Ранняя лирика Пушкина (лицейский и петербургский периоды).

Лицейский период. Влияние идей французского и русского Просвещения на мировоззрение молодого Пушкина. Рецепция литератур­ных традиций XVIII в., литературные «учителя». Пушкин и литературная борьба 1810-х гг. Ос­новные мотивы поэзии («К другу-стихотворцу», «Воспоминание в Цар­ском селе», «Пирующие студенты»).

Сам Лицей (1811-1817)

Основан Александром для воспитания братьев в отрыве от двора вместе с дворянами. Из-за давления императрицы Марии Федоровны, никто из царской семьи там не учился, но лицей все равно сделали. Благодаря Сперанскому, который терпеть не мог двор, директор Лицея В.Ф.Малиновский максимально оградил учеников от внешнего мира. Минимум встреч с родственниками, изоляция от жизни.

В поэзии Пушкина того возраста это вызвало образы монастыря, иноческой жизни, стремление вырваться из заточения. Это потом уже пришло благоговение перед Лицеем, а пока нет – как всякий, в общем-то, школьник.

Программа была обширной, но, в связи с неопытностью учителей как педагогов знания давались поверхностно. Первые три года: русский, французский, латынь, немецкий, математика, словесность, риторика, верховая езда, фехтование, плаванье. На старших курсах вообще четкой программы не было, и учились примерно тому же.

Многие преподаватели придерживались либеральных взглядов и действовали они больше не лекциями, а собственным примером. В лицее был дух независимости, уважения к собственному достоинству, отвращение к крепостничеству и раболепию. Отсюда, собственно, и растут ноги всей вольнолюбивой лирики. «Пушкинский выпуск» был воспитан в традициях просвещения, многие стали декабристами.

В библиотеке было свежей европейской литературы, поэтому о просвещение они узнавали не только от своих преподавателей.

Если коротко, что в лицее повлияло на Пушкина:

· Отрыв от родителей

· Культ дружбы

· Читали все, хорошая подборка литературы (Шиллер, Байрон, Вольтер, Руссо, Расин, Мольер и т.п. привет Ванниковой).

· Культивирование индивидуальности

· Свободно высказывались

· Вольное отношение к царям земным и небесным

· Литературные издания лицея

В Лицее процветал культ дружбы. Тем не менее, ученики все равно ходили группками, а Пушкин так толком ни к одной и не мог примкнуть. Он почти все делал не в тему: острил, дерзил не к месту, а главное потом выкрутиться не мог. По воспоминанию Пущина, в нем была смесь смелости с застенчивостью, и то и другое невпопад. Был страшно неуверен в себе, что вызывало браваду, молодечество, стремление первенствовать. Но в конце концов все сдружились.

Первые стихи он начал писать лет в 13, в 15 их начали публиковать в лицейских журналах. А их было достаточно, например, «Неопытное перо»(1812), «Для удовольствия и пользы»(1813), «Юные пловцы»(1813), «Лицейский мудрец»(1815). Пушкин стремился вырвать пальму первенства с корнем у Илличевского, кеоторый считался самым талантливым поэтом, и это ему удалось. В 1814 его «К другу стихотворцу» было опубликовано в «Вестнике Европы», а в 1815 на открытых экзаменах он читал «Воспоминания в царском селе» и был замечен Державиным (ну это когда он там проснулся, аплодировал, Пушкин убежал и так далее, помните наверняка). После этого Дельвиг написал пророческое стихотворение «Пушкин», в котором предрекал ему славу.

В своих ранних произведениях Пушкин ориентировался в основном на французскую литературу (Вольтер, Парни). Пробует в разных жанрах (поэмы, сказки, элегии, послание, анакреонтические стихи, романсы, баллады, эпиграммы и т.п.). Пушкин усваивал достижение русских и европейских писателей и поэтов, вырабатывал собственный стиль.

Батюшков своей легкой, жизнерадостной поэзией был близок юному Пушкину в период 1813-1815. Тогда воспевал радости любви, дружбы, вина, свободу от государственных дел, учебы в конце концов. Такими анакреонтическими мотивами наполнено стихотворение «Пирующие студенты».

В нем, грубо говоря, красочна описывается пьянка лицейская, которая, увы, приснилась Сашеньке.

Вольный пересказ: когда все улеглись, и никто не пропалит «досужный час настал, все тихо, все в покое» Пушкин призывает их сбросить учебники, труды канта и др философов «Под стол ученых дураков — мы полем овладеем» и начинают пьянку. Галича избирают президентом, он за это разливает пунш. Аналогия с Грецией. Пушкин обращается к участникам пира по одному: Спящий Дельвиг, остряк, повеса. Все пьют, пьют, пьют, потом у Пушкина все двоится-кружится и он просыпается на лекции и просит Вильгельма Кюхельбекера прочитать ему стихи, чтоб быстрей заснуть (подколол, да, негодяй).

От Батюшкова перенял еще и жанр исторической элегии, например, «Воспоминания в царском селе»: романтические пейзажи «угрюмой нощи», форма строфы (восьмистопный ямб). Однако есть и отличия. Если для Батюшкова ближе прекрасное прошлое, о котом он тоскует, то Пушкин не столько восхваляет Екатерину и ее победы, сколько победу 1812ого, и если Батюшков меланхолично грустил, то Пушкин взволнованно восхищается этим великим историческим событием. Это не подражание – это самостоятельное произведение.

Пушкин обожал Вольтера. Восхищался им и как философом и как писателем.. способным работать в разных формах.

В русской же литературе он выделяет анакреонтику (пить, любить, отрываться), басню, сатирическую комедию(Крылов), шутливую стихотворную повести(Богданович), - все то. Что противостояло тяжеловесному классицизму.

Таким образом, в литературном споре 10-х годов между классицизмом и романтизмом он занимает позицию романтизма

В 1816-17 годах Пушкин был покорен Жуковским и его мистикой. В его стихах появились мотивы неизбежной смерти, несчастной любви.

Давыдова очень любил. Он простой, прямой, Пушкин говорил, что его стихи показали ему, что можно быть оригинальным. В общем, воспринял все.

«К другу стихотворцу» - сатирическое послание поэту, которого Пушкин убеждает бросить писать, пугает бесславием, безденежьем другими невзгодами. Поэтов много, признанных – мало. Не-поэту хорошо. Ему спокойно, он «над экспромтами неделю не сидит», критиков не боится, вдохновения не ищет. Сатира на то что мол, куда е плюнь – везде поэты.

 

Первый петербургский период. Участие в «Арзамасе», «Зеленой лам­пе». Пушкин и деятели тайных обществ. Гражданская поэзия: тематика и жанрово-стилистические особенности («Вольность», «К Чаадаеву», «Де­ревня»). Сатирические жанры («Сказки <Nое1>», эпиграмма «На Аракчее­ва»).

Во втором десятилетии стало появляться много литературных кружков. Каждый из кружков, интересный Пушкину, имеет определенное литературно-политическое лицо, в него входят люди обстрелянные, опытные. Если вступаешь в один кружок идти еще один – нельзя. Но Пушкину чужда такая односторонность. Он там был ищущим среди нашедших. Одним из самых известных был Арзамас. В лицее, заочно избранный в Арзамас под именем Сверчок. Он рвался к реальному участию, но когда оно осуществилось, кружок начал загибаться. Литература отошла на второй план, уступив место политике и став ее слугой, ее рупором. В 1817 об этом сказали вслух и объявили новую программу с упором на политику, после чего кружок, не готовый к политической активности, распался. Существова­вал в 1815-1818 гг. Назван по связи с сатирой-шуткой Д.Н.Блудова «Видение в арзамасском трактире, изданное обществом ученых людей». «Арзамас» возник как литературное объединение в проти­вовес литературному обществу «Беседа любителей русского слова», основанному А.С.Шишковым и ставившему главной задачей напад­ки на карамзинистов и сторонников романтизма В.А.Жуковского. Пушкина закрутило в новом питерском литературном обществе. Батюшков, Карамзин, Жуковский – они меркли перед проповедниками свободы, равенства, братства.

Пушкин подружился с Николаем Тургеневым. Требовательный, бескомпромиссный, честный, резкий категоричный. На поэзию смотрел свысока, видел ее лишь как полезную политическую, агитационную лирику. Обозначил поворот Пушкина от любви и розовых соплей к гражданскому долгу и проч. Доказательство влияния – «Деревня»

Условно его можно разделить на 2 части. В первой рассуждение о спокойствии деревни. Через нежное описание природы видно любовь к родине поэта. С радостью он представляет, что будут там в уединении учиться быть терпеливым, спокойным, будет работать, писать. Во второй же говорится о том, что мешает ему жить так спокойно и размеренно. Лирический герой видит что за кошмар творится, что барин забирает себе все, мучает крестьян, для его прихоти цветут девушки, «Здесь барство дикое, без чувства, без закона, Присвоило себе насильственной лозой И труд, и собственность, и время земледельца.» Эта ужасная мысль омрачат его душу. В конце высказывает предположение, что может все кончится, задет риторический вопрос: «Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный И рабство, падшее по манию царя, И над отечеством свободы просвещенной Взойдет ли наконец прекрасная заря?»

Влияние Николая Тургенева видно и в оде «Вольность».В начале он просит Афродиты («Цитеры слабую царицу») сорвать с него венок и лир разломать, чтоб он стал вместо любовных песен писать гражданские стихи, что его элегии жгли сердца людей, и все его боялись, кто нечист перед законом. Для Пушкина важна именно буква закона. Осуждает Наполеона, ненавидит его, желает смерти и всяческих мук. Ненавидит тиранов вообще всех «Владыки! вам венец и трон Дает Закон — а не природа; Стоите выше вы народа, Но вечный выше вас Закон». Людовика казни – негодяи – а все промолчали, это преступно. Вспоминает про убийство и в красках его описывает, хоть прямо и не говорит о Павле 1

Познакомился с Федором Николаевичем Глинкой. Храбрый, крайне человеколюбивый, ветеран войны, бедный, один из руководителей «Союза Благоденствия». Аскет, как и многие декабристы.

А Пушкин ну совсем не такой. Ему было ближе европейское просвещение с его стремлению к свободе во всем. Самоограничение – есть разновидность духовного рабства. Поэтому утоление страстей это даже идеологически. Любовь – знак непрерывного жизненного горения а шалость и лень – вызов обществу (-ты не должен вот так вот лежать! – хм, не должен… yahoo, я бунтарь!).

Намного ближе ему оказался литературно-театральный кружок «Зеленая лампа». Объединял передовую дворянскую мо­лодежь. Существовал с марта-апреля 1819 года до осени 1820 года. Название «Зеленая лампа» получила по зеленому абажуру на лампе в комнате заседаний, что символизировало «свет и надежду».Поддерживая идеи декабризма (говорили, что это официальных филиал союза благоденствия), они все равно сильно отличались от них. О собраниях общества в доме Всеволжсого слухи ходили, что там оргии каждый день, но такие авторитетные имена как Ф.Глинка, С.Трубецкой, Я.Толстой их легко развеяли. Зеленая лампа соединяла свободолюбие и серьезные интересы с игрой, буйным весельем, демонстративным вызовом «серьезному миру» (хиппи такие умные).

Бунтарство, вольнодумство пронизывают связанные с «Зеленой лампой» стихотворения и письма Пушкина. Однако все они имеют самый озорной характер, решительно чуждый серьезности Союза Благоденствия.
Другу по «Лампе» П. Б. Мансурову, уехавшему по службе в аракчеевский Новгород (под Новгородом находились военные поселения), Пушкин писал 27 октября 1819 г.: «Зеленая Лампа нагорела — кажется гаснет — а жаль — масло есть (т. е. шампанское нашего друга). Пишешь ли ты, мой собрат — напишешь ли мне, мой холосеньской. Поговори мне о себе — о военных поселеньях. Это всё мне нужно — потому что я люблю тебя — и ненавижу деспотизм. Прощай, лапочка» и подпись: «Свер<чок> А. Пушкин» (XIII, 11). Это сочетание «ненавижу деспотизм» с «холосенькой», «лапочка» (и другие выражения, еще значительно более свободные) характерно для «Зеленой лампы», но решительно чуждо духу декабристского подполья.

Про Аракчеева он вообще вон как написал На Аракчеева («Всей России притеснитель...») .

Всей России притеснитель,
Губернаторов мучитель
И Совета он учитель,
А царю он — друг и брат.
Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести,
Кто ж он? Преданный без лести,
< Бл*ди > грошевой солдат.

В общем говорит само за себя. «преданный без лести» - девиз, написанный на гербе Аракчеева. А в последней строчке говорится про любовницу Аракчеева Анастасию Минкину, которую в 1825 забила до смерти прислуга за жестокость.

Пушкин, естественно знал про тайное общество, очень хотел туда попасть чтобы прославиться, но его никто не пускал. Потом он встретил Чаадаева, который его поддержал и учил уважать в себе человека, имя которого принадлежал потомству, требовал «в просвещении стать с веком наравне», в общем, готовил его в великие. Готовил его в герои.
Общаясь с Чаадаевым Пушкин вырос политически и стал относиться к жизни серьезнее, чем раньше. В это время он пишет свои «Сказки. Noel». Сам по себе ноэль – это французская сатирическая песенка, в которой пародируется легенда о рождении Иисуса Христа. В своем ноэле Пушкин описывает, как «кочующий деспот» (за этим образом скрывается Александр I) приехал в Россию, где в тот момент был младенец Христос и его мать, и начал рассказывать, о том, сколько всего благостного он сделает для своего народа. При этом «Спаситель громко плачет, а с ним и весь народ». «Деспот» говорит, что он снимет с должностей Лаврова и Соца, что «милостью своей» даст людям права, которые даны им от рождения. И Спаситель уже было поверил уже в слова государя, который сам про себя говорит, что он «пил, и ел, и обещал», но делами не был «замучен», но мать успокаивает младенца, говоря, что все обещания – это лишь сказки для маленьких детей, под которые надобно засыпать чистым младенческим сном.

В 1818 году, Пушкин пишет свое послание «К Чаадаеву» в котором он обращается к своему другу, призывая «отчизне посвятить души прекрасные порывы» и если труд не пройдет зря, то тот день, когда Россия вспрянет ото сна» и падет «самовластье» (не монархия как таковая) обязательно настанет, и о них еще будут помнить в веках («и на обломках самовластья напишут наши имена») Здесь проявилась вся молодая горячность души Пушкина, которая стремится к свободе, но не только для себя, а для своей страны и для своего народа. Стихотворение «К Чаадаеву» разошлось в списках в кругах будущих декабристов и либерально настроенных молодых людей. Его отрывки можно было услышать от юношей, говорящих о политике, рассуждающих о судьбах отечества.

На него начали копать, во многом из-за горячности и умения злить врагов. Пока друзья пытались его отмазать как-нибудь, по Петербургу поел слух, что его тайно высекли. Александр Сергеевич думал, что такого позора он не переживет и думал, застрелиться или застрелить императора, косвенного виновника сплетни. Чаадаев же доказал ему, что все фигня и что великий должен презирать клевету и гонителей.

 

16. Сева
1) К.Ф. Рылеев и А.А. Бестужев – издатели и критики. Концепция романтизма в статье Рылеева «Несколько мыслей…».
Бестужев и Рылеев – декабристы, признанные современниками авторы, оставившие после себя как прозу, так и поэтические произведения, критики, в 1823-1825 выпускали альманах «Полярная звезда» (всего вышло 3 выпуска, плюс, альманах-приложение «Звёздочка», не вышедший в свет – тираж был после восстания декабристов задержан на складе), в котором им обоим удалось и проявить собственные литературные дарования (Рылеев помещал в ПЗ отрывки своих поэм, находившихся в работе, свои «Думы»; Бестужев опубликовал в издании соединяющую в себе черты отечественного сентиментализма и особенности «прекрасного романа» Вальтера Скотта повесть «Роман и Ольга», а также остросюжетный «ливонский цикл» («Замок Нейгаузен», «Ревельский турнир», «Кровь за кровь») и др.), и собрать практически «весь цвет» литературного сообщества того времени: в альманах отдавали свои произведения или отрывки из них и члены Вольного общества любителей российской словесности (в котором состояли и Бестужев, и Рылеев, а последний даже был участником цензурного комитета Общества), и карамзинисты (Жуковский, Вяземский, Пушкин), и их противники (Шаховской, Грибоедов). Целью издателей, по словам Бестужева, было не только издать альманах для забавы публики, но и отразить в нём широчайший круг предметов и литературных форм, которыми «лучшие писатели удостоили украсить Полярную звезду».

Бестужев к началу выпуска альманаха уже прослыв замечательным критиком (его критическую деятельность ценили современники, высокую оценку позже дал ей и Белинский), совмещал традиционный для критики того времени детальный подход к семантике и уместности употреблённых в произведении слов, к яркости и правдоподобности образов - со свойственным для него бесстрашием в «критических атаках» на произведения великих современников и красочности и неожиданности образов и определений. В «Полярной звезде» Бестужев выпустил своеобразную критическую трилогию – каждый из выпусков открывался статьёй-обозрением за авторством Бестужева, соответственно: «Взгляд на старую и новую словесность России», «Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года», «Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начале 1825 годов». На критику Бестужев смотрел как на "краеугольный камень литературы". Понимая, что молодое общество, в котором "литературное имя можно подчас купить и завтраками", надо "водить под ручку", Бестужев, стоя с начала двадцатых годов на критической страже, "кричал как гусь капитолийский", не брезгая, как впоследствии и Белинский, и самыми ничтожными поводами: "кого бы и как бы ни разбирали, все-таки рано, поздно ли, это принесет пользу; в спорах критических образуется вкус, и правила языка принимают твердость". Элементарные воззрения его на критику быстро развились и усложнились, и уже в "Полярной Звезде" на 1823 г. появилась его большая и серьезная статья: "Взгляд на старую и новую словесность России". В первой статье, приводя обзор выдающихся русских авторов – от Нестора до современных ему писателей - после множества отрывочных, по большей части, комплиментных отзывов о современных писателях, Бестужев приходит к заключению, что русская литература находится, несмотря на множество писателей, еще в младенческом состоянии, что доказывается бедностью прозы и преобладанием стиха - этой "детской гремушки"; причины этого явления он усматривал в территориальной огромности России, мешающей "сосредоточиванию мнений", т. е. возникновению центров образованности, а также в пренебрежении общества к родному языку, в писательской кружковщине. В следующем обзоре: "Взгляд на русскую словесность в течение 1823 г." ("Полярная Звезда" за 1824 г.), Бестужев констатировал общий застой в литературе, наступивший, по его мнению, после периода войн (1812 - 1814), и недостаток творческих мыслей. Гораздо ценнее была его третья статья "Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начале 1825 годов" ("Полярная Звезда" за 1825 г.); в ней он прямо заявил, что "у нас нет литературы" (за ним это повторяли и другие критики), потому что нет воспитания, нет общественной жизни, где было бы поприще уму и характеру. Средства для борьбы с таким положением вещей Бестужев указал в напечатанной им позже статье, отмечая в современной ему литературе наклонность к реализму, удовлетворить которую может народность. В этой формуле видна попытка создать эклектическую связь между реализмом и романтизмом. Позднее в одной из своей статей Бестужев относит к романтизму всё самобытное, органически-народное, оригинальное; Белинский так трактует это мнение Бестужева: все талантливые писатели - романтики, а романизм - ключ ко всякой мудрости.

Свой взгляд на романтизм отражает Рылеев в статье «Несколько мыслей о поэзии», опубликованной в «Сыне отечества» в 1825-ом году, опубликованной под видом фрагмента письма к NN (А.С. Пушкину). Вступая в жарко горящую тогда дискуссию о соотношении поэзии романтизма и классицизма, Рылеев присоединяется к одной из сторон, называя в статье «Несколько мыслей» поэзию единой во всё время, неделимой на какие-то направления: дело в том, что ревностные классицисты – идиоты, взявшие за истукан-образец величайшие произведения древних поэтов и принявшиеся во всём им подражать – перенимая и три единства, и описываемые события. Но проблема состоит в том, что древние «классики» не должны быть идолами, они должны быть просто примером хорошего вкуса, великого вдохновения, поэтому надо вдохновляться их величием, ценить их, но никак не обожествлять и не подражать от начала до конца. Поэтому же и даже три единства – которые провозгласил Аристотель на основе анализа великих древнегреческих драм – были характерны только для греков, у которых сама общественная жизнь порождала аналогичную поэтику драм - все события происходили внутри одного полиса (что переросло в литературе в единство места), следовательно, быстро совершались (единство времени) и не успевали развиться и разрастись (единство действия).

Ввиду перемены общественных и государственных условий, смены особенностей мировоззрения современная поэзия отличается от древней большей содержательностью, чем вещественностью (поэтому и в Илиаде больше внимания к картинам быта и т.д.), большим ареалом действия, не укладывающимся в прежние три единства и др., но по сути истинная поэзия, по мнению Рылеева, всегда оставалась неизменна. И если романтическим называть всё оригинальное, самобытное – то романтиками можно назвать и Гомера, и Эсхила, и отчасти тех поэтов, что пишут классицистические трагедии на недревнегреческий сюжет. Но из-за того, что по традиции называют классицистическими как произведения оригинальные, так и их подражания (Вергилия (Энеида) ставят в один ряд с Гомером (Илиада, Одиссея), трагедии Вольтера рядом с трагедиями Эсхила), возникает путаница, и для того, чтобы выделить гениев, говорящих новое слово, отрывающихся от подражания (Т. Тассо, Данте, Шекспир, Гёте), немцы придумывают глупое слово «романтизм», вместо того, чтобы просто сделать деление – старая поэзия (древние греки и их удачливые подражатели) и новая поэзия (современные гении и люди, пытающиеся в рамки древних греков втиснуть современный или средневековый сюжет).

Отсюда выходит, что не существует ни романтизма, ни классицизма, а правильней делить поэзию на новую и старую.

В статье «Несколько мыслей» Рылеев также выражает точку зрения, что неверны по сути попытки дать определение поэзии в целом – понятию слишком идеальному и высокому. Ведь слишком частные определения относятся только до поэзии какого-нибудь века или автора, а слишком общие – могут быть отнесены и к философии, да и к любой другой гуманитарной науке. Поэзия же – необъятный и недостижимый предмет; попытки же постичь её бессмысленны, т.к. стоит дать чёткое определение и постичь поэзию, как можно будет сразу же достичь её верхов, и тогда последующим поколениям уже не надо будет стремиться сделать что-то в поэзии – идеал же уже был достигнут!

Поэтому – не стоит пытаться определить и обособить поэзию и не стоит обожествлять и благоговеть перед великими произведениями древних – нужно просто почитать их, оставить споры о романтизме и классицизме и пытаться самим творить что-то оригинальное, отражая в произведениях идеалы, истины и мысли.

 

Для завершения хочется сказать, что выпуск «Полярной звезды» прекратился и невыпуск «Звёздочки» состоялся в 1825 году в связи с восстанием декабристов, в результате которого Рылеев был повешен среди 5 казнённых декабристов, а Бестужев, явившийся с повинной, был лишён дворянского звания и поставлен в строй, где, дослужившись до прапорщика и продолжая постоянно публиковаться в журналах со своими романтическими произведениями (часто – под псевдонимом «Марлинский», однако истинное авторство недолго оставалось тайной; поэтому обычно критика и автора называют Бестужевым-Марлинским (дабы отличать его от братьев, также участвовавших в восстании)), благополучно погиб на Кавказе в стычке с Дунканом Маклаудом (или каким-то другим горцем). Хотя поговаривали, что на самом деле он сам ушёл в горцы и даже стал имамом Шамилем, придумавшим (если не ошибаюсь) весёлое и звонкое слово «джихад» и провозгласившим его России.

2) Лирика Пушкина периода ссылки в Михайловское.

Находясь в ссылке в Одессе, Пушкин, судя по стихам «Путешествия Онегина», довольно весело проводил время, и ничто не предвещало явления подкрадывающегося, как всегда, тихо и незаметно белого пушистого зверька песца. Однако вольнолюбивые стихи Александра Сергеевича, вырвавшись из под его поющего свободу обгрызенного пера (Пушкин писал именно такими, как свидетельствовал его современник), ходили окольными путями, смущая представителей власти: цензоров, городовых и даже дрессированных полицейских овчарок, не то, что кровавых псов режима. Говоря об отряде волкообразных, вернёмся к Пушкину: одним ясным, как ответ на вопрос, кто убил Кеннеди, утром Пушкину, как раз искупавшемуся в лучах рассвета в солёных морских волнах и готовящемуся начать свой завтрак традиционными Аи и Бордом, специально обученный почтовый песец принёс известие, по которому внучатому племяннику первого афророссиянина-дворянина следовало следовать в издавна принадлежащие семейству поэта имение в Михайловском для имения времени обдумать своё плохое поведение (как говорили в детском саду) (каламбурчики-каламбурчки, эх, убогие, ну да мы как бы и не напрягаемся). 9 августа 1824 г. Пушкин оказывается в неведомой глуши, среди лесов с волками и капканами, медведами да преведами, рядом со своим семейством и отцом, взявшим на себя перед властью почётную миссию надсматривать за шаловливым чадом. Впрочем, вскоре семья поэта, не в силах терпеть выходки озорного молодого человека, покидает имение, и Пушкин оказывается один в разваливающемся, требующим немедленной реставрации и цемента в фундамент родовом поместье, и что самое неприятное – вдали от компании, с которой в этой можно было бы в лесной глуши глушить дорогие напитки. Во всей округе, что определённо катастрофично для душевного состояния великого поэта, находится до крайности мало людей, а тем более уж - дам, чьи имена у Пушкина чесалось бы перо вписать в свой донжуанский список (няня Арина Родионовна, жившая в соседней с Пушкиным комнатой (риторический вопрос: с коего чёрта взрослому человеку, поэту и волоките, НЯНЯ?! Он же не молокосос, какой-нибудь, в конце концов!): лишь втёршись в доверие к своей соседке, помещице Осиповой, поэт добивается того, что содержимое чернильницы его не застаивается, и список пополняется новыми именами – их обладательницами являются многочисленные дочери помещицы; чуть в список не попадает по ошибке и имя Вулфа, сына-студента соседки, завязывающего с Александром Сергеевичем крепкую как текила дружбу, лично знакомящего последнего со студентом же в то время Языковым. Также в гостеприимном доме Осиповой Пушкин встречается и с дамой сомнительной репутации, но доброго сердца и соблазнительной внешности, увлечение которой, как считается, он также переживает и пережёвывает в стихотворении «К***» (или, по-другому, гимн таблеткам от склероза «Я помню чудное мгновенье»).

Тем не менее, заточение своё и удаление от общества поэт переживал весьма тяжело, хотя держать руку на пульсе литературной и общественной жизни ему удавалось благодаря постоянной перепиской при помощи как дедовских методов – почтовых карет, нагрузки мешками писем проезжающих мимо знакомых – так и при помощи электронной почты и спутниковой связи (аську Пушкин по непонятным причинам презирал, жалуясь, что «там нерусский дух, там Нерусью пахнет»; квип к тому времени ещё разработан не был). В это время Пушкин живёт напряжённой творческой жизнью, пополняя свои знания во многих областях, в том числе, в истории, зачитываясь бестселлером Карамзина (видимо, псевдоним Б. Акунина (Б. Акунин, кстати, тоже псевдоним, но не Карамзина)) «История государства российского», из которого он берёт сюжет и большинство персонажей для своего «Бориса Годунова», в котором воплощает своё видение роли народа в историческом развитии, положения правителя, пришедшего к власти через кровь и другие радости, о которых наверняка будет сказано в соответствующем билете по Пушкину.

Он также завершает множество стихотворений, начатых в Одессе (например, «К Морю»), «Цыган», 3-ю главу Евгения Онегина, пишет новые 3 главы, издаёт через посредство своих друзей небольшой сборник «Стихотворения Александра Пушкина», пишет вошедшую в сборник «Вакхическую песню», стихотворение памяти французского поэта «Андрей Шенье», «Подражания древним» и «Подражания Корану», «самую русскую» свою поэму «Жених», «Разговор книгопродавца с поэтом», составляет сборник эпиграмм (не дошедший до нас); кроме того Пушкин активно знакомится с народным творчеством, в частности, записывает рассказываемые Ариной Родионовной сказки (обязательно нужно процитировать фразу из письма брату Льву: «Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!» - это делается во всех изданиях), песни, присказки и поговорки (так, практически в исходной своей форме, с незначительными изменениями, вошёл в классическое предисловие ко второму изданию «Руслана и Людмилы» «У лукоморья дуб зелёный…» отрывок зачина, сказанного Пушкину няней). Знакомясь с фольклором и проникаясь народным духом, в то же время находясь большую часть времени в одиночестве, как пишет Юрий Лотман, Пушкин частично отходит от «масочного принципа», характерного для общества того времени (т.е., выбрав себе романтическую маску – поэта, роковой женщины и др. – человек повсюду вёл себя и говорил о своих чувствах так, как должен вести себя эталон этого образа, заимствуя примеры из романтических стихов и других произведений), он делает крупные шаги по направлению к реализму, и любопытно наблюдать его игру тонами (от серьёзного к романтическому и обратно) в посланиях, например, к Керн. Но вынужденное почти тюремное, оторванное от своего круга людей пребывание в Михайловском, приезд в который прежде воспринимался Пушкиным как возвращение домой, трансформирует в его сознании представление о «доме» как о средоточии благ и приятных воспоминаний, и теперь образ утопии своей жизни поэт переносит на Лицей и лицейское общество, хотя сам в своих относительно недавних стихах сравнивал лицейскую комнату с кельей и всего несколько лет назад всей душой мечтал вырваться из неё. Это ощущение в нём, впрочем, поддерживали и навестившие его в ссылке лицейские друзья Пущин (январь 1825-го) и Дельвиг (июль того же года).

В остальном же, как пишет Соколов, лирика Михайловского периода во многом непосредственно примыкает к южной лирике. Стихотворение «К морю», начатое в Одессе и завершённое в северной ссылке, несёт в себе общее романтическое настроение, которое можно увидеть и в «Разговоре книгопродавца с поэтом», дополнительным предисловием к готовящемуся изданию первой песни «Евгения Онегина». Но в «Разговоре» уже в форме диалога двух героев, вдохновенного поэта-романтика, жалеющего элегическими строками о том, что он вынужден отдавать порождение гармонии и музы толпе, и рассудительного и трезвого книгопродавца, говорящего иронически-дружеским тоном сакраментальную фразу «Не продаётся вдохновенье, /Но можно рукопись продать» (эта фраза неоднократно цитировалась в ходе лекций; будьте добры вспомнить и привести); стоит заметить, что ни одна из масок не отражает истинного мнения Пушкина, и лишь обоюдная диалогичность, видимо, содержится в сознании автора, хотя поэт к концу стихотворного «разговора» и переходит в речи на прозу и соглашается отдать рукопись торговцу.

«Избавившись от маски», Пушкин получает возможность отразить в своей лирике широкий спектр чувств и мыслей, а порой силой искренности и чистоты чувства (как в «К***») обозначить противостояние лицемерной мещанской морали. Так, Пушкин пишет «Вакхическую песню», «великолепный гимн радости», звучащую неожиданным оптимизмом и жизнелюбием, словно призывающую к празднеству и пиру; «19 октября», это обращение к далёким лицейским друзьям, с его мужественной печалью; «Сцену из Фауста», в которой Мефистофиль объясняет Фаусту вечную и всеобщую природу скуки; «Андрей Шенье», по Соколову - восторженный гимн «свободе», первому периоду французской революции; «Зимний вечер», задушевное обращение поэта к своей няне; «Пророк», принадлежащее циклу «Подражаний Корану», но в призме лирики Пушкина преломляющееся в видение им места поэта как пророка, отражающее пережитое им «перерождение», и другие стихи.

3-4 сентября 1826 г., спустя два года почти полного одиночества в ссылке, Пушкин «в своем экипаже свободно, не в виде арестанта», но в сопровождении фельдъегеря покидает Михайловское и едет в Петербург, где его ждёт свидание с Николаем I.

 

17. Аня 9
1) А.А. Дельвиг – поэт и издатель.

По лекции+ Вацуро, который рекомендуется в методичке для Дельвига:

Родился в Москве 6 августа 1798 г.; нач.образование - в частном пансионе. Семья - старинный баронский род, оскудневший, жили на жалованье отца – плац-майора в Москве..19 октября 1811 г. –в лицее. Учился плохо, Пушкин, ближайший и любимый его друг, вспоминал, что до 14 лет "он не знал ни одного иностранного языка и не оказывал склонности ни к какой науке". Большинство товарищей вспоминало о нем как о записном ленивце, более всего любящем поспать *наш человек – Дельвиг* Эта репутация отразилась в пушкинских "Пирующих студентах"(1814):

Дай руку, Дельвиг! Что ты спишь?

Проснись, ленивец сонный!

Дельвиг воплощает в себе миф об апатичном ленивце, однако лень Дельвига – особая, творческая лень. В его стихах "лень" и "сон" - более поэтические, чем бытовые понятия: темы эти были широко распространены в анакреонтической и горацианской лирике и постоянно встречаются у Батюшкова и в лицейских стихах Пушкина. Творчество Д. сложилось на традиции «легкой жизни» ® «Пою вино, любовь и граций» («К Евгению» 1819).

Вообще по жизни у Дельвига 2 творческих интереса:

1. Обращение к античности, разработка жанра идиллии и антологии, ощущение античного мира.

Интерес к античности – еще в лицейские годы, когда они вместе с Кюхельбекером занимаются изучением немецкой поэзией, а именно творчеством Клопштока и кружка «геттингенцев», кот. были как раз борцами за национальное искусство и бунтарями против классических норм. Античность - средство избежать вненациональной классической традиции(что пропаганд-ла франц.поэзия) Пишут "горацианские оды", элегии античным элегическим дистихом, гекзаметрические послания, дифирамбы; оба насыщают свои стихи античными мифологическими и историческими ассоциациями.

Культ земных радостей, эротические мотивы(кот.свойственны раннему Дельвигу) - лит. выражение романтического мироощущения, где жизненная полнота, почти языческое переживание жизни было едва ли не непременным свойством поэта.

2 жанра:

Антология

В 20егг. XIX в. антология - небольшие лирич.стихи, любовные или описательные, ориентированные на античную эпиграмму периода эллинизма. Античность понималась не как вневременной эталон, а как историческая и худ.определенность. Т.е. признавалось, что человек иной культурной эпохи мыслил и чувствовал в иных, отличных от современности, формах и что эти формы обладали своей эстетической самоценностью. Теоретически признать это было легко, но дать худ.воплощение – оч.трудно (чем Дельвиг и занимался)

Пушкин восхищался идиллиями Дельвига за необыкновенное " чутье изящного", с которым он угадал дух греческой поэзии - "эту роскошь, эту негу, эту прелесть более отрицательную, чем положительную, которая не допускает ничего напряженного в чувствах; тонкого, запутанного в мыслях; лишнего, неестественного в описаниях!" (собственно это и есть сущность "антологической поэзии").