Освобождающее воздействие группы (либеративный эффект)

В упомянутых классических опытах проявляется негативный аспект конформизма. А может ли конформизм быть конструктивным? Возможно, вы припомните случаи, когда пылали праведным гневом из-за несправедливого отношения учителя или из-за чьего-то оскорбительного поведения, но побаивались возражать. А потом, когда один или несколько человек решались высказаться, то и вы следовали их примеру. Милграм зафиксировал это освобождающее воздействие конформизма в экспериментах, где «учителю» должны были помогать два «подсадных». По ходу проведения опыта оба они отказывались подчиняться экспериментатору и тогда тот приказывал настоящему испытуемому продолжать эксперимент в одиночку. Подчинялся ли он? Нет. 90% участников освободили себя от дальнейшего участия в эксперименте, подражая неподчиняющимся «подсадным».

ОБСУЖДЕНИЕ КЛАССИЧЕСКИХ ЭКСПЕРИМЕНТОВ

Обычная реакция на результаты, полученные Милграмом, — искать параллели в современной истории. Восклицание «Я только выполнял приказы!» защищает Адольфа Эйхманна в нацистской Германии; лейтенанта Уильяма Келли, который в 1968 году санкционировал неспровоцированное

«Если главнокомандующий прикажет подполковнику пройти в угол и встать там на голову, я на месте подполковника именно так и сделаю». Оливер Норт, 1987

убийство сотен вьетнамцев в деревне Мп Лай¹; «этнические чистки», происходившие совсем недавно в Ираке, Руанде и Боснии. Вот что рассказывает одна из жертв из числа боснийских мусульман:

«Меня изнасиловали, а потом пытали, потому что они знали, что я — жена одного из лидеров мусульманской партии. Но больше всего мучил меня наш сосед, человек, к которому мой муж относился как к собственному брату. В конце июня четники схватили другого нашего соседа и под прицелом автомата заставляли его изнасиловать четырнадцатилетнюю девочку. Он стоял, дрожа и заикаясь от страха. Потом повернулся к четнику, которого считал главным, и сказал: "Не заставляйте меня делать это. Я знаю ее с тех пор, как она родилась..." Его избивали у всех на виду до тех пор. пока он не умер. Это был урок для остальных сербов — здесь пет места жалости, каждый должен делать то, что ему приказывают» (Drakuli, 1992).

Солдат натаскивают на однозначное выполнение приказов. В Соединенных Штатах военные знают, что даже морская пехота не должна выполнять неправомочные приказы, но солдат не учат распознавать их незаконность или

'То же, что Сонгмн. (Прим. персе.)

286 ■ Часть II. Социальные воздействия

аморальность (Staub, 1989). Вот что вспоминает один из участников бойни в

Ми Лай:

«... (Лейтенант Келли) приказал мне открыть огонь. И я начал стрелять и выпустил в толпу магазина четыре... Они умоляли нас, говорили: "Нет, нет". А матери прижимали к себе детей и... Но мы продолжали стрелять. А они все протягивали к нам руки и умоляли пас прекратить это» (Wallace, 1969).

«Безопасный» академический контекст экспериментов по подчинению существенно отличается от военного контекста. Эти эксперименты отличаются также и от других экспериментов по конформизму силой применяемого социального давления: уступчивость порождается прямым приказанием. Без принуждения люди обычно не проявляют жестокости. И все же в опытах Аша и Милграма есть кое-что общее. Они демонстрируют нам, каким образом уступчивость может возобладать над соображениями морали. В этих экспериментах удается вынудить людей идти против своей совести. Такие опыты не просто преподают нам академический урок; они привлекают наше внимание к нравственным конфликтам в нашей собственной жизни. К тому же они иллюстрируют и подтверждают несколько известных принципов социальной психологии, таких как связь между поведением и установкой, сила влияния ситуации и упорное стремление совершить фундаментальную ошибку атрибуции.

ПОВЕДЕНИЕ И УСТАНОВКИ

В главе 4 мы отметили, что установки не могут определять поведение, когда внешние воздействия сильнее внутренней убежденности. Эксперименты красочно иллюстрируют этот принцип. При опросе поодиночке испытуемые Аша почти всегда давали правильный ответ. Другое дело, когда они в одиночку противостояли группе. В экспериментах по подчинению мощное социальное давление (приказы экспериментатора) превосходило другое, более слабое (жалобы находящейся на удалении жертвы). Разрываясь между жалобами жертвы и указаниями экспериментатора, между желанием избежать жестокости и желанием быть хорошим испытуемым, поразительно большое число людей выбирало все-таки подчинение. Милграм комментирует это следующим образом: ■«Некоторые испытуемые были полностью убеждены в неправильности того, что они делали, однако ощущали себя — по крайней мере внутренне — как находящихся па стороне сил добра. Они никак не могли осознать тот факт, что субъективные переживания до тех пор не будут иметь отношения к нравственным коллизиям, пока не выразятся в поступках. Политический контроль осуществляется посредством действий... Тирании увековечиваются угрюмыми людьми, которым не хватает храбрости отстаивать свои убеждения. Снова и снова в этом эксперименте люди придают слишком мало значения тому, что они делают, и никак не могут мобилизовать достаточно внутренних сил, чтобы защитить свои ценности собственными поступками» (Milgram, 1974, р. 10).

Почему участники не могли выйти из эксперимента? Каким образом они попадались в ловушку? Представьте себя на месте «учителя» в еще одной версии эксперимента Милграма, в той, которую он никогда не пытался реализовать. Предположим, что, когда «ученик» дает первый же неверный ответ, экспериментатор просит вас включить напряжение в 330 вольт. Щелкнув переключателем, вы услышите стон ученика, его жалобы на сердечное недомогание и просьбы пожалеть его. Станете ли вы продолжать?

Глава 7. Конформизм ■ 287

Еще работая у Соломона Аша, я часто думал о том, как бы усилить гуманистическую значимость его экспериментов по исследованию конформизма. Сначала я планировал поставить опыт, подобный эксперименту Аша, только с тем отличием, что группа должна была воздействовать на испытуемого, побуждая его подвергать протестующую жертву ударам электрического тока. Однако необходимо было осуществлять сравнительный контроль, чтобы выяснить, насколько сильно станет бить током испытуемый при отсутствии группового давления. Кто-то, скорее всего экспериментатор, должен был давать инструкции испытуемому, когда тот решался на воздействие током. Но здесь возникал новый вопрос. А собственно, как далеко может зайти человек, которому приказывают подвергать жертву таким ударам? Как я тогда осознал, основной интерес эксперимента сместился на исследование готовности человека уступать деструктивным приказам. Для меня это был волнующий момент. Я осознал, что столь простой вопрос является существенно важным в гуманистическом аспекте и одновременно допускает ответ в количественном выражении.

В такой лабораторной процедуре в форме академической теории выражается более фундаментальная озабоченность механизмами власти, озабоченность, которую для моего поколения, и в частности для евреев вроде меня, усугубили жестокости второй мировой войны. Сильное влияние холокоста на мою душу обострило мой интерес к подчиняемости и определило конкретную форму, в которой та исследовалась.

СТЕНЛИ МИЛГРАМ (Stanley Milgram, 1933-1984), университет Нью-Йорк Сити

Сокращение из источника и из Милграм, 1977, с разрешения А. Милграм.

Уверен, что нет. Вспомните пошаговое втягивание, характерное для феномена «нога в дверях» (глава 4), и попробуйте сравнить наш гипотетический эксперимент с тем, что реально переживали испытуемые Милграма. Первая мера наказания была довольно мягкой — 15 вольт — и не вызывала протестов. На это вы бы тоже согласились. К моменту, когда напряжение достигало 75 вольт и слышался первый стон ученика, испытуемые уже пять раз уступили требованиям. В каждом следующем задании экспериментатор предлагал им совершить лишь чуть-чуть более жесткое действие, чем то, что они уже многократно совершали. На отметке в 330 вольт, после 22 уступок, испытуемые уже частично смогли подавить свой внутренний диссонанс. Следовательно, они находились теперь в ином психологическом состоянии, чем те, кто вступил бы в эксперимент с этого момента. Как мы видели в главе 4, внешнее поведение и внутреннее состояние могут подпитывать друг друга, иногда по раскручивающейся спирали. Таким образом, как сообщает Милграм (1974):

•«Многие испытуемые резко занижали свою оценку жертвы как следствие собственных действий против нее. Такие комментарии, как "он был настолько туп и упрям, что заслуживал наказания", были обычным делом. Решившись действовать против жертвы, эти испытуемые считали необходимым рассматривать ее как малоцепную личность, чье наказание было неизбежно из-за дефектов интеллекта и характера самой жертвы».

В начале 1970-х годов находившаяся тогда у власти в Греции военная хунта использовала принцип «обвиняй жертву» при подготовке палачей (Haritos-Fatouros, 1988; Staub, 1989). В Греции, как и в фашистской Германии при воспитании офицеров СС, военные отбирали кандидатов, руководствуясь такими критериями, как уважение к авторитетам и исполнительность. Но эти склон-

288 ■ Часть II. Социальные воздействия

ности сами по себе еще не делали из человека палача. Поэтому сначала его тренировали в охране заключенных, затем он принимал участие в арестах и избиениях жертв, потом наблюдал за пытками и только после этого принимал в них участие. Шаг за шагом законопослушный, но невинный человек превращался в безжалостного исполнителя. Уступчивость порождала одобрение.

Изучив проявления мирового геноцида, Эрвин Штауб (Ervin Staub, 1989) показал, куда может завести этот процесс. Слишком часто критика порождает презрение, стимулирующее жестокость, которая, не получив осуждения, ведет к зверствам, потом к убийствам, а уж затем только к массовым убийствам. Соответствующие внутренние установки одновременно и следуют за действием, и оправдывают его. Обескураживает заключение Штауба: «Человеческие существа способны привыкнуть к тому, чтобы убивать других людей и не видеть в этом ничего особенного».

Но ведь люди способны и на героические поступки. Во время холокоста французские евреи, которых должны были депортировать в Германию, укрылись в деревне Ле Шамбо. Ее жители были в основном протестантами — потомками гонимых теми, кого их собственные авторитеты — пасторы — учили «всегда сопротивляться, когда бы супостаты ни потребовали, подчиниться тому, что противоречит Завету Господнему» (Rochat, 1993). В ответ на приказание выдать спрятанных евреев деревенский пастор непреклонно заявил: «Для меня нет евреев, для меня есть только люди». Еще не зная, как ужасна может быть война и как сильно могут пострадать они сами, участники сопротивления взяли на себя определенные обязательства и потом, поддерживаемые своими убеждениями, авторитетами и друг другом, остались непокорными до конца войны. В этом случае, как и во многих других, сопротивление, оказываемое нацистской оккупации, возникло сразу же и продолжалось до конца войны. Первые проявления уступчивости или сопротивления определяют внутренние установки, которые влияют на поведение, усиливающее, в свою очередь, установки. Из первого поступка возникает внутренняя определенность, которая влечет за собой дальнейшие поступки.

СИЛА ВОЗДЕЙСТВИЯ СИТУАЦИИ

Наиболее важный урок главы 6, состоящий в том, что культура формирует бытие, и наиболее важный урок данной главы — непосредственное влияние ситуации не менее значимо — раскрывают силу воздействия социального контекста. Чтобы ощутить это, попробуйте вообразить, что вы нарушаете какие-то незначительные социальные нормы: вскакиваете посреди лекции, громко поете в ресторане, запросто приветствуете некоего известнейшего пожилого профессора по имени, приходите в церковь в шортах, играете в гольф в костюме, хрустите печеньем на фортепианном концерте. Пытаясь нарушить социальные ограничения, мы неожиданно осознаем, насколько они сильны.

Некоторые из студентов Милграма поняли это, когда он и Джон Сабини (John Sabini, 1983) попросили их помочь в исследовании эффекта нарушения простейших социальных норм: они должны были попросить пассажиров нью-йоркского метрополитена уступить им место. К их удивлению, 56% пассажиров

«Людские деяния сильнее людей. Покажите мне человека, который совершил деяние и сам не стал его жертвой и рабом». Ральф-Вальд Эмерсон, «Представительный человек: Гете», 1850

Глава 7. Конформизм ■ 289

уступали место, даже не получив никаких объяснений. Не менее интересна оказалась собственная реакция студентов: большинство из них сочли это задание чрезвычайно трудным делом. Зачастую слова застревали у них в горле, и им приходилось отступать. А высказав просьбу и получив место, многие из них старались оправдать свое нарушение общепринятых норм, притворяясь больными. Такова сила неписаных правил, регулирующих наше поведение на публике.

Можно также извлечь некоторый урок, связанный с возникновением зла. Несколько гнилых яблок могут погубить весь урожай. Таков образ зла, символами которого являются растленные убийцы из остросюжетных романов и фильмов ужасов. В реальной жизни мы представляем себе зло, вспоминая об истреблении Гитлером евреев, уничтожении Саддамом Хусейном курдов, убийствах Пол Потом кампучийцев. Но иногда причиной зла могут стать обычные социальные причины — жара, влажность и инфекция, которые способствуют тому, что в бочке «гниют» все яблоки. Как показывают эксперименты, описанные выше, ситуация может вынудить обычных людей соглашаться с неправдой или капитулировать перед жестокостью.

Особенно это верно, когда, как это часто бывает в сильно структурированных обществах, самое ужасное зло возникает из череды маленьких зол. «В самом деле, — замечает Джон Дарли (John Darley, в печати), —

может оказаться, что трудно выявить конкретного человека, который совершает зло; оно (как в случае сознательной продажи компанией "Форд" своей модели "пинто" с ненадежным бензобаком) может выглядеть творением безликой организации, без явных следов какого бы то ни было авторства... Когда кто-то расследует подоплеку злодейства, он обычно обнаруживает не злобного индивида, осуществляющего некий дьявольский замысел с изощренной жестокостью, а нормальных людей, которые совершали свои "черные дела", просто подпав под влияние сложных социальных условий».

Немецкие служащие удивили нацистских бонз своей готовностью выполнять канцелярскую работу для холокоста. Они, конечно, не убивали евреев; они

Даже в индивидуалистской культуре не многие из пас готовы выступить против элементарных общественных норм, как это сделал Эндрю Мартинец, «голый парень* чз университета Калифорнии в Беркли. Посетив аудитории и пробежавшись по университетскому кампусу обнаженным, °н, как показано па этом снимке, па время оделся, чтобы появиться в зале суда

290 ■ Часть II. Социальные воздействия

ЗА КУЛИСАМИ

«После многих лет, которые я потратил на исследование того, что именно делает взрослых и детей отзывчивыми, готовыми помогать, я переключился на изучение того, что делает людей неспособными откликнуться на просьбы о помощи, что заставляет их быть деструктивными, вынуждает прибегать к пыткам и геноциду. Какие культуральные характеристики, какие социальные условия, какие личные потребности и мотивы заставляют человеческое существо уничтожать других людей? Что мы можем и должны сделать, чтобы предотвратить зверства геноцида? Как воспитать детей не такими агрессивными, более заботливыми, как создать общество взаимной опеки? Я полагаю, что мой серьезный интерес к доброте и жестокости проистекает из личного опыта. Маленьким еврейским мальчиком в Будапеште я пережил холокост — уничтожение большей части европейских евреев немецкими нацистами и их союзниками. Жизнь мне спасли одна христианка, которая не раз рисковала собственной жизнью, чтобы помочь мне и моей семье, и Рауль Валленберг, швед, который приехал в Будапешт и, проявив мужество, ум и твердую решимость, спас десятки тысяч евреев от газовой камеры. Эти двое героев не были пассивными наблюдателями, и моя работа для меня является одним из возможных способов тоже не быть таковым».

ЭРВИН ШТАУВ (Ervin Sfaub), университет Массачусетса

просто составляли бумаги (Silver & Geller, 1978). Злу легче появляться не сразу, а по частям. Милграм изучал такое разделение, привлекая 40 новых испытуемых к «совершению зла» косвенным образом. Они не включали сами генератор, а лишь предлагали очередное тестовое задание. В этом случае полностью подчинялись 37 из 40.

Те же процессы происходят и в нашей повседневной жизни: переход ко злу совершается мелкими шагами, без сознательного намерения творить его. При откладывании каких-то дел со дня на день происходит такой же ненамеренный переход к причинению вреда самому себе (Sabini & Silver, 1982). Студент знает, что курсовую нужно сдать через неделю. По отдельности каждое уклонение от работы — здесь чуть-чуть поиграл на компьютере, там немного посмотрел телевизор — выглядит достаточно безобидным. Однако постепенно студент заваливает-таки свою курсовую работу, вовсе не имея сознательного намерения сделать это.