного типа. К браку с человеком своего типа, считал он, они относительно негодны. Ван де Вельде добавлял при этом, что речь идет только о здоровых людях, а у людей с болезнями, с отклонениями от нормы пригодность к браку понижена.

Очевидно, здесь много верного: чем «синтоннее» человек, то есть чем он «созвучнее» с другими, чем радушнее и открытее к ним, тем легче с ним жить и уживаться. И наоборот, чем человек «дист о ннее», «разнозвучнее» с собой и с миром, чем больше он обращен в себя, тем труднее с ним и жить, и уживаться.

Но всегда ли для такого уживания нужен человек противоположного типа? Для совместимости нужны и полярные, и похожие свойства, и она бывает полнее всего, когда стоит на трех китах: на духовно-душевном сходстве, на близости полового темперамента и полярности психологического. (И, конечно, на таком поведении, которое сближает, а не отдаляет людей.)

Впрочем, когда Ван де Вельде выводил свои законы пригодности к браку, он учитывал в основном только темперамент человека, только нервно-психический склад. Мораль, взгляды, позиции, поведение — все это он оставлял в стороне, и это делало его подход полуверным.

В пятидесятые годы английский врач и психолог Блейкер исследовал 8 тысяч человек и выяснил, что по складу своей личности 60—65 процентов людей могут быть хорошими семьянинами, 30—35 процентам трудно жить в браке и около 3 процентов людей совсем негодно к браку[117].

Акцентуированные личности.

А как обстоят дела у нас? К сожалению, отечественные психологи таких работ не проводили, а переносить на нас английские цифры, да еще тридцатилетней давности, конечно, нельзя. Впрочем, кое-какие данные здесь есть. Во второй половине века в человеческой психологии идут перемены, невыгодные для супружества. Как установили психиатры из разных стран мира, появилось множество «акцентуированных личностей» (от акцент — ударение, упор), людей, у которых чрезмерно обострены одни стороны характера и притуплены другие.

Этот акцент отпечатывается на всей манере чувствований, поведения, мышления; характер человека делается от этого или тревожным, или педантичным, или демонстративным, или излишне возбудимым, излишне замкнутым... Усиленно действуют его самозащитные, я-центрические струны, и вокруг человека как бы нарастает невидимая оболочка обособленности.

Это не патология, а еще норма, но уже у предела, у самой границы с болезненным отклонением. Таких людей в 70-е годы было у нас от четверти до 40 процентов, а, скажем, в ГДР — около половины[118]. Как показало одно отечественное исследование, акцентуированных мужчин намного больше, чем акцентуированных женщин, зато женская акцентуация, заострение характера, гораздо сильнее мужской[119].

Правда, исследование это проводилось только внутри технической интеллигенции, среди людей 40—45 лет, жителей большого города, и переносить его выводы на другие возрасты и социальные слои можно только с поправками.

Среди молодежи акцентуированных людей, возможно, меньше, меньше их, наверно, и в деревне, и в небольших городах. Но образованные слои большого города — это опережающая модель, к которой идут и другие слои, модель их завтрашнего состояния. И вполне возможно, что сейчас, в конце 80-х годов, другие слои и возрасты догоняют здесь техническую интеллигенцию 70-х годов.

«Какие черты акцентуированных личностей опаснее всего?» (г. Горький, молодежный клуб общения «Я и ты», май, 1987.)

Автор исследования, о котором шла речь, специалист по сексологии и совместимости Ю. А. Решетняк, выяснил, что акцентуация явно усложняет отношения мужчин и женщин. Обычный мужчина гораздо труднее уживается с акцентуированной женщиной, чем с обычной; еще труднее уживаются между собой акцентуированная женщина и акцентуированный мужчина.

Причем самое опасное, пожалуй, то, что в их отношениях есть ловушка, основанная на странном парадоксе — «чем необычнее, тем привлекательнее». Каждого из них влечет к другому именно заостренность чужого характера («не такой, как все») — самая трудная для совместимости черта. Каждому кажется, что чужая необычность хорошо подходит к собственной необычности.

На деле же две необычности вдвое дальше друг от друга, чем две обычности, и двум непохожестям вдвое труднее ужиться, чем двум похожестям. Заостренность, акцентуированность характера — это чаще не перекидной мостик между людьми, а разделительный барьер.

Это двойной капкан: в начале знакомства, пока действует радужная оптика, он притягивает людей друг к другу, создает в них иллюзию «рифмующихся душ». Но чем дальше, тем больше у них несогласий, и тем больше две заостренности делаются двумя сторонами стены, которая растет между людьми.

Сила их расхождения, его вероятность, как выяснил Ю. А. Решетняк, в пять раз больше, чем вероятность сближения. Это, видимо, значит, что из пяти акцентуированных пар только в одной могут победить силы сближения, а в четырех парах (в 80 процентах!) могут скорее перевесить силы разбегания.

Конечно, это не жесткое правило, а вероятность, предрасположенность. Человек может ослабить минусы своей заостренности, и тогда они меньше будут мешать уживанию. Но сама по себе акцентуация — это дополнительная помеха уживанию. Она делается все более эпидемической, и поэтому сейчас, как «скорая помощь», нужны лекарства от акцентуации, особые способы, которые помогут ее смягчать.

Если даже акцентуированных людей у нас от четверти до четырех десятых, это 30—50 миллионов взрослых — 30—50 миллионов людей, которые повышенно тяготеют к супружеским неудачам. Это социальная беда — такой источник личных бед, который несет тяжелую опасность для общества.

У кого еще затруднена супружеская совместимость, кому трудно — и с кем трудно — жить в браке?

«Полюбила человека, а он эгоист. Может ли он полюбить меня? И могут ли двое быть счастливыми, если один из них эгоист?» (Московский энергетический институт, ноябрь, 1980.)

«Мне кажется, даже любовь не может победить эгоизм. Что же делать? Не жениться? Ведь семья, еще не родившись, обречена на развод. Как быть?» (Киев, дискуссионный клуб VI студенческого фестиваля, Дом учителя, май, 1988.)

Американский психолог Тиненбом неплохо сказал по этому поводу: «Когда Джон окружен с севера Джоном, с юга — Джоном, с востока — Джоном и с запада — Джоном, тогда у Джона не может быть хорошего брака, и жалко ту женщину, которая выйдет замуж за него»[120].

И Станислав Ежи Лец, известный польский сатирик, едко уколол эгоистов своей иронической наивностью: «Мы смотрели в глаза друг другу, я видел себя, и она — себя»[121]. Зрение у такого человека внешнее, и даже в глазах близкого он видит не его душу, а свой отпечаток. Он неспособен к нормальному супружеству по всему своему складу, всей своей душевной оптике; эгоизм — не просто синоним несовместимости, это ее отец.

Другим родителем несовместимости или полусовместимости может быть болезнь, в том числе невроз, или неумение налаживать совместимость, очень частое сегодня, или такая разница в людях, которая пересиливает их сходство.

Что касается абсолютно несовместимых людей, то, во-первых, это два эгоиста — пожалуй, самый распространенный сегодня случай такой несовместимости; во-вторых, это враги-любовники (типа Марютки — Говорухи-Отрока, но в бытовом выражении) — люди полярного подхода к жизни; в-третьих, люди противоположных половых темпераментов — сильного и слабого.

Душевный союз всех таких людей может быть только коротким, магнитные силы, которые влекут их друг к другу, в большинстве случаев быстро иссякают. Впрочем, многих эгоистов спасает от краха непоследовательность их эгоизма, то, что он перемежается с неэгоизмом. Именно эта непоследовательность и делает их полуспособными к семейной жизни.