Предвзятая интерпретация (двойная бухгалтерия)

Одни и те же вещи, явления, события характери­зуются прямо противоположным образом в зависи­мости от отношения к ним говорящего. Например, рассуждает дама зрелых лет: “Дочке повезло с му­жем. Она еще спит, а он тихонечко встанет, в мага­зин сбегает, завтрак приготовит и уже к накрытому столу ее будит, А вот сыну лентяйка досталась! Са­ма, как корова, по утрам дрыхнет, а он вынужден раньше ее вставать, в магазинах в очередях насто­яться, у плиты, как кухарка, напариться. Вот только тогда на все готовенькое эта барыня и соизволит из постели выползти!” Ситуации совершенно симмет­ричны, но описываются по-разному.

Кстати сказать, чрезвычайно печально то об­стоятельство, что в международных отношениях страны Западной Европы и США очень часто ис­пользуют эту “двойную бухгалтерию”: действия Саддама Хусейна, палестинцев или сербов клей­мятся как терроризм или бандитизм, а варварские '•бомбардировки Ирака или Сербии подаются как акции гуманизма. Что же, руководители этих стран и их советники не знают, что это запрещен­ный прием? Знают...

 

Уловка артиста

Говорят, эта уловка родилась в театральной среде. Вспомните провинциальный театр, ну хотя бы по пьесам А.Н. Островского или по старым русским водевилям! Интриги, зависть... Артисты ведь народ мнительный: кто более талантлив, кто - менее, кому сколько цветов подарили, кому больше аплодировали... Всяк ревниво следит за успехами других. “Что это наша примадонна сего­дня такая расстроенная?” - “Ой, да ей всего семь букетов преподнесли зрители!” - “Так ведь это замечательно!” - “Конечно, только она-то запла­тила за десять...”

Кстати сказать, эта среда везде, по-видимому, одинакова. Наполеон Бонапарт, который любил театр и сам был очень недурным актером, даже да­вал советы знаменитому французскому трагику Тальма, весьма, надо сказать, профессиональные, так вот, Бонапарт, сидя в 1812 г. в Кремле, вокруг которого бушевал знаменитый московский пожар, подписал Устав Театра французской комедии, по которому этот театр живет до сих пор. Интриги и взаимные оскорбления актеров долетели из Па­рижа аждо Москвы и вынудили императора обра­тить на них свое внимание.

Суть уловки проста: сказать человеку какую-нибудь гадость, чтобы вывести его из равнове­сия. Ну, представьте себе: актер готовится к вы­ходу на сцену, где ему предстоит играть Гамлета или Сирано де Бержерака, сосредоточивается, входит в образ, душа его наполняется высокими мыслями и чувствами, и тут ему какой-нибудь “доброжелатель” шепчет в ухо: “А вы знаете, же­на-то ваша час назад сбежала с поручиком Ржев­ским!” или “Там ваш домохозяин пришел с част­ным приставом требовать уплаты долга за квар­тиру”. Какой там после этого Шекспир, какой Ростан! Актер будет думать о приставе, поджида­ющем его в гримерной, и провалит роль. А ника­кого пристава и никакого поручика, быть может, не было и нет.

Точно так же и в споре. Чувствуете, что против­ник силен и уже прижал вас к ковру, оброните ми­моходом: “Ты знаешь, а ведь директор уже подпи­сал приказ о твоем увольнении!” или “Сынка-то ва­шего милиционер в отделение повел”. И все - про­тивнику будет уже не до вас и не до дискуссий.

 

Мимика

Часто оппонента можно привести в раздра­жение подмигиваниями в сторону аудитории:

дескать, видите, какой я молодец, а мои сопер­ник — осел; жестами - покрутить пальцем возле виска или щелкнуть себя по горлу с намеком на оппонента и т.п.

 

Интонация

Одно из сильнейших средств воздействия на оп­понента, предполагающее, правда, хорошее владе­ние своим голосом. Даже очень безобидные вещи можно произнести таким тоном, что ваш противник впадет в бешенство. “Что вы, что вы, ваша честность уже давно всем известна!” или “Знаем мы, как вы умеете отдавать долги!”

Следует помнить о том, что чаще всего людей за­девают не слова, а именно тон, которым они произ­носятся. Можно и весьма нелицеприятные вещи вы­сказать человеку дружеским, доверительным то­ном, и он не обидится, а можно и безобидную фра­зу произнести так, что он полезет на стенку. По-ви­димому, каждый с этим сталкивался и на работе, и в семье, и в дружеском кругу. Мужчины знают, когда девушка тебе говорит: “Дурак!” - это одно, а когда она со смехом произносит: “Дурачок!” — это уже совсем-совсем другое.

 

Заноза

Внешне безобидная фраза, содержащая вто­рой - обидный - смысл. Например, говорите вы какому-нибудь солидному человеку: “Какой на вас прекрасный костюм! Вы носите его вот уже 20 лет, а он все как новый!” Или: “Какое на вас чудненькое платьице! Оно мне еще пять лет назад понрави­лось!” Женщины - особые мастерицы произносить фразы такого рода.

 

Оскорбления

Оппонент не поддается на ваши уловки. Дивер­сии не удаются, сорвать или затянуть спор не полу­чается, жесты и интонации не действуют: он упрямо продолжает гнуть свое. Остается последнее средст­во, не принятое среди порядочных людей, но тут уж не до порядочности, - грубость и оскорбления. По­пробуйте вести себя нагло, вызывающе, постарай­тесь оскорбить оппонента так, чтобы он наконец вы­шел из себя и ответил на оскорбление - оскорбле­нием же. Конечно, дело может закончиться дракой или, во всяком случае, смертельной обидой, но предмет спора будет забыт и поражения в интел­лектуальном состязании вы избежите. Если вы хоти­те только этого, то вперед: “Ты - грязный шакал, по­жравший труп своего отца; прелюбодей, согрешив­ший вчера с обезьяной!...” и т.п. Особенно хороши и обидны оскорбления на Востоке, Европа и Амери­ка в этом отношении выглядят гораздо скромнее. Вот пример из романа Э.М. Ремарка “Три товарища”:

“Я круто повернулся и столкнулся с проходив­шим мимо толстеньким коротышом.

- Это еще что! — злобно рявкнул я.

- Протри глаза, чучело гороховое! - огрызнул­ся толстяк.

Я вытаращился на него.

- Людей ты, что ли, не видел? - тявкнул он. Я словно только этого и ждал.

- Людей-то я видел, - сказал я, - но разгулива­ющую пивную бочку вижу впервые.

Толстяк не полез в карман за словом. Остановившись и разбухая на моих глазах, он процедил сквозь зубы:

— Знаешь что? Пошел бы ты к себе в зоопарк! Мечтательным кенгуру нечего шляться по улицам!

Я понял, что передо мной весьма квалифициро­ванный мастер перебранки. И все-таки, несмотря на всю мою подавленность, я должен был позаботить­ся о своей чести.

— Топай, топай, псих несчастный, недоносок се­мимесячный, — сказал я и благословил его жестом. Но он не внял моим словам.

— Пусть тебе вспрыснут бетон в мозги, идиот мор­щинистый, болван собачий! - продолжал он лаять.

Я обозвал его плоскостопым декадентом; он меня — вылинявшим какаду; я его — безработ­ным мойщиком трупов. Тогда, уже с некоторым уважением, он охарактеризовал меня как бычью голову, пораженную раком, я же его - чтобы окончательно доконать - как ходячее кладбище бифштексов...”

Есть натуры, для которых даже побои кажутся ме­нее обидными, чем признание в собственной ошибке или в умственном превосходстве другого. Увы, искус­ство оскорбительной ругани почти совсем выроди­лось и сводится ныне к десятку грубых слов.

 

17. Тормоз (улитка, глухая оборона)

Оскорблять оппонента как-то боязно: уж очень здоров и может крепко поколотить! Ладно, все равно не признаем поражения, уйдем в глухую оборону: “Согласен, что язык у вас подвешен хо­рошо. Тем не менее вы меня не убедили и никогда не убедите, никаких ваших аргументов я не при­му. Как стоял на своих позициях, так и стоять бу­ду. (Далее с нарастающими истерическими интонациями.) Не могу поступаться принципами! В конце концов, я имею право на личное мнение. Пытаясь переубедить меня, вы совершаете наси­лие над моей личностью. Нарушаете права чело­века! Женевские соглашения! Кодекс Юстиниана!! Законы Хаммурапи!!!”

Суть уловки состоит в том, что противополож­ность между истиной и ложью, между эффектив­ным и неэффективным решениями выдается за рас­хождения во мнениях, а мнение, конечно, каждый может иметь свое собственное. Это запрещенный прием: дважды два - четыре, и если вы думаете иначе, вы просто ошибаетесь. Здесь не может быть двух мнений.

К сожалению, запрещенных приемов спора слиш­ком много, чтобы можно было дать их более или ме­нее исчерпывающий список. Порой бывает нелегко понять, в чем суть того или иного приема. К тому же существуют еще и запрещенные аргументы.

 

ЗАПРЕЩЕННЫЕ АРГУМЕНТЫ

Аргументы, доводы, используемые нами в споре, де­лятся на две большие группы. Одни из них относятся к предмету спора, к защищаемому или опровергае­мому положению и носят название argumentum ad гет- аргумент к делу, к существу дела. Эти аргумен­ты безусловно корректны, и с точки зрения логики только они и могут использоваться в дискуссии.

Аргументы второй группы относятся не к суще­ству дела, направлены не на обоснование или оп­ровержение выдвинутого положения, а использу­ются лишь для того, чтобы одержать победу. Они носят общее название argumentum ad hominem -аргумент к человеку. Их называют так потому, что они затрагивают личность оппонента, его убежде­ния, поведение и т.п. Предмет спора остается в стороне, а сам спор из интеллектуального состя­зания, из противоборства умов и идей превраща­ется в столкновение характеров, в борьбу низмен­ных целей и страстей. С точки зрения логики все аргументы ad hominem некорректны, и их исполь­зование служит верным симптомом того, что уча­стники дискуссии отбросили выяснение истины и переходят к выяснению отношений.

Разновидностей аргументов ad hominem бесчис­ленное количество. Мы познакомимся лишь с неко­торыми, наиболее распространенными.

 

1. Аргумент к авторитету - ссылка на вы­сказывания или мнения великих ученых, общест­венных деятелей, писателей и т.п. в поддержку своего тезиса или в опровержение тезиса про­тивника. Такая ссылка может казаться вполне до­пустимой, однако она некорректна. Дело в том, что человек, получивший признание благодаря своей успешной деятельности в одной области, не может быть столь же авторитетен во всех дру­гих областях. Поэтому его мнение, выходящее за пределы той узкой сферы, в которой он работал, вполне может оказаться ошибочным. Ну какой вес, например, имеет мнение Нильса Бора о ка­честве женских колготок, хотя он и был великим физиком! Кроме того, даже в той области, в которой творил великий человек, далеко не все его высказывания безусловно верны. И даже то, что в его эпоху было верным, со временем, как пра­вило, оказывается устаревшим, требующим ого­ворок и уточнений. Поэтому ссылка на то, что ка­кой-то великий человек придерживался такого-то мнения, ничего не говорит об истинности это­го мнения.

Лишь в одном случае апелляция к авторитету имеет некоторое оправдание — когда оба оппонен­та признают этот авторитет и речь идет о таких во­просах, относительно которых мнение авторитетно­го человека действительно важно. Скажем, физики обсуждают теорию самоорганизации - ссылка на одного из создателей этой теории Илью Пригожина будет вполне корректной; два марксиста спорят о каких-то социальных проблемах — ссылка на К. Маркса здесь допустима; историки выясняют по­будительные мотивы внешней политики Ивана IV — ссылка на его переписку с князем Курбским вполне уместна. Но обратите внимание: такого рода ссылки на авторитет уже не будут аргументами adhominem, они в таких случаях становятся аргументами по су­ществу дела, аргументами ad гет. Во всех иных слу­чаях они недопустимы.

Да ладно бы еще ссылались на людей, которые действительно имели собственные мнения! Кото­рые пришли к этим мнениям в результате дли­тельных, напряженных, порой мучительных раз­мышлений! А то ведь сейчас авторитетом для многих становятся безголосый шоумен или спеку­лянт, наживший миллионы благодаря махинаци­ям или связям. Гадко и смешно смотреть, когда потеющий от волнения корреспондент спрашива­ет у такого “авторитета”: “А в чем вы видите смысл человеческой жизни?”, “А как вы оценива­ете политику президента?”, а спрашиваемый в от­вет важно бормочет какую-то глупость, которая благодаря телевидению завтра уже становится ав­торитетным мнением.

Аргумент к авторитету имеет много разнооб­разных форм. Апеллируют к авторитету общест­венного мнения: “Считается общепризнанным, что...”, “Никто не сомневается в том, что...” Ну и что из того, что некая мысль, некое убеждение счита­ется общепризнанным или даже на самом деле яв­ляется таковым? Все общество может заблуждать­ся так же, как и отдельный человек. Когда-то все считали, что Земля неподвижна, но прав-то был Галилей! Да и если более внимательно присмот­реться к тому, что собой представляет так называ­емое общественное мнение, то часто обнаружива­ется, что это — мнение небольшой кучки людей, су­мевших с помощью газет и телевидения внушить его простодушному населению. Поэтому прочь ссылки на общее мнение!

Апеллируют к авторитету аудитории: “Присутст­вующие согласятся с тем, что...”; к авторитету мунди­ра, должности: “Я же все-таки профессор, поэто­му...”; к авторитету возраста: “Я постарше вас, моло­дой человек, поэтому...” - как будто к старости лю­ди умнеют! Все эти ссылки не имеют отношения к вопросу об истине, о существе обсуждаемого во­проса, поэтому должны быть отброшены. С особой наглостью данная уловка употребля­ется в тех случаях, когда выдумывают несуществу­ющие авторитеты или реальным великим личнос­тям приписывают убеждения, которых они никог­да не выражали: “Я лишь повторяю тезис акаде­мика Лапшина-Ушанского...”, “Еще профессор Ре­троградов показал, что...”, или “Но даже Влез Пас­каль полагал, что без рынка нет демократии”, “Китайский мудрец и философ Конфуций обосно­вал положение о том, что пиво полезно для чело­веческого организма”.

 

2. Аргумент к публике. Здесь имеется в виду обращение к присутствующим с целью привлечь их на свою сторону и оказать психологическое давление на оппонента. Иногда это могут быть со­вершенно случайные люди. Стоите вы с кем-ни­будь в коридоре, спорите. Вдруг ваш оппонент хватает за руку пробегающего мимо человека, ос­танавливает его и восклицает: “Ты послушай, что он говорит! А ну-ка повтори еще раз то, что ты мне сейчас сказал!”

Наиболее острую и эффективную форму эта уловка приобретает в тех случаях, когда вы апел­лируете к материальным интересам присутствую­щих, когда вам удается показать, что тезис про­тивника — если признать его истинным — затронет доходы или скажется на служебном положении свидетелей спора. Вот здесь-то что бы вы ни ска­зали - любую чушь, глупость, бессмыслицу - все будет принято аудиторией с одобрительными кликами, а слова вашего противника потонут в во­плях ярости и злобы присутствующих, будь он

хоть сам Цицерон! Артур Шопенгауэр назвал эту уловку “рубить дерево под корень”: действитель­но, люди сразу же бросают теоретизирование, как только чувствуют угрозу своему материальному положению. Эта угроза вздымает такую волну страсти, которая легко сносит хрупкие преграды, возводимые разумом.

Попробуйте среди студентов защищать тезис о необходимости всем молодым людям служить в армии или работникам оружейного завода вну­шать мысль о необходимости сократить производ­ство вооружений! Забросают гнилыми бананами, сколь бы неотразимы ни были ваши аргументы.

 

3. Аргумент к силе (к палке) - угроза непри­ятными последствиями, в частности угроза прямо­го физического насилия. Очень часто применяет­ся! Помните, в детстве нам говорили старшие. “Ешь кашу, а не то подзатыльник получишь!” Во­обще, у человека, наделенного властью, физичес­кой силой или вооруженного, всегда велико иску­шение прибегнуть к этим средствам в споре с ин­теллектуально превосходящим противником. Нужно обладать немалым душевным благородст­вом, чтобы не поддаться этому искушению. Вам будет легче сохранить нравственную высоту, если вы осознаете одну простую вещь: согласие, вы­рванное под угрозой насилия, ничего не стоит и ни к чему не обязывает согласившегося. Ведь вы не убедили его, и в глубине души он продолжает считать правым именно себя! Как только опас­ность исчезнет, ваш оппонент вновь будет вам противоречить или поступать по-своему.

 

4. Аргумент к жалости - пробуждение в оп­поненте жалости и сочувствия в надежде на то, что под влиянием этих чувств он смягчится и не станет доводить спор до победного конца. Преподавате­ли часто сталкиваются с таким приемом на экза­менах, когда плохо подготовленный студент, со­знавая, что по завершении беседы его ждет двой­ка, начинает рассказывать экзаменатору о том, как плохо ему живется - стипендия маленькая, болезни замучили, девушки не любят и совсем не­давно он похоронил любимую тетушку (почему-то чаще всего “хоронят” именно их). Преподаватель ему сочувствует и почти всегда попадается на эту нехитрую уловку. Но, согласитесь, ведь его бедст­вия не имеют ни малейшего отношения к оценке его знаний!

Следует заметить, что этот аргумент бессозна­тельно используется многими людьми, усвоивши­ми себе манеру постоянно жаловаться окружаю­щим на жизнь - на болезни, неудачи, нехватку средств, на пьяницу мужа, злодейку тещу и т.п. Вы, наверное, встречали таких людей с вечно постным лицом и плаксивым взглядом, требующим сочувст­вия. Я их не люблю. Пользуясь нашим естественным добродушием, толкающим нас помочь тому, кому плохо, эти люди часто весьма успешно обделывают свои делишки и, быть может, в душе посмеиваются над нашей простотой.

5. Аргумент к тщеславию - расточение не­умеренных похвал сопернику с целью либо смяг­чить его, укротить его полемический задор, либо с целью подсластить ему поражение: “Вы же ум­ный, опытный, образованный человек...” или “У вас, я знаю, достанет ума и благородства при­знать, что...” Используется эта уловка часто, при­чем иногда ее применение оправданно. С некото­рыми излишне самолюбивыми или мнительными людьми просто невозможно разговаривать, кро­ме как постоянно расточая им комплименты. Если вы не ищете выгоды, а просто хотите избавить со­беседника от комплексов, мешающих ему рас­суждать разумно и спокойно, этот прием вполне допустим — пусть не логически, но по крайней мере этически.

6. Аргумент к невежеству - использование в полемике таких фактов и положений, о которых ваш противник ничего не знает, ссылка на сочине­ния, которых он заведомо не читал: “Как писал Пла­тон в своем диалоге "Тимей"...” или “В записных книжках Леонардо да Винчи говорится, что...”

Все мы с вами порой попадаем в ситуацию, когда нам что-то говорят, а мы согласно киваем, хотя ничего не понимаем из сказанного. Многие люди — особенно молодые или просто самолю­бивые - вообще стесняются признаться в том, что чего-то не знают или чего-то не читали. Им представляется, что подобное признание как-то роняет их достоинство. С такими людьми аргу­мент к невежеству срабатывает безотказно, да если еще он подается таким образом, будто все должны знать, о чем идет речь: “Вы, разуме­ется, помните то место у Флобера, где он гово­рит...” или “Всем известно, что в Кумранских ру­кописях сказано буквально следующее...” А не надо стесняться! Не надо стыдиться сказать: “Не читал я Кумранских рукописей!”, и тогда уловка легко обращается против того, кто ее применил:

“Говоришь, в записных книжках Леонардо? А где же ты их читал? Когда они были изданы? Расска­жи-ка, что в них еще написано, это интересно!” И оппонент тут же будет уличен в неблаговидно­сти. Конечно, если ты вообще ничего не зна­ешь - это постыдно, но тогда не лезь в споры. Ес­ли же ты что-то знаешь, в чем-то разбираешься не хуже других, то спокойно можешь призна­ваться в том, что о чем-то не имеешь представле­ния. В конце концов, нет человека, который знал бы все и все прочитал. Недаром античный муд­рец когда-то сказал: “Я знаю только одно - что я ничего не знаю”.

 

7. Дамский аргумент. Не волнуйтесь, милые дамы, этот прием используют и мужчины, хотя в ус­тах женщин он приобретает особую тональность и особую эмоциональную окраску.

Суть его состоит в следующем. По многим во­просам нашей жизни часто возможно не два, а множество самых разнообразных мнений или решений, не только отличных одно от другого, но и прямо противоположных. Так вот, в споре, желая защитить свое мнение, недобросовестный оппонент противопоставляет ему самое крайнее, часто нелепое мнение из возможного диапазона и приписывает его вам. Вы, конечно, эту край­ность отвергаете, и тогда он делает вывод о том, что вы согласны с его мнением. Эту уловку легче понять на примерах.

“Напрасно вы ругаете своих учеников!” - “Что же, по-вашему, я молиться на них должна?”

Ну почему выбраны только два варианта: либо ругать, либо молиться?

“Мне кажется, вы мне мало платите”. - “А вы что, хотите получать, как генеральный директор?”

Но, конечно, не придумаешь ничего лучше того, что придумывает сама жизнь.

Заспорили как-то муж с женой. И в пылу спора муж неосторожно сказал жене:

— Ты не права, дорогая. И “дорогая” ему ответила:

— По-твоему, я говорю неправду! Выходит, я об­манываю! Значит, я вру? Брешу, так сказать? Значит, я собака? Мама! Он меня сукой обозвал!

Теперь понятно, почему этот аргумент называют “дамским”?

 

8. Нелепые доводы - бессвязная чушь, выска­зываемая с умным видом для того, чтобы огоро­шить противника, привести его в отупение, в столб­няк. Прекрасный образец использования этого при­ема можно найти у Ф. Рабле. В своем романе “Гаргантюа и Пантагрюэль” он, в частности, описывает тяжбу между двумя вельможами, один из которых, по имени Пейвино, так отвечает своему оппоненту:

“Милостивый государь и милостивые государы­ни! Если бы неправду можно было бы так же легко различить и вынести о ней суждение категорическое, как легко заметить в молоке мух, то мир - четыре бы­ка! - не был бы в такой степени изъеден крысами, как в наше время, и всякий приложил бы свое ковар­нейшим образом обглоданное ухо к земле, ибо хотя все, что противная сторона говорит по поводу формы и содержания деяния, имеет оперение правды, со всем тем, милостивые государи, под горшком с розами таятся хитрость, плутовство, подвохи.

Должен ли я терпеть, чтобы в то время, когда я ем себе суп по номинальной цене, не замышляя и не говоря ничего худого, в мой дом являлись морочить и забивать мне голову всякими соблазнительными танцами, плясамида еще приговаривали:

Кто суп кларетом запивает,

Тот слеп и глух, как труп, бывает...”

Что на это можно ответить?

 

9. Аргумент к личности - самый гнусный, но, увы, самый распространенный прием. Он даже имеет особое название на латинском языке: агди-mentum adpersonam. Предмет спора оставляют сов­сем уже в стороне и нападают на личные особенно­сти оппонента - черты внешности, убеждения, вку­сы, поведение и т.п., переходят, как говорят, “на личности”. “Ну что может сказать хромой об искус­стве Герберта фон Караяна, — говорит в одной из своих юморесок М. Жванецкий, - если ему сразу же сказать, что он - хромой!” Действительно, что после этого скажешь?

Аргумент к личности имеет столько же разновид­ностей, сколько свойств и черт имеет каждый чело­век Прежде всего, конечно, нападают на особеннос­ти внешнего облика: “С таким носом, а еще спорить лезет!” и т.п. Часто приводят оппонента в смущение указанием на то, что его собственное поведение рас­ходится с защищаемым им тезисом. Это, конечно, не имеет отношения к делу: тезис может быть истин­ным, но люди далеко не всегда поступают в соответ­ствии с проповедуемыми убеждениями. Хуже, когда такое указание просто притягивается за уши. Напри­мер, вы доказываете, что заработная плата рабочего в США выше, чем в России Вместо анализа ваших аргументов оппонент кричит; “А что же вы сами до сих пор не уехали в свою Америку?”

Немецкий философ Гегель в статье “Кто мыслит абстрактно?” приводит хороший пример использо­вания аргумента к личности:

“"Эй, старуха, ты торгуешь тухлыми яйцами!" -говорит покупательница торговке. "Что? - кричит та. - Мои яйца тухлые?! Сама ты тухлая! Ты мне смеешь говорить такое про мой товар! Ты! Да не твоего ли отца вши в канаве заели, не твоя ли мать с французами крутила, не твоя ли бабка сдохла в богадельне! Ишь, целую простыню на платок из­вела! Знаем, небось, откуда все эти тряпки да шляпки! Если бы не офицеры, не щеголять тебе в нарядах! Порядочные-то за своим домом следят, а таким — самое место в каталажке! Дырки бы на чулках заштопала!"”

Ну что, читатель, нравится вам такая манера спорить?

Едва ли имеет смысл продолжать перечисление запрещенных аргументов. Их общий характер ясен:

не разобраться в сути дела, не решить вопрос, а за­деть, оскорбить, обидеть, ввести в заблуждение оп­понента — вот для чего используются такие аргумен­ты совместно с общими запрещенными приемами. Логика открывает их в наших дискуссиях, описывает, классифицирует, однако человеческая изобрета­тельность порождает все новые хитрости, так что уг­наться за ней невозможно.

 

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Извечный вопрос русского интеллигента! Но все же - что делать, если ваш оппонент прибегает к за­прещенным приемам?

Конечно, противника для спора нужно выбирать почти столь же тщательно, как выбирают спутника жизни. Не стоит ввязываться в спор с первым встречным, рискуя нарваться на грубость и оскорб­ления. Но раз уж мы втянулись в спор и вдруг заме­чаем, что оппонент пускает в ход софистические уловки, то что делать в таком случае?

Всегда хочется верить, что наш оппонент - чело­век порядочный и использование им запрещенного приема объясняется горячностью или непонимани­ем порочности этого приема. Нужно обратить его внимание на то, что его высказывание не имеет от­ношения к делу и принадлежит к разряду аргумен­тов ad hominem. Возможно, он признает, что пого­рячился, был неправ и принесет свои извинения. Спор может быть продолжен. Ну а если противник раз за разом бесстыдно прибегает к демагогии и со­фистике, тогда что?

Логика не дает здесь никаких общих рекомен­даций, разные авторы советуют разное. В конце концов, здесь все зависит от вашего воспитания и темперамента. Безусловно, нужно сохранять

хладнокровие и не горячиться. Софист ведь этого и хочет. Своими гадкими приемами он именно и стремится возбудить в вас гнев, возмущение, ко­торые помешают вам ясно мыслить и рассуждать. И он окажется победителем. Поэтому постарайтесь спокойно разоблачать запрещенные приемы и ар­гументы. Если же противника не смущают ваши ра­зоблачения, прекращайте спор: “Нет, на таком уровне и в таком тоне я спорить не хочу. Не желаю пачкаться в грязи!”

Бывают, правда, ситуации, когда так просто из спора не выйдешь. И вопрос важный, и нельзя у слушателей оставить впечатление, будто против­ник прав. Можно ли на софизм ответить софизмом? Можно ли недобросовестную уловку отразить столь же недобросовестным приемом? Лучше, конечно, до этого не опускаться. Победа, одержанная отрав­ленным оружием, не доставит вам удовольствия, напротив, воспоминание о ней будет долго жечь ва­шу душу стыдом. Но если торжество хама представ­ляется вам опасным, если культурный уровень ва­шего оппонента и слушателей не таков, чтобы они стали вникать в тонкости корректной аргумента­ции, - бросайте в бой все средства!

Однако если уж вы решились прибегнуть к не­дозволенному приему, решились пустить в ход со­фистическую уловку, сознавая всю ее недопусти­мость, то бейте наповал. Ваш удар должен настоль­ко сокрушить противника, чтобы спор прекратился. Помните: если вы пустили в ход софизм, но против­ник устоял и продолжает спорить, разговор превра­щается в ругань и заканчивается дракой.

Но еще лучше — вообще не спорить или спорить поменьше. Как говаривал Бернард Шоу, никогда не спорь - стой на своем и баста! Вы видели, на какие отвратительные уловки способны люди в горячке спора, так стоит ли спорить? Подумайте: так ли уж много в нашей жизни вещей, ради которых стоит вступать в полемику и тратить на их защиту или ниспровержение жар быстро остывающей души? Обыденная жизнь на девяносто девять процентов состоит из таких ничтожных пустяков, что жалко тратить на их обсуждение время и силы. Лучше по­беречь их на что-то более серьезное. Поменьше спорьте и будете жить, сохраняя жизнерадостность и уважение к людям!