Глава 6. Хижина на глухарёвой горе.

 

– Кит! Кит! – запищал маленький воронёнок, кружа над распростёршимся на еловых иголках мальчиком. Кит не двигался. Было похоже, что он очень крепко спит или …

Ая опустилась на землю рядом с Китом и прижалась хохлатой головкой к его груди. Она услышала, как неспешно бьётся сердце мальчика. Нет. Он не умер. Он просто потерял сознание. Хотя казалось, что он не дышит.

– Помогите, – заверещала птичка и бросилась к шалашу.

– Что вы шумите? Еще напугаете моих братьев и сестёр! Вы же собирались к ведьме? Вот и идите! – буркнул Человей, не показывая носа из своего домика.

– Пожалуйста, помогите. Киту очень плохо! Это всё укус проклятой ласки! Говорила же, что они – опасные звери!

– А что ты от меня хочешь? Я просто муравей, лечить не умею, – показал свою блестящую лысину Человей.

– Занесите его хотя бы к себе в шалаш. Нельзя же, чтобы он так лежал на земле. А я что–нибудь придумаю.

– Эх, ребятня! А ещё с ведьмой разбираться собрались, – заворчал Человей и с легкостью поднял на руки мальчика. Кит безвольно повис на его крепких руках. Кое–как разместив мальчика у себя в шалаше на подстилке из веток орешника, Человей уселся рядом. Ая устроилась у головы Кита.

– Только смотри. Долго я его держать тут не буду. Я запах падали с детства не переношу. Помню, в детском саду нас кормилица заставляла мертвую гусеницу есть, так с тех пор меня от тухлятины воротит.

– Прекрати ты! Он не умер! – замахала крыльями Ая. – Он просто спит. Это действие ядовитого укуса ласки. Пусть он пока тут полежит. А я что–нибудь придумаю.

– Давай думай быстрее. Ты тоже не фиалками пахнешь.

На это птичка ничего не ответила.

Тем временем на лбу Кита выступили капельки пота. Его то бросало в жар, то начинало лихорадить.

– Ведьма… Туман… Ая, – бормотал он, не открывая глаз.

– Похоже, парень твой совсем плох, – заключил Человей.

– Надо что–то делать. Но что? – всхлипнул воронёнок.

– Если ласки – заколдованные, значит и укус их может вылечить только колдовство, – предположил Человей.

– Тогда я полечу к ведьме и попрошу у неё противоядие. Другого выхода нет.

– Ты, конечно, страшная птичка, но очень смелая, – изумился Человей.

Ая выпорхнула из шалаша. Быстро замахав крыльями, она взлетела высоко вверх и села на верхушку близ растущей сосны. Оттуда была хорошо видна Глухарёва Гора. Она мрачной тенью возвышалась над темно–зеленым ковром леса.

«Была не была», – решилась Ая и полетела вперед. Когда гора была уже близко, внезапно поднялся сильный ветер. Его мощные порывы нещадно трепали жалкое оперение воронёнка. Птичку даже несколько раз переворачивало в воздухе, но она упрямо продолжала двигаться к цели. Громко ухнул гром, небо разрезали ломаные молнии. Казалось, что они сверкали совсем близко и вот–вот попадут в Аю. Она зажмурилась. Тут на клюв птички упала большая градина, чуть не сбив её на землю. Ая пыталась лавировать между градинами, но иногда они всё же попадали по её крыльям.

Но смелая птичка, а вернее – девочка, не сдавалась.

Наконец она увидела лачугу, спрятанную от лишних глаз в расщелине скалы. Это была хижина ведьмы. Дом был под стать хозяйке – чёрный, мрачный. Перила у крыльца были сделаны из костей, а над дверью висели черепа мелких зверей.

Ая дрожала от холода и страха. Она осторожно подлетела к открытому окну и заглянула в дом. Внутри никого не было: ни ведьмы, ни ласок. Лишь посреди комнаты стоял огромный котел, и в нём что–то дымилось.

«Наверное, ушла вместе с ласками за новыми ингредиентами для своего зелья», – подумала Ая и прыгнула на подоконник.

Внутри хижина была такая же устрашающая, как и снаружи. Повсюду валялись шкурки животных, хвосты ящериц и крылья мотыльков. На полках стояли баночки и колбочки. Они были наполнены разноцветной жижей, в которой плавали глаза, языки и прочая гадость. Под потолком были натянуты нити, на которых сушились, как грибы, уши и пятачки свиней. Впервые Ая не чувствовала собственного ужасного запаха, потому что вонь в хижине перебивала его и была ещё противнее.

В тёмном плохо освещенном углу стояла клетка. Ая подлетела поближе и увидела сквозь железные прутья большое черно–серое тело ворона. Он лежал на боку. Его глаза были прикрыты.

– Дедушка! – шёпотом позвала его Ая.

Но ворон не отзывался.

«Наверное, его тоже усыпили ядовитые укусы ласок», – подумала Ая, и её сердце сжалось в комок.

Она огляделась в поисках ключей, чтобы отпереть клетку, но ничего не нашла.

Вдруг она увидела рядом с котлом большую старую книгу. Ая подлетела поближе. На раскрытых пожелтевших страницах было написано: «Как вызвать Духа озера. Как приготовить для этого волшебное зелье». За заглавием следовал длинный–длинный текст.

«Книга с колдовскими заклинаниями! А вдруг в ней написано, как излечить Кита и дедушку?!» – и Ая начала листать страницы своими крючковатыми лапками:

«Так. Зелье для превращения в осла… в козла… в медведя… Зелье для приворота колдуна. Зелье для отворота колдуна. Зелье правды. Зелье вечного молчания. Зелье – противоядие от всех ядов. Вот оно!»

Под заглавием крупными буквами было написано:

«Возьмите яд двуглавой гадюки, добавьте слюну чёрного медвежонка и несколько капель нектара водяной лилии. Хорошенько всё смешайте. Затем добавьте девичью слезу. Если смесь изменит цвет на изумрудно–зелёный, значит – она получилась и готова к применению».

«Двуглавая гадюка, чёрный медвежонок, водяная лилия. Да, и ещё слёзы», – прошептала про себя Ая, запоминая.

Вдруг она услышала за дверью голоса. Наверное, это ласки возвращались с охоты.

– Я за тобой ещё вернусь, дедушка, – Ая повернулась к стоящей в углу клетке.

Затем птичка быстро вернула страницы на прежнее место и стремглав вылетела в окно.

Возвращаясь обратно, Ая понимала, что нужно торопиться и достать все нужные ингредиенты как можно скорее. Пролетая над острыми верхушками елей, она внезапно поняла, что даже не подумала посмотреть в книге заклинание, которое могло бы превратить её обратно в человека.

 

Глава 7. Двуглавая гадюка.

«Ничего. Кит сейчас больше нуждается в помощи», – сказала себе самоотверженная птичка и направилась к лесной поляне, где было много поваленных деревьев, камней и коряг. Дедушка рассказывал Ае, что она должна остерегаться таких мест, потому что там любят прятаться лесные гадюки. Но сейчас ей как раз нужна была змея, и не простая, а двуглавая.

На поляне росла высокая пожелтевшая трава. Она то и дело приходила в движение от задевающих её чешуйчатых тел. Место просто кишело ползучими гадами, которые издавали глухое шипение. Их длинные тела переплетались друг с другом, и не было понятно, где заканчивается одна змея и начинается другая. В этом шевелящемся поле не так–то легко было найти нужную змею.

Одна из змей увидела сидящего на кривой старой коряге воронёнка с рыжим хохолком.

–Ш–ш–што тебе здесь надо, странная птица? – прошипела она.

– Я хочу загадать вам загадки, – каркнул воронёнок.

– Слуш–ш–шаем. Загадывай, – раздалось дружное шипение.

– Кто летает выше птицы?

Бурь и молний не боится?

Сильный, словно дикий зверь,

Но пройдет в любую щель, – пропела Ая.

Змеи растерянно зашипели.

– Ос–с–са? – подняла голову тоненькая полосатая змейка.

– Нет, не оса.

– Ш–ш–шмель? – подполз ближе пёстрый уж с оранжевыми пятнами.

– Нет, не шмель, – засмеялась Ая.

 

– Ветер! – донеслось со стороны поваленной яблони.

– Правильно! Это ветер, – кивнула птичка. – Вторая загадка:

Неказист, зато богат.

И во рту свой держит клад.

В речке спит с закрытым ртом.

Каждой цапле он знаком.

Гадюки снова отозвались недовольным шипением. Видимо, загадка показалась им слишком трудной.

– Окунь? – предположила черная змея с блестящей чешуёй.

– Нет, не окунь, – закачал головой воронёнок.

– Селёдка? – прошамкал старый беззубый полоз.

– Нет, не селёдка.

– Моллюск с жемчужиной, – снова кто–то выкрикнул из под старой яблони.

– Верно. Это правильный ответ. А теперь третья загадка:

Он – малютка коренастый.

Любит солнце и ненастье.

Всяк, кто мимо проходил –

Тот поклон ему дарил.

– Лось, – высунула раздвоенный язык коричневая змея. – Ему попробуй не поклонись. Раздавит и не заметит.

– Нет, – вынырнула из–под коряги узорчатая голова другой змеи. – Это медведь. Он ещё тяжелее.

– Не лось. И не медведь, – покачала головой птичка. – Какие же вы невнимательные. Ещё бы мамонта вспомнили. Я сказала – «малютка»!

– Гриб, – опять послышалось со стороны яблони.

«Одна голова хорошо, а две лучше», – вспомнила Ая слова своего дедушки и полетела к поваленному дереву. Как она и ожидала, под яблоней, свернувшись кольцами, лежала двуглавая гадюка и смотрела на неё двумя парами желтых глаз.

– Это ты отгадала все мои загадки? – спросила птичка у змеи.

– Да. Я здесь – самая умная, – ожила одна из голов гадюки.

– Хочешь, я загадаю тебе ещё одну загадку? – спросила Ая.

– Просто так отгадывать – неинтересно. Что мне будет, если я угадаю? – спросила одна голова.

– А я угадаю. Так что мне достанется? – поинтересовалась вторая.

– Пожалуй, тогда ты можешь меня съесть, – пролепетала птичка и села на большое перезрелое яблоко, которое валялось на земле неподалеку от гадюки.

– «Ароматный» у нас сегодня будет обед, – ухмыльнулась одна голова.

– Да. С душком, – согласилась с ней вторая. – Загадывай свою загадку.

– Слушайте. «Снаружи – твердо да гладко. Внутри – мягко да сладко». Что это?

Змеиные головы самодовольно посмотрели друг на друга.

– Мы знаем, что это. Наше любимое лакомство. Это – яйцо, – зашипели обе головы и облизнулись раздвоенными языками.

– А вот и нет. Это – тыква.

– Но мы всё равно тебя съедим, – и гадюка бросилась на маленькую птичку.

Ая ловко увернулась от змеиного прыжка, и обе головы впились зубами в большое яблоко с двух сторон. Птичка вцепилась лапками посередине крупного плода и изо всех сил начала махать крыльями. Она подняла яблоко в воздух вместе с вцепившейся в него змеёй. Когда гадюка увидела, что поднимается всё выше и выше, испуганные головы от страха выпустили весь свой яд в мякоть фрукта и разом раскрыли челюсти. Змея со шлепком шмякнулась на землю и, ворча что–то неразборчивое, уползла в нору под деревом.

А птичка радостная полетела к себе домой вместе с яблоком, размышляя над тем, что никогда не стоит считать, что ты самая умная, даже если у тебя две головы.

 

Глава 8. Чёрный медвежонок.

Оставив яблоко в своей избе на опушке леса, Ая отправилась на поиски медведя. Она торопилась и хотела собрать все нужные части противоядия до заката солнца. Ведь ей нужно было добавить в спасительную смесь ещё девичьи слёзы. А в девочку она превращается только раз в сутки, и следующего дня ждать ей не хотелось. Вдруг Киту станет совсем плохо? Вдруг дедушка не перенесёт еще одного дня? Надо было поспешить.

Дедушка всегда предупреждал Аю, чтобы она осторожнее собирала малину в лесу. Рядом мог лакомиться ягодой медведь. Поэтому первым делом она полетела к кустам малины. Но осмотрев их со всех сторон, Ая никого не нашла.

Ещё дедушка ей рассказывал, что медведи – страшные сладкоежки. Они забираются на деревья, засовывают лапу в дупло и лакомятся мёдом диких пчёл. Птичка облетела все известные ей пчелиные гнёзда, но так и не нашла ни одного медведя.

И тут Ая вспомнила, что как–то после неудачной рыбалки дедушка сетовал, что это медведи всю рыбу из речки выловили. Тогда птичка полетела к лесной реке. Там, у берега, ей посчастливилось увидеть медведицу с медвежонком. У малыша была чёрная, как смола, шерсть. Он резвился и убегал от мамы, которая с рыбой в зубах пыталась его догнать.

– Постой, шалунишка. Я всё–таки накормлю тебя сегодня, – проревела она, поймав чёрного медвежонка и выплюнув рыбу из пасти.

– Нет, не буду! – вырывался косолапый малыш.

– Ешь рыбу, кому говорят! Это же форель! Она очень полезная! – уговаривала сына бурая мама.

– Нет. Не хочу! Она тиной воняет! – брыкался медвежонок.

– Ешь, а то не вырастешь! У тебя даже шерсть не светлеет! Вон какой чёрный!

– А мне и так хорошо! – огрызнулся непослушный сын и спрятался за заросшим мхом валуном.

– А тебе что надо? – насторожилась медведица, увидев разглядывающего их воронёнка с разными глазами.

– Мне ничего не надо. Хотите, я вам помогу? – спросила Ая.

– Ты? Предложишь ему себя съесть? – презрительно сморщила нос медведица.

– Нет. Но он будет сытый. Только вам нужно поймать еще несколько рыб. Одной будет мало.

– Даже так. Хорошо, я поймаю ещё, – недоверчиво хмыкнула мама медвёжонка и, переваливаясь с ноги на ногу, направилась к бурлящей реке. Одну за другой она подцепила мощной когтистой лапой ещё пять рыб и выбросила их на берег.

– А теперь повторяйте за мной, – шепнула Ая медведице.

– М–м–м, как вкусно! – закричала птичка во весь голос и клюнула серебристый бок рыбы. Ая никогда еще не ела сырой рыбы, но на что не пойдешь ради спасения друга.

Медведица тоже откусила хвост форели и, жуя, пробасила:

– Какая вкуснятина! Так и чувствую, какая эта форель полезная!

– Лучше молчите. Просто ешьте, – осекла её птичка, понизив голос, и снова закричала:

– Я такой вкусной рыбы никогда не ела.

Из–за большого камня показалась маленькая лопоухая мордочка медвежонка. Он неуклюже подполз ближе и уселся напротив воронёнка.

– Я этой рыбой ни с кем делиться не буду, – продолжала нахваливать лакомство Ая.

Медведица молча жевала и одобрительно кивала.

С радостью Ая заметила, что медвежонок замер на месте и начал сглатывать слюну. В его маленьких чёрных глазках появился голодный блеск. И он робко поинтересовался:

– А вы действительно ни с кем не собираетесь делиться этой рыбой?

– Нет, – уверенно замотал хохлатой головой воронёнок и с удовольствием проглотил рыбий глаз.

– Ни с кем, ни с кем? – пропищал малыш.

– Если бы не твои жалобные глазки, съела бы всё сама. Но так уж и быть. Держи, – и птичка бросила медвежонку одну рыбку.

Малыш накинулся на форель, как будто не ел пару дней. Он с удовольствием обглодал её, оставив скелет и, причмокивая, облизал рыбий хвост.

– Вкусно! Ещё хочу! – прогундосил он.
Изумлённая медведица кинула сыну ещё одну рыбину.

– Спасибо, – обратилась она к Ае. – Как мне тебя отблагодарить?

– Никак. Мне нужно вот это, – ответила птичка и схватила с земли облизанный скелет рыбы, с которого ещё капала слюна голодного медвежонка.
«Эта птичка не только страшная, но ещё и странная», – подумала медведица и побрела к своему сыну, жадно уплетающему добавку.

А Ая летела домой и улыбалась: «Как порой бывают смешны родители, когда забывают, что детей нужно учить не запретами и приказами, а собственным примером».

 

Глава 9. Нимфея.

Вечерело. Вернувшись домой, Ая бросила обглоданный скелет рыбы в миску, чтобы с неё стекла слюна, а сама поспешила к небольшому лесному пруду. Будучи девочкой, она часто приходила туда послушать хор древесных лягушек и полюбоваться своим отражением в воде. Иногда она слишком много времени проводила у пруда, и дедушка предостерегал её, что если девочка будет долго сидеть у берега, то из глубины выскочит страшная водяная девка Бурлянка и заберёт её на дно пруда. Ая лишь смеялась и не верила в страшилки дедушки. Но сейчас, когда весь лес ожил от волшебства колдуньи, она с опаской летела к пруду.

Там было на удивление тихо. Ни жаб, ни лягушек. Даже мошки и комары куда–то делись. Не отсчитывала года кукушка. Только слабый ветерок покачивал тугие стебли камыша. Посреди пруда торчала коряга. Птичка села на неё и огляделась. На поверхности воды, затянутой мелкой ряской, мерно покачивались желтые кувшинки. Белым пятнышком среди них выделялась Нимфея, водная лилия. Это был очень красивый цветок. Его плотные острые лепестки были белоснежными, а серединка – медного цвета.

«На сегодня это самая легкая задачка. Всего–то: сорвать цветок – и домой», – облегчённо выдохнула Ая.

Подлетев к поверхности воды, она вцепилась лапками в основание белого цветка и потянула на себя. Но лилия не двигалась с места, как будто кто–то крепко держал её под водой.

Вдруг Ая почувствовала, как её лапку схватили холодные пальцы. В ужасе она взглянула в тёмную воду. Из глубины на неё смотрело синее лицо девушки, искажённое злобной гримасой.

Бурлянка! – вспомнила Ая слова дедушки, и её сердце заколотилось с бешеной скоростью.

Два белых светящихся глаза неподвижно смотрели на пойманную птицу. Зелёные длинные волосы, переплетающиеся с морской тиной, тянулись в разные стороны, и казалось, двигались помимо воли своей хозяйки.

– Теперь ты утащишь меня на дно пруда? – спросила Ая, заикаясь от страха.

– Нет, – пропела Бурлянка. – Если бы ты была красивой маленькой девочкой, я бы забрала тебя, но ты – страшный воронёнок. Ты распугаешь всех моих подводных жителей. А я люблю всё красивое. На дне у меня лежат симпатичные камушки. Рыбки плавают только самых красивых расцветок. Поют лишь те лягушки, чьи голоса мне нравятся. Всех уродцев и неприглядных существ я отсюда прогнала, потому что меня, такую неземную красавицу, должно окружать всё прекрасное. Мне так папа с мамой сказали.

Воронёнок поморщился. Из глубины на него глядело далеко не очаровательное создание: на синем распухшем лице горели два белых глаза, огромный лягушачий рот был наполнен несколькими рядами острых зубов. На шее виднелись трепыхающиеся зазубрины жабр, а на руках с длинными ногтями – прозрачные перепонки.

– Нимфея – мой любимый цветок. Просто восхитительный! Я тебе его не отдам! Он – украшение этого пруда… После меня, конечно, – пробурлила «неземная красавица».

– Да, тебе тут нет равных, – усмехнулась птичка. – Наверное, каждый день любуешься своим отражением? – поинтересовалась Ая.

– Нет. Я себя никогда не видела, – ответила Бурлянка. – Мои родители даже спрятали всех зеркальных карпов, чтобы я не ослепла от собственной красоты.

«Тогда всё понятно», – подумала Ая. Но ей было некогда тратить время на разговоры с самовлюблённой водяной жительницей. Солнце оранжевым шаром катилось за горизонт, а Ае ещё нужно было успеть вернуться домой к тому моменту, как она превратится в человека.

– Здесь много других красивых цветов. Отдай мне этот, пожалуйста, – взмолилась птичка и с силой потянула на себя растение.

– Я же сказала: нет! – зарычала водная девка.

Ая изо всех сил тянула на себя цветок за стебель, и вот над водой появилась сначала голова с зелёными волосами, а потом и плечи Бурлянки. Её синяя кожа в тонких прожилках была почти прозрачной. На руках у неё блестели браслеты из ракушек, вросшие прямо в тело. Она вынырнула по пояс и с интересом огляделась по сторонам.

– Я раньше никогда не выныривала наружу. Зябко тут у вас, – произнесла она, всё еще не отпуская цветок, в который вцепилась навязчивая птичка. – А сколько тут гадостей! Вон какой страшный старый пень. Или там – какое чудовище! – она указала длинным пальцем на сову, сидящую на дереве. – Как вы только здесь живёте?!

Мимо скользила водомерка. Она проворно подкатила по водной глади к Бурлянке. Та опустила голову, пригляделась и заверещала:

– Фу! Какой монстр! Столько лапок! Какая она противная!

Водомерка унеслась дальше. А Бурлянка так и застыла с открытым ртом. Её взгляд остановился на воде. Она смотрела на свое отражение. Её губы с отвращением задрожали, в глазах плескался ужас.

– А… это… кто? – тихо спросила она.

Ая молчала и лишь упрямо тянула на себя цветок.

– Нет! Нет! – в ужасе закричала водная девка и забила по воде перепончатыми руками, забыв о лилии и о птице. Ая быстро сорвала Нимфею и полетела прочь от беснующейся Бурлянки.

Она ещё долго слышала, как с пруда доносились рыдания водяной жительницы: «Нет! Нет! Это не я! Я – самое прекрасное создание!»

«Жить иллюзиями – опасно», – рассудила Ая и поспешила домой.