Развитие хирургии в средневековой Европе

Хирурги-ремесленики

В средние века в Западной Европе существовало разграничение между врачами, которые получали медицинское образование в университетах и занимались только лечением внутренних болезней, и хирургами, которые научного образования не имели, врачами не считались и в сословие врачей не допускались.
Согласно цеховой организации средневекового города, хирурги считались ремесленниками и объединялись в свои профессиональные корпорации. Так, например, в Париже, где антагонизм между врачами и хирургами выразился наиболее ярко, хирурги объединились в "Братство св. Косьмы", в то время как врачи входили в медицинскую корпорацию при Парижском университете и очень ревностно оберегали свои права и интересы.

Между врачами и хирургами шла неустанная борьба. Врачи представляли официальную медицину того времени, которая все еще продолжала следовать слепому заучиванию текстов и за словесными диспутами была еще далека от клинических наблюдений и понимания процессов, происходящих в здоровом или больном организме.

Ремесленники-хирурги, напротив, имели богатый практический опыт. Их профессия требовала конкретных знаний и энергичных действий при лечении переломов и вывихов, извлечении инородных тел или лечении раненых на полях сражений во время многочисленных войн и крестовых походов.

"длинно-" и "короткополые" хирурги

Среди хирургов существовала профессиональная градация. Более высокое положение занимали так называемые" "длиннополые" хирурги, которые отличались своей длинной одеждой.
Они имели право выполнять наиболее сложные операции, например камнесечение или грыжесечение. Хирурги второй категории ("короткополые") были в основном цирюльниками и занимались "малой" хирургией: кровопусканием, удалением зубов и т. п.

Самое низкое положение занимали представители третьей категории хирургов — банщики, которые выполняли простейшие манипуляции, например снятие мозолей. Между различными категориями хирургов также велась постоянная борьба.

Официальная медицина упорно сопротивлялась признанию равноправия хирургов: им запрещалось переступать границы своего ремесла, выполнять врачебные манипуляции и выписывать рецепты.
В университеты хирурги не допускались. Обучение хирургии происходило внутри цеха сначала на принципах ученичества. Затем стали открываться хирургические школы.
Репутация их росла, и в 1731 г., уже в период новой истории, в Париже, несмотря на отчаянное сопротивление медицинского факультета Парижского университета, решением короля была открыта первая хирургическая академия.

В 1743 г. она была приравнена к медицинскому факультету. В конце XVIII в., когда в результате французской буржуазной революции был закрыт реакционный Парижский университет, именно хирургические школы стали той основой, на которой создавались высшие медицинские школы нового типа.

Так завершилась в Западной Европе многовековая борьба между схоластической медициной и новаторской хирургией, выросшей из практического опыта.

Хирургия Западной Европы не имела научных методов обезболивания до середины XIX в., все операции в средние века причиняли жесточайшие мучения пациентам. Не было еще и правильных представлений о раневой инфекции и методах обеззараживания ран. Поэтому большинство операций в средневековой Европе (до 90%) заканчивалось гибелью больного в результате сепсиса.

С появлением огнестрельного оружия в Европе в XIV в. характер ранений сильно изменился: увеличилась открытая раневая поверхность (особенно при артиллерийских ранениях), усилилось нагноение ран, участились общие осложнения.
Все это стали связывать с проникновением в организм раненого "порохового яда". Об этом писал итальянский хирург Иоханнес де Виго (Vigo, Johannes de, 1450—1545) в своей книге "Искусство хирургии" ("Arte Chirurgica", 1514), которая выдержала более 50 изданий в различных языках мира.

Де Виго полагал, что наилучшим способом лечения огнестрельных ран является уничтожение остатков пороха путем прижигания раневой поверхности раскаленным железом или кипящим составом смолистых веществ (во избежание распространения "порохового яда" по всему организму). При отсутствии обезболивания такой жестокий способ обработки ран причинял гораздо больше мучений, чем само ранение.

Амбруаз Паре и переворот в средневековой хирургии

Переворот этих и многих других устоявшихся представлений в хирургии связан с именем французского хирурга и акушера Амбруаза Паре (Pare, Ambroise, 1510—1590).
Врачебного образования он не имел. Хирургии обучался в парижской больнице Hoteluieu, где был подмастерьем-цирюльником. В 1536 г. А.Паре начал службу в армии в качестве цирюльника-хирурга.

Первый труд А. Паре по военной хирургии "Способ лечить огнестрельные раны, а также раны, нанесенные стрелами, копьями и др." вышел в свет в 1545 г. на разговорном французском языке (латинского языка он не знал) и уже в 1552 г. был переиздан.

В 1549 г. Паре опубликовал "Руководство по извлечению младенцев, как живых, так и мертвых, из чрева матери". Являясь одним из известнейших хирургов своего времени, Амбруаз Паре был первым хирургом и акушером при дворе королей Генриха VI, Франциска II, Карла IX, Генриха III и главным хирургом "Отеля дьё", где он некогда учился хирургическому ремеслу.

Выдающейся заслугой Паре является его вклад в учение о лечении огнестрельных ранений.
В 1536 г. во время похода в Северную Италию молодому армейскому цирюльнику Амбруазу Паре не хватило горячих смолистых веществ, которыми надлежало заливать раны.
Не имея ничего другого под рукой, он приложил к ранам дигестив из яичного желтка, розового и терпентивного масел и прикрыл их чистыми повязками.
"Всю ночь я не мог уснуть,—записал Паре в своем дневнике,— я опасался застать своих раненых, которых я не прижег, умершими от отравления. К своему изумлению, рано утром я застал этих раненых бодрыми, хорошо выспавшимися, с ранами невоспаленными и неприпухшими.
В то же время других, раны которых были залиты кипящим маслом, я нашел лихорадящими, с сильными болями и с припухшими краями ран. Тогда я решил никогда больше так жестоко не прижигать несчастных раненых".
Так было положено начало новому, гуманному методу лечения ран.

В то же время наряду с блестящими трудами по ортопедии, хирургии, акушерству Паре написал сочинение "Об уродах и чудовищах", в котором привел множество средневековых легенд о существовании людей-зверей, людей-рыб, морских дьяволов и т.п. Это свидетельствует о противоречиях во взглядах выдающихся деятелей сложнейшей переходной эпохи Возрождения.

Деятельность Амбруаза Паре во многом определила становление хирургии как науки и способствовала превращению ремесленника-хирурга в полноправного врача-специалиста. Связанное с его именем преобразование хирургии было продолжено его многочисленными последователями й продолжателями в разных странах.

Анатомия в новое время

На протяжении XVII—XVIII вв. появляются не только новые открытия в области анатомии, но и начинает выделяться ряд новых дисциплин: гистология, эмбриология, сравнительная и топографическая анатомия, антропология.

Марчелло Мальпиги

После открытия Гарвея ещё оставалось неясным, как кровь переходит из артерий в вены, но Гарвей предсказал существование между ними невидимых глазом анастомозов, что и было подтверждено позднее Марчелло Мальпиги (1628—1694), когда был изобретён микроскоп. Мальпиги сделал много открытий в области микроскопического строения кожи, селезёнки, почки и ряда других органов. Мальпиги открыл предсказанные Гарвеем капилляры, но он полагал, что кровь из артериальных капилляров попадает сначала в «промежуточные пространства» и лишь затем в капилляры венозные. Только Шумлянский (1748—1795), изучивший строение почек, доказал отсутствие «промежуточных пространств» и наличие прямой связи между артериальными и венозными капиллярами. Таким образом, Шумлянский впервые доказал, что кровеносная система замкнута.

Член Санкт-Петербургской Академии наук Каспар Вольф (1734—1794) доказал, что в процессе эмбриогенеза, органы возникают и развиваются заново. Поэтому в противовес теории преформизма, согласно которой все органы существуют в уменьшенном виде в половой клетке, он выдвинул теорию эпигенеза.

Французский естествоиспытатель Жан Батист Ламарк (1744—1829) в своём сочинении «Философия зоологии» (1809) одним из первых высказал идею эволюции организма под влиянием окружающей среды. Продолжатель эмбриологических исследований Вольфа русский академик Карл Эрнст фон Бэр (1792—1876) открыл яйцеклетку млекопитающих и человека, установил главные законы индивидуального развития организмов (онтогенеза), которые лежат в основе современной эмбриологии, и создал учение о зародышевых листках. Английский ученый Чарльз Дарвин (1809—1882) в своём произведении «Происхождение видов» (1859) доказал единство животного мира.

Эмбриологические исследования Ковалевского, а также Бэра, Мюллера, Дарвина и Геккеля нашли своё выражение в биогенетическом законе. Последний был углублён и исправлен Северцовым, который доказал влияние факторов внешней среды на строение тела животных и, применив эволюционное учение к анатомии, явился создателем эволюционной морфологии.

Теория Целлюлярной патологий Р Вирхова, и её роль в развитий медицины

Рудольф Вирхов

38.Патологическая анатомия (от греч. pathos —болезнь)—наука, изучающая структурные основы патологических процессов,— выделилась из анатомии в середине XVIII в. Ее развитие в новой истории условно делится на два периода: макроскопический (до середины XIX в.) и микроскопический, связанный с применением микроскопа.   МАКРОСКОПИЧЕСКИЙ ПЕРИОД О необходимости изучения анатомии не только здорового, но и больного организма писал еще Френсис Бэкон (Bacon, Francis, 156I — 1626) — выдающийся английский философ и государственный деятель, который, не будучи врачом, во многом определил пути дальнейшего развития медицины. Во второй половине XVI в. в Риме Б. Евстахий первый ввел в римском госпитале систематическое вскрытие умерших и, таким образом, способствовал становлению патологической анатомии. Начало патологической анатомии как науке положил соотечественник Евстахия — итальянский анатом и врач Джованни Батиста Морганьи (Morgagni, Giovanni Battista, 1682—1771). В возрасте 19 лет он стал доктором медицины, в 24 года возглавил кафедру анатомии Болонского университета, а через пять лет — кафедру практической медицины Падуанского университета. Производя вскрытия умерших, Дж. Б. Морганьи сопоставлял обнаруженные им изменения пораженных органов с симптомами заболеваний, которые он наблюдал как практикующий врач при жизни больного. Обобщив собранный таким образом огромный по тем временам материал —700 вскрытий и труды редшественников, в том числе и своего учителя —профессора анатомии и хирургии Болонского университета Антонио Вальсальвы (Valsalva, Antonio Maria, 1666—1723), Дж. Б. Морганьи опубликовал в 1761 г. классическое шеститомное исследование «О местонахождении и причинах болезней, открываемых посредством рассечения» («De sedibus et causis morborum per anatomen indagatis») (рис. 119). Дж. Б. Морганьи показал, что каждая болезнь вызывает определенные материальные изменения, в конкретном органе и определил орган как место локализации болезненного процесса (органопатология). Таким образом, понятие болезни было соединено с конкретным материальным субстратом, что нанесло мощный удар метафизическим, _ виталистическим теориям. Сблизив анатомию с клинической медициной, Морганьн положил начало клинико-анатомическому принципу и создал первую научно обоснованную классификацию болезней. Признанием заслуг Дж. Б. Морганьи явилось присуждение ему почетных дипломов академий наук Берлина, Парижа, Лондона и Петербурга. Важный этап в развитии патологической анатомии связан с деятельностью французского анатома, физиолога и врача Мари Франсуа Ксавье Бита (Bichat, Marie Francois Xavier, 1771—1802). Развивая положения Морганьи, он впервые показал, что жизнедеятельность отдельного органа слагается из функций различных тканей, входящих в его состав, и что патологический процесс поражает не весь орган, как полагал Морганьи, а только отдельные его ткани (тканевая патология). Не используя микроскопическую технику, которая в то время была еще несовершенна, Бита заложил основы учения о тканях — гистологии (см. с. 228). Учение Биша получило дальнейшее развитие в трудах видных представителей школы Ж- Н. Корвизара: Р. Т. Лаеннека (см. с. 266), Гаспара Лорана Бэйля (Bayle, Gaspard Laurent, 1774—1816), Ф. Мажанди (см. с. 251) и других ученых.   МИКРОСКОПИЧЕСКИЙ ПЕРИОД В середине. XIX в. развитие патологии проходило в борьбе двух направлений; гуморального (от лат. humor—влага, жидкость), уходящего корнями в философские учения древнего Востока и древней Греции, и появившегося позднее, солидарного (от лат. solidus — плотный, твердый), первые представления о котором развивались Эразистратом и Асклепиадом (см. с. 109 и 120). Ведущим представителем гуморального направления был венский патолог, чех по национальности Карл Ро-китанский (Rokitansky, Karl, 1804— 1878), член Венской и Парижской академий наук. В 1844 г. он создал первую в Европе кафедру патологической анатомии. Его трехтомное «Руководство патологической анатомии» («Handbuch der speciellen pathologi-schen Anatomie». 1842—1846), составленное на основе более чем 20 000 вскрытий, произведенных с применением макро- и микроскопических методов исследования, выдержало три издания и было переведено на английский и русский языки. Основной причиной болезненных изменений Рокитанский считал нарушение состава жидкостей (соков) организма — дис-кразию (термин древнегреческих врачей). В то же время местный патологический процесс он рассматривал как проявление, общего заболевания. Понимание болезни как общей реакции организма было положительной стороной его концепции. В середине XIX в. гуморальная патология Рокитанского вступила в резкое противоречие с новыми фактическими данными. Применение микроскопа вывело естествознание на уровень клеточного строения и резко расширило возможности морфологического анализа в норме и патологии. Принципы морфологического метода в патологии • заложил Рудольф Вирхов (Virchow, Rudolf, 1821—1902)—немецкий врач, патолог и общественный деятель (рис. 120). Взяв на вооружение теорию клеточного строения (1839), Р. Вирхов впервые применил ее к изучению больного организма и создал теорию целлюлярной (клеточной) патологии, которая изложена в его статье «Цел-люлярная патология как учение, основанное на физиологической и патологической гистологии» («Die Cellular-pathologie...», 1858). По Вирхову, жизнь целого организма есть сумма жизней автономных клеточных территорий; материальным субстратом болезни является клетка (т. е, плотная часть организма, отсюда термин «солидарная» патология); вся патология есть патология клетки: «...все наши патологические сведения необходимо свести на изменения в элементарных частях тканей, в ячейках». Некоторые положения целлюлярной теории патологии, основанные на механистическом материализме, противоречили учению о целостности организма. Они были подвергнуты критике (И. М. Сеченов, Н. И. Пирогов и др.) еще при жизни автора. Но в целом теория, целлюлярной патологии была шагом вперед по сравнению с теориями тканевой патологии Биша и гуморальной патологии Рокитанского. Она быстро получила всеобщее признание и оказала положительное влияние на последующее развитие медицины. Р. Вирхов был избран почетным членом научных обществ и академий почти всех стран мира. Рудольф Вирхов внес большой вклад в становление патологической анатомии как науки. Используя, метод микроскопии, он впервые описал и изучил патологическую анатомию воспаления, лейкоцитоз, эмболии, тромбозы, флебиты, лейкемии, амилоидоз почки, жировое перерождение, туберкулезную природу волчанки, клетки нейроглии. Вирхов создал терминологию и классификацию основных патологических состояний. В 1847 г. он основал научный журнал «Архив патологической анатомии, физиологии и клинической медицины», в наши дни издаваемый под названием «Архив Вирхова» («Vir-chow's Archiv»). P. Вирхов является также автором многочисленных тру-дов по общей биологии, антропологии, этнографии и археологии. На смену целлюлярной теории патологии, сыгравшей в свое время прогрессивную роль в развитии науки пришло функциональное Направление, основанное на учении о нейрогумораль-ной и гормональной регуляции. Однако роль клетки в патологическом процессе не была перечеркнута: клетка и ее ультраструктуры рассматриваются как интегральные составные части целостного организма. В России начало патологической анатомии и судебно-медицинским вскрытиям было положено в 1722 г., когда вышел «Регламент» Петра I о госпиталях. В нем предписывалось обязательное вскрытие умерших насильственной смертью. В 1835 г. «Уставом о госпиталях» было введено обязательное вскрытие всех умирающих в больницах. Первая кафедра патологической анатомии в России была создана в 1849 г. в Московском университете. Ее возглавил Алексей Иванович Полунин (1820—1888)—основатель первой в России патолого-анато-мической школы. Большой вклад вразвитие патологической анатомии вРоссии внесли М. Н. Никифоров(1858—1915)—автор одного из первых в стране учебников по патологической анатомии, многократно переиздававшегося; Н. И. Пирогов, которыйс 1840 г. вел курс вскрытия трупов вМедико-хирургической академии;М. М. Руднев (1823—1878)—основатель петербургской школы патологоанатомов и другие. В середине XIX века в российской патологии сформировалось экспериментальное направление (получившее позднее название «патологическая физиология»). Впервые курс общей и экспериментальной патологии в России читал в Московском университете известный патологоанатом А. И. Полунин. Рождение патологической физиологии как науки связано с деятельностью Виктора Васильевича Пашутина (1845—1901) — основоположника первой отечественной школы патофизиологов (рис. 121). В 1874 г. ой организовал кафедру общей и экспериментальной патологии в Казанском университете, а в 1879 г. возглавил кафедру общей и экспериментальной патологии в Военно-медицинской академии в Петербурге. Будучи учеником И. М. Сеченова и С. П. Боткина, В. В. Пашутин ввел в общую патологию идеи нервизма. Ему принадлежат фундаментальные исследования по обмену веществ (учение об авитаминозе) и газообмену (учение о гипоксии), пищеварению и деятельности желез внутренней секреции. В. В. Пашутин впервые определил патологическую физиологию как «философию медицины». Его двухтомное руководство «Лекции по общей патологии (патологической физиологии)» (1878, 1891) долгое время оставались основным учебником по патологической физиологии. В конце XIX — начале XX в. большой вклад в развитие патологической физиологии внесли И. И. Мечников (см. с. 248), Г. П. Сахаров, А. А. Богомолец.

 

 

39.Рудольф Вирхов
Годы жизни: (1821-1902)

Сможем ли мы наблюдать тот или иной факт, зависит от того, какой теорией мы пользуемся. Теория определяет, какие факты мы будем наблюдать. В течение первых пятидесяти лет после принятия системы Коперника астрономы открыли необычайно много небесных тел, хотя методы наблюдений остались прежними. Новая теория помогла заметить то, чего не замечали раньше, во времена старой теории. Не много найдется в истории медицины ее служителей, которые создали перспективные теории. К таким реформаторам медицины по праву относится немецкий патолог Вирхов. После появления его целлюлярной теории медицина по-новому увидела патологический процесс.

Отец «целлюлярной теории» Рудольф Вирхов (R. Virchow) — реформатор научной и практической медицины, основоположник современной патологической анатомии, основатель научного направления в медицине, вошедшего в историю науки под названием целлюлярной или клеточной патологии, родился 13 октября 1821 года в Шифельбейне, в Померании, в небогатой купеческой семье. В марте 1839 года семнадцати с половиной лет Рудольф закончил Кеслинскую гимназию и в этом же году поступил в Берлинский Медико-хирургический институт Фридриха-Вильгельма, став, как и Гельмгольц, учеником выдающегося физиолога И.П. Мюллера.

По окончании в 1843 году университета и защиты докторской диссертации на следующий год Вирхова назначили научным сотрудником при клинике Шаритэ и ассистентом при патологоанатомической лаборатории. С первых же дней доктор Вирхов с большим энтузиазмом взялся за изучение клеточных материалов, он сутками не отходил от микроскопа. Работа грозила ему слепотой. В результате такой самоотверженной работы он обнаружил в 1846 году клетки глии, из которых состоит мозг.

Непопулярными персонажами мозга оказались клетки глии. Не повезло же им потому, что только через работу нейрона традиционно объясняли все способности мозга, и все методики были нацелены и приспособлены к нейрону — подслушивание его импульсивной речи и выделение медиаторов, выслеживание приводящих путей и регуляция периферических органов. Глия же лишена всего этого. И поэтому, когда Р. Галамбос предположил, что глиальные клетки, а не нейроны составляют основу сложнейших способностей мозга: приобретенного поведения, обучения, памяти, его мысль показалась совершенно фантастической, и всерьез ее никто из ученых не принял. Рудольф Вирхов счел глию опорным скелетом и «клеточным цементом», поддерживающим и скрепляющим нервную ткань (отсюда и название: в переводе с древнегреческого «глион» — клей).

Получив в 1847 году звание приват-доцента, Вихров ушел с головой в патологическую анатомию: занялся выяснением тех изменений, которые происходят в материальном субстрате при различных болезнях. Он дал несравненные описания микроскопической картины разных больных тканей и побывал со своей линзой в каждом грязнейшем закоулке двадцати шести тысяч трупов. Вирхова, плодовитейшего ученого, опубликовавшего тысячу трудов на самые разные медицинские темы, избирают в этом же году членом Берлинской Академии наук.

Вместе с Рейхардтом в 1847 году Вирхов основал журнал «Архив патологической анатомии, физиологии и клинической медицины», известный под названием «Вирховского архива», в котором он печатал свои работы. Этот журнал продолжает издаваться и поныне.

В связи с политическими событиями в Европе (революция 1848 года) и участием в них Вирхова в качестве прогрессивного деятеля, он был вынужден в 1849 году уехать из Берлина в Вюрцбург, где был избран профессором на кафедру патологической анатомии местного университета. Проходит время, полное напряженной работы, и Вирхов наконец в 1856 году получает долгожданное предложение занять специально учрежденную для него кафедру патологической анатомии, общей патологии и терапии в Берлинском университете. Одновременно он создает Патологоанатомический институт и музей; становится директором Института патологии. В этой должности он работает до конца жизни.

До работ Вирхова взгляды на болезнь были примитивно-абстрактными. По определению Платона, «болезнь — расстройство элементов, определяющих гармонию здорового человека». Парацельс выдвинул понятие «целебной» силы природы и рассматривал течение и исход болезни в зависимости от исхода борьбы болезнетворных сил с целебными силами организма. В эпоху древнеримской культуры К. Цельс полагал, что возникновение болезни связано с воздействием на организм особой болезнетворной идеи (idea morbosa). Сущность болезни видели в нарушении гармонии организма, вызванном действием духов («археев»), пребывающих в желудке (Парацельс), нарушающих обмен веществ и деятельность ферментов (ван Гельмонт) и душевное равновесие (Шталь).

После работ Вирхова стало общепринятым деление истории медицины на два периода — довирховский и послевирховский. В последнем периоде медицина находилась под огромным влиянием идей и авторитета Вирхова. Взгляды Вирхова были признаны руководящей теорией медицины почти всеми его современниками, в том числе и крупнейшим представителем гуморального направления австрийским анатомом Карлом Рокитанским.

Рудольф Вирхов — маленького роста, с добрыми глазами и с таким искренним выражением любопытства, какое бывает у талантливых людей, уже в первые годы своей деятельности открыто выступил против господствовавшего в то время гуморального направления в патологии, которое брало свое начало от Гиппократа и исходило из того положения, что основой всякого болезненного процесса являются изменения состава жидкостей организма – крови и лимфы. Первыми своими работами он дал характеристику таким важным патологическим процессам как закупорка сосудов, воспаление, регенерация. Его исследования были построены на совершенно новых для того времени основаниях, с новым подходом к анализу болезненных процессов, в дальнейшем развитому им в учение — целлюлярную патологию.

Профессор Вирхов обобщил в 1855 году свои научные взгляды и изложил их в своем журнале в статье под названием «Целлюлярная патология». В 1858 году его теория выходит отдельной книгой (2 тома) под названием «Целлюлярная патология как учение, основанное на физиологической и патологической гистологии». Тогда же были изданы его систематизированные лекции, в которых впервые в определенном порядке была дана характеристика всех основных патологических процессов под новым углом зрения, введена новая терминология для ряда процессов, сохранившаяся и до сего времени («тромбоз», «эмболия», «амилоидное перерождение», «лейкемия» и др.). Книга эта, оказавшая огромное влияние на дальнейшее развитие медицины, была немедленно переведена почти на все языки мира; в России первое издание «Целлюлярной патологии» вышло в 1859 году. С тех пор она регулярно переиздавалась почти во всех странах и в течение десятков лет была основой для теоретического мышления многих поколений врачей.

Целлюлярная патология Вирхова оказала огромное влияние на дальнейшее развитие медицины; согласно теории целлюлярной патологии, патологический процесс — сумма нарушений жизнедеятельности отдельных клеток. Вирхов описал патоморфологию и объяснил патогенез основных общепатологических процессов. Целлюлярная патология представляет широкую теоретическую систему, охватывающую все основные стороны жизнедеятельности организма в нормальных и патологических условиях.

В общих представлениях о сложных организмах Вирхов исходил из сформировавшегося в то время учения о клеточном строении организмов. По Вирхову, клетка является единственным носителем жизни, организмом, снабженным всем необходимым для самостоятельного существования. Вирхов утверждал, что «клеточка действительно представляет последний морфологический элемент всего живого» и что «настоящая деятельность все же исходит от клеточки как целого, и деятельна клеточка только до тех пор, пока она действительно представляет самостоятельный и цельный элемент». Он утвердил преемственность образования клеток в своей, ставшей знаменитой формуле: «всякая клетка из клетки».

Профессор Вирхов разрушил существовавшие до него мистические представления о природе болезней и показал, что болезнь — это тоже проявление жизни, но протекающее в условиях нарушенной жизнедеятельности организма, то есть перекинул мост между физиологией и патологией. Вирхову принадлежит самое краткое из известных определений болезни, как «жизни при ненормальных условиях». В соответствии с его общими представлениями, материальным субстратом болезни он сделал клетку: «Клетка — осязаемый субстрат патологической физиологии, она — краеугольный камень в твердыне научной медицины». «Все наши патологические сведения необходимо строже локализовать, свести по изменению в элементарных частях тканей, в клеточках».

Общетеоретические взгляды Вирхова встретили ряд возражений. Особенно критиковалась «персонификация» клетки, представление о сложном организме как о «клеточной федерации», как о «сумме жизненных единиц»: разложение организма на «округи и территории», резко расходившееся с представлениями И.М. Сеченова о целостном организме и о роли нервной системы, регулирующей деятельностью которой осуществляется эта целостность. Сеченов говорил о том, что Вирхов отрывает организм от среды. Болезнь нельзя рассматривать как простое нарушение жизненных функций какой-либо группы, суммы отдельных клеток. «Клеточная патология Вирхова как принцип ложна», — заявил Сеченов. (Кстати, С.П. Боткин остался поклонником теории Вирхова.)

В соответствии с этим для современной науки является неприемлемым узкий локализм целлюлярной патологии, согласно которому болезнь сводится к поражению определенных клеточных территорий и возникновение ее является результатом непосредственного воздействия болезнетворного агента на эти территории. Неприемлемым для современной науки является также недооценка роли нервных и гуморальных факторов в развитии болезни. Ряд общих положений целлюлярной патологии представляет в настоящее время лишь исторический интерес, что не отвергает огромного, революционизирующего ее значения в медицине и биологии.

Материалы Вирхова о морфологической основе болезней имели решающее значение в развитии современных представлений об их природе. Введенный им общий метод изучения болезней получил дальнейшее развитие и является основой современных патологоанатомических исследований. В методе Вирхова новым для того времени было отрешение от спекулятивных рассуждений и обоснование всякого положения объективными данными морфологии.

Профессор Вирхов занимался изучением почти всех известных в тот период болезненных процессов человека и опубликовал многочисленные работы, в которых дал патологоанатомическую характеристику и разъяснил механизм развития (патогенез) важнейших заболеваний человека и ряда общепатологических процессов (опухоли, процессы регенерации, воспаления, туберкулез и др.). Ряд статей Вирхова посвящены патологии и эпидемиологии инфекционных болезней под углом зрения его общих принципиальных теоретических концепций. В период бурного расцвета микробиологии Вирхов отвергал возможность исчерпывающего раскрытия природы инфекционной болезни открытием ее возбудителя и утверждал, что в развитии этой болезни основная роль принадлежит реакциям организма — взгляд, получивший полное подтверждение во всем последующем развитии инфекциологии.

Много статей Вирхова посвящено преподаванию патологической анатомии, методике вскрытий и общей методологии прозекторского дела, его роли и месту в системе лечебной медицины. Во всей своей многогранной деятельности Вирхов последовательно проводил идею единства теории и практики. «Практическая медицина — это примененная теоретическая медицина», — провозгласил Вирхов в первом же номере своего «Архива». Он всегда выдвигал необходимость для патологоанатома быть в тесном контакте с клиникой, образно сформулировав это требование следующим образом: «Патологоанатом в своем материале вместо смерти должен видеть жизнь». Эти идеи сохранили свое значение и до настоящего времени и нашли свое дальнейшее развитие в выраженном клинико-анатомическом направлении патологической анатомии, развиваемом современными учеными.

Значительное количество работ Рудольфа Вирхова посвящено общебиологическим темам. Помимо этого в его трудах освещаются специальные вопросы антропологии и этнографии, а также археологии. Интерес к этим вопросам у него проявился еще в ранние годы, и он вместе с известным немецким археологом Шлиманом участвовал в раскопках Трои. Работы в области антропологии привели к систематизации типов черепа и их обозначениям.

В общебиологических воззрениях Вирхова, первоначально стоявшего на базе эволюционного учения и примыкавшего к учению Дарвина, позже произошла перемена, совпавшая с переменной его общеполитических взглядов после Парижской Коммуны. Во второй период своей жизни он выступал как ярый противник эволюционного учения. Кстати, у него было много единомышленников: среди русских ученых — Лесгафт, французских — Брока и т.д.

В течение всей своей жизни Вирхов принимал активное участие в общественной жизни Германии. В первый период он был настойчивым и активным поборником социальных реформ, улучшения материального положения людей, утверждая на основании своих эпидемиологических исследований социальную природу многих болезней. Вместе с Лейбушером Вирхов издавал журнал «Реформа медицины», проводивший эти идеи. В качестве члена Берлинского муниципалитета активно добивался проведения ряда санитарно-гигиенических мероприятий (в частности в вопросах водоснабжения, канализации и т.п.). Подчеркивал огромное значение медицины как социальной науки и роль мероприятий в области здравоохранения для подъема общего материального благосостояния населения.

Рудольф Вирхов был одним из основателей и лидеров прогрессивной партии Берлинского городского собрания депутатов, сформировавшейся в 1861 году и представлявшей собой левое крыло буржуазной оппозиции по отношению к правительству Бисмарка; членом Прусского ландтага (с 1862 года) и германского рейхстага (1880-1893). В связи с 70-летием ему было присвоено звание и диплом почетного гражданина города Берлина. 15 октября 1892 года Вирхов вступил в должность ректора Берлинского университета.

Великий ученый и общественный деятель Рудольф Вирхов скончался 5 сентября 1902 года.