Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Принцип автобиографизма в «Жизни Арсеньева» И. БунинаСодержание книги
Поиск на нашем сайте
*«Жизнь Арсеньева (1927-1933) не о том, как стал писателем Иван Бунин, а о рождении творческой личности в Алексее Арсеньеве на благодатной среднерусской почве. Чувственное восприятие жизни в основе всех его впечатлений («…Эту меловую синеву, сквозящую в ветвях и листве, я и умирая вспомню», «перламутровые щеки» у селедки, «Как ты можешь меня ревновать? Я вот смотрю на твою несравненную руку и думаю: за одну эту руку я не возьму всех красавиц на свете! Но я поэт, художник, а всякое искусство, по словам Гете, чувственно»). Детски впечатления осознаются писателем как самые важные, а потому сохраненные с далекой поры и воспроизведенные так зримо живущими в том «глухом и милом краю… где так мно и одиноко цвело мое никому в мире не нужное младенчество, детство…» именно детство помогает установить связь прошлого с настоящим: «какие далекие дни! Я теперь уже с усилием чувствую их своими собственными при всей той близости их ко мне, с которой я вес думаю о них за этими записями и все зачем-то пытаюсь воскресить чей-то далекий юный образ». Интуитивно Бунин и его герой отталкивались от социальных проблем: «я написал и напечатал два рассказа, но в них все фальшиво и неприятно: один о голодающих мужиках, которых я не видел и, в сущности, не жалею, другой на прошлую тему о помещичьем разорении и тоже с выдумкой, между тем как мне хотелось написать про громадный серебристый тополь». Героя отталкивает не просто социальный аспект, а фальш; не имеющий жизненного опыта молодой писатель готов лишь к восприятию поэтического мира. Общая для эмигрантов тоска по России в «Жизни Арсеньева» переключалась автором в тональность не столько грустную, тягостную, сколько жизнеутверждающую. Как позднее и у В. Набокова, в «Жизни Арсеньева» передано ощущение кровной связи с родиной. Она еще сильнее подчеркнута в отъединенности героя и от собратьев по профессии, и вообще о людей: «Я испытал чувство своей страшной отделенности от всего окружающего, удивление, непонимание, - что это такое все то, что передо мной, и зачем, почему я среди всего этого?». От любых впечатлений – поэтических, любовных, родственных – автобиографический герой неизменно возвращался к постижению своего призвания: «Спрашивал себя: все-таки что же такое моя жизнь в этом непонятном, вечном и огромно мире… и видел, что жизнь (моя и всякая) есть смена дней и ночей, дня и отдыха, встреч и бесед, удовольствий и неприятностей, иногда называемых событиями… а еще – нечто такое, в чем как будто и заключается некая суть ее, некий смысл и цель, что-то главное, чего уж никак нельзя уловить и выразить». Хотя рассказа только юность Арсеньева, но, как замечает О. Бердникова, «перед читателем романа предстает действительно вся жизнь героя». Полувековая дистанция между героем и автором-повествователем проявляется в сочетании юной непосредственность и свежести восприятия мира со зрелыми раздумьями о жизни человека, о радости и трагизме его существования.*
Жизнь Арсеньева" - роман с автобиографической основой, произведение, построенное на "скрытой" автобиографичности. Сам И.Бунин неоднократно отрицал автобиографическое начало своей книги. В 1928 году, отвечая критику парижской газеты "Дни", он писал: "Я вовсе не хочу, чтобы мое произведение (которое, дурно ли оно или хорошо, претендует быть, по своему замыслу и тону, произведением все-таки художественным) не только искажалось, то есть называлось неподобающим ему именем автобиографии, но и связывалось с моей жизнью, то есть обсуждалось не как "Жизнь Арсеньева", а как жизнь Бунина". Впрочем, он отмечал и другое: "Может быть, в "Жизни Арсеньева" и впрямь есть много автобиографического. Но говорить об этом никак не есть дело критики художественной" (цит. по: [5], курсив И.А.Бунина). Для большинства же читателей, а также специалистов-исследователей автобиографичность произведения не вызывала сомнения. Своеобразие повествовательной структуры романа становится очевидным при сопоставлении творческой истории некоторых рассказов писателя и рукописи "Жизни Арсеньева". Однако думается цель писателя не в том, чтобы от третьего лица рассказать о своей жизни и творчестве, а показать как формируется творческая личность. Лирический герой А. Блока Лирический герой Блока — это постоянно меняющийся человек, ведомый жаждой познания истины, отдающийся сполна чувству любви и прекрасного. В поэзии Александра Блока — живой, яркий характер самого поэта. Лирический герой Блока проходит через все, что испытал сам поэт. Это жажда жизни и уныние, взлеты и разочарования, вера и опустошенность... Ранние стихотворения А. Блока полны романтики и оптимизма: Я шел к блаженству. Путь блестел Росы вечерней красным светом... Путь раннего Блока безмятежен. Поэт не думает, что что-либо может нарушить его внутреннюю гармонию, творческий настрой. Он пишет, что в его душе “любви весна”. И действительно, лирический герой Блока — это человек любящий. По утверждению самого поэта “только влюбленный имеет право на звание человека”. Любовная лирика Блока широко представлена в одном из его первых сборников “Стихи о Прекрасной Даме”. В этих стихотворениях много возвышенного, романтики и даже мистики. Они проникнуты глубокой нежностью: Мы встречались с тобой на закате. Ты веслом рассекала залив. Я любил твое белое платье, Утонченность мечты разлюбив. Поэт преклоняется перед идеалом красоты и женственности. Лирический герой Блока выступает здесь в качестве рыцаря, отдающего жизнь служению своей Даме. И как же иначе? Ведь она — “чистейшей прелести чистейший образец”. Почти все любовные стихи Блока романтичны. Таково и его известнейшее стихотворение “Незнакомка”. Но в нем возвышенный образ Незнакомки сталкивается с реальностью, с пошлостью окружающей действительности. Символично, что прекрасная Незнакомка, “дыша духами и туманами”, появляется в трактире, среди пьяниц “с глазами кроликов”. Лирический герой этого стихотворения ожидает таинственную Незнакомку, “друга единственного” — свою мечту. Ее появление в трактире на время преображает действительность для героя. Итог же — возврат в реальный мир, невозможность забыться. Единственно возможным представляется герою лишь продлить видение: “Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине”. Но мы видим и другого Блока. Его лирический герой может быть активным, его ведет желание что-то изменить, чем-то помочь: О, я хочу безумно жить: Все сущее — увековечить, Безличное — вочеловечитъ, Несбывшееся — воплотить. Лирический герой Блока отличается большой любовью к людям, в нем нет злости, он не таит обид: Земное сердце стынет вновь, Но стужу я встречаю грудью. Храню я к людям на безлюдье Неразделенную любовь. Подтверждение этой мысли находим и в его стихотворном шедевре “О доблестях, о подвигах, о славе”. Оно передает всю глубину душевных переживаний поэта, которого покинула любимая женщина: Я звал тебя, но ты не оглянулась, Я слезы лил, но ты не снизошла. Но поэт ни обронил в ее адрес ни одного гневного слова. Любящему человеку чужда резкость, он по-прежнему превозносит женщину. И жизнь по-прежнему дорога лирическому герою Блока во всех ее проявлениях. Жизнь продолжается: Нет! Все, что есть, что было, — живо! Мечты, виденья, думы — прочь! Волна возвратного прилива Бросает в бархатную ночь! Все, что человек пережил в прошлом, навсегда остается в его памяти. Он дорожит этим. Такой и лирический герой Блока: Но верю — не пройдет бесследно Все, что так страстно я любил. Описывая лирику Александра Блока, нельзя обойти стороной его стихотворные произведения, посвященные России. Его отношение к событиям, происходившим в России в начале XX века, были порой противоречивы, но любовь к родине Блок пронес через всю свою жизнь. Он любит ее всей душой, как женщину. Россия у Блока — красавица, повязанная в “плат узорный до бровей”, лик которой “светел навсегда”: О, Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь!.. И нет конца! Родина — это не только большая любовь поэта, но и источник жизненных сил. В стихотворении “Последнее напутствие”, лирический герой которого полон отчаяния и безысходной тоски, поэт говорит о том единственном, что выводит из “постылого “круга бытия”, наполняет жизнь смыслом: Это “единственное” —2005 Россия.... еще леса, поляны, И проселки, и шоссе, Наша русская дорога, Наши русские туманы, Наши шелесты в овсе... В стихотворении “Осенняя воля” поэт говорит о нерасторжимости судьбы лирического героя с судьбой родины: “Приюти ты в далях необъятных! Как и жить и плакать без тебя!” Лирический герой Блока вызывает у нас сопереживание, как близкий человек, — настолько открыто и искренне говорит поэт о своих чувствах. Лирика Блока, наверное, еще и потому близка нам, что в ее основе лежат общечеловеческие ценности. Стихи этого поэта пробуждают в человеке самые лучшие чувства, учат быть мудрым, дарят надежду. Поэма «Двенадцать» написана Александром Блоком в январе 1918 года. Блок, неоднократно подчеркивающий, что его стихи рождаются из «духа музыки», что писать он может тогда и только тогда, когда слышит «музыку», услышал «звуки» времени, привел их в «гармонию», дал им форму, и на свет появилась поэма. Поэма написана в исключительный циклон производит бурю во всех морях – природы, жизни и искусства. «Двенадцать» стала произведением поистине новаторским, единственным в своем роде, построенным по принципу монтажа. Помимо голоса автора-повествователя, звучат голоса героев и голоса города, господствует стихия фольклора. Близость поэмы к стихии народной поэзии подчеркивается не только ее интонационной структурой, но и непосредственным включением в текст фольклорных жанров или стилизованных под них фрагментов. Тихая лирика» Н. Рубцова Значительным явлением в литературе семидесятых годов стала та художественная тенденция, которая получила название "тихой лирики". "Тихая лирика" возникает на литературной сцене во второй половине 1960-х годов как противовес "громкой" поэзии "шестидесятников". В этом смысле эта тенденция прямо связана с кризисом "оттепели", который становится очевидным после 1964-го года. "Тихая лирика" представлена, в основном такими поэтами, как Николай Рубцов, Владимир Соколов, Анатолий Жигулин, Анатолий Прасолов, Станислав Куняев, Николай Тряпкин, Анатолий Передреев, Сергей Дрофенко. "Тихие лирики" очень разнятся по характеру творческих индивидуальностей, их общественные позиции далеко не во всем совпадают, но их сближает прежде всего ориентация на определенную систему нравственных и эстетических координат. Публицистичности "шестидесятников" они противопоставили элегичность, мечтам о социальном обновлении - идею возвращения к истокам народной культуры, нравственно-религиозного, а не социально-политического обновления, традиции Маяковского - они предпочли традицию Есенина (такая ограничительная бинарная оппозиция, как "Маяковский-Есенин", вообще была характерна для "оттепельных" пристрастий: аналогичные размежевания касались Ахматовой и Цветаевой, Евтушенко и Вознесенского, физиков и лириков, и т. п.); образам прогресса, научно-технической революции, новизны и западничества "тихие лирики" противопоставили традиционную эмблематику Руси, легендарные и былинные образы, церковные христианские атрибуты и т. п.; экспериментам в области поэтики, эффектным риторическим жестам они предпочли подчеркнуто "простой" и традиционный стих. Такой поворот сам по себе свидетельствовал о глубоком разочаровании в надеждах, пробужденных "оттепелью". Вместе с тем, идеалы и эмоциональный строй "тихой лирики" были гораздо более конформны по отношению к надвигающемуся "застою", чем "революционный романтизм" шестидесятников. Во-первых, в "тихой лирике" социальные конфликты как бы интровертировались, лишаясь политической остроты и публицистической запальчивости. Во-вторых, общий пафос консерватизма, т. е. сохранения и возрождения, более соответствовал "застою", чем шестидесятнические мечты об обновлении, о революции духа. В целом, "тихая лирика" как бы вынесла за скобки такую важнейшую для "оттепели" категорию, как категория свободы, заменив ее куда более уравновешенной категорией традиции. Разумеется, в "тихой лирике" присутствовал серьезный вызов официальной идеологии: под традициями "тихие лирики" и близкие им "деревенщики" понимали отнюдь не революционные традиции, а наоборот, разрушенные социалистической революцией моральные и религиозные традиции русского народа. Роль лидера "тихой лирики" досталась рано погибшему Николаю Рубцову (1936-1971). Сегодня оценки Рубцова группируются вокруг двух полярных крайностей: "великий национальный поэт", с одной стороны, и "придуманный поэт", "псевдокрестьянский Смердяков", с другой. Было бы, разумеется, несправедливым объявить Рубцова всего лишь монотонным эпигоном Есенина, возведенным в сан гения усилиями критиков. Вместе с тем, даже рьяные поклонники Рубцова, говоря о его поэзии, неизменно уходят от серьезного анализа в измерение сугубо эмоциональное: "Образ и слово играют в поэзии Рубцова как бы вспомогательную роль, они служат чему-то третьему, возникающему из их взаимодействия" (В. Кожинов), "Рубцов словно бы специально пользуется неточными определениями... Что это? Языковая небрежность? Или это поиск подлинного, соответствующего стиховой ситуации смысла, освобождение живой души из грамматико-лексических оков?" (Н. Коняев). В отличие от "поэтов-шестидесятников", Рубцов совершенно игнорирует традиции поэзии модернизма. Он почти полностью освобождает свои стихи от сложной метафоричности, перенося главный акцент на напевную интонацию, достигающую подчас высоких пронзительных нот. Его поэзия стала весомым аргументом в пользу традиционности (в противовес - эксперименту, новизне). Сам Рубцов не без вызова писал: Я переписывать не стану, Из книги Тютчева и Фета, Я даже слушать перестану Того же Тютчева и Фета. И я придумывать не стану Себе особого Рубцова, За это верить перестану В того же самого Рубцова. Но я у Тютчева и Фета Проверю искреннее слово, Чтоб книгу Тютчева и Фета Продолжить книгою Рубцова. Причем, интересно, что традиция, в которую Рубцов "встраивал" свое творчество, соединяя фольклорную песню (Рубцов нередко исполнял свои стихи под гитару или под гармошку), поэзию Тютчева, Фета, Полонского, Блока и, конечно, Есенина, выглядела весьма избирательно. Этот ряд постоянно перебирается в статьях и мемуарах о Рубцове. В самом "наборе" ориентиров звучал вызов: натурфилософы Тютчев и Фет поднимаются на знамя в противовес официально залакированному "социальному" Некрасову, "мистик" Блок и "упадочник" Есенин - в противовес официальному "поэту социализма" Маяковскому. Но здесь упущено еще одно, может быть, самое существенное звено: между Блоком и Есениным располагалась так называемая "новокрестьянская поэзия", представленная в первую очередь Николаем Клюевым и Сергеем Клычковым: "тихая лирика" вообще и Рубцов в частности подключаются именно к этой оборванной тенденции, принимая из рук "новокрестьянских поэтов" такие качества, как религиозный культ природы, изображение крестьянской избы как модели мира, полемическое отталкивание от городской культуры, живой интерес к сказочному, легендарному, фольклорному пласту культуры.
Маяковский как поэт-лирик Как известно, лирика передает переживания человека, его мысли и чувства, вызванные различными явлениями жизни. В лирике Маяковского изображается строй мыслей и чувств нового человека - строителя социалистического общества. Основные темы лирики Маяковского - советский патриотизм, героика социалистического строительства, превосходство социалистического строя над капиталистическим, борьба за мир, укрепление оборонной мощи страны, место поэта и поэзии в рабочем строю, борьба с пережитками прошлого и т.д. В. В. Маяковский начал свою творческую деятельность в сложную историческую эпоху, эпоху войн и революций, эпоху разрушения старого строя и созидания нового. Эти бурные исторические события не могли не отразиться в творчестве поэта. Творчество поэта можно разделить на два этапа: дореволюционный (до 1917 года) и послереволюционный (после 1917 года). Адище города окна разбили Но в другом стихотворении, “Ночь”, перед нами предстает картина ночного города: яркая, красочная, праздничная от рекламных огней. Поэт описывает ночной город как художник, выбирая интересные метафоры, необычные сравнения, добавляя яркие краски (багровый, белый, зеленый, черный, желтый). Мы даже не сразу донимаем, что перед нами изображение дома с зажженными окнами, уличных фонарей, освещающих дорогу, ночной неоновой рекламы: Багровый и белый отброшен и скомкан, Город у Маяковского то шипящий и звенящий, как в стихотворении “Шумики, шумы, шумищи”, то загадочный и романтичный, как в стихотворении “А вы могли бы?”: На чешуе жестяной рыбы С темой города перекликается и даже вытекает из нее тема одиночества. Лирический герой ранней лирики Маяковского одинок в этом городе, его никто не слышит, не понимает, над ним смеются, его осуждают (“Скрипка и немножко нервно”, “Я”). В стихотворении “Дешевая распродажа” поэт говорит, что готов отдать все на свете за “единственное слово, ласковое, человечье”. Чем же вызвано такое трагическое мироощущение? Неразделенной любовью. В стихотворении “Лиличка (вместо письма)” и поэме “Облако в штанах” мотив неразделенной любви является ведущим. (“Завтра ты забудешь, что я тебя короновал”, “Дай же последней нежностью выстлать твой уходящий шаг”). В этих произведениях лирический герой предстает нежным и очень ранимым человеком, не мужчиной, а “облаком в штанах”. Но его отвергают, и он превращается в проснувшийся вулкан. В поэме “Облако в штанах” показано превращение громады-любви в громаду-ненависть ко всем и вся. Разочаровавшись в любви, герой испускает четыре крика “долой”: Долой вашу любовь! Страдания от неразделенной любви оборачиваются ненавистью к тому миру и тому строю, где все покупается и продается. Поэтому главной темой таких стихотворений, как “Нате!”, “Вам!”, является тема отрицания буржуазного образа жизни. Маяковский издевается над сытой публикой, пришедшей ради забавы послушать стихи модного поэта: Через час отсюда в чистый переулок Поэт презирает толпу, которая ничего не понимает в поэзии, которая “на бабочку поэтичного сердца” взгромоздится в “калошах и без калош”. Но в ответ на это сытое равнодушие герой готов плюнуть в толпу, оскорбить ее, чтобы выразить свое презрение. (Это стихотворение напоминает лермонтовское “Как часто, пестрою толпою окружен”: О, как мне хочется смутить веселость их В послереволюционный период в творчестве Маяковского появляются новые темы: революционная, гражданско-патриотическая, антимещанская. Поэт всем сердцем принял революцию, он надеялся на изменение этого мира к лучшему, поэтому много работал в окнах РОСТА, агитируя за революцию. Он создает множество агитационных плакатов, попросту говоря, рекламы: Пролетарка, пролетарий, Многие стихи этого периода посвящены антибуржуазной и антибюрократической темам. В стихотворении “Прозаседавшиеся” Маяковский высмеивает всевозможные бюрократические учреждения (“а-б-в-г-д-е-ж-з-комы”), появившиеся, как грибы после дождя, в первые годы Советской власти. А в стихотворении “О дряни” маленькая канарейка становится символом нового советского мещанства, и рождается призыв: “головы канарейкам сверните - чтоб коммунизм канарейками не был побит!” Читайте, завидуйте! К патриотической лирике можно также отнести такие стихи, как “Товарищу Нетте, человеку и пароходу”, “Рассказ товарища Хренова...”. Последнее стихотворение является гимном рабочему человеку: Я знаю - город будет, Важное место в послереволюционном творчестве поэта занимает тема поэта и назначения поэзии, затронутая в таких произведениях, как “Поэт-рабочий”, “Разговор с фининспектором о поэзии”, “Сергею Есенину”, “Юбилейное”, вступление к поэме “Во весь голос”. Маяковский дает оценку своему творчеству, называя себя поэтом-горланом (“Во весь голос”), пишет, что работа поэта трудна, что “поэзия - та же добыча радия”, и труд поэта родствен любому другому труду. Поэзия -это “острое и грозное оружие”. Она способна агитировать, поднимать на борьбу, заставлять трудиться. Но такая позиция поэта-главаря зачастую мешала поэту-лирику. Маяковский часто должен был “наступать на горло собственной песне”, и дар тонкого поэта-лирика все реже и реже звучал в его творчестве (“Неоконченное”, “Письмо Татьяне Яковлевой”).
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-16; просмотров: 645; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.144.8.79 (0.021 с.) |