Основные черты республиканского строя Великого Новгорода

Главная особенность заключалась в положении князя. Его функция сводилась к вооруженной защите и организации обороны республики. С князем заключался договор, определявший его права и обязанности. Окончательно кандидатуру приглашаемого князя утверждало вече. Из­вестно около 30 таких договоров (от середины XIII до конца XIV вв.) с тверскими, литовскими и московскими князьями. Князь целовал крест (приносил клятву) «держати Новгород по пошлине» (по обычаю, ставше­му нормой – как «пошло»). Права князя при этом оговариваются в дого­ворах нечетко, можно думать, что князь участвовал в управлении вместе с посадником, архиепископом и др.

Более подробно регламентируются обязанности и то, что князь не дол­жен делать: творить суд единолично, а только вместе с посадником, разда­вать новгородские земли своим вассалам и слугам, ставить слободы, раз­давать государственные грамоты, «без вины» лишать новгородца «волости», облагать население податями. Даже охотиться и ловить рыбу князь мог только в отведённых для этого местах. Не разрешалась ему и торговля с иноземцами без новгородских посредников. В договорах опре­делялись даже размеры пошлин на содержание княжеского двора и дру­жины. Как считал с свое время Г.Ф. Миллер, написавший первый науч­ный труд по истории Великого Новгорода, положение князей в нём было аналогично положению «комендантов городского войска» в XVIII в.

Такой же статус имел и князь во Пскове, хотя близость города к грани­це и постоянные пограничные конфликты и стычки псковичан вынуждали их дружить с великокняжеской властью.

Главным законодательным органом республиканского Новгорода было вече. Структура же вечевых органов определялась административным уст­ройством города. Новгород делился на 5 концов, а концы на сотни и ули­цы, во главе которых стояли выборные кончанские. и улицкие старосты, сотники. Здесь действовали местные кончанские и улицкие вечевые собра­ния. Вечевые собрания действовали и в пятинах, т.е. административных округах, на которые делилась Новгородская земля (их было 5). Но выс­шим органом власти было городское вече, на котором принимались чако­ны, утверждались международные договоры, решались вопросы войны и мира, выбора князей, высших должностных лиц. В вечевых собраниях участвовали только взрослые свободные мужчины.

Источники, однако, не позволяют с большей определенностью рас­крыть все нюансы в деятельности вече. Так, считалось, что вече собира­лось по звону вечевого колокола на Ярославовом дворище, однако рас­копки показали, что там могло поместиться всего несколько сот человек, но никак не все жители Новгорода. Да и трудно представить, чтобы мож­но было решить какие-то вопросы на сборище в несколько тысяч человек. В.О. Ключевский не зря предполагал, что в работе вече было много анар­хии, шума, крика, усобиц и драк.

В советское время превалировала точка зрения, согласно которой только «имущие» слои населения могли принимать участие в вечевых соб­раниях. Однако Новгородскую судную грамоту, как это видно из преам­булы к ней, принимали на вече не только бояре, но и житьи люди, купцы и черные люди, а Псковскую судную грамоту – «весь Псков». Возможно, что вече собирало лишь известную часть горожан, элитарную или наибо­лее почитаемую (тех же улицких и кончанских старост, сотников). Извест­но также предположение В.Л. Янина об избирательном бюллетене (берестяная грамота с именами четырех человек), с помощью которого, возможно, проводились на вече выборы должностных лиц.

Как бы то ни было, вечевое устройство Новгорода отразилось даже в его гербе. В нем центральное место занимала трибуна («степень») – крес­ло, с которого новгородский посадник управлял вечем. У веча существо­вало свое делопроизводство, свой архив, свои исполнительные органы.

Высшие исполнительные органы Великого Новгорода – это посадник, архиепископ и тысяцкий. Архиепископ возглавлял Совет знати «Осподу», определял идеологию городской жизни. Посадник – степен­ной, т.е. посаженный на «степень» или действующий и посадник старый, переизбранный, но не потерявший свой авторитет, как и тысяцкий – по­мощник посадника – избирались вечем. В их руках находились все управленческие функции как в области финансов, суда, так и в области торговли и дипломатии. Выборность должностных лиц Великого Новго­рода и Пскова является ярчайшим свидетельством демократизма и право­вого характера государственности в этих республиках.

Республиканская государственность в Новгороде не была застывшей, она развивалась, эволюционируя в сторону угасания роли вече и усиления значения боярского Совета, который подготавливал решения вече. Власть великого князя, в особенности с 1370-х гг., когда на эту должность стали избираться московские князья, жившие в своей «отчине» и лишь эпизоди­чески наезжавшие в Новгород, стала номинальной.

В XV в. Новгород попытался окончательно высвободиться из-под влияния московских великих князей, но это ему не удалось. В 1456 г. под Ругой, а затем в 1471 г. в битве при Шелони Великий Новгород, имея ог­ромное численное преимущество в военной силе, потерпел сокрушительное поражение от Москвы. Новгород пал, а великий князь московский Иван Васильевич III конфисковал земли у оппозиционных новгородских бояр и житьих людей, тяготевших к польско-литовскому государству и намеревавшихся, как считал Великий князь, вместе с предводительницей Марфою Борецкой, матерью посадника, «отпасть в латынство». Новго­родские феодалы были выселены в пограничные земли Московской Руси, а на их землях Иван III, создавая себе опору на новгородской территории, «испоместил» около 2 тысяч служилых московских людей. Поход Ивана III на Новгород в 1478 г. поставил окончательную точку в этой борьбе. Новгородский вечевой колокол, символ вольности и республиканского строя, по звону которого собиралось вече, был вывезен в Москву и пове­шен на одной из кремлевских башен как обычный благовест. Ещё ранее, в 1462 г., Москве подчинился и Псков.

Однако, как считал А.И. Герцен, республиканская государственность Новгорода и Пскова была столь значительной и реально значимой демо­кратической традицией России, что ещё в начале XVI в. не было ясно, ка­кой из принципов возьмет верх: «князь или община, Москва или Новго­род».

Семейно-брачное право Древней Руси. Наследование по «Русской правде» и ПСГ.

Семейно-брачное право

Семья представляет собой союз лиц, состоящих в браке, и лиц, от них происходящих. Это союз людей, связанных кровными узами. До возникно­вения семьи имел место родовой и даже племенной «кровный» союз, и брака, как такового, не существовало: женщины племени составляли дос­тояние мужчин всего племени. Вторая ступень в развитии этого института – полигамия, когда племя начинает делиться на отдельные кровные группы во главе с матерью, прародительницей рода. В общественном устрой­стве – это время материнского права – матриархата (мать знают все, отец неизвестен). Следующая ступень – полигамная семья под властью отца-патриарха – патриархат (один отец, много матерей). И лишь затем в процессе развития общества возникает моногамная семья (один отец и одна мать).

Уже в языческую эпоху восточные славяне знали брак, т.е. такой союз с целью сожительства мужчины и женщины, который основывался на взаим­ном согласии и был заключен в установленную форму. Невест либо выбира­ли на игрищах, либо родители по предварительному соглашению приво­дили их в дом жениха (у полян), получая затем плату (вено). Имело место и похищение (умыкание) невесты. До принятия христианства и некоторое время после него славяне допускали многоженство, как это мы знаем на примере самого Владимира-крестителя. Летописец-христианин, явно не одобряя славян-язычников, пишет об этом так: «И радимичи, и вяти­чи, и север один обычай имяху, имяху же по 2 и по 3 жены, си же творяху обычая кривичи, прочие погане, не ведуще закона Божия, но творяще сами собе закон».

В языческие времена брак не прекращался смертью мужа, за кото­рым у некоторых племен должна была следовать жена. Это не проти­воречило, однако, полной свободе развода.

Принятие христианства изменило брачное право. Брак укрепляется и приобретает значение некоего таинства. Под влиянием византийско­го права православная церковь установила пределы свободы расторже­ния брачных уз, устранила многоженство, ввела церковную форму за­ключения брака (венчание). Правда, все эти новшества с трудом про­бивали себе дорогу, ибо семейно-брачные отношения составляют весь­ма консервативную сторону народной жизни. Источники содержат многочисленные факты полного игнорирования церковного венчания; вплоть до XVIII в. встречаются следы свободного расторжения брака по обоюдному соглашению.

Вместе с тем, под влиянием римского права, на Руси начинают при­давать особое значение обручению жениха и невесты, которое, получив религиозное освещение, становится нерасторжимым и равным по силе венчанию. На языке обычного права оно называлось «сговором», а по сути представляло собой договор между сторонами о будущем браке, в частности, определяло имущественные последствия несостоявшегося брака. Теперь обручение как обязательная процедура непременно предшествует браку.

Условия совершения брака. 1. Брачный возраст. По византийским зако­нам он равнялся 15 годам для мужчин и 13 годам для женщин. На Руси эти сроки не соблюдались, браки совершались и в более юном возрасте (11 и 10 лет). Что касается крайнего старческого возраста, за пределами кото­рого брак невозможен, то русское право такого возрастного предела не знало. Во всяком случае, данных на сей счет нет. 2. Свободная ноля и согла­сие родителей. 3. Свобода брачующихся от другого брака. 4. Не допускалось вступление в 3-й брак. 5. Отсутствие близкого родства. 6. Венчание (при исключениях, о которых шла речь). Несоблюдение указанных условий могло стать причиной признания брака недействительным, со всеми выте­кающими юридическими последствиями.

Условия расторжения брака. По церковному учению брак прекращает­ся только физической смертью одной из сторон. Однако вследствие важ­ных причин брак подлежал расторжению. Ими могли быть прелюбодеяние, неспособность мужа к супружеской жизни, неспособность жены к дето­рождению, поступление одного из супругов в монашество (принятие по­стрига), «заразительная» болезнь, покушение на жизнь, и т.п.

Жена находилась под властью мужа. Отцовский обычай позволял ему наказывать жену по своему усмотрению. Имущественные права супругов, не в пример нравственным, склонялись к большему равенству. И в этом отношении права жены постоянно росли. Кроме прав на приданое, она. с принятием христианства, получает право на общесемейное имущество, оставаясь после смерти мужа либо его распорядительницей, либо приоб­ретая выдел наравне с сыновьями.

Отношения между родителями и детьми строились на условиях неукос­нительного подчинения последних первым. Отец – глава семьи – поль­зовался неограниченной властью над своими детьми. Родители имели право продать своих детей в холопы, лишить наследства и даже убить, не неся за это никакого наказания. Первое наказание в русском законода­тельстве за убийство детей было установлено только в Соборном Уложе­нии 1649 г., причем это наказание было более мягким, чем за убийство постороннего человека.

По смерти отца детей опекала мать, а в случае её повторного выхода замуж назначался опекун. Им мог быть отчим, но предпочтение отдава­лось одному из ближайших родственников. Мать же при этом обязыва­лась вернуть своим детям и всё наличное, и всё растраченное ею в процес­се управления имущество. Опека прекращалась с достижением зрелости, когда опекаемые «будут сами собой печаловати». Возраст зрелости источ­ники не указывают. Возможно, он равнялся 15 годам, как в более поздние времена.

Наследственное право развивается в направлении включения в число законных наследников боковых родичей. Кроме сыновей в наследова­нии участвуют братья, сестры и другие родственники «ближнего пле­мени» (племянники). Это первое упоминание в законе обычая, идущего от века: боковые наследуют за неимением нисходящих. Второе: ПСГ знает оба вида наследования, известные нам ещё по Русской Правде: по завещанию и по закону. Завещание (приказное) пишется обязательно в письменной форме и посему называется рукописанием. Наследование по закону называется отморщиной (т.е. после умершего) и вступает в силу, если человек умрет «без рукописания». Завещание подлежало ут­верждению и сдаче «в ларь», т.е. в государственный архив при Троиц­ком соборе Пскова.

В-третьих, к наследованию по закону кроме прямых и боковых ро­дичей привлекался переживший супруг, а не только жена. Но как и ра­нее, переживший супруг владел имуществом умершего только до своей смерти. Однако оба супруга могли посредством завещания назначить наследником и любое другое лицо. Так, ст. 88 говорит: «У кого умрет жена без рукописания, а у ней останется вотчина, то мужу владеть тою вотчиною до своего живота», то есть до смерти, но при одном условии: если «не оженится». А «оженится, ино кормли ему нет». То же положе­ние касается жены (ст. 89). Налицо право пожизненного владения пе­режившего супруга или кормля. Кормля неприкосновенна, из нее нель­зя ничего продать: ни земли, ни сада; если продал – выкупи и отдай наследникам. При вступлении в новый брак можешь претендовать лишь на платье (одежду) и украшения.

Дочери-наследницы в ПСГ не упомянуты. Очевидно, принцип «сестра при братьях не наследница» сохраняется. Можно думать, что древнее право незамужних сестер на приданое сохраняется. Оно в обы­чае, потому и не оговаривается.

И последнее – о наследниках-сыновьях. Как и в Русской Правде, у них равные права на равную долю наследства. Как и ранее, предпочте­ние отдается тем, кто остался в доме. Но управление имуществом при­надлежит старшему брату. Если у умершего остались долги, он рассчи­тывается с ними из общего имущества, а не. из своей доли.