Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Студеникин небрежно отодвинул тарелки и рюмки, положил локти на стол, опустил плечи.Содержание книги
Поиск на нашем сайте
– Я статью читал. В английском журнале. У нас ее не переводили. Там пишут, что стебли росли всегда. От первого дня творения. Иногда гуще, иногда – реже. Иногда по триста метров вырастали, иногда – как сейчас, еле-еле в рост человека. Иногда в пустынях появлялись, или в горах, в труднодоступных местах, на диких островах, в джунглях. Иногда – наоборот, в крупнейших городах. Стебли появляются раз в сто – двести лет. Где, когда, насколько мощно прорастет грибница – невозможно проанализировать. Кто находит ее, тот рано или поздно пробует мякоть и засекречивает свою находку, а потом сходит с ума и уничтожает и себя, и траву. То есть ты понял, да? Так погибли одна за другой несколько древних цивилизаций. Атланты, потом майя. Следы грибницы нашли в Африке, в Австралии и на дне Атлантического океана. Якобы древние атланты культивировали стебли, растили и снимали урожай, но потом передрались из-за травы и сами погубили свою цивилизацию. Взорвали вместе с собой целый материк… – Это ты не английскую статью прочел, – сказал Денис, – а какую-нибудь главу из зеленой книги. Типа «Священной тетради». В переводе с русского. До искоренения были люди, обожествлявшие траву, они создали свою религию и написали книги. Только это все ерунда. – Почему ерунда? – Потому что я лично знаю человека, который одну такую книгу написал. Он друг моей матери. Он сейчас под Куполом живет. – У тебя есть знакомые под Куполом? – Друг отца и матери. Гарри Годунов, писатель. – Не читал. А почему он не переселит вас с матерью к себе? Под Купол? – Мать не хочет. – А ты? – А мне тут нравится. Глеб кивнул. Его лицо немного отекло. – А кого бы ты этим угостил? – спросил он. – Мякотью? – Да. Если б тебе предложили выбрать любого человека из всех, кто когда-либо жил. От царя Соломона до Агафангела Рецкого. Кого бы угостил? – Многих, – ответил Денис, сразу поняв вопрос. – Очень многих. – Скажи. Кого, например? – Гитлера. И Ницше. Вообще всех диктаторов и их духовных учителей. Чтоб их попустило. – И Сталина? – Нет, ему не положено. Его и так перло не по-детски. Вот Черчилля бы угостил, точно. – Но он не был диктатором. – Знаю. Но он был сибаритом, ему бы понравилось. – А Бен Ладена? – Может быть. Не знаю. – Барака Обаму? – Ни в коем случае. Президент США, Нобелевская премия – и еще его мякотью угощать? Обойдется. Вот де Голля – угостил бы. – А еще? – Генерала Белоглазова. За то, что приказал взорвать Курильские острова. – Че Гевару? – Конечно. Это не обсуждается. Полной ложкой. Посадил бы напротив и сказал: давай, брат, бери от души. И Фиделя, и Че, и Камило Сьенфуэгоса. – Ага, – пробормотал Глеб. – Ладно, бог с ними, с политиками. Допустим, из музыкантов? Или актеров? – Стинга. Мэрилин Монро. Чарли Буковского. Хантера Томпсона. – Мэрилин Монро знаю, – пробормотал Студеникин. – Остальных не знаю. Кто такие? – Долго рассказывать. Титаны далекого прошлого. – А Элвиса угостил бы? – Можно. – Майкла Джексона? – Чуть-чуть. За то, что правильно помер. – Гришу Дно? – Нет. Он разбогател при жизни, так у русских художников не принято. – Леонардо? – Ну, Леонардо, наверное, сам бы меня угостил. – Согласен. Что скажешь насчет спортсменов? – Третьяка и Зидана. Это из древних. А из новейшего времени – Сару Бейкер. Великая женщина. Сто четырнадцать побед, и все нокаутом. – А этого, который… десятикратный чемпион по боям без правил в невесомости… – Джо Уайт? Можно. – Иван Крышоедов? Непобедимый геймер? – Точно. – Марадона? – Он же кокаин нюхал. Его бы не вставило. – Пеле? – Нет. У него все было в порядке. Вот Гарринчу, умершего в нищете, угостил бы. – А, например, Билла Гейтса? – Никогда. Но вот Стива Джобса – обязательно. – Калашникова? – Накормил бы от пуза. Как лучшего оружейника за всю историю человечества. – Гагарина? – И Леонова. – А Армстронга? – А его за что? – За то, что первым ступил на Луну. – А он туда ступил? – Но ведь место высадки нашли. – Кто нашел? Американцы нашли? – Ну… Да. Денис криво усмехнулся. – Вот то-то и оно. – Принцессу Диану? – спросил Глеб. – Вряд ли. Лучше – бабку. Елизавету. Крутая была бабка, слов нет. – А, допустим, Фердинанда Порше? – Тогда и Энцо Феррари. – Доктор Элшаддай? – Отец Андроидов? Согласен. – Шварценеггер? – Однозначно – нет. Малый за жизнь сделал три карьеры, зачем ему что-то еще? – Симона Горского? – Точно. – Достоевского? – Обязательно, от души. – Ивана Грозного? – Я же сказал: всех тиранов, кроме Сталина. Его мой дед ненавидел, потому что дед моего деда заживо сгнил, по приказу Сталина, в таком месте, где даже бактерии не живут. – Ладно. Закончим про тиранов. Ван Гога? – Да. Но до того, как он отрезал себе ухо. – Пикассо? – Нет. Лучше Модильяни. – Он тоже рисовал? – Да. Только Пикассо умер в шоколаде, а Модильяни – в нищете. – Афоню Веретено? – Нет. Меня его музыка не вставляет. – Меня тоже, но он – гений. – Какой же он гений, если не вставляет? – Ладно, пусть. А Сальвадора Дали? – Нет. Но Галу, его жену, – да, угостил бы. – А, допустим, Ли Кьонг Минь? – Да. Мужик нарисовал три тысячи фильмов, не выходя из дома. – Да, это сила. А из поэтов? – Высоцкого. Чтоб не мучился. И Бродского. – Артема Переверзева? – Нет. Я не верю в биомеханическую литературу. Книги не должны визжать и подпрыгивать. – Джона Леннона? – Да. Но без Йоко. – Нет, ее тоже надо. Ее все ненавидели… Студеникин усмехнулся, потер ладонью щеки и нос. Его лицо продолжало отекать, вся левая сторона съехала в нелепой ухмылке, глаза сделались стеклянными. Он сорвал крышку с очередной фляги, налил воды всем троим, протянул полный стакан Тане – она небрежно, даже брезгливо отмахнулась. То ли от стакана, то ли от Студеникина. – Ты не выглядишь радостным, Глеб, – произнес Денис. Студеникин посмотрел мрачно, оценивающе. – Угадаешь, куда я ночью иду? – К Постнику? – Да. – Я так понял, он твой главный клиент. – Есть и другие, – сухо произнес Студеникин. – Хочешь знать, что заказал Постник? Денис пожал плечами. – Ничего, – сказал Глеб. – Приходи, говорит, пустой. Только обязательно один. И никому не говори, что ко мне пошел. Никто не должен знать. Ни друзья, ни коллеги по бизнесу. Если, говорит, кому-нибудь расскажешь, сам потом пожалеешь. – Может, подстава? – Может, и подстава. – А зачем ты тогда Хобота… Глеб ухмыльнулся. – Хоботу я скажу, что заказ отменили. И Тане тоже так скажу. Она уснет, а я пойду тихо. А Хобота я отправил не для того, чтоб он поставку собирал. – А для чего? – Надоел. Глеб встал, размял плечи, сделал несколько танцевальных движений. Танцевать он не умел. Денис тоже не умел. – Хобот – надежный пацан, – сказал Глеб. – Даже надежнее тебя. Помнишь старую поговорку насчет того, с кем в разведку идти? Вот бывает – смотришь на человека и понимаешь, что ходил бы с ним в разведку хоть каждый день. А сядешь за стол, выпьешь, – а вам говорить не о чем… Таня расстегнула пуговицу на рукаве Дениса; он посмотрел осуждающе – она показала ему язык. – А зачем ты тогда мне рассказал? Про Постника? – Чтоб ты знал. – Но он просил… – Мало ли чего он просил, – сказал Глеб. – У него своя жизнь, у меня – своя. Глава 5 Когда он пришел, мать смотрела телевизор. Это Вовочка приохотил ее к телевизору, с осуждением подумал Денис. Она вообще сильно опростилась в последнее время. Даже в баню стала ходить. Но с Вовочкой, наверное, ей все-таки лучше, чем без Вовочки. Сам Вовочка, к счастью, отсутствовал. В ночь с воскресенья на понедельник он всегда ночевал у себя, на благопристойном шестом этаже. Чтоб ровно в восемь утра начать выполнять свои странные трудовые обязанности. Денис часто собирался спросить у бойфренда матери, в чем, собственно, заключается работа налогового инспектора в безналоговой зоне, но так ни разу и не спросил. Мать сидела спиной к двери, в кресле, неподвижно – видимо, только что приняла цереброн. Дениса не заметила. Под цереброном она была сама не своя. Денис вспомнил, как однажды, примерно год назад, проглотил одну таблетку цереброна, из любопытства, и как потом мучился головной болью и тошнотой. Матери ничего не сказал, но стал жалеть и уважать, хотя она была сама виновата. Зачем принимала концентрат мякоти? Впрочем, тогда, в старые времена, все жрали концентрат мякоти. И родители Дениса. И родители Тани. И родители Хоботова. Глеб Студеникин в одиннадцать лет остался без отца и матери, но точно знает, что они тоже жрали концентрат. Теперь старшее поколение спасается цереброном. Лучше головные боли, чем расчеловечивание. Экран переливался красками: общероссийский Нулевой канал вещал в отличном качестве. Давали вечерний блок актуальных интервью: гость студии – некто суровый, в грубо сшитом сюртучке – веско формулировал, делая простые выразительные жесты, а ведущий шоу кивал и поддакивал. Сюртучок гостя, правда, был самую малость слишком грубо сшит, а формулировки самую малость слишком веские, а жесты слишком простые, а визави кивал хоть и с умным видом, но тоже слишком истово. – Очень просто, – излагал суровый, живописно набычившись. – Как только административная столица переместилась в Новую Москву, туда же переместилась и финансовая столица. Хотя финансистов никто под Купол не звал. Туда вообще никого не звали. Ни промышленников, ни торговцев, ни рестораторов, ни деятелей шоу-бизнеса. Заявлено было кратко и просто: администраторы едут в Азию, в Сибирь, бизнесмены остаются в Европе. Власти – отдельно, бизнес – отдельно, между ними четыре тысячи километров. Прекрасная идея (ведущий мелко тряс напомаженной головой, демонстрируя понимание). Но не вышло. Бизнесмены почему-то устремились вслед за администраторами. Остались деятели культуры, но им деваться было некуда, пришлось ехать вслед за бизнесом, ибо культура у нас привыкла быть либо при бизнесе, либо под бизнесом. Кроме того, трудно называть культурной столицей город, застроенный черными безжизненными башнями, в которых выше двадцатого этажа творится черт знает что… Денис ухмыльнулся, бесшумно прошел к себе в комнату. Стянул через голову свитер, лег. Отягощавшая задний карман пачка червонцев мешала устроиться удобно – он вытащил, поигрался гибкими пластиковыми денежками, их количество умиротворяло. Бросил на пол. Почему «черт знает что»? Там жизнь творится. И ниже двадцатого, и выше двадцатого. Люди добывают пищу, размножаются, спят и бодрствуют. Ссорятся и мирятся. Спасают друг друга или умерщвляют. При чем тут черт? Все они поминают черта, как только речь заходит про этажи выше двадцатого. Мы живем на третьем, и с нами бог, а все, что выше, – от лукавого.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-09-19; просмотров: 204; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.138.114.198 (0.011 с.) |