Периоды развития греческой мифологии

Ранняя классика

В мифологии этого периода, связанного с переходом к патриархату, появляются герои, которые расправляются с чудовищами и страшилищами, некогда пугавшими воображение человека, задавленного непонятной ему и всемогущей природой. Аполлон убивает пифийского дракона и основывает на этом месте свое святилище (Hymn. Hom. II). Тот же Аполлон убивает двух чудовищных великанов - сыновей Посейдона Ота и Эфиальта, которые выросли настолько быстро, что, едва возмужав, уже мечтали взобраться на Олимп, овладеть Герой и Артемидой и, вероятно, царством самого Зевса (Hom. Od. XI 305-320). Также убивает дракона Кадм и на месте битвы основывает город Фивы (Ovid. Met. III 1 - 130), Персей убивает Медузу (IV 765-803), Беллерофонт - Химеру (Гомер "Илиада", VI 179-185), Мелеагр - калидонского вепря (IX 538-543). Совершает свои двенадцать подвигов Геракл.

Вместо мелких богов и демонов появляется один главный, верховный бог Зевс, которому подчиняются все остальные боги и демоны. Патриархальная община водворяется теперь на небе или, что то же самое, на горе Олимп (отсюда понятия "олимпийские боги", "олимпийская мифология"). Зевс сам ведет борьбу с разного рода чудовищами, побеждает титанов, киклопов, Тифона и гигантов и заточает их под землю, в тартар. Появляются боги нового типа. Женские божества, оформившиеся из многогранного древнего образа богини-матери, получили новые функции в эпоху героизма. Гера стала покровительницей браков и моногамной семьи, Деметра - культурного земледелия, Афина Паллада - честной, открытой и организованной войны (в противоположность буйному, анархическому и аморальному Аресу), Афродита - богиней любви и красоты (вместо прежней дикой всепорождающей и всеуничтожающей богини), Гестия - богиней домашнего очага. Даже Артемида, которая сохранила древние охотничьи функции, приобрела красивый и стройный вид и превратилась в образец дружелюбного и сердечного отношения к людям. Ремесло также обрело своего покровителя, а именно - Гефеста. В XX гомеровском гимне ему приписывается покровительство всей цивилизации. Богами патриархального уклада жизни стали Афина Паллада и Аполлон, которые славятся мудростью, красотой и художественно-конструктивной деятельностью. Гермес из прежнего примитивного божества превратился в покровителя всякого человеческого предприятия, включая скотоводство, искусство, торговлю, он водит по дорогам земли и даже сопровождает души в загробный мир. Не только боги и герои, но и вся жизнь получила в мифах совершенно новое оформление. Прежде всего преображается вся природа, которая раньше была наполнена страшными и непонятными для человека силами. Власть человека над природой значительно возросла, он уже умел более уверенно ориентироваться в ней (вместо того чтобы прятаться от нее), находить в ней красоту, использовать природу для своих надобностей. Если раньше нимфы рек и озер - о наяды или нимфы морей - нереиды, а также нимфы гор, лесов, полей и др. - это воплощения дикости и хаоса, то теперь природа предстает умиротворенной и поэтизированной. Власть над морской стихией принадлежит не только грозному Посейдону, но и довольно мирному и мудрому богу морей Нерею. Рассеянные в природе нимфы становятся предметом поэтического любования.

Всем правил Зевс, и все стихийные силы оказались в его руках. Прежде он сам был и ужасным громом, и ослепительной молнией, не было никакого божества, к кому можно было бы обратиться за помощью против него Теперь же гром и молния, равно как и вся атмосфера, стали не больше как атрибутами Зевса. Греки стали представлять, что от разумной воли Зевса зависит, когда и для каких целей пользуется он своим перуном. Характерно окружение Зевса на Олимпе. Около него Ника ("победа") - уже не страшный и непобедимый демон, но прекрасная крылатая богиня, которая является только символом мощи самого же Зевса. Фемида раньше тоже ничем не отличалась от земли и была страшным законом ее стихийных и беспорядочных действий. Теперь она воспринимается как богиня права и справедливости, богиня правопорядка, находящаяся возле Зевса как символ его благоустроенного царства. Детьми Зевса и Фемиды являются оры - веселые, прелестные, благодетельные, вечно танцующие боги ни времен года и государственного распорядка, справедливейшим образом ниспосылающие с неба атмосферные осадки путем открывания и закрывания небесных ворот. Рядом с Зевсом также и Геба - символ вечной юности, и мальчик-виночерпий Ганимед, некогда похищенный с земли Зевсом-орлом. Даже мойры - страшные и неведомые богини рока и судьбы, управлявшие всем мирозданием, трактуются теперь как дочери Зевса и ведут блаженную жизнь на Олимпе. Мудрое, веселое и изящное окружение характерно и для Аполлона с его музами, и для Афродиты с ее Эротом и другими игривыми демонами любви, с ее харитами, с ее вечными танцами, улыбкой и смехом, беззаботностью и непрерывными радостями. Человеческий труд также получил свое дальнейшее отражение в мифологии: по повелению богини земледелия Деметры Триптолем разъезжает по всей земле и учит всех законам земледелия. Звери приручаются человеком - отголосок этого сохранился в мифе о Геракле, усмирившем диких коней Диомеда. Гермес и Пан следят за стадами и не дают их никому в обиду. Появляются мифические образы знаменитых художников (среди них Дедал), которые поражают мир своими открытиями и изобретениями, своим художественно-техническим творчеством. Дедал построил на Крите знаменитый лабиринт, великолепные здания для спасшего его царя Кокала, площадку для танцев Ариадны, соорудил крылья для своего полета с сыном Икаром (рассказ об этом и о трагической гибели Икара дан Овидием в "Метаморфозах", VIII 183-235). Посейдон и Аполлон строят стены города Трои (Гомер "Илиада", XXI 440-457). Характерен миф об Амфионе, своей игрой на лире заставляющем камни складываться в стены города Фивы. Сохранились мифологические предания о таких необыкновенных певцах, как Мусей, Эвмолп, Фамирид, Лин и особенно Орфей, которым приписываются черты, характеризующие их как деятелей восходящей цивилизации.

Подвиги Геракла - вершина героической деятельности. Этот сын Зевса и смертной женщины Алкмены - не только истребитель разного рода чудовищ (немейского льва, лернейской гидры, керинейской лани, эриманфского вепря и стимфалийских птиц), не только победитель природы в мифе об авгиевых конюшнях и борец против матриархата в мифе о поясе, добытом у амазонки Ипполиты. Если своими победами над марафонским быком, конями Диомеда и стадами Гериона он еще сравним с другими героями, то двумя подвигами, ставшими апофеозом человеческой мощи и героического дерзания, он превзошел всех героев древности: на крайнем западе, дойдя до сада гесперид, он овладел их яблоками, дарующими вечную молодость; в глубине земли он добрался до самого Цербера и вывел его на поверхность.

Тема победы смертного человека над природой звучит и в других греческих мифах олимпийского периода. Когда Эдип разгадал загадку Сфинкс, она бросилась со скалы. Когда Одиссей (или Орфей) не поддался завораживающему пению сирен и невредимо проплыл мимо них, сирены в тот же момент погибли. Когда аргонавты благополучно проплыли среди скал Симплегад, которые до тех пор непрестанно сходились и расходились, то Симплегады остановились навсегда. Когда же аргонавты прибыли в сад гесперид, те рассыпались в пыль и только потом приняли свой прежний вид.

Поздний героизм

Процесс разложения родовых отношений, формирования раннеклассовых государств в Греции нашел отражение в греческой мифологии, в частности в гомеровском эпосе. В нем отразилась переходная ступень между старым, суровым героизмом и новым, утонченным. Примеров воинской доблести у Гомера сколько угодно, но у него же много примеров религиозного равнодушия, доходящего даже до критики авторитетнейших из богов. Герои в этой мифологии заметно смелеют, их свободное обращение с богами растет, они осмеливаются даже вступать в состязание с богами. Лидийский царь Тантал, который был сыном Зевса и пользовался всяческим благоволением богов, возгордился своей властью, огромными богатствами и дружбой с богами, похитил с неба амбросию и нектар и стал раздавать эту божественную пищу обыкновенным людям (Pind. Ol. I 55-64). Сисиф подсмотрел любовные встречи Зевса и Эгины и разгласил эту тайну среди людей (Paus. II 5, 1). Царь Иксион влюбился в Геру - супругу верховного бога Зевса и, обнимая тучу, думал, что обнимает Геру (Pind. Pyth. II 21-48). Диомед вступает в рукопашный бой с Аресом и Афродитой (Гомер "Илиада", V 330-339, 846-864). Салмоней и вовсе объявил себя Зевсом и стал требовать божеских почестей (Verg. Aen. VI 585-594). Конечно, все эти неблагочестивые или безбожные герои несут то или иное наказание. Но это уже первые признаки того периода греческой истории, когда мифология станет предметом литературной обработки. Для этой эпохи разложения героической мифологии характерны мифы о родовом проклятии, которое приводит к гибели несколько поколений подряд. Фиванский царь Лай украл ребенка и был за это проклят отцом этого ребенка. Проклятие лежало на всем роде Лая: сам он погиб от руки собственного сына Эдипа. Покончила с собой Иокаста - жена сначала Лая, а потом Эдипа, узнав, что Эдип - ее сын. Вступив в единоборство, погибли оба сына Эдипа - Этеокл и Полиник, потом погибли и их сыновья. Проклятие легло и народ Пелопа - сына Тантала. Преступления самого Тантала были умножены его потомством. Пелоп обманул возницу Миртила, пообещав полцарства за помощь в победе над царем Эномаем, и попал под проклятие Миртила, в результате чего сыновья Пелопа Атрей и Фиест находятся во взаимной вражде. Атрей по недоразумению убивает собственного сына, подосланного Фиестом; за это он угощает Фиеста зажаренным мясом детей Фиеста. Свою жену Аэропу, способствовавшую козням Фиеста, он тоже бросает в море и подсылает сына Фиеста к самому Фиесту, чтобы его убить, но, понявший козни Атрея, сын Фиеста убивает Атрея. Один из сыновей Атрея Агамемнон погибает от руки собственной жены Клитеместры и своего двоюродного брата Эгисфа. Того же убивает сын Агамемнона Орест, за что его преследуют богини-мстительницы эринии. Характерно, что очищение от своего преступления Орест получает не только в святилище Аполлона в Дельфах, но и в Афинах - решением ареопага под председательством Афины Паллады. Так выход из тупика общинно-родовых отношений возникает уже за пределами первобытного строя, на путях афинской государственности и гражданственности.

Известны два мифа, по которым можно проследить, как греческая мифология приходила к самоотрицанию. Прежде всего это был миф, связанный с Дионисом - сыном Зевса и смертной женщины Семелы, который прославился как учредитель оргий и бог неистовавших вакханок. Эта оргиастическая религия Диониса распространилась по всей Греции в 7 в. до н.э., объединила в своем служении богу все сословия и потому была глубоко демократической, направленной к тому же против аристократического Олимпа. Экстаз и экзальтация поклонников Диониса создавали иллюзию внутреннего единения с божеством и тем самым как бы уничтожали непроходимую пропасть между богами и людьми. Поэтому культ Диониса, усиливая человеческую самостоятельность, лишал его мифологической направленности. Возникшая из культа Диониса греческая трагедия использовала мифологию только в качестве служебного материала, а развившаяся также из культа Диониса комедия прямо приводила к резкой критике древних богов и к полному их попранию. У греческих драматургов Еврипида и Аристофана боги сами свидетельствуют о своей пустоте и ничтожестве; явно, что мифология и в жизни, и в греческой драме приходит к самоотрицанию. Другой тип мифологического самоотрицания возник в связи с образом Прометея. Сам Прометей - божество, он либо сын титана Иапета, либо сам титан, то есть он или двоюродный брат Зевса, или даже его дядя. Когда Зевс побеждает титанов и наступает героический век, Прометей за свою помощь людям терпит от Зевса наказание - он прикован к скале в Скифии или на Кавказе. Наказание Прометея понятно, поскольку он противник олимпийского героизма, то есть мифологии, связанной с Зевсом. Поэтому в течение всего героического века Прометей прикован к скале, и у Гомера о Прометее нет ни слова. Но вот героический век подходит к концу, незадолго до Троянской войны - последнего большого деяния героического века - Геракл освобождает Прометея. Между Зевсом и Прометеем происходит великое примирение, которое означает торжество Прометея, даровавшего людям огонь и зачатки цивилизации, сделавшего человечество независимым от бога. Таким образом, Прометей, будучи сам богом, разрушал веру в божество вообще и в мифологическое восприятие мира. Недаром мифы о Дионисе и Прометее распространились на заре классового общества, в период формирования греческой полисной системы.

Художественная разработка древних оборотнических мифов тоже свидетельствует о самоотрицании мифологии. В эллинистическо-римский период античной литературы выработался даже специальный жанр превращений, или метаморфоз, который нашел воплощение в сочинении Овидия "Метаморфозы". Обычно имеется в виду миф, который в результате тех или других перипетий заканчивается превращением фигурирующих в нем героев в какие-нибудь предметы неодушевленного мира, в растения или в животных. Например, Нарцисс, иссохший от любви к своему собственному изображению в воде, превращается в цветок, получающий такое же название (Ovid. Met. III 339-510). Гиакинф умирает, проливая свою кровь на землю, и из этой крови вырастает цветок гиацинт (X 161-219). Кипарис, убивший оленя, очень сожалел об этом и от тоски превратился в дерево кипарис (X 106-142). Все явления природы одушевлялись, считались живыми существами в далеком прошлом - мифическом времени, но теперь в этот поздний героический век утратили свою мифичность, и только людская память поздней античности сохранила воспоминание о мифическом прошлом, находя в этом уже одну художественную красоту. Популярность этого жанра превращений в литературе эллинистическо-римского периода иной раз свидетельствует о печали людей по поводу безвозвратного мифического времени и невозможности иметь старинную наивную и нетронутую веру в буквальный реализм мифа. Эти мифы свидетельствовали о гибели наивной мифологии в эллинистическо-римский период, о замене ее обыкновенной, трезвой и реалистической поэтизацией природы и человека.

 

 

Всякий человек, живущий в Мифе, относится к миру как к единому целому. Такова основная черта, отличающая сознание мифологическое от нашего, обыденного и прагматичного. Вне мира не существует ничего. Следовательно, и человек не существует вне мира. Однако мир человека — не только всё окружающее, это ещё и род, и земля, где он рождён. Человек вне рода — не человек. Он даже не животное, ибо всякое животное тоже существует внутри своего рода. Человек, не способный перечислить своих предков до четвёртого колена, достоин осмеяния. Человек, не гордящийся своими славными предками, не достоин доброго слова. Род человека неотделим от мира. Род человека — это и славные предки тоже, но главное — это родовая удача, это все те, кто стоят за спиной героя и поддержат его в трудное время. Поэтому любой человек Мифа, отвечая на вопрос “Как тебя зовут?”, скажет: “Люди зовут меня таким-то из рода таких-то, из земли такой- то”. Мир действует на человека не только непосредственно, через физические воздействия типа зимних морозов или летней жары. Воздействие мира Мифа существенно шире, поскольку всякое проявление внешнего мира содержит, кроме видимых явлений (ворон уселся на ветку священного дуба, собака лает на пустое место) ещё и некий тайный смысл. Отсюда следует твёрдая убеждённость человека Мифа в том, что по полёту птиц можно предсказать будущее, что уроненное с пиршественного стола подбирать никак нельзя и так далее. Отсюда следуют личные и массовые видения, которые посещали людей слишком часто для того, чтобы рассказы о них можно было считать пустой выдумкой малограмотных хронистов.

Осознавая себя частью мира, человек сопереживает ему. Гроза в сознании древнего человека вызывала значительно больше эмоций, чем у современного человека. Всякое же переживание предполагает отождествление себя с объектом переживания, поэтому “Я” распадается, так как постоянно отождествляет себя то с одной знаковой системой, то с другой.

 

Ксенофонт.

а) Биографические сведения.

Ксенофонт (около 430-350 гг. до н.э.) - историк и философ, живший в эпоху упадка Афин. Афинянин по рождению, лаконофил по политическим убеждениям, Ксенофонт широко известен своим "Анабасисом" - историей возвращения на родину из Персии 10 000 греков, наемников Кира Младшего.

Жизнь Ксенофонта - бурная, полная приключений. В юности он был учеником афинского философа Сократа, которому посвятил несколько лучших своих сочинений. В 401 г. Ксенофонт идет на службу сатрапу Малой Азии, Киру Младшему, задумавшему свергнуть с персидского престола своего старшего брата, Артаксеркса. Но эта сложная и смело построенная политическая авантюра закончилась трагически для заговорщиков: сам Кир Младший был убит, военачальники греков-наемников изменнически уничтожены.

Со страшными трудностями большая часть греков-наемников вернулась к берегам Понта Евксинского. Ксенофонт в дальнейшем выступал на стороне Спарты против Афин; его осуждали за измену родному городу, и он долгие годы жил в Спарте, в подаренном ему спартанцами имении в Скиллунте. Когда же афиняне соединились со Спартой для борьбы против Фив, Ксенофонт смог вернуться на родину, но вскоре умер, пережив своего сына, погибшего за Афины.

б) Идеальны и герой в сочинениях Ксенофонта.

Творчество Ксенофонта чрезвычайно разнообразно. Он - автор записок о Сократе ("Меморабилии"), первого авантюрно-исторического романа ("Анабасис"), первой романизированной биографии "Воспитание Кира" ("Киропедия"), "Истории Греции" начала IV в. до н.э. (после катастроф Пелопоннесской войны), многих философско-по-литических трактатов. Именно широта интересов Ксенофонта, сочетавшего в себе наблюдательность историка, философскую заостренность мысли и мастерство художника, дает возможность рассмотреть его идеал прекрасного и средства, какими рисуется им этот человек.

Ксенофонт развивает классическое понимание прекрасного, отождествляя его с полезным и жизненно целесообразным. Отсюда утверждение им единства красоты физической и духовной, то есть ка-локагатии.

Образ идеального героя, человека благородного, смелого, мудрого, щедрого, не раз рисуется Ксенофонтом в его книгах. Это Кир Старший ("Киропедия"), Кир Младший ("Анабасис"), спартанский царь Агесилай ("Агесилай"). В качестве такого идеального героя выступает и сам Ксенофонт, всесторонне обрисовавший свою деятельность стратега наемных войск Кира Младшего ("Анабасис"). Авторское повествование от третьего лица, как бы исподволь и вполне незаинтересованно, с полным впечатлением объективности изображает Ксенофонта Афинянина, прибывшего к Киру в Сарды по приглашению своего друга Проксена и после вопрошания дельфийского оракула по совету Сократа.

Ксенофонт здесь - образец скромности, так что до III книги мы почти не встречаем его имени. Даже взяв на себя командование войском, он всегда помнит о том, что он младший по сравнению с Хирисофом, и уступает ему руководство (III, 2, 37). Он беспрекословно идет на самое опасное дело (III, 4, 42), ни разу не упоминает о превосходстве Афин, глубоко почитая воинов-спартанцев. Он лишен корыстолюбия и отказывается от богатых даров фракийца Севфа (VII, 6, 12). Чувство долга для него - прежде всего. Поэтому он не уезжает в Афины, пока сам не передаст войско спартанцу Фиброну (VII, 7, 57). Всегда добрый, он берет на себя вину своего друга (VI, 4, 14), приходит на помощь гибнущим от холода и снега солдатам (IV, 5, 7).

Благочестие никогда ему не изменяет, и он приносит жертвы Зевсу, Аполлону, Артемиде, Гераклу, Солнцу, богу реки (IV, 3, 17) и даже ветру (IV, 5); верит предзнаменованиям, снам и оракулам (IV, 3, 8; III, 1, 11; III, 1, 5). Это опытный стратег, с большим умением перешедший с войском через горы и реки среди враждебных чужеземцев (IV книга). Вместе с тем это и строгий начальник, для которого самое главное - порядок (III, 1, 38) и вдохновенное единство войска (VI, 3, 23).

Ксенофонт выступает также в роли искусного оратора, владеющего всеми видами речей. Он то призывает и воодушевляет солдат (III, 1, 15-26), то увещевает союзников (VII, 7, 8-48), то защищается от обвинения врагов (V, 7, 6-34), причем действует всегда с безупречной логикой доказательства. В результате одной такой речи фракиец Севф, пытавшийся лишить воинов условленной платы, выдал им 1 талант денег, 600 быков, 400 овец, 120 рабов и заложников.

Можно сказать на основании "Анабасиса", что Ксенофонт является в нем тем героем, которого он сам любил и в Кире Старшем, и в Кире Младшем, и в царе Агесилае. Если в "Киропедии" Ксенофонт создал идеал государя, то в "Анабасисе" он вылепил тип идеального вождя. Портрет военной калокагатии рисуется в "Анабасисе" с классической ясностью и определенностью.

в) "Прекрасное" и "хорошее" в эстетике Ксенофонта.

Гармоническое сочетание физического и внутреннего совершенства пронизывает все вообще отношения Ксенофонта к прекрасному, которым полна окружающая человека действительность.

Ксенофонта привлекают прекрасные вещи, сделанные руками человека, то есть те, на которых проявляются его вкус, мастерство, художественные возможности. Ксенофонт любуется золотыми кубками, чашами, оружием, драгоценностями, одеждой ("Анабасис", VI, 4, 1-9; "Киропедия", V, 2, 7). В "Анабасисе", изображая свое имение, храм вблизи него, окружающий пейзаж (луга, лесистые горы, фруктовые сады), Ксенофонт выступает одновременно в роли художника и в роли искусного хозяина. Он любит все живое, проворное, гибкое, красивое и отлично выполняющее свою роль, свое предназначение. Замечательны, например, описания собак, "крепких на вид", "соразмерных", "легких", с "веселым взглядом", "веселым нравом", "привлекательных для созерцания" ("Кинегетик"), и лошадей ("О верховой езде"). Ксенофонт с упоением рисует красочные шествия, празднества в сиянии золота оружия и пурпура одежд ("Киропедия", VIII, 3, 9-16).

Таким образом, чувственно-наглядная и созерцательно-целесообразная красота выдвигается здесь на первый план.

Для Ксенофонта важна также идея жизненного порядка. "На свете нет ничего столь полезного, столь прекрасного, как порядок",- пишет он ("Экономик", VIII, 3). Порядок - не только нечто полезное и приятное, не только радостное зрелище. Он - предмет восторга. Исхомах, герой "Экономика", рассказывает Сократу о "превосходном и в высшей степени образцовом порядке" на корабле (VIII, 11-16). С восхищением рисует он порядок в домашней обстановке, где все имеет свое место и красивый вид: плащи, покрывала, медная посуда, скатерти, кухонные горшки. "Все предметы уже, может быть, оттого кажутся красивее, что они поставлены в порядок" (VIII, 19-20). Здесь, как видим, космический разум и гармония природы досокра-товского идеала заменены чисто человеческим порядком жизни. Можно сказать, что в эстетике досократовского периода "порядок" и "строй" есть природное строение вещей, в то время как у классического Ксенофонта они устанавливаются человеком и сознательно проводятся им в жизнь.

Важно также и то, что все "хорошее", "доброе", "благое" у Ксенофонта часто имеет совсем не моральный смысл, а тот, в котором больше всего проявляется красота человека, в его "добродетели" часто больше эстетических мотивов, чем этических.

По Ксенофонту, "прекрасны те люди, трудами которых изгоняются из души и из тела безобразное и хамское и растет тяга к добродетели" ("Кинегетик", XII, 9). Даже охота "учит планомерному труду и рождает прекрасные знания", а значит, великую добродетель (там же, XII, 18). Люди делают дурное потому, что не видят "тела добродетели" (там же, XII, 19-22). Лучше, чем Ксенофонт, трудно выразить классическое отношение к красоте. Красота - это тело добродетели, то есть осуществленная физическая добродетель. Отсюда и развиваемая Ксенофонтом идея полезности красоты и любви ("Пир", VIII, 37-39), так как граждане видят, что человек в любви стремится к добродетели, а эта добродетель приобретает "все больший блеск славы" (там же, VIII, 43).

Красота и соответствующая ей любовь имеют огромное объективное значение. Красота - начало дружбы, людского единения и общечеловеческой добродетели (там же, VIII, 26-27). Поэтому для Ксенофонта главную ценность представляет "любовь к душе, к дружбе, к благородным подвигам" (там же, VIII, 9-10).

Мы видим, таким образом, что Ксенофонт, этот воин, философ, историк и писатель, явился одним из выразителей характерного для классической Греции понимания идеального и прекрасного в объективной действительности, во всех сферах самой, казалось бы, обычной жизни, исполненной порядка, стройности, гармонии и пользы.

Зарождение красноречия.

Еще в раннюю эпоху развития общественной жизни в Греции ораторское искусство занимало важное место.

Одиссей, Нестор, Феникс у Гомера были ораторами героического века и произносили убедительные речи, оказывавшие сильное влияние на слушателей.

С развитием государственности, в особенности после греко-персидских войн, когда в V в. до н.э. в результате политической борьбы усилилось влияние демократической партии, оживилась деятельность народных масс во внутренней жизни греческих передовых полисов. В связи с этим развивалось и ораторское искусство - красноречие.

Практическое применение ораторское искусство впервые получило в Сицилии. Отцом риторики и учителем софиста-оратора Горгия Аристотель называет Эмпедокла из Агригента.

В Сицилии уже наметились основные виды ораторского искусства, получившие распространение в Афинах в V в. до н.э. Это прежде всего политическое красноречие, прославленное именами Фемис-токла и главным образом Перикла. Сохранились свидетельства древних поэтов, которые говорят о Перикле как об олимпийце, красноречие которого было подобно грому и молнии. Не менее распространено было судебное красноречие. Существует мнение, что изгнание тридцати тиранов вызывало такую массу протестов против незаконно захваченного имущества, что появилась необходимость в создании руководства для описания судебных речей.

Третий вид ораторского искусства - эпидейктическое, торжественное красноречие, в котором особенно искусен был Горгий. Его воззвания, игравшие роль политических памфлетов, отличались цветистым слогом, изобиловали аллитерациями, антитезами, смысловым противопоставлением, метафорами. Разделения речи на равные части, противопоставленные по смыслу с подобием рифмы в конце, известны в античной литературе как горгиевы риторические фигуры.

Эпидейктическое красноречие применялось при произнесении надгробных речей, как это практиковалось, например, на ежегодных поминальных торжествах в честь павших воинов во время греко-персидской войны.

Указанные три вида ораторского искусства не развивались независимо друг от друга. Горгий был известен как представитель эпидейктического красноречия и вместе с тем как составитель защитительных речей. Перикл - политический оратор, произносил и панегирики, а Антифон, судебный оратор,- политические речи.

Создавалась наука об ораторском искусстве - риторика. Создателями риторики считают софистов, которые имели одну цель - убеждать. Это называлось "заставлять худший аргумент казаться лучшим" и исходило из принципа: "Мера всех вещей - человек". Каждая судебно-политическая речь должна была состоять из вступления с изложением сути данного дела для того, чтобы заранее повлиять на судью. Рассказ о событиях, связанных с делом, следует непосредственно за вступлением. Главная цель рассказа - заставить судью поверить в правдоподобие фактов, что зависело исключительно от искусства оратора, умеющего так развернуть драматическую картину с участием персонажей, чтобы рассказ был правдоподобен. В этой части заключался главным образом художественный элемент речи. За рассказом следовало доказательство, поэтому тщательно подбирались аргументы. Сюда входили искусственные и безыскусственные аргументы. Искусственными аргументами были логические доказательства, безыскусственными - вещественные (письменные данные, толкование законов). Заканчивалась речь эпилогом, который, как заключительная часть, должен был провести особенно сильное действие. Патетика в этой части достигала высшей точки. Оратор с этой целью пользовался художественными средствами, вызывающими сочувствие к обвиняемому.

Значение речей ораторов не только в том, что они оказали влияние на развитие греческой прозы, но и в том, что они дают богатый материал для изучения гражданской истории древней Греции, хотя власть тридцати тиранов длилась только 8 месяцев и афинская демократия в 403 г. была восстановлена, но она утратила все возможности стать ведущей политической силой в Греции.

Всякая предприимчивость, даже в области искусства, временно приостановилась. Финансы государства пострадали, граждане несли непосильные налоги, раздавались постоянные жалобы на растраты должностных лиц. Это вызывало массу судебных дел.

Согласно гражданским обязанностям, каждый человек должен был лично выступать в суде и защищать свое дело. Неопытные тяжущиеся часто обращались к помощи ораторов, составлявших для них защитительную речь, которая подходила бы лицу, выступающему в суде. Само собой разумеется, что задача логографа - писателя речей для других - была нелегкой, он был в известной степени драматическим писателем.

Фабула составлялась в соответствии с делом, аргументы, доказательства, стиль речи придумывались оратором, обладавшим искусством воздействовать на судью.

В этом искусстве был известен оратор Лисий.

Лисий.

Лисий родился в Афинах приблизительно в 435 г. до н.э., умер около 380 г. до н.э. Отец его был богатый сиракузянин, который по приглашению Перикла в качестве метека (пришельца) поселился в Афинах, где имел оружейную мастерскую.

Лисий принадлежал к демократической партии. В правление 30 тиранов он и его брат были осуждены на казнь, и имущество их было конфисковано. Лисию удалось спастись, он бежал из Афин и вернулся туда уже после падения тиранов. Аристотель рассказывает, что Лисий открыл собственную школу риторики, но, потерпев неудачу, принялся за практическое красноречие, с которым выступил во время преследования им убийц своего брата. О жизни Лисия мы узнаем из так называемого Псевдо-Плутарха. Лисий сделался популярным логографом. Он написал более 200 речей, до нас дошли только 34. Большинство из них представляют собой защитительные речи по поводу частных тяжб. Но в них Лисий выражал свое отношение к политическому строю (в том числе и в речи об убийстве некоего Эратосфена, которая считается его первой речью в суде), признавая только власть всего народа.

Эта речь - не простое обвинение обольстителя: если она действительно направлена, как предполагают некоторые ученые, против убийц брата Лисия и против владычества тридцати тиранов, то она приобретает политический характер⁴.

Художественное мастерство Лисия. Главное в речи (I) против Эратосфена (в части рассказа о событиях) - это образ обвиняемого, доверчивого мужа, простого, наивного человека. Характер этого персонажа, достойного комедии, дан с такими бытовыми подробностями и сценами, которые внушают доверие к рассказчику. Еще древние критики отмечали умение Лисия создавать портреты, они указывали на его мастерство в "делании характеров".

Безыскусственная простота, ясность в соединении с краткостью изложения, выразительность, драматичность - все это имело значение для развития художественного рассказа.

Было бы, конечно, неправильным считать, что Лисий избегает пафоса,- у него есть места глубоко прочувствованные, где он употребляет необычные слова, прибегая к параллелям, повторениям, сравнениям. Однако такими приемами Лисий пользуется сравнительно редко. Он известен главным образом как непревзойденный мастер рассказа, и в повествовательных частях с ним может сравниться только Геродот. По замечанию древних, слог его до того простой и естественный, что, кажется, легко подражать ему, а между тем это искусство так же трудно постижимо, как умение художественно описать природу.

У римлян Лисию следовали писатели, стремившиеся к древне-аттической простоте и чистоте слога; Цицерон, признавая заслуги Лисия, предпочитал ему Демосфена.

34. Исократ – родоначальник системы «периодов» речи. Политические речи Исократа, особенности их композиции и стиля.

Родился во второй половине V в. (ок. 436-338 гг. до н.э.). Он известен главным образом как учитель риторики и составитель эпидейктических речей, хотя в начале своей деятельности писал судебные речи, которые сам считал не заслуживающими внимания. В речи "Против софистов" Исократ передает программу своей деятельности. Он доказывает, что нельзя смешивать истинную философию, которую он отождествляет с риторикой, с ухищрениями софистов, считавших ловкость в речах единственным предметом, достойным изучения.

Истинный оратор, по мнению Исократа, должен обладать талантом, быть образованным человеком и упражняться, то есть кропотливо работать над составлением речей. Исократ дожил до преклонных лет и был известен как один из выдающихся писателей своего времени. От него остались 21 речь и 9 писем.

После поражения Афин в 404 г. до н.э. Исократ неизменно изображал бедствия Греции, спасение которой он видел в союзе или под руководством Спарты и Афин или даже под властью какого-нибудь правителя, например Филиппа. Его речи издавались как политические памфлеты, воззвания, защищавшие интересы греческого народа и прославляющие Афины. Таков был его "Панегирик" (речь на всеэллинском совещании), над которым он работал около 10 лет. Большое значение придает Исократ искусству выражения мыслей: в этом отношении важная роль принадлежит выбору слов и их сочетанию. Порицая особое пристрастие к метафорам, Исократ считает, что слог вместе с тем должен быть отделанным и возвышенным.

Следуя Горгию в употреблении украшающих средств, Исократ вместе с тем не злоупотреблял ими. По его мнению, важно избегать резких и трудных звуков и резкого перехода от одного сюжета к другому. В искусстве делать легкие и естественные переходы нет ему равных.

Исократ положил начало закругленному ритмическому периоду с ритмическим началом и ритмической концовкой. Стиль Исократа нашел отражение в "Риторике" Аристотеля, в речах Демосфена, а в дальнейшем - в римской литературе у Цицерона.

35. Расцвет греческого ораторского искусства - Демосфен. Политические взгляды Демосфена («Филиппики»). Риторические приёмы Демосфена.

а) Биография и деятельность.

В результате распада второго Афинского морского союза Греция оказалась раздробленной и находилась в состоянии глубокого экономического, социального и политического кризиса.

Персия стремилась лишить Грецию ее самостоятельности, не меньшая опасность была в захватнических планах Филиппа II, при котором Македония стала могущественным государством. Стремясь подчинить Афины, Филипп II использовал слабость греческих государств и борьбу между ними. Среди греков были сторонники объединения Греции под властью Македонии для войны с Персией. Против них выступала антимакедонская партия, вождем которой стал прославленный оратор Демосфен. Демосфен жил от 384 г. до 322 г. до н.э., накануне эллинистического периода. Отец Демосфена был состоятельным человеком, владел в Афинах двумя мастерскими - оружейной и мебельной. После смерти отца состояние Демосфена было расхищено опекунами, против которых он написал ряд ранних речей. Уже в них проявляется та сила убеждения, которой отличался Демосфен впоследствии.

После успешного процесса против опекунов Демосфен занимался составлением <