Речь адвоката И.Р. Журавлева по делу М.А. Котова

(Витебская областная коллегия адвокатов. Речи советских адвокатов по гражданским делам. - М.: Юрид. лит., 1976.-244 с, с. 28-36).

 

Краткое содержание дела. Истица П. К. Валентинова предъявила иск к М. А. Котову об установлении отцовства в отношении двух ее дочерей - Оксаны, 13 апреля 1969 г. рождения, и Елены, 16 марта 1972 г. рождения.

Дело слушалось в народном суде Полоцкого района.

Народный суд в иске полностью отказал.

Решение суда было отменено судебной коллегией по гражданским делам Витебского областного суда, и дело направлено на новое судебное рассмотрение.

При повторном рассмотрении народный суд г. Полоцка иск удовлетворил. Однако и это решение судебной коллегией областного суда было отменено. Ввиду сложности дело было принято к производству Витебским областным судом в качестве суда первой инстанции.

Речь адвоката И.Р. Журавлева в защиту интересов ответчика была произнесена в заседании судебной коллегии областного суда.

 

Товарищи судьи! Принятые Верховным Советом СССР 27 июня 1968 г. Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье и республиканские кодексы о браке и семье свидетельствуют о новом проявлении заботы партии и правительства о дальнейшем укреплении советской семьи, о всемерной охране интересов матери и детей.

Статьей 16 Основ и ст. 53 КоБС БССР определено, что при рождении детей у родителей, не состоящих в браке, отцовство может быть установлено в судебном порядке при отсутствии совместного заявления родителей.

Заявленный истицей иск к моему доверителю об установлении отцовства в отношении двух ее дочерей - Оксаны, 13 апреля 1969 г. рождения, и Елены, родившейся 16 марта 1972 г., - как раз и вытекает из этих правовых норм.

Товарищи судьи! В течение трех дней вы самым тщательным образом исследовали доказательства, представленные сторонами по делу, сами проявили инициативу по собиранию новых. Теперь необходимо отбросить все сомнительные и недостоверные и оставить только те, которые соответствуют истине. Сделать это непросто. Ведь не случайно дело рассматривается судебными инстанциями около года.

Исковое заявление подано в народный суд Полоцкого района еще 12 января 1973 г. По делу уже принимались решения диаметрально противоположные.

Решением народного суда Полоцкого района от 26 марта 1973 г. истице было полностью отказано в иске, а в августе 1973 года иск был полностью удовлетворен и мой доверитель был признан отцом обоих детей. Как известно, оба эти решения были отменены, и вы должны принять новое решение. Каким же должно быть это решение?

В соответствии со ст. 53 КоБС БССР при установлении отцовства суд принимает во внимание совместное проживание и ведение общего хозяйства матерью ребенка и ответчиком до рождения ребенка, или совместное воспитание либо содержание ими ребенка, или доказательства, с достоверностью подтверждающие признание ответчиком отцовства.

Свои исковые требования истица мотивирует в настоящем судебном заседании тем, что до рождения указанных детей она с ответчиком совместно проживала и вела общее с ним хозяйство.

Ответчик иск не признал и пояснил, что одной семьей с истицей не жил, а бывал у нее в доме в связи с тем, что по ее просьбе оказывал ей помощь в учебе, так как она заочно занималась в Сельскохозяйственной академии, помогал истице в некоторых хозяйственных делах как знакомый. Интимную жизнь с истицей ответчик отрицает.

Чтобы установить подлинную картину отношений между истицей и ответчиком, считаю необходимым прежде всего подробно остановиться на утверждениях самой истицы и сопоставить ее показания с другими доказательствами.

П.К. Валентинова в исковом заявлении утверждала, что она проживала совместно с моим доверителем с мая 1968 года до 5 декабря 1971 г., вела с ним совместное хозяйство, а затем он ее оставил и переменил местожительство. В период совместной жизни у нее родились двое указанных выше детей, которых они с Котовым совместно воспитывали и которым ответчик доставлял необходимое содержание.

В судебном заседании 26 января 1973 г. истица дала иные объяснения, сущность которых сводится к тому, что она постоянно с ответчиком совместно не проживала, но он к ней систематически приходил в выходные дни.

Аналогичные объяснения дала истица и в судебном заседании 26 марта 1973 г.: «С мая 1968 года по 5 декабря 1971 г. ответчик приезжал ко мне на выходные дни. В 1970 году ответчик работал на ремзаводе в г. Полоцке, тогда чаще ко мне приезжал...».

В судебном заседании 8 августа 1973 г. и в данном судебном заседании истица изменила свои объяснения и стала утверждать, что Котов начал вести с ней совместную жизнь в феврале 1969 года и жил вместе с ней до своего переезда на новое местожительство в г. Витебск, т. е. до июля 1970 года.

Таким образом, истица дважды в судебных заседаниях— 26 января и 26 марта 1973 г.—отрицала совместное проживание с ответчиком и наличие у них семьи, а дважды - 8 августа и в настоящем судебном процессе - давала противоречивые объяснения о сроках совместного проживания с ним.

Во всех судебных заседаниях истица утверждала, что после рождения у нее первого ребенка - дочери Оксаны она оставила ее на воспитание у своей матери в деревне, в 60 км от места своего жительства, и дочь там воспитывалась до октября 1971 года. Этот факт подтвердили и свидетели Милый, Милая, Громова, Зуева, Толочко, и сомнений по этому поводу не возникает.

В подтверждение своих исковых требований истица приложила к исковому заявлению справку Юровичского сельсовета, в которой указано, что ответчик «с мая 1968 года по декабрь 1971 года проживал совместно с истицей в одной квартире в деревне Янково, вел совместное хозяйство».

Эту справку подписал бывший председатель сельсовета Соболенко, который допрашивался вчера в судебном процессе. Он пояснил, что ему о совместном проживании М. А. Котова с П. К. Валентиновой ничего не известно, а справку он выдал по просьбе истицы, которая ему пояснила, что с ней проживает ее муж - М. А. Котов, т. е. по существу признал фиктивность этой справки. Из его же показаний видно, что, по данным сельсовета, М. А. Котов проживающим в деревне Янково не значился, что он лично М. А. Котова вообще не знает.

На судебном заседании свидетели Громовы Мария, Виктор и Зинаида, Скуматова, Толочко, Науменко, Агеев, Милый утверждали, что ответчик в период зачатия и рождения первого ребенка - Оксаны жил с истицей в ее квартире одной семьей, истица в этот период ни с кем из мужчин не встречалась, ответчик отвез ее в родильный дом, а после переезда на жительство в г. Витебск часто приезжал к истице, поддерживал с нею семейные отношения и перестал приезжать незадолго до рождения истицей второго ребенка. Поэтому происхождение обоих детей от ответчика у них не вызывает никаких сомнений.

Если верить этим показаниям, то действительно создается впечатление, что у истицы и ответчика сложилась прочная семья, и поэтому тот факт, что незадолго до рождения у истицы второго ребенка ответчик прекратил свои посещения, не может влиять на решение вопроса об установлении отцовства в отношении обоих детей.

Дело осложняется еще и тем, что сам ответчик признает частые встречи с истицей в период зачатия и рождения первого ребенка, также признает, что ночевал несколько раз у нее на квартире, что он отвозил истицу в родильный дом. Однако при всем этом ответчик отрицает интимную жизнь с истицей, объясняя свое отношение к истице жалостью к ней и стремлением помочь ей твердо встать на ноги, окончить академию и получить специальность.

Из характеристики, выданной с места работы М. А. Котова, видно, что он морально устойчивый человек, хороший товарищ, готовый прийти на помощь людям в трудную минуту, и поэтому такое объяснение ответчика заслуживает внимания.

Одно то, что ответчик помогал истице, заботился о ней и поддерживал в трудную минуту, само по себе не может использоваться против него как доказательство его нечестности.

Можно ли при таких обстоятельствах верить ответчику или же он просто стремится уклониться от исполнения своего родительского долга? А, может быть, свидетели Громовы, Скаматова, Толочко, Науменко, Агеев и другие говорят правду о наличии семейных отношений между ним и истицей?

По моему твердому убеждению, столь категоричные показания этих свидетелей даны ими в результате глубокого заблуждения. Насколько добросовестно они заблуждаются, трудно установить. Возможно, часть из них, наблюдая товарищеские отношения между истицей и ответчиком, составила себе мнение, что между ними сложились интимные отношения.

Не исключается, что они дают такие показания под влиянием дружеских побуждений, испытывая сочувствие к истице в ее довольно сложном положении, возможно, что сказываются и служебные отношения, так как истица работает в совхозе главным экономистом, а ряд свидетелей находятся в служебной зависимости от нее.

И, наконец, приходится говорить и о возможном влиянии на свидетелей со стороны истицы. Об этом свидетельствуют имеющиеся в деле многочисленные письма, составленные истицей или с ее участием и подписанные этими свидетелями. Эти письма адресованы в различные судебные инстанции, ответчик в них изображается как недостойный человек, оставивший истицу с маленькими детьми в беспомощном состоянии и уклоняющийся от исполнения своего родительского долга.

Естественно, что эти письма свидетелям зачитывались и их содержание повлияло на психику свидетелей. Видимо, этим и объясняется удивительная схожесть показаний указанных свидетелей с содержанием имеющихся в деле писем, даже по фразам и оборотам речи. Однако показания других свидетелей по-иному освещают жизнь ответчика М. А. Котова в период зачатия и рождения первого ребенка.

В частности, свидетели К.А. Шульга и Т.И. Шульга, проживавшие с ответчиком в одном доме, пояснили во всех судебных заседаниях, что ответчик с 1967 года до июля 1970 года, т. е. до переезда на жительство в г. Витебск, постоянно проживал и был прописан в их доме, никуда от них на квартиру не переходил, они знали его как холостяка, и за весь период времени истица ни разу не заходила в их дом.

Из показаний указанных свидетелей известно, что истица пыталась склонить их к даче неправильных показаний по этому факту, однако они на это не согласились.

Сама же истица утверждает, что она систематически бывала в этом доме у ответчика.

Свидетели Артемьев и Гиргель подтвердили, что ответчик действительно в 1968-1970 гг. проживал на квартире у супругов Шульга и, будучи холостяком, проводил с ними свободное время.

Таким образом, свидетели по своим показаниям разделились на две группы: одни утверждают о совместном проживании ответчика и истицы и ведении ими общего хозяйства, а другие это отрицают.

На мой взгляд, товарищи судьи, вы не сделаете ошибки, если поверите показаниям ответчика и свидетелей Т.И. Шульга, К.А. Шульги, Артемьева и Гиргель, так как они подтверждаются другими доказательствами, заслуживающими доверия.

В частности, заключением судебно-медицинской экспертизы от 1 марта 1973 г., проведенной областным бюро, отцовство ответчика в отношении первого ребенка истицы исключается. Истица высказала сомнения по поводу правильности заключения этой экспертизы, утверждая, что она в тот период времени ни с кем, кроме ответчика М. А. Котова, в близких отношениях не была, и поэтому настаивала на проведении повторной, более квалифицированной экспертизы. Ее ходатайство было удовлетворено и заключением новой судебно-медицинской экспертизы, проведенной Главным бюро судебно-медицинской экспертизы БССР 12 ноября 1973 г., установлено, что ответчик не является отцом первого ребенка истицы.

Становится очевидным, что объяснения истицы и показания свидетелей с ее стороны по поводу обстоятельств, связанных с рождением дочери Оксаны, не соответствуют действительности.

Поскольку основанием иска об установлении отцовства является происхождение ребенка от ответчика, очевидно что иск об установлении отцовства М. А. Котова в отношении дочери истицы Оксаны является необоснованным.

Представляет несколько большую сложность иск истицы в отношении второй ее дочери - Елены, так как судебно-медицинская экспертиза в этом случае не исключает отцовства ответчика.

Поэтому следует подробно остановиться на доказательствах, характеризующих период жизни ответчика после переезда его на жительство в г. Витебск в июле 1970 года.

Как установлено судом, вторая дочь родилась у истицы спустя один год и восемь месяцев после переезда ответчика на жительство в г. Витебск. По утверждениям ответчика, за все это время он посетил истицу три раза: в апреле 1971 года по пути к своей матери он заехал к истице отдать и объяснить ей очередную контрольную работу; в октябре 1971 года - по тем же причинам; и в декабре 1971 года он заехал забрать учебники, так как истица не пересылала их почтой. В одно из посещений, в октябре 1971 года, ответчик помог истице перевезти ее мать к ней на жительство.

Ответчик также утверждает, что истица воспользовалась этими его посещениями и пытается изобразить, что он специально приезжал, чтобы перевезти ее мать, и они свидетельствуют о поддержании с нею семейных отношений. Допрошенные по делу свидетели 3. Громова, Паршонок, Яковлева и Дрогилева как раз подробно и рассказывали об этих приездах ответчика к истице.

Представляется, что на основании этих фактов нельзя сделать вывод о наличии либо отсутствии семейных отношений между истицей и ответчиком, но его можно сделать на основании объяснений самой истицы. Совсем недавно звучали в этом зале ее слова о том, что после переезда ответчика на жительство в г. Витебск она не знала, где он проживает, ни разу не зашла к нему на работу, несмотря на то, что ежемесячно приезжала в г. Витебск в Управление сельского хозяйства, которое находится в одном здании с филиалом института, где работает ответчик. Не была знакома с матерью и отцом ответчика.

Справка филиала проектного института, где работает ответчик с июля 1970 года до настоящего времени, свидетельствует, что его работа связана с постоянным пребыванием в течение всего рабочего времени в здании филиала института.

Справка же с места жительства истицы подтверждает, что она с 1968 года до настоящего времени проживает в деревне в 120 км от г. Витебска.

В судебном заседании установлено, что переезд из г. Витебска в деревню, где проживает истица, на автобусе с учетом пересадки занимает пять-шесть часов.

Эти доказательства бесспорно показывают, что ответчик не проживал с истицей одной семьей после переезда на жительство в г. Витебск.

Не проводил М. А. Котов совместно с истицей и отпуска. Это подтверждено справкой Николаевского сельского совета Миорского района, из которой явствует, что во время отпусков он находился у своей матери, проживающей от истицы в 67 км.

Можно ли говорить о семейной жизни М. А. Котова с истицей, о совместном ведении ими хозяйства в период зачатия дочери ответчицы Елены на основании одних только фактов, относящихся к этому периоду?

Конечно, нет.

Три или даже больше чем три приезда, отдельные встречи, даже если бы их было много, не могут служить доказательством совместного ведения хозяйства.

В том-то и дело, что эти встречи изображаются ответчицей и упомянутыми свидетелями как продолжение семейных отношений, начавшихся еще в то время, когда ответчик жил в г. Полоцке. Доказать наличие семейных отношений, основываясь лишь на нескольких встречах, нельзя, но с помощью этих нескольких встреч можно доказывать, что ранее существовавшие семейные отношения продолжались.

Но при одном условии: если бы эти предыдущие семейные отношения действительно существовали.

Приведенные выше доказательства свидетельствуют, что П.К. Валентинова не имела семейных отношений с М.А. Котовым и родила ребенка от другого лица.

Если показания всех многочисленных свидетелей, вызванных в суд по просьбе истицы, оказались в отношении к первому периоду, когда родилась Оксана, не соответствующими действительности, то какое же основание считать те же показания достоверными в отношении ко второму периоду?

Считаю необходимым обратить внимание суда и на то обстоятельство, что у ответчика и истицы не было никаких препятствий к регистрации брака, оба имели один - высшее, а другая - незаконченное высшее образование и хорошо понимали юридическое значение регистрации актов гражданского состояния.

Тем не менее истица более трех лет не регистрировала рождение первой дочери Оксаны и не воспитывала ее со дня рождения до октября 1971 года, не регистрировала около года рождение второй дочери, выясняя отношения со своими знакомыми.

При таких обстоятельствах с учетом биологического исключения отцовства в отношении первого ребенка истицы Оксаны, с учетом показаний Жаховского и Шульги о том, что в период зачатия второго ребенка истица встречалась с Гагибовичем и Булавко, не исключается, что отцом второго ребенка может быть кто-либо из них.

Поскольку не установлено кровное происхождение детей истицы от ответчика и не подтверждено ни одно из условий, предусмотренных ст. 53 КоБС БССР, а значит, семьи у истицы с ответчиком не существовало, считаю, что иск к М. А. Котову заявлен необоснованно и не подлежит удовлетворению, и поэтому прошу в иске П.К. Валентиновой об установлении отцовства в отношении обеих ее дочерей отказать.

Решением Витебского областного суда в иске об установлении отцовства в отношении дочери Оксаны было отказано и установлено отцовство ответчика в отношении дочери Елены.

Определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Белорусской ССР решение было оставлено без изменения

 

Приложение 7