Формы собственности» и право собственности

Экономические отношения присвоения выступают в различ­ных формах в зависимости от того, кто является их субъектом: от­дельный человек, группа лиц или организованный ими коллектив, государство или общество (народ) в целом. Соответственно этому обычно различают индивидуальное, групповое или коллективное и общественное, а также смешанное присвоение. Эти экономические формы присвоения и принято называть формами собственности.

Следовательно, формы собственности представляют собой эко­номические, а не юридические категории. Их нельзя отождествлять с правом собственности или с его разновидностями, выделяя или противопоставляя на этом основании, например, «право индиви­дуальной (или «частной») собственности» и «право коллективной собственности». Ведь формы собственности как экономические отношения получают различные юридические формы выражения, не сводящиеся только в праву собственности. Кроме того, участниками имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, в том числе субъектами права собственности, могут быть не всякие субъекты экономических отношений присвоения.

В частности, в этом качестве не могут выступать трудовые кол­лективы, различные общины и тому подобные образования, не имеющие своего, обособленного имущества. Ведь они не отчуж­дают какое-либо имущество от имущества иных лиц, прежде всего от личного имущества своих участников (членов), а потому и не становятся самостоятельными участниками имущественных отно­шений (собственниками). Если же такое обособление происходит, то образуется новый самостоятельный собственник (юридическое лицо, например акционерное общество или общественная орга­низация), который становится индивидуальным, а не коллектив­ным субъектом, ибо его учредители (участники) теряют право соб­ственности на переданное ему имущество. В экономическом смысле субъектом присвоения (собственности) в такой ситуации может считаться и коллектив, но в гражданско-правовом смысле единым и единственным собственником становится только юридическое лицо. Следовательно, субъекты юридических отношений (права собственности) и экономических отношений (присвоения) совсем не обязательно совпадают.

По этой же причине не может сложиться и юридических отно­шений «смешанной собственности», ибо соответствующее имущес­тво в действительности не «смешивается», а либо обособляется у нового собственника (юридического лица), либо остается принад­лежать прежним владельцам (на праве общей собственности). В силу этого, например, акционерное общество с преобладающим или даже со 100%-ным государственным участием тем не менее становится собственником своего имущества, которое нельзя бо­лее считать объектом государственной собственности (хотя рос­сийское законодательство о приватизации и исключает из числа приобретателей приватизируемого имущества хозяйственные об­щества с более чем 25%-ным государственным участием). Точно так же единым собственником своего имущества становится со­вместное предприятие (хозяйственное общество) с иностранным участием, являющееся юридическим лицом российского (или иного национального) права.

Имущественный оборот в рыночном хозяйстве требует принци­пиального равенства прав товаровладельцев как собственников имущества. Иначе говоря, возможности по отчуждению и приобретению (присвоению) вещей должны быть одинаковыми для всех товаровладельцев. В противном случае единого, нормального обо­рота не получится. Поэтому становится необходимым принцип равенства всех форм собственности, под которым понимается ра­венство возможностей, предоставляемых различным субъектам присвоения.

Следует, однако, подчеркнуть, что этот принцип тоже носит экономический, а не юридический характер. Обеспечить равенст­во всех форм собственности в юридическом смысле просто невоз­можно. Так, в государственной собственности может находиться любое имущество, в том числе изъятое из оборота; государство может приобретать имущество в собственность такими способами (налоги, сборы, пошлины, реквизиция, конфискация, национали­зация), которых лишены граждане и юридические лица. С другой стороны, юридические лица и публично-правовые образования отвечают по своим долгам всем своим имуществом, а граждане — за установленными законом изъятиями (приложение 1 к Гражданско-процессуальному кодексу). Поэтому ч. 2 ст. 8 Конституции РФ говорит о признании и равной защите, но не о равенстве различ­ных форм собственности.

Следовательно, существование разных форм собственности (т. е. экономических форм присвоения материальных благ) отнюдь не требует появления зеркально соответствующих им разных прав собственности. При ином подходе эти разновидности права соб­ственности неизбежно повлекут различия в содержании прав собственников (как это имело место ранее, когда нахождение иму­щества в государственной или иной форме социалистической соб­ственности предоставляло ее субъекту неизмеримо большие воз­можности, чем форма личной собственности), нарушая тем самым основополагающий принцип равенства форм собственности. По­этому следует признать, что юридически существует одно право собственности с единым, одинаковым для всех собственников на­бором правомочий (т. е. содержанием), у которого могут быть лишь различные субъекты. В силу этого исчезает необходимость в выде­лении разновидностей права собственности, например отдельно­го права частной собственности, противопоставляемого праву пуб­личной собственности.

Провозглашение в ч. 2 ст. 8 Конституции РФ частной, публич­ной (государственной и муниципальной) и иных форм собственности имеет в виду именно экономические, а не юридические ка­тегории. При этом частная форма собственности (присвоения) и в конституцион­ном понимании является общим, собирательным понятием для при­своения (собственности) любых частных (негосударственных, не­публичных) лиц, в этом смысле противостоящим публичному или общественному присвоению (государственной и муниципальной (публичной) собственности).

Понимание же частной собственности как принадлежности имущества только одному — физическому лицу, и притом не вся­кого имущества, а прежде всего средств производства, да еще и лишь таких, которые он не в состоянии использовать сам, не при­бегая к найму рабочей силы (заведомо отождествляемому с эксплу­атацией трудящихся), основано на идеологических (политэкономических) догмах и не имеет сейчас ни юридического, ни прак­тического смысла.

Говоря о понятии частной собственности, надо также иметь в виду, что в России даже сам термин «собственность» стал исполь­зоваться лишь во второй половине ХУШ в., при Екатерине II (тогда как до этого царь, олицетворявший собой государство, мог произ­вольно изъять любое имущество у любого своего подданного). «Полная собственность», включающая право свободного распо­ряжения своим имуществом и освобожденная от многочисленных ограничений «в казенном интересе», была предоставлена извест­ной Жалованной грамотой дворянству лишь упомянутому сосло­вию в качестве особой привилегии. Только в результате реформ Александра II, проведенных уже в 60-х гг. XIX в., частная собствен­ность, «перестав быть привилегиею, сделалась общей правовой нормой всего населения»¹. При таких условиях законодательное признание и нормальное, а не политэкономическое понимание частной собственности способно не только оградить имуществен­ные интересы граждан и юридических лиц от произвольного вме­шательства публичной власти, но и стать достаточно эффектив­ным средством формирования подлинного, независимого от государства гражданского общества, в условиях которого только и может существовать нормальное рыночное хозяйство.

Не менее очевидным теперь становится и то, что никаких «иных форм собственности», кроме частной и публичной, в действитель­ности не существует. Встречающиеся иногда попытки выделения на этой основе каких-то особых форм коллективной, общинной или смешанной собственности и соответствующих им особых «прав собственности» не могут иметь ни юридического (гражданско-правового), ни просто логического смысла, ибо субъектами соот­ветствующих имущественных отношений на самом деле всегда яв­ляются либо отдельные граждане, либо созданные ими организа­ции-собственники (юридические лица), что вполне укладывается в рамки обычного понимания частной собственности. В связи с этим признание возможности появления «иных форм собственнос­ти», кроме частной и публичной, следует считать результатом не­доразумения, основанного на идеологизированной, политэкономической трактовке частной собственности.

Тема 2. Понятие и содержание права собственности

Понятие права собственности

Право собственности может быть рассмотрено в объективном и в субъективном смысле. В первом случае речь идет о юридичес­ком институте — совокупности правовых норм, значительная часть которых, имея гражданско-правовую природу, входит в подотрасль вещного права.

Однако в институт права собственности включаются не толь­ко гражданско-правовые нормы. Он охватывает все нормы права, закрепляющие (признающие), регулирующие и защищающие при­надлежность материальных благ конкретным лицам. К ним, следовательно, относятся не только соответствующие нормы граж­данского права, но и определенные предписания конституцион­ного и административно-правового характера, и даже некоторые уголовно-правовые правила, устанавливающие принадлежность имущества определенным лицам, закрепляющие за ними извест­ные возможности его использования и предусматривающие юри­дические способы охраны прав и интересов собственников. Иначе говоря, право собственности в объективном смысле представляет собой не гражданско-правовой, а комплексный (многоотраслевой) институт права, в котором, однако, преобладающее место занима­ют гражданско-правовые нормы. Эти последние в совокупности охватываются понятием права собственности как гражданско-пра­вового института, входящего в общую, единую систему граждан­ско-правовых норм.

В субъективном смысле право собственности, как и всякое субъ­ективное право, есть возможность определенного поведения, до­зволенного законом управомоченному лицу. С этой точки зрения оно представляет собой наиболее широкое по содержанию вещ­ное право, которое дает возможность своему обладателю — соб­ственнику, и только ему определять характер и направления ис­пользования принадлежащего ему имущества, осуществляя над ним полное хозяйственное господство.

Содержание правомочий собственника

В п. 1 ст. 209 ГК правомочия собственника раскрываются с помощью традиционной для русского гражданского права «триа­ды» правомочий: владения, пользования и распоряжения. Под правомочием владения понимается основанная на законе (т. е. юридически обеспеченная) возможность иметь у себя данное иму­щество, содержать его в своем хозяйстве (фактически обладать им, числить на своем балансе и т. п.). Правомочие пользования пред­ставляет собой основанную на законе возможность эксплуатации, хозяйственного или иного использования имущества путем извле­чения из него полезных свойств, его потребления. Оно тесно свя­зано с правомочием владения, ибо в большинстве случаев можно пользоваться имуществом, только фактически владея им. Право­мочие распоряжения означает аналогичную возможность опреде­ления юридической судьбы имущества путем изменения его при­надлежности, состояния или назначения (отчуждение по договору, передача по наследству, уничтожение и т. д.).

В своей совокупности названные правомочия исчерпывают все предоставленные собственнику возможности. Теоретические по­пытки дополнить эту «триаду» другими правомочиями, например правомочием управления, оказались безуспешными. При более тща­тельном рассмотрении такие «правомочия» оказываются не само­стоятельными возможностями, предоставляемыми собственнику, а лишь способами реализации уже имеющихся у него правомочий, т. е. формами осуществления субъективного права собственности.

У собственника одновременно концентрируются все три ука­занных правомочия. Но порознь, а иногда и все вместе они могут принадлежать и не собственнику, а иному законному владельцу имущества, например арендатору. Ведь последний не только вла­деет и пользуется имуществом собственника-арендодателя по до­говору с ним, но и вправе с его согласия сдать имущество в подна­ем (субаренду) другому лицу или, например, внести в имущество значительные улучшения, существенно изменив его первоначаль­ное состояние, т. е. в известных рамках распорядиться им. Следо­вательно, сама по себе «триада» правомочий еще недостаточна для характеристики прав собственника.

Более того, обозначение правомочий собственника как «триа­ды» возможностей свойственно лишь нашему национальному пра­вопорядку. Впервые оно было законодательно закреплено в 1832 г. в ст. 420 т. X ч. 1 Свода законов Российской империи, отку­да затем по традиции перешло и в Гражданские кодексы 1922 и 1964 гг., и в Основы гражданского законодательства 1961 и 1991 гг., и в ГК РФ. В зарубежном законодательстве имеются иные характеристики этого права. Так, согласно § 903 Германского граж­данского уложения собственник «может распоряжаться вещью по своему усмотрению и отстранять других от всякого воздействия на нее»; в соответствии со ст. 544 Французского гражданского кодекса собственник «пользуется и распоряжается вещами наибо­лее абсолютным образом»; в англо-американском праве, не знаю­щем в силу своего прецедентного характера легального (законо­дательного) определения права собственности, его исследователи насчитывают до 10—12 различных правомочий собственника, при­чем способных в разных сочетаниях одновременно находиться у различных лиц, и т. д.

Наконец, даже признание за собственником «триады право­мочий» не всегда свидетельствует о широте содержания предоставленных ему возможностей. Так, в соответствии с российским законодательством частный собственник не вправе использовать предоставленный ему земельных участок не по целевому назначе­нию или отчуждать его лицам, которые не смогут обеспечить про­должение такого использования (например, для сельскохозяйствен­ного производства). При несоблюдении экологических требований и нерациональном землепользовании он рискует вообще лишить­ся своего участка земли. Строго целевое назначение имеют также жилые помещения — жилые дома, квартиры и т. д. Поскольку жилые помещения предназначены лишь для проживания граждан, их использование в иных целях, в частности для размещения раз­личных контор (офисов), складов, производств и т. д., хотя бы и по воле или с согласия их собственника, допускается только после перевода этих помещений в нежилые в установленном законом порядке (п. 2 и 3 ст. 288 ГК). Ведь использование названных недвижимостей всегда так или иначе не только затрагивает интере­сы соседей или других окружающих собственника лиц, но и имеет большое социальное значение в условиях их сохраняющегося де­фицита. Поэтому установление целевого назначения для соответ­ствующих объектов и связанное с этим ограничение возможнос­тей их собственников служит обеспечению важного публичного интереса. При этом собственник вовсе не лишается своих право­мочий. Речь идет об установлении законом определенных границ содержания самого права собственности, которое в любом случае не может быть беспредельным.

Возможны и ограничения (пределы) осуществления права соб­ственности, предусмотренные законом или договором. Так, пра­ва приобретателя (собственника) недвижимого имущества (пла­тельщика ренты) по договору пожизненного содержания с иждивенцем (ст. 601 ГК) исключают для него возможность отчуж­дать или иным образом распоряжаться приобретенным в собствен­ность имуществом без согласия своего контрагента (получателя ренты). Это служит одной из гарантий интересов последнего на случай прекращения обязательства из-за серьезного нарушения своих обязанностей плательщиком ренты (ст. 604, 605 ГК). В та­кой же ситуации находится и залогодатель, остающийся собственником отданной в залог вещи, но по общему правилу лишен­ный возможности распоряжаться ею без согласия залогодержате­ля (п. 2 ст. 346 ГК).