Сомнамбула-3. Бегство сквозь Время.

Молодой человек, когда вы сами станете отцом, то поймете меня.

 

И еще Анна заметила, что Гумилев‑старший выглядит очень уставшим. Тени под глазами, глубокие морщины, бледная кожа. «Он много работает, – поняла девушка. – И переживает за сына».

 

Каждый ребенок в Солсисе знал, что Дед Мороз живет на Земле, в бывшем дворце русских царей, не зря называемом Зимним. Попасть туда на новогодний бал было заветной мечтой всех мальчишек и девчонок Солнечной.

– Душа моя, я вынужден тебя оставить. Дела, дела…

 

– Любовь, – это в первую очередь чувство, свойственное мыслящим существам и устремленное на другую личность, общность личностей или идею.

– А попроще?

– Я попытаюсь. – Как тебе вот такое: любовь возникает как самое свободное и непредсказуемое выражение глубин личности. Ее нельзя принудительно ни вызвать, ни преодолеть.

– Вот это уже похоже на правду. – Нельзя принудительно ни вызвать, ни преодолеть…

– Может быть, ты хочешь услышать о типах любви?

– Каких еще типах?

– Еще в Древней Греции различались следующие виды любви: эрос – страстное, стихийное чувство, восторженная влюбленность, любовь‑болезнь; филиа – любовь, связанная с социальными или индивидуальными качествами индивидуума, любовь‑дружба; сторгэ – семейная любовь‑нежность, и наконец, агапэ – жертвенная и снисходящая любовь к человеку или идее, любовь‑служение.

«А у нас с Матвеем что? – Эрос? Да, наверное. Был эрос. Но теперь он любит Соню ван Астен. А я? Я‑то продолжаю его любить! И получается, что у меня по отношению к нему агапэ, любовь‑жертва. Правда, может быть, все не так плохо?

– Хоть и молодой, а как все провернул!

 

Революция – это, конечно же, разрушение. Но за разрушением наступает время собирать камни. Мало захватить власть, ее надо удержать. И тут необходимо создание того, что буржуазные ученые называют институтами власти. А именно: правительственными, правовыми, трудовыми и экономическими.

Если объявить свободные выборы, к власти опять прорвутся денежные мешки. Им купить голоса избирателей – раз плюнуть.

 

– Хорошо. – Ты прав. Мы действительно делаем общее дело. И ради этого дела, ради нашей победы мы готовы принимать любую помощь, от кого бы она не поступала. Надеюсь, тебе не надо напоминать, что революция в белых перчатках не делается?

 

– Те, кто помогают нам, отнюдь не альтруисты. Слава Марксу, они не требуют за свои удивительные технологии человеческие органы или юных девственниц, а то клянусь Черной дырой, я был бы не в силах разрешить эту нравственную дилемму… Их вообще не интересует материальная плата. Но время от времени кое‑какие просьбы от них поступают. Понимаешь?

 

– Революция – это не процесс, а результат. Пусть наши «спонсоры революции» помогают нам. Главное – победить, а там разберемся, кто, что и почему.

Правда, брат Молот утверждал, что гарантия стопроцентная и еще ни разу не случалось сбоев, но, во‑первых, все когда‑то бывает в первый раз, а во‑вторых, верить «Танцорам вечности» – себя не уважать. Тем более что где сейчас брат Молот? Жарят его в аду черти на специальной высокотехнологичной сковороде и приговаривают: «Для кого десять заповедей придуманы? Для кого?».

Ну да дареному коню в зубы не смотрят.

«Чтобы наступил мир, убей своего врага!»

 

«Поздравляю с победой! Люблю, жду, скучаю»

 

– Для любви расстояния не имеют значения.

 

– Обещание есть формальность, присущая вербальному способу общения.

 

«Кто его знает, что там, в электронных мозгах этой Исинки. – И потом – она слишком умна и развита, чтобы давать прямые ответы».

 

Ну, богиня Справедливости, – Помоги мне…

 

– Революция всегда пожирает собственных детей.

 

Нейрокоррекцию или операцию по изменению памяти, уже много лет окружал ореол самых зловещих слухов. Человечество к двадцать пятому веку научилось делать много – изменять облик планет, летать на огромные расстояния, создавать роботов и искусственные интеллекты с невероятными возможностями, использовать законы природы на благо всех и каждого.

 

И только разум, простой человеческий разум, так и остался тайной за семью печатями. Впрочем, нет, одну печать удалось взломать в середине прошлого, двадцать четвертого века. В лаборатории профессора Терехова на научной станции «Сократ» были разработаны методики, позволяющие вмешиваться в распределение нейронных связей в долях головного мозга и контролировать проистекающие там процессы. Это и была нейрокоррекция.

 

«То, что произошло – это не просто ужасно, это за гранью добра и зла. – Человек может ударить другого человека, нанести ему увечье, убить, в конце концов. Но обойтись с ним вот так, иезуитски заменив одну личность на другую…

Матвей Гумилев пробудился с ощущением радости. Так бывало в далеком детстве – ты еще не проснулся до конца, ты только выскользнул из теплых и мягких объятий сна, но уже знаешь, что все хорошо, все в порядке. Сейчас мама войдет в комнату и скажет, улыбаясь:

– Эй, соня, поднимайся, оладушки уже готовы! Ты с каким вареньем будешь – с клубничным, малиновым или кумкватным?

– Что значит «если»? Что значит «забавно»?! Вы что, в бирюльки тут играете?! – взревел Степан Николаевич.

– Ну, ты же понимаешь, сын, что рано или поздно тебе придется сделать выбор?

– Понимаю – и боюсь этого выбора. Но еще больше я боюсь за… за них.

Моя личная жизнь, похоже, до поры консервируется, как корабль, оставленный экипажем.

– Что ж. – Ты мужчина, и я уважаю твое решение. Ну, тогда переходим к делам. Точнее, к обсуждению единственного вопроса: что нам делать дальше?

Самое обидное – это когда ты обманываешься в своих ожиданиях.

 

– Мне кажется, что под воздействием сильных эмоций ты принимаешь неверное решение…

Все понимали, что есть только один путь спасения – бегство. Торопливое, постыдное, паническое бегство.

 

– Куда ни кинь, всюду клин, так что ли?

 

Надежда, как известно, умирает последней.

– Слава виртуальным технологиям и лжи!

 

Нам нельзя сейчас мешкать, болеть и поддаваться эмоциям.

 

Закон войны простой: «Не убиваешь ты – убьют тебя».

Нет в мире зрелища более красивого, чем гигантский солнечный протуберанец, огненным драконом летящий в пространстве. Особенную остроту эта картина приобретает, когда ты находишься в каких‑нибудь трех десятках тысяч километров на пути его следования.

 

Непроглядный мрак космоса, миллионы, миллиарды лет не знавший другого цвета, кроме никакого, и в этой пустоте способный просуществовать еще миллиарды лет, вдруг расцвел яростными, теплыми, да чего там теплыми – горячими, раскаленными красками, в палитре которых присутствовали все оттенки красного, оранжевого и желтого.

 

Струи плазмы, протянувшиеся на тысячи километров, переплетаясь между собой, наполнили мрак сполохами огня, способного испепелить любой рукотворный объект.

 

– Три тысячи рентген мне в костный мозг!

– Сейчас вокруг такой кавардак из‑за магнитной гипербури, вызванной выбросом, что приборы просто сошли с ума.

 

«Да за тот месяц, что караван будет плюхать к Титану, нас тысячу раз обнаружат, тысячу раз нагонят и сожгут.

 

– Это все равно, что искать иголку даже не в стоге, а в миллионе стогов сена.

 

В сухом остатке мы имеем что? В сухом остатке мы имеем полный провал!

 

В космических сражениях время вообще давно уже стало главным фактором успеха. Побеждает тот, кто успевает первым. Первым обнаружить цель, первым выстрелить, первым занять выгодную позицию, первым поставить силовое поле, первым включить маршевые двигатели, наконец, и покинуть опасный район.

 

– Обязаны?! Почему это?

– Я думала, у людей развито чувство благодарности.

 

– Милый. – Я так ждала тебя… Ты голоден? Или сначала вина?

– Сначала тебя!

 

– Вежливым надо быть с тем, кого уважаешь!

 

– Вы хотите сказать, что не уважаете меня? Интересно было бы узнать, почему?

– Ну и кто из нас после этого преступница?

 

– Ты его не получишь!

– Это сейчас не главное,

– Он – мужчина и решать ему.

– В бизнесе, в политике и в любви побеждает тот, кто умеет заглянуть в завтрашний день.

 

– Всякая задача имеет множественность решений.

 

«Как прихотливо распорядилась судьба. – Меряясь количеством пятерок и золотых медалей, мы с Прусаковым в итоге оказались в Космофлоте, а потом – по другую сторону баррикад, в «Армии пробуждения». И только теперь статус кво восстановился. Жизнь – хитрая штука. Или это не жизнь, не судьба, а злая воля прозрачных? Придет время и я обязательно разберусь во всем этом. Потом, когда все мои люди будут в безопасности, когда я найду Аню и Соню…»

 

– Я ни черта не понимаю!

– О чем речь? Мы что, будем путешествовать во времени?

– Именно, коллега. – И разорви меня гравитация, если это не выход!

Извините за тавтологию, но для переноса во времени требуется время…

«Эх, сейчас бы ядерную мину, – Прилепить к обшивке. Вот рвануло бы так рвануло!»

Утро, вопреки пословице, не оказалось более мудрым, чем вечер.