Глава I. Исследование русских народных сказок отечественными учеными XIX – начала XXI вв.

ВВЕДЕНИЕ

 

Изучение традиций и обычаев русского народа в современном мире, к сожалению, не столь сильно интересует общество. Мы удивляемся, почему культура нашего великого народа так резко деградирует в настоящее время? Почему современная молодежь не интересуется своими истоками, отчего она так плохо знает свои национальные традиции?

По итогам социологических опросов среди молодого поколения, на задаваемый вопрос: «Какую русскую народную песню вы знаете?», – большинство отвечает, что или не знают ни одной, или вспоминают начальные слова песни «Ой мороз, мороз». А на вопрос: «Какие вы знаете русские народные сказки?», – каждый третий отвечает: «Колобок», «Репка», «Теремок», и на этом «багаж» знаний русских сказок, к сожалению, исчерпывается. Огромное количество детей знают только сказки зарубежные и современные.

Мы не будем ставить вопрос о том, каково сейчас содержание современных сказок, что они несут, и каким образом влияют на сознание детей. Мы задаемся вопросом, почему дети не знают свою культуру? Ответом может послужить реальный факт того, что в педагогической практике большинства учебных заведений, будь то общеобразовательная школа, училище, высшее учебное заведение, к сожалению, слишком мало внимания уделяется предметам, раскрывающим суть традиций и обычаев русского народа. В образовательной практике нашего государства есть только предмет «История России», куда не входит изучение традиций и культуры наших предков и предмет «Литература», на котором педагоги лишь вскользь рассказывают о фольклоре русского народа, несмотря на его огромное значение для формирования национального самосознания учащихся. В специализированных учебных заведениях также уделено минимум внимания последовательному и глубокому изучению образа жизни и традиций наших предков.

Вопрос актуальности изучения культуры и традиций русского народа равносилен вопросу: «А зачем знать родной язык?». Думаю, каждый здравомыслящий человек ответит, что это необходимо. Я придерживаюсь утверждения, что русская народная культура является богатейшим кладезем знаний, накопленных тысячелетиями русским народом. Учеными сохранено и записано огромное количество сказов, сказок, былин, поверий, песен, отражающих мудрость наших предков, которые по капле из поколения в поколение трудились для того, чтобы донести до нас то, что сегодня мы так плохо знаем. Эта накопленная правда о родной старине передается нам через разные жанры народного творчества, одним из которых является сказка.

Исследователи подразделяют жанр сказки на несколько видов: о животных, волшебные, бытовые. Целью нашей работы является исследование волшебной сказки как ядра сказочного жанра в целом. Для осуществления этой цели необходимо решить следующие задачи:

- раскрыть и определить понятие «сказка» в целом;

- выявить основные научные школы, исследовавшие жанр сказки;

- выявить классификацию видов сказки;

- изучить происхождение сказочного вымысла волшебной сказки;

- изложить основные сюжеты и описать характер основных героев волшебной сказки.

Заглянув в мир волшебной сказки, мы поразимся, как в ней отражается жизнь и, вместе с тем, преодолевается огромный промежуток времени, отделяющий нас от времен стародавних. Удивительно, что задолго до того, как были изобретены первые летательные аппараты, герои волшебной сказки летали на ковре-самолете, на деревянном орле, на летучем корабле из одного царства в другое. Задолго до появления дальнобойного оружия, подзорной трубы, телефона, герои сказки видят и слышат, что делается за сотни верст от них, или метким выстрелом убивают птицу в соседнем царстве. За много веков до начала межпланетных путешествий и освоения земных и морских недр, герои сказок спускаются в подземный мир, поднимаются в надзвездные края, путешествуют по подводному царству. Через сказки наши предки рассказывают нам об ускорении движения по земле (сказка о сапогах-скороходах), доносят мысли о возможности прясть и ткать в одну ночь огромное количество материи, построить в короткие сроки хорошее жильё и т.д.

О реалистической основе волшебной сказки и её чудесах говорил ещё на первом съезде советских писателей А.М. Горький. Это же отмечает В.П. Аникин в книге «Русская народная сказка»: «Было время, когда в истину сказочных повествований верили так же непоколебимо, как мы верим сегодня историко-документальному рассказу или очерку» (4, с. 10). В сказке, по Аникину, сознательно изображается действительность: «Через сказку перед нами раскрывается тысячелетняя самобытная история» (5, с. 218).

Точка зрения Аникина основывается на исследованиях знаменитого знатока и издателя сказок XIX-го столетия А.Н. Афанасьева, который писал, что «пустая складка» не могла бы сохраняться у народа в продолжение целого ряда веков и на огромной протяженности страны, удерживая и повторяя «одни и те же представления»: «Что творится произволом ничем не сдерживаемой фантазии, то не в состоянии произвести такого полного согласия и не могло бы уцелеть в такой свежести; творчество не остановилось бы на скучном, тождественном повторении одних и тех же чудес, а стало бы выдумывать новые. Нет, – заключал А.Н. Афанасьев, – сказка не пустая складка, в ней, как и вообще во всех созданиях целого народа, не могло быть и в самом деле нет ни нарочно сочиненной лжи, ни намеренного уклонения от действительности мира» (9).

Большинство сказок берут свои истоки с дохристианских времен. Наряду с мифологическими истоками волшебной сказки в ней явно обнаруживаются и иные основы, восходящие не к религиозным представлениям древнего человека, а к определенным социальным отношениям.

Сказка сохранила и донесла до наших дней черты давно исчезнувших представлений и форм социальной жизни. Однако эти реальные черты далекой действительности в течение многих веков существования волшебной сказки потеряли свою реальность и воспринимаются как чудо и фантастика, как художественный вымысел.

Начало писаной официальной истории Древней Руси застало вполне сложившиеся и упрочнившиеся общественные отношения, давшие классу собственников власть над зависимыми крестьянами, но отголоски далекой патриархальной эпохи еще прочно держались в быту, культуре и в социальных институтах новой государственности.

Во многих волшебных сказках исторически корни восходят к эпохе феодальных отношений. Поэтому во многих волшебных сказках героями являются цари, царевны, царевичи, мамушки, нянюшки, идет речь о борьбе с иноземными захватчиками за власть и руку царевны.

В процессе многовекового существования сказок многое было утрачено, ведь суть сказок была напрямую связана с древними представлениями и понятиями, которые в наше время воспринимаются как фантастика. Когда древние, мифологические представления и понятия, в силу определенных исторических событий, утратили свою силу, сказочники дали волю воображению. Они создали новые формы вымысла, по-новому соединили элементы предшествующего смысла, привели их в систему, которая стала соответствовать назначению сказки как поэтического рассказа, воплощающего мечты. Чисто поэтическая функция сказочного повествования заставила творцов волшебного вымысла рвать с теми древними традициями, которые мешали воплотить идеи, волновавшие новые поколения.

Анализ исторического развития волшебной сказки показывает, что развитие капиталистических отношений привело к переделыванию волшебных сказок в бытовые и появлению новых героев – купца, купеческого сына, приказчика. События в новых сказках переносились из мира тридесятого царства в столичный город, богатую гостиницу, шикарный магазин.

Постоянно обновляясь и изменяясь на своём долгом пути, волшебная сказка в устах русских сказочников дожила до наших дней. Советские сказочники охотно рассказывают её и, причем, не только значительно модернизируя, но и очень своеобразно объясняя. Именно волшебная сказка, и это неслучайно, послужила образцом для создания современных сказок. Сказочники, создавая новые сказки современной тематики, как правило, подчеркнуто и нарочито начинают их с традиционных присказок и заключают характерными для волшебных сказок концовками, широко используют образы, ситуации и стилистические формы традиционной волшебной сказки. Вместе с тем, насыщаясь несвойственными ей чертами, волшебная сказка в своем современном бытовании меняется весьма значительно. В то же время волшебная сказка, столь далекая от современной жизни людей, не исчезает из народного репертуара, а наоборот, продолжает жить в устной народной традиции и ещё более интенсивно в книгах.

Многое в волшебной сказке было изменено и утрачено, но её глубинные основы продолжают жить, потому что её сутью являются высоко нравственные и духовные представления народа о добре, правде, справедливости, красоте. Мораль волшебной сказки очень глубока, в ней прослеживается огромный пласт информации о жизни наших предков, их мировоззрении, нравственности, культуре и традициях.

 

Классификация видов сказки

 

Попытки выделения типов русских сказок и построения их классификации начались ещё в первой половине XIX в., когда И.П. Сахаров разделил их по характерам героев (богатыри, удалые люди, дурачки, умники, чудовища и проч.). Но так как персонажи этого типа действовали в разных видах сказках, а кроме того, Сахаров не учел сказки о животных, то предложенная им классификация не привилась в науке. В сборнике А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки» (т. 1-3) выделены три раздела: сказки о животных, сказки волшебные и сказки бытовые. В конце XIX в. П.В. Владимиров в книге «Введение в историю русской словесности» выделил в сказках животный эпос, мифы и бытовые произведения. Под мифом он понимал волшебные сказки. Но мифы это не сказки, кроме того, не во всех волшебных сказках действуют мифические существа. Наконец, нельзя всякий фантастический образ считать мифическим, например жар-птицу. И эта классификация не вошла в научный оборот. В международное употребление вошла классификация финского учёного А. Аарне, который разделил сказки на три группы: сказки о животных, собственно сказки и анекдоты. Однако анекдоты нельзя отнести к сказкам – это другой жанр фольклора, а собственно сказки нельзя сводить только к волшебным. Несмотря на недостатки, классификация Аарне помогает разысканию сходных сюжетов и мотивов в сказках разных народов. В 1929 г. советский фольклорист Н.П. Андреев издал «Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне».

Большинство учёных вынуждены признать, что до сих пор не дано чёткой и единой системы классификации русских народных сказок, эта проблема волновала и волнует не одно поколение исследователей.

В.Я. Пропп подтверждает и подчеркивает проблему в классификации сказок. Он приходит к выводу, что ни одна попытка классификации не идёт ни в какое сравнение со стройными классификациями, имеющимися в области биологических наук (в зоологии и ботанике) или области лингвистики. Это происходит потому, что не найден тот решающий признак, который мог бы быть положен в основу деления. Также он считает, что по нынешнему состоянию науки мы должны считать, что этим признаком должна быть поэтика отдельных видов сказки. Такая классификация явилась бы подлинно научной и имела бы то познавательное значение. Но поэтика отдельных видов сказки так же мало изучена, как и поэтика сказки в целом. Поэтому выделение видов и разновидностей сказки из общего её репертуара встречает те же трудности, что и выделение сказки из других видов народной прозы.

Рассмотрим основные системы классификации сказок, которые проанализировал наиболее полно В.Я. Пропп.

Лучшей и наиболее полной из имеющихся систем классификации сказок является система А.Н. Афанасьева.

Афанасьев был первым из русских учёных, кто столкнулся с необходимостью упорядочения огромного и пестрого сказочного материала. Первое издание его сказок 1855-1864 гг. имело довольно хаотический вид. Материал публиковался в форме выпусков по мере того, как он поступал в распоряжение издателя. Не только однородные сказки, но даже варианты одного и того же сюжета разбросаны по разным выпускам этого издания. Но, когда издание было закончено, Афанасьев увидел необходимость какого-то упорядочения, и во втором издании (1873), до выхода которого он не дожил (скончался в 1871 году), сказки уже расположены систематически.

Афанасьев не разделял свой сборник на части и не озаглавливал разделов. В.Я. Пропп это сделал за него, и получилась следующая картина:

- сказки о животных, к ним примыкают немногие сказки о предметах: «Пузырь, соломинка и лапоть»; о растениях: «Грибы отправляются воевать», «Репка»; о стихиях: «Мороз, солнце и ветер», «Солнце, месяц и ворон» и др.;

- волшебные, мифологические, фантастические;

- былинные: «Илья Муромец и Соловей», «Василий Буслаевич», «Алеша Попович» и др.;

- исторические сказания: о Мамае, об Александре Македонском;

- новеллистические или бытовые;

- былички: рассказы о мертвецах, ведьмах, леших и пр.;

- народные анекдоты;

- докучные;

- прибаутки.

Углубляясь в эту классификацию, легко обнаружить некоторую беспорядочность, но её легко устранить, и тогда достоинства классификации станут очевидными. В.Я. Пропп считает, что исторические сказания, пересказы былин, былички не относятся к области сказок. Докучные и прибаутки тоже не являются сказками, но, конечно, они самым тесным образом примыкают к ним и должны помещаться в сборниках сказок. Былички частично попали в бытовые сказки, но их легко из них выделить. Если вычесть все эти недостатки, то получиться достаточно стройная классификация, включающая крупные разделы:

- сказки о животных;

- сказки о людях:

а) волшебные;

б) новеллистические (включая анекдоты).

Выделив крупные разделы, В.Я. Пропп выделяет и более мелкие, которые к ним примыкают. Он замечает, что у Афанасьева нет раздела, который был установлен лишь в последние годы, – сказки кумулятивные, или цепевидные, типа «Колобок» или «Петушок подавился». Таким образом, получается всего четыре крупных раздела:

- о животных;

- волшебные;

- новеллистические;

- кумулятивные.

Афанасьев выделил основные разделы. Однако в будущем обнаружилась необходимость в более подробной классификации, в распределении на роды, виды, разновидности и т.д. Такая более подробная систематизация была предложена финским ученым Антти Аарне.

По мере того как в Европе накапливался сказочный материал, стало всё более выясняться, что количество сюжетов сравнительно невелико, что многие сюжеты интернациональны, а новые материалы представляют собой в большинстве случаев варианты уже известных и описанных сюжетов. Возник вопрос: какие же сюжеты вообще известны европейской сказке? На этот вопрос и ответил финский учёный. Он взял несколько больших европейских сборников и установил имеющиеся в них сюжеты. Повторяющиеся сюжеты Аарне назвал типами сказок. Он составил каталог типов и опубликовал его на немецком языке под названием «Указатель сказочных типов». Указатель вышел в 1910 году в Хельсинки в серии FFC (Folklore Fellows Communications). Аарне оказал мировой науке неоценимую услугу. Каждый тип сказки получил название и номер.

Каталог Аарне получил всемирное распространение и вошёл в международную науку. Он был переведен на многие европейские языки. На русский язык его перевел проф. Н.П. Андреев под заглавием «Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне». Перевод этот был выпущен Сказочной комиссией Государственного русского географического общества в 1929 году. Андреев снабдил свой указатель библиографическими ссылками на новейшие русские сборники. Так, если исследователь занимается сказкой «Царевна-лягушка», то под 402-м номером он найдет список русских вариантов этой сказки в учтенных Андреевым сборниках. Количество найденных сюжетов оказалось поразительно малым. Аарне предусмотрел для своего указателя около 2400 номеров. На самом деле типов меньше. Аарне, конечно, понимал, что он не исчерпал материала, что могут найтись новые, не предусмотренные им типы. Поэтому он оставил в своей нумерации пустые места, пробелы, которые могут быть заполнены впоследствии, и исследователи и издатели широко этим пользовались.

Наряду с достоинствами указателя Аарне существуют многочисленные недостатки. За истекшие годы фольклористика значительно продвинулась вперед, и этот указатель уже не удовлетворяет современным требованиям. Им приходится пользоваться за неимением лучшего.

Недостатки:

1. Аарне нигде не определил, что понимается под типом (русская наука этим термином не пользуется);

2. Выявлена невыдержанность классификации, неприменимость её к материалу. Так, волшебные сказки делятся на разделы:

- чудесный противник;

- чудесный супруг;

- чудесная задача;

- чудесный помощник;

- чудесный предмет;

- чудесная сила или знание (уменье);

- прочие чудесные сказки.

Внешне все выглядит логично. На самом же деле эта классификация составлена по не исключающим друг друга признакам. Например, чудесная задача обычно разрешается при помощи чудесного помощника. В сказке «Сивко-Бурко» чудесная задача допрыгнуть до окна царевны на коне и поцеловать её разрешается при помощи чудесного коня Сивко-Бурко.

В.Я. Пропп выявил множество недостатков классификации. Эти ошибки, по его мнению, недопустимы с научной точки зрения, к тому же они крайне затрудняют пользование указателем – категории его установлены совершенно субъективно. Путь от указателя к сказке легок, но путь от сказки к указателю очень труден. Собирателю, который хотел бы определить свой материал по Аарне, приходится перелистывать множество страниц и примерять десятки типов раньше, чем он найдет нужные. Так, сказки о мачехе и падчерице попадают в разряд «чудесная задача», но сказка «Золушка», где, казалось бы, тоже фигурируют мачеха и падчерица, находится в разряде «чудесный помощник». Н.П. Андреев виртуозно сразу же определял любую сказку. Это он мог потому, что знал указатель наизусть. Но тот, кто его наизусть не знает, часто поставлен в безвыходное положение. Как замечает В.Я. Пропп, выходом из такого положения мог бы стать алфавитный предметный и именной указатель к указателю типов. На этот путь вступил Томпсон (Thompson, 1927). Если занимающийся сказкой хочет определить, к какому типу принадлежит «Сивко-Бурко» или «Салтан», или «Царевна-лягушка», он смотрит в алфавитный указатель и сразу находит нужное. К сожалению, перевод Андреева таким указателем не снабжен.

«Научная классификация сказок не создана до сих пор» – утверждает В.Я. Пропп в своей книге «Русская сказка».

Если обратится к классификации созданной Ю.М. Соколовым, то она в основном сводится к выделению следующих категорий сказок:

- волшебные,

- сказки о животных,

- кумулятивные,

- реалистические,

- сказки-легенды,

- сказки-былички,

- исторические легенды и предания,

- религиозные легенды.

Все эти жанры включены в состав сказок. По мнению В.Я. Проппа, который проанализировал классификацию Ю. Соколова, ошибки этой классификации довольно очевидны. Эта классификация представляет собой шаг назад по сравнению с классификацией Афанасьева, который различал сказки и легенды и дал два разных сборника. Братья Гримм не относили к сказкам исторические легенды или предания, и они также были правы. Какая разница между «сказками-легендами» и «религиозными легендами» Соколова, остается неясным.

Будет уместным выделить классификацию советского сказочника Ф.П. Господарева. Свой репертуар он делил на сказки:

- «где все делается волшебством» (волшебные, легендарные сказки);

- «где все головкой или разумом делается, а не только волшебством» (авантюрные, новеллистические, бытовые сказки);

- «сказки со зверями» (о животных);

- «сказки-забадушки» (сказки эротического содержания).

Э.В. Померанцева утверждает, что вопрос о классификации сказки до сих пор не решён ни в русской, ни в зарубежной науке, хотя имеются многочисленные указатели сказочных сюжетов. Сама же Померанцева выделяла четыре основные группы сказок:

- сказки о животных;

- волшебные сказки;

- авантюрные;

- бытовые.

В каждый из этих видов входит разнокачественный материал. К волшебным сказкам при такой системе должны быть отнесены легендарные и богатырские сказки. К авантюрным исторические и часть новеллистических, к бытовым – сатирические и анекдоты.

В.П. Аникин в своей книге «Русская народная сказка» выделяет основные три раздела сказки:

- о животных;

- волшебные;

- бытовые, новеллистические.

Ведерникова в своей книге русская сказка классифицирует сказки также как и Аникин на три основных раздела:

- волшебные;

- о животных;

- бытовые.

По моему мнению, наиболее полно отобразил классификацию русской народной сказки Афанасьев. Это выделяет в первую очередь В.Я. Пропп.

Как мы уже говорили, Афанасьев признал наличие трех больших групп сказок:

- сказки о животных;

- фантастические (мифологические), или волшебные сказки;

- новеллистические сказки.

Важно учесть, что Афанасьев нигде не оговаривал своей классификации. Огромный материал сам естественным образом распался на эти группы – значит, естественным образом явился определяющим для нашего исследования.

 

Герой

Основной герой волшебной сказки в сущности один. Независимо от того, зовут ли его Иван-царевич или Иван-крестьянский сын, Покати-горошек или Андрей-стрелец, Емеля-дурак, его облик, поведение, судьба одни и те же. Это обобщенный собирательный образ положительного героя. Мужественный, бесстрашный, верный, красивый герой преодолевает все беды и невзгоды и завоевывает свое счастье, будь то царский престол, рука царевны или победа над врагами родины. Герой этот един, независимо от того, как он представлен и в каком социальном положении находится. В большинстве волшебных сказок герой, в отличие от других персонажей, наделяется необычайной силой. Богатырство его обнаруживается уже в детстве, он «растет не по дням, а по часам», «выйдет на улицу, кого за руку схватит – рука прочь, кого за ногу схватит – нога прочь». Ему по силе лишь чудесный конь, который ожидает ездока по себе в подземелье, прикованный двенадцатью цепями. Отправляясь в путь, царевич заказывает себе палицу в двенадцать пудов. Та же сила скрыта и в Иване-дураке («Сивка-Бурка»): «...Ухватил клячу за хвост, содрал с неё шкуру и закричал: «Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вот вам батюшка корму прислал».

Следует отметить, что сказка открывает для нас самые высокие качества героя, например, как герой щадит животных: Иван-дурак на последние деньги выкупает собаку и кошку, освобождает журавля, попавшего в силки, охотник, терпя нужду, три года кормит орла. Таким же проявлением идеальных качеств становится выполнение долга, почитание старших, следование мудрым советам. Обычно советы исходят от стариков и женщин, которые воплощают в себе жизненный опыт, умение предвидеть события. Эти персонажи часто выступают в функции чудесных помощников. В сказке о трех царствах Иван-царевич, отправляясь на поиски похищенной матери, побеждает многоголового змея, следуя её наказу «не бить оружием дважды» или переставить бочки с «сильной и бессильной водой». Сюжет «оди туда, не знаю куда» весь строится на выполнении стрельцом мудрых советов своей жены. Невыполнение наказа, нарушение данного слова расцениваются как провинность и несут за собой тяжелые последствия: у Ивана-царевича похищают чудесные предметы, невесту.

Особую убедительность правильным поступкам придает начальное ошибочное поведение. Иван-царевич думает, где достать богатырского коня. На вопрос встречной бабушки-задворенки, о чем он задумался, отвечает грубостью, но затем одумывается, просит у старушки прощения и получает нужный совет.

Личность героя проявляется в поступках, в его реакции на внешний мир. Сюжетное действие (ситуации, в которые поставлен герой) служит раскрытием и доказательством истинно положительных качеств человека, правильности его поступков, как соответствующих нормам поведения человека в обществе. За каждый добрый поступок герой награждается волшебными предметами: шапкой-невидимкой, скатертью-самобранкой, чудесными животными – богатырским конем, зверями-помощниками. Награда может быть в виде совета: где найти коня, как отыскать дорогу к суженой, одолеть змея.

Волшебная сказка знает два основных типа героев: Ивана-царевича (активного) – героя волшебно-героических сюжетов («Три царства», «Кащей Бессмертный», «Молодильные яблоки» и др.) и Ивана-дурака (пассивного) – героя сказок «Сивка-Бурка», «Волшебное кольцо», «Чудесные дары», «Конек-горбунок» и др. Цель героя в разных сюжетах различна: возвратить людям свет, который проглотил змей, избавить от чудовища мать и найти братьев, вернуть зрение и здоровье старика, обращает царицу в белую утку, а потом пытается погубить и её детей.

Раскрывая образы своих героев, сказка передает народные представления о людях, их взаимоотношениях, утверждает доброту и верность. Образ героя раскрывается в сложной системе сюжетных противопоставлений.

Иван-Царевич – один из главных персонажей русского фольклора. Он выступает в сказках в двух разных ипостасях:

Рисунок 7 – Горохова Е. «Перо Жар-птицы»

 

Положительный персонаж, борющийся со злом, помогающий обиженным или слабым. Очень часто в начале сказки Иван-Царевич беден, потерян родителями, преследуется врагами, не знает о своем царском происхождении. В таких сказках как награду за героическое поведение и добрые дела Иван-Царевич получает назад свое царство, трон или находит своих царственных родителей. Но даже если он изначально царевич, то в конце сказки он обычно получает своеобразный приз в виде чужого полцарства, царской или королевской дочери, волшебного или дорогого коня, драгоценных или волшебных предметов, или даже дополнительного ума или волшебных умений.

Отрицательный персонаж, который противопоставляется другим царевичам, но чаще персонажам простого происхождения, например, Ивану-рыбацкому сыну. В этом случае Иван-царевич зол, коварен и различными способами пытается погубить положительных героев и отнять у них заслуженную награду. В конце бывает посрамлен и наказан, но практически никогда – убит.

Обычно Иван-царевич (как и Иван-дурак) является младшим из трёх сыновей царя.

Иван-дурак. Иван-дурак, или Иванушка-дурачок – один из главных прототипических персонажей русских сказок. Воплощает особую сказочную стратегию, исходящую не из стандартных постулатов практического разума, опирающегося на поиск собственных решений, часто противоречащих здравому смыслу, но, в конечном счете, приносящих успех. Как правило, его социальный статус низкий – крестьянский сын или сын старика со старухой. В семье часто являлся третьим, младшим сыном. Не женат. С помощью волшебных средств Иван-дурак успешно проходит все испытания и достигает высших ценностей: он побеждает противника, женится на царской дочери, получает и богатство, и славу. Важно заметить, что Иван-дурак воплощает в себе также образ поэта и музыканта. В сказках подчеркивается его пение, его умение играть на чудесной дудочке или гуслях-самогудах, заставляющих плясать стадо. Иван-дурак связан в сюжете с некоей критической ситуацией, завершаемой праздником (победа над врагом и женитьба), в котором он главный участник.

Для моего исследования необходимо заметить, что герой сказок Иван-дурак – вовсе не дурак, в современном значении этого слова. До принятия христианства и долгое время после существовала традиция не называть детей «взрослыми» именами, чтобы их не похитили «черти» (живущие за чертой), пока они беспомощные. «Взрослое», «настоящее» имя ребёнок получал на посвящении в 10-13 лет, а до этого носил ненастоящее, детское. Большое распространение имели детские имена, образованные от числительных – Первак, Вторак, Третьяк. А также и Другак, то есть «другой», следующий. Так как оно было самым популярным, обозначающим, в большинстве случаев, младшего ребёнка, то в результате стало нарицательным и упростилось до «Дурак». Имя «Дурак» встречается в церковных документах до XIV-XV веков. С XVII века оно начало значить то, что значит и сейчас – глупого человека. Естественно, ведь самый младший – самый неопытный и несмышлёный. Поэтому принимая к сведению эту версию, знаменитый Иван-Дурак из русских сказок может оказаться вовсе не дураком, а просто младшим из трёх сыновей. (Интернет-ресурс № 4).

Чудесные помощники

Помимо основных действующих лиц – героя и его противника – в сказке немало и других персонажей, каждому из которых присуще своё назначение в сюжетном действии. Среди них особенно многочисленна группа персонажей, дарящих чудесных помощников, и самих чудесных помощников. Это персонажи только волшебной сказки.

В волшебных сказках домашние и дикие животные всегда стоят на стороне героя: конь помогает победить змея, корова Буренушка выполняет за падчерицу трудную работу, кошка и собака возвращают похищенное царевной кольцо, медведь, волк, заяц помогают царевичу достать смерть Кощея или разделаться с колдуном – любовником сестры.

Чудесные помощники многообразны и многочисленны:

- Сват Разум,

- Опивало и Объедало,

- Горыня, Дубыня,

- Старушка-задворенка,

- Сивка-бурка вещая каурка,

- Серый волк,

- Ногай-птица,

- Кот и Кобель и другие.

Одни из них фантастичны, предельно обобщены и лишены индивидуального характера. Другие почти обыкновенны, живут земной жизнью, одолевают реальные трудности.

Вот что пишет Э. Померанцева о помощниках: «Возникшие на разных ступенях человеческого сознания, связанные с культом тотема, природы, с религиозными и суеверными представлениями, с наблюдениями над животным миром, образы эти едины в основном своем качестве и функции – они существуют как помощники, дополняющие образ героя и функционально довершающие действия героя» (45, с. 65). Также Померанцева приходит к выводу, что образы чудесных предметов (скатерть-самобранка, шапка-невидимка и др.) едины с чудесными помощниками, несут ту же служебную роль, но различаются по своему происхождению.

Чудесные предметы

Издавна, желая избавить себя от болезней и случайных опасностей, стремясь обеспечить удачу во всех делах, народное воображение наделяло магической функцией хлеб, воду, огонь, а также множество самых разнообразных предметов: огниво, полотенце, иголку, зеркало, кольцо, нож и др. Эта вера находит подтверждение в многочисленных обрядах и обычаях, она своеобразно отразилась и в сказке о чудодейственных свойствах отдельных предметов, с помощью которых герой выполняет трудные поручения, избегает опасности. Чудесные предметы в сказке – это, как правило, внешне обычные бытовые предметы – гребень, щетка, полотенце. Чудесные свойства заключены в их действии: скатерть кормит всех голодных, полотенце расстилается рекой, гребень превращается в непроходимый лес.

Женские образы

Несколько разнообразнее в русской волшебной сказке положительные женские образы. Каждый из них чарует, трогает, захватывает слушателя своими неповторимыми индивидуальными чертами. Тут и мудрые девы, владеющие чудной колдовской силой. Они помогают герою бежать от Морского царя, найти смерть Кощея, рассеять чары старого колдуна. Таковы Елена Прекрасная, Василиса Премудрая, Марья Моревна, они обладают даже большей силой, умом и находчивостью, чем сам герой сказки. Художественному совершенству этих образов не уступает нежный образ сестрицы Аленушки, павшей жертвой злой колдуньи, поэтический образ Снегурочки, созданный бедными стариками, и наконец, трогательный образ верной возлюбленной Финиста-Ясного сокола, которая преодолела множество препятствий ради своего суженого. Важно выделить образ царевны-лягушки, её генетические корни древнее многих.

Генетические предпосылки создания каждого из этих женских образов различны. В одних воплотились представления о силе женщины, покровительницы рода, в других явны мифологические черты, и мотивы рождения нездешнего существа. Разные и характер и поведение, но во всех сказках воплотились представления народа об идеальном образе любящей, верной, трудолюбивой женщины – жены, матери, дочери, сестры.

По мнению Э.В. Померанцевой, женские образы занимают в сказках значительное место. Этими образами сказка передает народные представления о девушке-невесте, жене, матери. Наиболее художественную разработанность получил образ чудесной невесты. Определение «прекрасная» не может выразить всю полноту впечатления от её красоты, и сказка создает особую формулу – «ни в сказке сказать, ни пером описать».

Чудесная невеста – это не только красавица, какой не сыщешь во всем мире, но и существо, наделенное волшебством: пряжа её превращается в войско, лесные звери и птицы – её слуги, она в родстве с хозяевами подземного и подводного царств. Галерея удивительных женских образов обширна. Это и воинственная Царь-девица, охраняющая сад с молодильными яблоками, и дева-воин Марья-царевна, улетающая белой лебедью от не послушавшего её мужа, раньше времени сжегшего шкуру лягушки.

По мнению Н.М. Ведерниковой, чудесная невеста – это и чудесный помощник, приносящий в дар возлюбленному свою могущественную силу. Она помогает царевичу разрешить хитроумные задачи морского царя, по её приказу встают белокаменные дворцы, мамки-няньки вышивают ковёр, лесные звери и птицы помогают стрельцу «дойти туда – не знаю куда, принести то – не знаю что». Верность, доброта, готовность помочь мужу в трудную минуту наполняют эти образы.

Менее распространенным является тип женских образов, являющихся главными действующими лицами сказок, например, «Финист-ясный сокол», «Одноглазка, Двуглазка и Триглазка», «Свиной чехол».

Рассмотрим подробнее некоторые женские образы волшебных сказок:

Василиса Премудрая. Василиса Премудрая, персонаж русских народных волшебных сказок. В большинстве из них Василиса Премудрая – дочь морского царя, наделённая мудростью и способностью превращения. Тот же женский образ выступает под именем Марьи-царевны, Марьи Моревны, Елены Прекрасной. М. Горький назвал Василису Премудрую одним из наиболее совершенных образов, созданных народной фантазией. Иной по своей природе является обездоленная сиротка – Василиса Прекрасная в уникальном тексте А.Н. Афанасьева.

Елена Прекрасная. Елена Прекрасная – в древнегреческой мифологии дочь Леды и Зевса, овладевшего ею в обличие лебедя. Елена была самой прекрасной из женщин, даже богини завидовали ей. Елену похитил герой Аттики Тесей, но её братья, Полидевк и Кастор, освободили Елену и вернули в дом Тиндарея. За Елену сватались множество женихов, но Тиндарей опасался распрей и никак не мог решиться отдать Елену замуж. Одиссей предложил Тиндарею предоставить право выбора жениха самой Елене, которая выбрала прекрасного сына Атрея Менелая, который после смерти Тиндарея стал царём Спарты. Елена похищена троянцем Парисом, чем подан был повод к троянской войне. Образ Елены Прекрасной часто встречается и в русских сказках.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Волшебная сказка – образец национального русского искусства.

Она уходит своими глубочайшими корнями в психику,

в восприятие, культуру и язык народа.

Аникин В.П.

 

Исследование волшебной сказки это длительное путешествие в мир загадок и тайн за семью печатями. И несмотря на многочисленные работы и изучения, в сказке остается ещё очень много неразъяснённого и не открытого. Нелегко толковать и судить о предмете, простота которого обманчива.

Значение сказки различно для разных людей и даже для одного и того же человека в различные периоды его жизни – от раннего де