Головного мозга в вербально-

МНЕСТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССАХ

Вопросы, связанные со структурой функции памяти и ее мозговой организацией, привлекают внимание широкого круга исследователей.

Большой вклад в изучение этой проблемы вносит нейропсихология. Анализ нарушений памяти, возни­кающих при локальных поражениях мозга, позволяет судить о той роли, которую играют различные мозго­вые структуры в протекании мнестических процессов.

К настоящему времени достаточно хорошо изу­чены нарушения памяти, возникающие при очаго­вых поражениях левого полушария мозга. Описаны нарушения слухо-речевой памяти, характерные для локализации патологического процесса в левой ви­сочной (М.Климковский, 1966; B.Milner, 1968; Л. Т.По­пова, 1972), левой затылочной (Н.К.Киященко, 1973) и левой теменно-затылочной области (Г.Б.Горская, 1970; Фам Мин Хак, 1971). Показано, что основной чертой этих нарушений является то, что они ограни­чены одной сенсорной модальностью и носят, та­ким образом, модально-специфический характер.

Имеются исследования, посвященные изучению нарушений памяти, возникающих при поражениях левой лобной доли, и описаны наиболее характер­ные особенности этих нарушений, связанные с нару­шением самой структуры деятельности запоминания (Фам Мин Хак, 1971).

Хорошо изучены также нарушения памяти, воз­никающие при поражениях неспецифических струк­тур мозга, носящие модально-неспецифический характер (Н.К.Киященко и др., 1975).

Результаты этих многочисленных исследований позволили сформулировать представление о механиз­мах патологического забывания, согласно которому в основе нарушений памяти, возникающих как при поражениях неспецифических структур мозга, так и специфических зон коры левого полушария, лежит один общий механизм — патологическое влияние интерферирующей деятельности, связанное с разви­тием ретроактивного торможения, т.е. с нарушени­ем основных процессов нейродинамики.

Однако несмотря на то, что нарушениям процессов хранения и актуализации следов посвящено много работ, остается множество проблем, открытых для исследования. Прежде всего все описанные до сих пор факты о характере нарушений памяти, их связи с локальными поражениями мозга, о механизмах, определяющих структуру этих нарушений, относятся лишь к одному уровню протекания мнестических про­цессов — произвольному запоминанию. Однако для полного и всестороннего изучения мнестической функ­ции необходим столь же детальный анализ наруше-

¹ Симерницкая Э.Г. Доминантность полушарий. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. С.49—68.

 

ний процессов и непроизвольного запоминания, от­ражающих особенности непосредственного запечатле-ния следов на уровне первой сигнальной системы.

Вопрос о мозговой организации мнестических процессов не может считаться окончательно изучен­ным и без установления той роли, которую в их обес­печении играет правое полушарие мозга. В последние годы сложилась гипотеза, согласно которой при по­ражениях левого полушария мозга страдает запоми­нание стимулов, так или иначе связанных с речью («вербальная память»), а при поражениях правого полушария нарушается «невербальная память», т.е. запоминание собственно перцептивных, не подда­ющихся вербализации стимулов (B.Milner, 1968).

Относительно механизмов, лежащих в основе тех расстройств памяти, которые характерны для пораже­ний правого полушария, не имеется более или менее обоснованных гипотез. Между тем, именно этот воп­рос может иметь решающее значение для понимания той роли, которую играет правое полушарие мозга в мнестических процессах. Попытка подойти к решению этого вопроса была одной из первых и основных сто­явших перед нами задач. Его изучение мы начали с анализа того, как влияют поражения правого полуша­рия на процессы запоминания речевых стимулов и вообще на протекание речевых функций.

Гипотеза, из которой мы исходили, заключает­ся в следующем. Если, как это показывают иссле­дования большого числа авторов, и прежде всего Л.С.Выготского, речь составляет основу для пост­роения всех высших форм произвольной созна­тельной деятельности и обеспечивает протекание психических процессов на высшем произвольном, осознанном уровне, то есть все основания связы­вать с доминантным по речи левым полушарием не только самый факт осуществления речевой деятель­ности, но и тот уровень организации психических процессов, который генетически связан с овладе­нием языком и переходом к опосредствованным ре­чью формам поведения.

Такой подход к роли речи в организации психи­ческой деятельности человека существенно изменяет принципы решения и тех проблем, которые возни­кают при анализе функций левого и правого полу­шария. При анализе функций левого полушария такой подход заставляет обращать особое внимание на состояние высших, опосредствованных, органи­зованных в систему логических кодов форм деятель­ности, ее сознательный характер, ее доступность произвольной регуляции и т.д. При анализе же функ­ций правого полушария он заставляет с особым вни­манием отнестись к непосредственно протекающим, чувственным формам психической деятельности, не организованным в систему предметных или логи­ческих кодов и не столь доступным для сознатель­ной, произвольной регуляции.

Изучая картины тех нарушений в психической деятельности, которые возникают при поражениях левого и правого полушария, такой подход застав­ляет нас искать различия не только в модально-спе­цифических (сенсорных и двигательных) и не только в предметно-специфических (речевых и неречевых) процессах, но и в том способе и уровне организации, которыми характеризуется любая (в том числе и ре­чевая) деятельность человека.

В приведенном выше положении мы не выхо­дим за пределы уже давно сформулированного прин­ципа нейропсихологии, согласно которому каждый вид психической деятельности осуществляется слож­ной функциональной системой совместно работаю­щих зон мозговой коры и стволовых образований,

каждая из которых вносит свой собственный вклад в организацию этой деятельности.

Особенность предлагаемого сейчас подхода заклю­чается в том, что сформулированный выше принцип относится теперь не к роли отдельных зон коры голов­ного мозга или стволовых образований в построении сложных форм психической деятельности, а к той роли, которую в ее организации играет каждое из полуша­рий головного мозга. Отсюда следует, что, анализируя картины, возникающие при локальных поражениях мозга, мы должны заниматься не столько тем, какая функция или какой вид деятельности выпадает, сколь­ко анализом того, какой фактор, участвующий в орга­низации этой деятельности, выпадает и как именно изменяется протекание одной и той же формы дея­тельности при поражениях левого и правого полушария. Применительно к процессам памяти можно предпо­лагать, что поражения левого полушария должны в первую очередь приводить к нарушению процессов про­извольного, сознательного запоминания, в то время как поражения правого полушария в большей мере будут сказываться на процессах непроизвольного, не­преднамеренного запоминания, которое в меньшей степени опирается на участие средств, обеспечивае­мых речью.

Если сформулированная выше гипотеза правиль­на, то больные с поражением левого полушария дадут пониженные показатели при произвольном, а больные с поражением правого полушария — при непроизвольном запоминании.

Методы, позволяющие сопоставить оба уровня запоминания, хорошо разработаны в советской пси­хологии, в частности теперь уже классических ис­следованиях А.А.Смирнова (1948) и П.И.Зинченко (1961).

Мы использовали эти методы для изучения осо­бенностей протекания произвольных и непроизволь­ных форм запоминания у больных с поражением правого и левого полушария мозга.

Исследование было проведено на 15 больных с поражением левого и 15 больных с поражением пра­вого полушария мозга. Контрольную группу соста­вили 15 здоровых испытуемых. У обеих групп больных очаг поражения локализовался в пределах теменно-височных отделов полушарий. Больные с наличием отчетливых речевых расстройств (афазий), так же как и больные с синдромом инактивности и инертнос­ти, исключались из исследования.

Исследование состояло из трех серий опытов.

В первой серии, посвященной исследованию про­извольного запоминания, испытуемым предъявлялась карточка, на которой было напечатано одинаковым шрифтом без заглавных букв десять не связанных друг с другом односложных слов (типа: дом, кот, лес, — и т.д.). Испытуемые предупреждались, что после прослу­шивания слов они должны будут воспроизводить их в любом порядке. Оценивалось число правильно воспро­изведенных слов после их однократного предъявления.

Вторая и третья серии были посвящены исследо­ванию непроизвольного запоминания. Испытуемым предъявлялись такие же карточки с десятью словами и предлагалось во второй серии подсчитать общее чис­ло букв во всех словах, а в третьей серии — число слов, начинающихся на букву «к». После выполнения каждого из этих заданий испытуемым предлагалось припомнить, какие слова были напечатаны на кар­точке. (...)

Как и следовало ожидать, при поставленной мнестической задаче здоровые испытуемые могут воспроизвести большее количество слов по сравне­нию с теми случаями, когда такая задача перед ними не ставится. Так, продуктивность произвольного за­поминания десяти слов у здоровых испытуемых на 32% превосходит продуктивность непроизвольного запоминания. Эти результаты не расходятся с теми многочисленными данными, которые были получе­ны А.А.Смирновым (1948), П.И.Зинченко (1959) и другими авторами.

При исследовании больных с поражением левого полушария было установлено статистически досто­верное снижение (на 41%, при р<0,05) продук­тивности произвольного запоминания по сравнению с нормальными показателями. Продуктивность не­произвольного запоминания также оказалась сни­женной у больных с поражениями левого полушария по сравнению с соответствующими показателями здоровых испытуемых, однако это снижение не было статистически достоверным (р>0,2).

Таким образом, при поражениях левого полу­шария процессы произвольного запоминания вер­бальных стимулов нарушаются в большей степени по сравнению с процессами их непроизвольного запоминания.

Иные результаты были получены у больных с поражениями правого полушария головного мозга. Продуктивность произвольного запоминания у этой группы больных также оказалась сниженной по срав­нению с показателями здоровых испытуемых на 27%, но это снижение было менее значимо, чем у боль­ных с левосторонней локализацией патологическо­го процесса (р<0,1).

Наиболее отчетливые изменения у больных с поражением правого полушария обнаружились, од­нако, при исследовании непроизвольного запоми­нания, которое оказалось сниженным по сравнению с нормальными показателями на 72%. Так, 9 из 15 больных с правосторонней локализацией патологи­ческого процесса при задании подсчитать общее число букв в словах не смогли воспроизвести ни одного из десяти слов, три человека смогли при­помнить только по одному слову, два — по два и только один человек из этой группы больных смог после выполнения немнестической задачи воспро­извести три слова.

Таким образом, результаты проведенного иссле­дования показывают, что если поражение левого полушария приводит к преимущественному нару­шению процессов произвольного запоминания, то поражение правого полушария с особенной отчет­ливостью сказывается на процессах непроизвольно­го запоминания. В результате этого способность запечатлевать и припоминать тот материал, на ко­торый больной не обращает специального внима­ния, оказывается почти невозможной.

Эти факты дают основание заключить, что в процессе запоминания даже речевого материала уча­ствуют оба полушария (но при этом их участие нео­днозначно) и что правое полушарие обеспечивает возможность непреднамеренного, непроизвольного запоминания, в отличие от левого полушария, обеспечивающего произвольный уровень организа­ции мнестической деятельности.

Однако межполушарные различия проявляются не только в том, что одно полушарие обеспечивает одну, а второе — другую сторону единого психоло­гического процесса, но и в том, что контролируемые правым и левым полушарием процессы запомина­ния имеют различную природу.

Как указывалось выше, основным фактором, нарушающим процессы памяти при поражениях ле­вого полушария, является повышенная тормозимость следов побочными интерферирующими воздействия­ми (М.Климковский, 1966; А.Р.Лурия, 1973; Н.К.Кия-щенко, 1973 и др.). Вследствие этого больные с поражением левого полушария относительно легко воспроизводят заданный материал в условиях его непосредственного воспроизведения и оказываются несостоятельными выполнить то же задание после пустой и особенно заполненной побочной деятель­ностью паузы.

Об относительной сохранности процессов непос­редственного запоминания при левосторонних лока­лизациях патологического процесса свидетельствуют и результаты специальных исследований (М.Клим­ковский, 1966).

В отличие от этого больные с поражением пра­вого полушария мозга, и прежде всего его височных отделов, показывают отчетливые нарушения запо­минания именно в условиях непосредственного вос­произведения стимулов. Эти нарушения проявляются в том, что воспроизведение даже небольших по объе­му серий слов оказывается для них затрудненным и требует многократных повторений.

Особенно нарушено у таких больных воспро­изведение заданного порядка слов. Так, больной Б. (опухоль височно-лобной области справа) оказался способным повторить серию из 4-х слов только пос­ла чстътрех повторений, больной С, (сосудистая отту-

холь с кистой в лобно-височной доле справа) — после семи повторений,

Аналогичные расстройства имели место и у дру­гих больных с правосторонней локализацией пато­логического процесса.

В более легких случаях нарушения непосредствен­ного запоминания обнаруживаются при предъявлении серий слов, состоящих из пяти элементов. Так, боль­ная Н. (опухоль средней черепной ямки) не смогла воспроизвести 5-ти слов после шести повторений, больной В. (внутримозговая опухоль лобно-височной локализации) — после восьми, а больной Г. (опухоль височно-теменной области) — даже после десяти по­вторений.

Второе существенное отличие характера мнес-тических нарушений у больных с правосторонней локализацией патологического процесса состоит в том, что введение побочной интерферирующей де­ятельности не оказывает у них столь выраженного тормозящего эффекта на процессы воспроизведения следов, как это наблюдается у больных с поражени­ями левого полушария. В результате этого непосред­ственное воспроизведение четырех-пяти слов часто оказывается у больных с поражением правого полу­шария (в отличие от левого) значительно более на­рушенным, чем повторение двух конкурирующих групп слов. Так, больной В. (внутримозговая опухоль правой лобно-височной области), который серию из 5-ти слов не мог воспроизвести в заданном порядке и после восьми повторений, две серии по три слова воспроизвел с третьего раза, а больной Г. (опухоль правой височно-теменной области), который не смог повторить пяти слов и после десяти попыток, две серии слов воспроизвел после первого же предъяв­ления.

Таким образом, даже при выполнении одной и той же деятельности характер функционального взаи­модействия полушарий головного мозга оказывается различным в зависимости от особенностей психо-

логической организации этой деятельности. Следо­вательно, вопрос о доминантности того или иного полушария в осуществлении психических функций не может быть решен без учета не только характера этих функций, но и особенностей их психологичес­кой структуры.