Речь в защиту Я.И. Цинделя. Подкуп футболиста

Краткое содержание дела

Тренер футбольной команды «Вперед» Я.И. Циндель обвинялся в том, что он передал футболисту команды «Москва» Чернову 2000 руб. у кинотеатра «Авангард», а затем 800 руб. на стадионе «Динамо» перед началом игры с тем, чтобы он играл не в полную силу и способствовал бы выигрышу команды «Вперед».

5 сентября 1946 г. Московский городской суд осудил Я.И. Цинделя по ст. 109 УК к 6 месяцам исправительно-трудовых работ с зачетом времени содержания под стражей в период предварительного следствия и из-под стражи освободил.

 

Товарищи судьи!

На 22 сентября назначена была финальная игра футболистов команды «Вперед» с командой «Москва».

Профессионалы-спортсмены и «болельщики», как всегда, с жаром спорили, кто победит. Оценивали слаженность, сыгранность, настойчивость, выносливость и другие спортивные качества команд, достоинства и недостатки вратарей, каждого игрока.

Председателем Правления Добровольного спортивного общества «Вперед» был старый работник спорта, прекрасно знающий кадры футболистов и сумевший ввести в команду лучших игроков - Норден, тренером был мастер спорта Квасков - это, по мнению наиболее тонких знатоков, увеличивало шансы на победу команды «Вперед».

Авторитет и высокое воинское звание Нордена, казалось, охраняли спортивные достоинства и честь команды «Вперед».

Но это только казалось...

В действительности, и мы теперь это точно знаем, именно Нордену принадлежит идея вырвать победу не лучшей игрой, а преступной хитростью. Это он, а не кто-либо другой, проявил инициативу, предложив своим подчиненным Цинделю, которого я защищаю, и Селезневу подкупить игроков команды «Москва» с тем, чтобы они играли не в полную силу и облегчили команде «Вперед» возможность победить. Это он, знающий спортивные кадры, указал, кого именно из лучших футболистов команды «Москва» следует соблазнить деньгами, и назвал Сергеева, Чернова и вратаря Власова, и именно он, полковник Норден, передал Цинделю для этой цели 2000 руб. из своих личных денег...

Подчиненным оставалось только технически выполнить задуманный и разработанный начальником во всех деталях план.

Норден послал своих, послушных его приказу, подчиненных Селезнева и Цинделя по дороге позора, и никто из тех, кто мог бы и должен был остановить их, заградить им путь препятствиями, барьерами, этого не сделал.

И Циндель прошел этот путь до конца.

Он обратился со своим преступным предложением к Чернову, с которым был связан пятнадцатилетней дружбой.

Это было только предложение, только мысль о будущем, неначавшемся преступлении, только разговор. Не больше. Если бы Чернов остановил своего товарища и, возмущенный, даже применил к нему пусть недозволенные, но в таком случае очень заманчивые приемы бокса, разъяснив ему позорную сущность его предложения, а потом рассказал бы обо всем своему руководству, другим спортсменам, заклеймил в глазах спортивной общественности поведение и своего друга детства Цинделя и пославшего его Нордена!

Ведь это было только начало еще не совершившегося преступления.

И если бы Чернов прямо в глаза Цинделю выплеснул всю грязь его предложения, его друг и начальник друга были бы, конечно, осуждены суровым мнением общественного приговора, но не ждали бы, как сегодня, приговора суда.

Стало бы больше одним благородным человеком, меньше тремя преступниками в нашей стране.

Но Чернов этого не сделал.

Он, глядя в глаза другу, принял это предложение и условился встретиться с ним в 7 часов вечера того же дня на Калужской площади, где Циндель должен был ему вручить деньги за будущие «услуги».

Так Чернов открыл зеленый свет светофора преступлению: «Путь свободен».

Почему Вы поступили так, товарищ Чернов?

Ведь какими бы побуждениями ни руководствовался человек, принимающий преступное предложение, он становится в глазах предложившего соучастником будущего преступления, он одобряет преступление, поощряет преступника.

Так поступил Чернов.

Но цели этого футболиста команды «Москва» были гораздо глубже, шли значительно дальше.

Расставшись с Цинделем, он немедленно доложил обо всем своему руководству, тренеру футбольной команды «Москва» Антошину, заместителю председателя Добровольного спортивного общества Андрееву.

Они полностью одобрили его действия, и теперь уже Чернов, поощренный авторитетным руководством, укрепленный в сознании, что идет по правильному пути, отправляется на Калужскую площадь.

Вот, наконец, момент, когда Чернов уличит, задержит своего бывшего друга, теперь уже действительно приступившего к исполнению задуманного преступления, принесшего деньги, чтоб подкупить товарища.

Пора!

Но, удивительно, Чернов без возражений принимает 2000 руб. и спокойный отпускает взволнованного преступника. Изобличение откладывается на следующий день - день игры.

Товарищ Чернов, чем объяснить такой замедленный темп ваших движений? Ведь в этом какой-то план, какая-то система...

В темных, одобряемых руководством, действиях Чернова все рельефнее выступает его цель, побуждения...

22 сентября. Стадион. За несколько минут до начала состязания Чернов просит Цинделя дать ему еще 1000 руб. Отказать нельзя, и Циндель занимает деньги у одного из футболистов и вручает 900 руб. Чернову, и в этот момент на глазах у всех состязающихся работники ОБХСС арестовывают Цинделя.

Какой поражающий апофеоз! Какая эффектная картина!

Тут же поползли слухи о Нордене...

А через две-три минуты торжествующая команда «Москва» твердым, спокойным, уверенным шагом вместе с футболистом Черновым шла на футбольное поле.

Шла на поле и расстроенная, дезорганизованная потрясающими событиями, команда «Вперед».

Свисток судьи. Игра началась.

Можно ли сомневаться, кто победит?

Победила, конечно, команда, где футболист Чернов, где тренер Антошин, где заместителем председателя общества Андреев.

Зло наказано, добродетель торжествует!

Победа!

Не для этой ли победы изобличение преступников было отсрочено, товарищи Чернов, Антошин, Андреев?

Не была ли эта победа - целью, а изобличение Цинделя перед самой игрой, на стадионе, на глазах у футболистов обеих команд - своеобразным, недозволенным приемом для облегчения достижения этой цели.

Пусть надлежащую оценку этого приема даст общественное мнение.

Команда «Вперед» проиграла встречу.

Проиграли и Норден с соучастниками. И они здесь, перед вами - таков финал их игры.

Вместо чести - бесчестие. Вместо славы - позор.

Какой контраст: Норден, Селезнев, Циндель - три ждущих наказания обвиняемых, и Андреев, Антошин, Чернов - три торжествующих в своей непогрешимости свидетеля.

Но не кажется Вам, товарищи судьи, исключительной особенностью этого дела то, что и у трех подсудимых и у трех свидетелей одна и та же цель - спортивная победа и способом к ее более легкому достижению был недозволенный, в одном случае преступный, в другом - только предосудительный прием?

И в самом деле, какими целями, какими побуждениями руководствовались обвиняемые, и в первую очередь председатель общества Норден, совершая преступление?

Ведь только раскрыв реальные, относящиеся именно к этому преступлению, именно к этим людям, особенности дела, цели, мотивы обвиняемых, можно определить меру их вины.

Преступление это вовсе не влекло за собой обязательной победы в состязании команды «Вперед», но если бы так случилось, то она получила бы место первой категории. При этом, как объяснил начальник отдела футбола Всесоюзного комитета физической культуры и спорта свидетель Савин, ни команда, ни председатель общества, ни другие обвиняемые никаких материальных преимуществ не получали. Почетное место - вот все, чего добивался для своей команды Норден.

Так вот о чем мечтал, совершая преступление и отдавая свои деньги, председатель правления общества Норден - о почетном месте, маленьком кусочке славы для его команды, славы, ничтожно слабый луч которой едва ли коснулся бы его седой головы и, конечно, прошел бы мимо его более молодых соучастников.

Конечно, все они прекрасно понимали, что это слава не настоящая, мишурная, пустая, но думали, что ничего не подозревающие игроки команды, воодушевленные ею, гордые ею, с большей настойчивостью, бодростью, энергией, уверенностью будут добиваться дальнейших и настоящих достижений.

Они обманули команду, которая не хотела этой мошеннической славы и теперь отвернулась от своего забывшего честь и достоинство советского спортсмена, обесславленного руководителя.

Вместо славы - позор!

Это была роковая ошибка виновных. Но разве не аналогичную, хотя и не тождественную ошибку допустили свидетели. И к тем и к другим в равной мере относятся слова М. И. Калинина: «Если человек хочет прибежать первым, то, чтобы он ножку не подставил другому, который с ним бежит... хочешь быть первым - добивайся этого честным путем. В конечном итоге удовольствие быть победителем только тогда будет полным, когда человек чувствует, что его победа явилась результатом честного труда, честного напряжения сил и борьбы».

Я защищаю одного из обвиняемых - Цинделя, но считаю себя обязанным в целях наиболее полной защиты говорить и о свидетелях по этому, делу, так планомерно и замедленно выполнивших свой долг изобличения виновных, ибо уголовно наказуемое поведение одних и общественно недопустимое поведение других имеет общие корни, а борьба со злом может быть эффективна только в том случае, если выкорчевываются самые его корни.

Нам, в советской стране, неизвестна практикуемая и ныне в буржуазном спорте, а ранее и в дореволюционной России, заранее обусловленная мошенническая договоренность состязающихся на ринге борцов о том, кто из них победит, или жокеев на ипподроме, чья лошадь придет первая к финишу; нам неизвестно применение возбуждающего средства «допинг», других способов обмана, подкупа и т. п. Там, по выражению Алексея Максимовича Горького, «культура мяса идет в явный ущерб культуре мозга».

Задача буржуазного спорта - увести спортсмена от общественно-политической жизни - диаметрально противоположна задаче советского спорта - вовлечь спортсмена в социалистическое строительство, в общественно-политическую жизнь страны, сделать из него сознательного, активного строителя коммунизма, всегда готового к труду и к обороне Родины.

Можем ли мы забыть физкультурников Ивана Кожедуба, Глеба Бакланова, Николая Копылова и других спортсменов, ставших прославленными Героями Советского Союза, сражавшихся в рядах Советской Армии, защищавших нашу землю.

Мы с гордостью вспоминаем чемпионку СССР по лыжам Любу Кулакову, конькобежца Анатолия Копчинского, борца Григория Пыльнова, боровшихся в партизанских отрядах за Родину.

А теперь, когда кончилась война, мы с гордостью называем имена спортсменов Наталии Дубяго, Анатолия Рудакова и других.

Наши добровольные спортивные общества - не частные организации, они не служат корыстным, эгоистическим, по существу антинародным интересам частных лиц, а образованы, как говорится в ст. 126 Конституции СССР, «в соответствии с интересами трудящихся и в целях развития организационной самодеятельности и политической активности народных масс».

Наше государство заинтересовано в том, чтобы спортивное состязание происходило не в формах капиталистической конкуренции, а в формах социалистического соревнования, когда борьба должна вестись честно, без подножек, когда достижения противника радуют, как успех страны, Родины, которой оба состязающихся честно служат.

Этого не поняли обвиняемые и кое-кто из свидетелей и перенесли зерна растений из стран чуждого нам климата и иной почвы на нашу землю.

Вынося приговор, я уверен, что вы, товарищи судьи, не сочтете это очень опасным.

Такое зерно, упавшее на нашу твердую, неблагоприятную для него почву, всхода не даст.

Свидетель Савин сказал, что этот процесс о подкупе игроков - исключительный, единственный, что никогда таких процессов не было, и он о них не слышал. И, конечно, в будущем не услышит.

Я уверен, что вы не забудете, конечно, основного - что действия обвиняемых были совершены без какой-либо личной корысти, личной заинтересованности, только из желания облегчить своей команде успех состязания, что по существу действия эти - не что иное, как преступный прием для получения футбольной командой незаслуженной спортивной славы.

Я не сомневаюсь, что, обсуждая судьбу Цинделя, которого я защищаю, вы не упустите из виду то, что он был только техническим исполнителем не им задуманного плана. Авторитет начальника, старшего товарища, старого работника спорта мог приглушить в нем чувство сопротивления его незаконному распоряжению.

Если со всеми этими моими соображениями вы, товарищи судьи, согласитесь, я буду считать себя вправе надеяться, что вы изберете меру наказания для Цинделя условную, не связанную с лишением свободы, и в этом случае я буду думать, что я выполнил возложенные на меня обязанности защитника.

 

Россельс В.Л.