Глава пятая О чудесной природе огня и земли

Гермес говорит, что для операций со всякого рода чуде­сами достаточно огня и земли: первый активен, другая пассивна.

106

Книга Магов

Огонь, утверждает Дионисий, — во всех вещах и, сквозь все вещи проходя, остается ясным; но, будучи таковым, он потаен и незнаем. Когда он существует сам по себе, без смеси с материей, в которой проявляет свое действие, он безграничен и невидим, располагает сам собой в своих дей­ствиях, подвижен, сообщаясь некоторым образом со всем тем, что приближается к нему; он обновляется, сохраняя природу, просвещает, не охватываясь покрывающим его светом; он светел, делим, отскакивает, взвивается, скор в движении, высок, всегда рвется вверх, схватывает иное, не будучи схватываем сам, ненасытен, скрытно растет из себя, являя свое величие доставшимся ему вещам; он акти­вен, могуч и, наконец, незримо присутствует во всем; он не желает быть отбит или отвергнут, но, словно силясь взять реванш, хочет внезапно покорить вещь себе; он непости­жим, неуловим, неукротим и щедро разрастается из само­го себя.

Огонь, по словам Плиния, есть бесконечная и губитель­ная часть естественных вещей, о которой трудно сказать, в чем она более проявляется — в созидании или в разруше­нии. Огонь, говорят пифагорейцы¹, это особый вид, прони-

¹ Ср. у Диогена Лаэртского о Пифагоре: «Живет все, что причастно теплу, поэтому живыми являются и растения...» (VIII, 26; Диоген Ла-эртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль, 1986. С. 314). А также у Аристотеля в «Физике»: «Ведь и Пар-менид делает началами теплое и холодное, называя их огнем и землей» (188а21). И далее: «Никто из физиологов не считал единым и бесконеч­ным огонь или землю, а только воду, или воздух, или среднее между ними, потому что место каждого из первых точно определено, вторые же склоняются в обе стороны — вверх и вниз» (205а27~29; Аристотель. Сочинения: Т. 3. С. 70,115).

Aгpunna Неттесгеймский. О тайной философии 107

мающий сквозь все, простирающийся за пределы небес, сверкающий, но в аду прямой, темный и мучительный, и рав­но участвует и в том, и в этом. Огонь, как согласно Цицеро­ну сказал Клеанф¹, сам в себе один, но в попавших в него субъектах становится множественным, распределяясь по-разному. Таким образом, огонь, которым мы пользуемся, возникает из других вещей. Он есть в камнях и извлекается из них ударом стали; он есть в земле и при раскапывании дымится; он есть в воде и нагревает источники и колодцы; он есть на дне моря, которое делает, несмотря на охлажде­ние ветром, теплым; он есть в воздухе, который, как мы часто видим, согревает. Наконец, все звери и растения жи­вут теплом, и все живущее таково только благодаря теплу, которое в себе заключает.

Свойства льющегося сверху огня — это тепло, дела­ющее все плодоносящим, и свет, всему дающий жизнь.

¹ Ср.: «Клеанф <...> говорит <...>, что истинный бог — это не­бесный огонь, самый удаленный и выше всего находящийся, со всех сторон окружающий, все обвивающий и все охватывающий, огонь, который называется эфиром...» {Цицерон Марк Туллий. О природе богов // Цицерон Марк Туллий. Философские трактаты. М.: Наука, 1985. Кн. I. С. 72). «А сколь велико количество тепла во всяком теле, Клеанф доказывал следующими доводами: он утверждал, что нет вещи настолько тяжелой, что она не переварилась бы [в желудке] в течение дня и ночи. И даже в остатках ее, естественно извергаемых, содержится тепло. Далее, непрекращающееся биение вен и артерий как бы следует колебанию огня, и часто замечали, что только что ис­торгнутое сердце какого-нибудь живого существа трепещет и бьется с частотой, подражающей частоте биения пламени. Следовательно, все, что живет, будь то животное или растение, живет благодаря за­ключающемуся в нем теплу...» {Цицерон Марк Туллий. О природе богов // Цицерон Марк Туллий. Философские трактаты. М.: Наука, 1985. Кн. II. С. 108).

108

Книга Магов

Агриппа Неттесгеймский. О тайной философии

109

 

Свойства адского огня — иссушающее, все поедающее тепло, и тьма, все делающая бесплодным. Небесный, светлый огонь гонит прочь духов тьмы, как наш огонь из­водит дерево, действуя по аналогии с ним и являясь про­водником Высшего света, а также Того, Который сказал: Я есмь Свет мира, подлинный огонь, Отец света, от кото­рого всякое благо исходит, посланное от Его огня и сооб­щенное сначала Солнцу, затем и телам небесным, и от них, словно от посредствующих орудий, свет передается в наш огонь. И подобно тому как духи тьмы более сильны во тьме, духи добра — ангелы света — становятся более сильными не только благодаря божественному, солнечно­му и небесному свету, но и благодаря нашему общему огню¹. По этим соображениям первые мудрые основатели религий и церемоний действовали только после того, как будут зажжены свечи (вот почему Пифагор сказал, что не следует говорить о Боге, не имея света); и вот почему они велели держать свечи и огонь около мертвых тел, чтобы прогнать злых духов; и они утверждали „ что их можно удалить и заставить отступить в землю только благодаря таинственным церемониям и их огням. И сам великий Иегова повелел в Ветхом Завете, чтобы все жертвы, кото-

¹ Вот что Цицерон приписывает тому же Клеанфу: «Но этот наш огонь, в котором мы нуждаемся для житейских надобностей, — губи­тель и пожиратель всего; куда бы он ни ворвался, он все разрушает и рассеивает. Напротив, тот, что в телах, животворен и спасителен, он все сохраняет, питает, растит, поддерживает, придает способность чув­ствовать. Стало быть, можно не сомневаться, которому из этих огней подобно Солнце, раз и оно тоже делает так, что все расцветает и каж­дое в своем роде созревает...» (Цицерон Марк Туллий. Указ. соч. Кн. II. С. ИЗ).

рые Ему посвящают, передавались через огонь, который бы все время горел на алтаре; подобный обычай соблю­дался священниками у всех жертвенников и поддерживал­ся даже у римлян.

Но фундамент и основание всех элементов — земля, она есть объект, субъект и восприемник всех лучей и всех небес­ных влияний. Она заключает в себе семена всех вещей и со­держит все семенные свойства, поэтому ее называют живот­ной, растительной и минеральной. Оплодотворяясь благо­даря другим элементам и небесам, она способна сама рождать все вещи. Она восприимчива и плодородна силами плодородия, словно первоисточник, из которого все видимое происходит, она суть центр, основание и мать всего. Даже если вы по собственной воле отделите, промоете, очистите и утончите ее, а потом оставите на некоторое время на от­крытом воздухе, она вновь наполнится и станет плодород­ной благодаря свойствам небесных тел и сама собой произ­ведет растения, червей, другую живность, а также камни и проблески металлов. Если через некоторое время ее очис­тить при помощи огня и свести к собственной простоте по­добающей стиркой¹, в ней найдутся великие секреты. Она первая материя нашего творения и подлинное лекарство, способное восстанавливать и сохранять нас.

¹ Слово стирка употреблено здесь не случайно, оно — так же как и появившиеся в третьей главе слова трансмутаиця и сульфур, сера, — свидетельствует о близкой связи данного трактата с алхимической прак­тикой. Это слово можно встретить в трактате Фомы, и даже существу­ет сочинение известного адепта Николя Фламеля, написанное в начале XV в., название которого буквально переводится как «Книга стирок». Образ женщины-прачки весьма символичен в алхимии.

Книга Магов

Глава шестая