Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Кому доступна любовь-страсть?

Поиск

Многие, наверно, понимают, что любовь-страсть доступна далеко не всем. Французские психологи думают, что к ней неспособны те, кто слабо возбудим и кто может держать в руках свои эмоции. Их чувства не дают им такого толчка, с которого началась бы бурная кристаллизация — та кристаллизация, которая меняет все мироощущение человека, всю его психологическую оптику.

Для любви-страсти, считают Андре ле Галл и Сюзанна Симон, нужен темперамент, который держится на трех китах: сильной возбудимости, глубоком долгочувствии и узком поле ощущений — «телескопе сознания». По-моему, им помогают (может быть, на вторых ролях) активность эмоций и их ненасытность. На этих опорах (или на большинстве из них) и стоит, видимо, любовь-страсть — чувство-деспот, которое порабощает душу.

Страсть всегда действует на человека двояко: она резко повышает его интерес к любимому и так же резко снижает все другие интересы. Разражается коренной переворот во всех ценностях человека, во всех его тяготениях и пристрастиях. Все их заглушает одно могучее чувство, все они бледнеют и стушевываются перед ним.

Чем больше сил души берет себе страсть, тем меньше их остается на все остальное; чем больше нервно-эмоциональной энергии вливается в тягу к одному человеку, тем меньше ее выпадает всему остальному миру. Страсть — это чувство-абсолют, которое стремится заполонить человека абсолютно — до последних пределов.

И раз так, то страсть, видимо, может быть только у пылких (В—А—Д) и чувствительных (В—нА—Д), и то, наверно, не у всех, а у тех, у кого узкое поле восприятий и ненасытные ощущения. Возможно, впрочем, что на страсть, но более короткую, способны и холерики (В—А—К), но, видимо, не все, а интроверты с узким нолем и ненасытностью ощущений.

Краткочувствие, конечно, мешает им: чтобы образ любимого смог до дна заполонить психику, нужна биологическая способность нервов долго испытывать каждое ощущение любви, чувствовать его по инерции, переживать его эхо, отблески. Именно такое долгоиграние эмоций и углубляет, драматизирует чувство, придает ему накал страсти.

Но возможно, что роль удлинителя ощущений, их продлителя могут брать на себя узкое поле и ненасытность ощущений. Если холерик обращен в себя, интровертен, если его ощущения трудно насытимы и у них узкое поле (и если ему при этом приходится долго завоевывать свою любовь), тогда его влечения бьются в тесном русле, усиливают друг друга и могут раскалить любовь до страсти.

Итак, пылкий, чувствительный, холерик — вот три человеческих темперамента, у которых само нервное строение благоприятно страсти, помогает испытывать ее. В очень редких, пожалуй, в исключительных случаях страсть может вспыхивать у нервического (В—нА—К), у флегматика (нВ—А—Д). Их нервное строение не способствует страсти, как и нервное строение сангвиника (нВ—А—К), меланхолика (нВ—нА—Д), беспечного (нВ—нА—К).

Утопическое чувство.

Французские психологи считают страсть враждебным для человека чувством. Любовь-страсть, говорят А. Ле Галл и С. Симон, — это полный разрыв с реальностью, она устремлена к несчастью и смерти — «она сжигает за собой мосты к жизни, делает жизнь отныне бесполезной»[113].«Из-за страсти, — пишет Ф. Алкь е, — мы отказываемся понять, каким будет наше будущее, следствие наших поступков... Из-за страсти мы отказываемся понять облик настоящего... Наконец, из-за страсти мы отказываемся думать о прошлом как о том, что прошло, чего больше нет. Мы утверждаем, что оно не мертво... Всем этим страсть есть безумие»[114].

Что ж, во многом эти слова верны; страсть — чувство-утопия, в ней немало самообмана, иллюзий, и она вселяет в человека воспаленное отношение к жизни. Но это лишь часть страсти, лишь одна ее сторона.

По-моему, любовь-страсть — не только безумие, и в ней есть не только отлет от реальности. В ней есть и сверхразумие, есть «утопический реализм» — бросок к сути жизни, тяга к идеальному устройству человеческих отношений.

Любовь-страсть — эхо нашего подсознательного стремления видеть и настоящее, и прошлое, и будущее счастливым, до предела человечным. Это двоякое стремление: оно обманно, утопично, но оно и побуждает нас улучшать жизнь, создавать в ней островки личной утопии — островки добра, счастья, радости. А эти островки — модели того, какими должны бы быть истинные человеческие отношения; и творчеством таких островков и должна бы, наверное, быть настоящая жизнь — естественная, обычная жизнь людей-творцов.

Да, страсть безумна, она подменяет глаза человеку и вселяет в него слепоту. Но она и служит одним из главных психологических усилителей нашей тяги к человечному устройству жизни — ненормальным усилителем нормального стремления.

И отношение к прошлому как к чему-то живому — это тоже не обман и безумие. Конечно, прошлого уже нет, оно исчезло, перестало быть. Но оно и осталось внутри настоящего — как материал, из которого это настоящее состоит, как живая ткань, из которой оно соткано.

Сегодняшнее дерево — это миллиарды клеток, которые возникли вчера и позавчера. Сегодняшняя душа каждого из нас — это отпечаток миллиардов ощущений и мыслей, которые мы испытывали всю прошлую жизнь. Каждое наше дыхание, каждая мысль, каждый микропоступок — все они переплавляются в клетки нашего тела, искорки духа, строительные мозаинки личности.

Секунды прошлого прошли, но они пересоздались, воплотились и в наши души, и в живые нравы эпохи, и в живое строение общества. И сегодня — это лишь точка роста на миллиардах живых вчера, как бы верхушка бамбука, которая растет у нас на глазах. Прошлое всегда живо — и не в переносном, а в прямом смысле, — как внутренний фундамент настоящего, как основа всего его облика.

Фантазии и «эффект Эдипа».

Испуганные романтиками и обманутые рационалреалистами, мы считаем мир мечтаний и памяти чем-то нереальным и призрачным. Сладостные ныряния в глубины прошлого, сладостные взлеты в воздушные замки будущего кажутся нам чем-то наивно детским, сбивающим с толку...

Но воздушные замки — это самые прочные из земных построек, хотя и самые рассыпчатые; такое сочетание полюсов — обычный парадокс обычной жизни. Жизнь в них дает нам неиссякающие потоки радостных ощущений, положительных эмоций — и лечит этим душевные раны, оберегает здоровье психики, растит неосознанное самоуважение. А главное — она заряжает нас тягой построить на земле эти воздушные замки, возвести их своими руками.

Недоверие к фантазии, мнение, что она отвлекает от дела, возникло в русской культуре больше ста лет назад, во времена революционеров-демократов. Или практические дела, или бесплодные фантазии — так считается с тех пор в нашем обиходе.

Но витание в мире грез и фантазий — одно из самых полезных практических дел нашей жизни. Это одно из тех дел, которые больше всего тренируют в человеке творца. Недаром струны грез и фантазий так колокольно звучат в детские годы — главные годы рождения творческих пружин: это, наверно, работают самые глубокие, самые естественные двигатели человека, которые предназначены пробуждать в нас творца.

Создание грез — это создание мысленного мира, выдуманной жизни, и эта выдуманная жизнь правит — вместе с другими рулями — и нашей реальной жизнью. По своим психологическим пружинам сотворение фантазий — такое же творчество, как творчество писателя, композитора, художника: все они создают второй мир, мысленный и несуществующий. Только у «грезотворцев», в отличие от писателей, это мир из одних сияющих вершин, без темных пропастей и серых равнин обычной жизни.

Фантазирование — это творение в себе творца. Тяга к фантазии — одно из главных родовых свойств человека, одно из важнейших его отличий от животных. Фантазия — это как бы моделирование желаемой нам жизни, как бы эмоциональное «прогнозирование» будущего, которое сильно влияет на это будущее.

У футурологов есть термин — эффект Эдипа, взятый из древнегреческого мифа. Родителям Эдипа предсказали, что он убьет отца и женится на матери; и как они ни старались избежать предсказания, оно сбылось. Футурологи считают, что предсказание будущего усиливает его вероятность, и это и есть эффект Эдипа[115].

Предвидение почти всегда действует на предсказываемое событие — приближает его или мешает ему наступить. Думы о будущем, мечтания о нем незаметно усиливают тягу именно к такому варианту будущего, безотчетно рождают дела, которые ведут к нему. Вплетаясь в вереницу сил, правящих жизнью, эти дела и эти чаяния будущего увеличивают его шансы на жизнь, на то, что оно придет.

Даже ложные прогнозы иногда сбываются, становятся истинными, потому что прогноз — как гипноз — подсознательно действует на людей, заставляет их работать для своего осуществления.

Так фантазия лепит реальность — вместе с реальными силами; впрочем, она тоже — одна из самых реальных сил жизни, один из самых мощных двигателей человека — конечно, если она не довольствуется собой, а толкает нас на дела, поступки.

Утро и день любви.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-09-20; просмотров: 186; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.117.12.181 (0.011 с.)