Памятники нрава Московской Руси

Характерная черта рассматриваемого периода в истории российского государства – значительное расширение источниковой базы для изучения права. Возрастает число законодательных актов, исходящих от княжеской власти, государственных и местных органов. Появляется также значитель­ное количество документов, фиксирующих обязательственные отношения: наследование имущества, иммунитетные права феодалов и пр. Растет де­лопроизводственная документация органов власти (указные книги прика­зов, постановления Земских соборов, отписки воевод и т.п.). Начинается кодификация законодательства и появляются кодексы законов Москов­ской Руси, начиная от Судебника Ивана III 1497 г. и кончая Соборным Уложением 1649 г. Некоторые источники права заслуживают более об­стоятельной характеристики.

Уставные грамоты. Появляются по мере вхождения в Московское го­сударство новых земель и утверждения на местах наместничьего правле­ния. Сохранились Двинская (1397 г.) и Белозерская (1488 г.) уставные грамоты, определявшие порядок управления и судопроизводства в этих зем­лях. В них устанавливались размеры наместничьего «корми», судебные пошлины и уголовные штрафы в пользу наместника, определялся состав лиц наместничьего правления и пр.

Жалованные грамоты. Исходили от великокняжеской власти и закрепляли права и привилегии частных лиц, прежде всего феодалов. Число жа­лованных грамот велико, и виды их разнообразны. Сохранились они бла­годаря монастырским архивам, где хранились в особых копийных книгах, в то время как светские феодалы, утратив потребность в их хранении с вве­дением писцового делопроизводства (все земли фиксировались в государ­ственных писцовых книгах), свои грамоты- о пожалованиях утратили. Особый интерес представляют иммунитетные (льготные) жалованные грамоты, предоставлявшие грамотчикам податной (освобождение от по­датей в государственную казну) и судебный (от княжеской юрисдикции) иммунитет. Их называют ещё тарханами. Тарханы были уничтожены Иваном Грозным.

Духовные грамоты. Это завещания, составлявшиеся великими и удель­ными князьями (а затем и другими лицами), иногда не один раз в течение жизни: во время болезни, перед военным походом, перед поездкой в Орду и т.д. Древнейшая, сохранившаяся в подлиннике, духовная Ивана Калиты, около 1339 г., дает полное представление о землях Московского княжест­ва, о княжеском имуществе, которые распределяются между наследника­ми. По духовным грамотам прослеживается территориальный и полити­ческий рост Московского государства, процесс формирования «единодержавия» московского государя.

Купчие, меновые и данные (последние фиксировали вклады земель в мо­настыри) дают представление о дальнейшем развитии частной собствен­ности на землю; правые грамоты представляют собой приговор суда, вручавшейся стороне, выигравшей дело; полные грамоты оформляли права и; полных (обельных) холопов, заемные и служилые грамоты – кабально холопство.

Судебник великокняжеский 1497 г.

Первый опыт кодификации законодательства Московской Руси осуще­ствлен одним из приближенных Ивана III Владимиром Гусевым. Был ут­вержден князем и Боярской думой в сентябре 1497 г. Кроме норм обычно­го права вобрал в себя уставные грамоты, Псковскую Судную грамоту, частично Русскую Правду. 26 из 68 статей Судебника – новые, отразив­шие реформаторскую деятельность Московского правительства. Опреде­лял порядок судопроизводства, «как судити боярам и окольничим». Первые 36 статей посвящены суду центральному, следующие 8 статей – суду провинциальному, наместничьему (ст. ст. 37–44), последние статьи содер­жат материальное право (о наследстве, давности, договорах займа, купли-продажи и пр.). К сожалению, Судебник не охватил все правовые нормы, бывшие в юридическом обороте, но из этого можно делать вывод о широ­ком применении в жизни норм обычного права.

Судебник Ивана IV (царский) 1550 г.

Исправить этот недостаток Судебника 1497 г. пытался Василий III, до­полнивший законодательство своего отца. Но до нас этот исправленный Судебник не дошел. Вторую попытку предпринял Иван IV, создав новый Судебник в 1550 г., в основу которого был положен заметно переработан­ный Судебник Ивана III с поправками отца и собственными новыми уза­конениями. Они составляют примерно 1/3 Судебника (33 статьи из100). Однако и этот Судебник является, прежде всего, памятником процессуаль­ного права, ибо гражданское право всё ещё стояло вне сферы определений закона. Тем не менее, как и первый Судебник, Судебник 1550 г. являлся законом для всего централизованного государства. Он действовал с мо­мента его издания и не имел обратного действия. «Которые дела преж сего Судебника вершены, – говорилось в нём, – быти тем делам всем как прежде вершены».

Стоглав. Кроме Судебника при Иване Грозном был принят в 1551 г. Стоглав, регулировавший нормы церковно-религиозной жизни Москов­ской Руси. Его история такова. В феврале 1551 г. на церковном соборе в Москве Иван IV выступил с речью, в которой изложил 69 вопросов к церкви и просил дать ответы на них «по правилам Святых Отцов». Ответы деятелей церкви и составили книгу из 100 глав (Стоглав), посвященную вопросам канонической жизни. Для практического руководства Стоглав был разослан по монастырям и церквам. Но Земский собор 1667 г. отменил постановления Стоглава, и этот сборник в основном является памятником старообрядчества. В 1550-е годы в окружении Ивана IV возник До­мострой – сборник бытовых, нравственно-моральных и юридических правил поведения.

Правовое положение посадских людей по Соборному Уложению 1649 г.

Окончательно вопрос разрешился Соборным Уложением 1649 г. Оно вернуло посадам отторгнутые у них «белые слободы», принадлежавшие вотчинникам, монастырям и церкви, а также обеленные (освобожденные от тягла) дворы поповых детей, дьячков, пономарей и других церковно­служителей, лавки и дворы крестьян. Крестьянам, в частности, было раз­решено отныне торговать в городах только с возов и стругов, а все свои торгово-ремесленные заведения либо продать посадским, либо самим за­писаться в городское тягло. Аналогично разрешается вопрос о служилых по прибору – они обязывались платить налоги до тех пор, пока не прода­дут свои лавки и промыслы тяглецам. Эти положения Соборного Уложе­ния облегчали налоговое бремя посадских людей и расширяли их права на занятия ремеслом и торговлей (по сути было введено монопольное право горожан на занятие предпринимательством).

Но политика государства в отношении формировавшегося третьего со­словия имела и другую сторону. Соборное Уложение прикрепило горожан к тяглу. Было предписано, во-первых, вернуть на посады всех ушедших от тягла в предшествующие годы, осуществив «бездетно» и «безповоротно» сыск закладчиков (крестьян, холопов, кабальных, служилых по прибору, стрельцов, новых казаков и др.). Во-вторых, выход из посада, от тягла, запрещался впредь под угрозой ссылки в Сибирь, на Лену. Даже за пере­ход из одного посада в другой государство грозило смертной казнью. В-третьих, были предусмотрены санкции против тех, кто в будущем примет беглых посадских людей. Им грозила «великая опала от государя» и кон­фискация земли. Наконец, Уложение, введя монопольное право горожан на городскую собственность ограничило право распоряжения ею. Продажа имущества посадского человека могла иметь место только внутри посадской тяглой общины.

Таким образом, Уложение ввело в городах специфический вариант крепостного права. Это был шаг, который на столетия обрек русский го­род на отсталость от Запада. Там города получали от государства приви­легии, создавались условия для свободного предпринимательства и кон­куренции. Там в города от крепостной зависимости бежали из сел кресть­яне. Русским крестьянам бежать было некуда, разве что на окраины, в казаки, в Сибирь.

Гражданское и уголовное право в судебниках.

Судебник 1550 г. о вотчинах

Вотчина – земельное держание наследственного характера. Оно дава­лось вассалам за военную службу, но с правом отчуждения; вотчину мож­но было продать, отдать в залог, подарить, обменять, передать по наследству. Однако новый владелец получал вместе с вотчиной и обязанность нести военную службу. Это то же самое, что феод (или лен) на Западе.

Судебник различает две категории вотчин (ст. 85). К первой относи­лись родовые вотчины, распоряжение которыми ограничивал родовой обычай. Нужно иметь в виду, что часть родовых земель (луга, леса) нахо­дилась в общем владении всего рода, во владении отдельных его членов только обрабатываемые земли (пашни). Но и этими землями нельзя было распоряжаться без согласия родичей («остальной братии»). Сделки, как правило, оформлялись от лица всего рода; родичи имели право преиму­щественной покупки отчуждаемой вотчины; против сородича, ослушав­шегося и поступившегося вопреки общему мнению, можно было воз­буждать иск.

Идя навстречу пожеланиям вотчинников и упрощая процедуру купли-продажи вотчины, Судебник 1550 г. разрешил отчуждение родовых недвижимостей без согласия родичей. Но при этом, пытаясь сдержать про­цесс «оскудения» родовитых фамилий, установил в законодательном по­рядке право родового выкупи. Родственникам была предоставлена возмож­ность выкупать у чужака родовые земли в течение 40 лет после сделки. Сначала это право распространялось только на сделки возмездного ха­рактера (куплю-продажу, залоги и мену), а затем, в XVII в., и на все ос­тальные: завещание, дарение и др. Правда, воспользоваться этим правом могли лишь братья и племянники; прямые потомки (дети и внуки), а также все прочие боковые родичи исключались из числа пользователей.

Чуть позже, в 1580 г. Иван IV запретил выкуп принадлежащих круп­ным земельным собственникам родовых вотчин, заложенных в годы оп­ричнины в монастыри. Очевидно, эта мера подготавливала взятие запре­щенных к выкупу земель в казну, но не была осуществлена.

Кроме родовых вотчин имели место вотчины купленные и подаренные (пожалованные) государем за службу пожизненно или в собственность. Последние, как и купленные вотчины, могли свободно обращаться на рынке недвижимости в качестве товара.