Международные коммуникации как объект исследования

Международные коммуникации по целому ряду при­чин являются совершенно особым объектом. Попытаем­ся перечислить некоторые из них. Во-первых, междуна­родные коммуникации протекают в ситуации как бы условно независимой коммуникативной цепочки. Как, например, пишут аналитики проблем национальной бе­зопасности: нет всемирного правительства. Во-вторых, мы имеем дело с коммуникацией между принципиально разными структурами. И тут вопрос не только в несовпа­дении кодов. Перед нами проходит несовпадение "нацио­нальных картин мира", что позволяет даже говорить о "национальных логиках" [61]. В свое время Юрий Лотман отмечал, что даже стандартный процесс коммуникации проходит в ситуации частичного несовпадения кодов, именно в этом он видел творческий характер общения, возможность возникновения новой информации. "Под новым текстом мы будем понимать такое сообщение, ко­торое не совпадает с исходным и не может быть из него автоматически выведено" [176, с. 6]. В-третьих, междуна­родные коммуникации проходят под более жестким кон­тролем, чем информации внутренние, что также накла­дывает свой отпечаток на их существование. Ведь искусственность (более сильное соответствие коду) в этом случае резко возрастает.

Международные коммуникации достаточно часто про­текают в агрессивной среде, требующей разработки проб­лем контрпропаганды и т.д. С. Хантингтон видит, к при­меру, будущую войну как войну цивилизаций, считая, что на сегодня только Япония оказалась в состоянии сохра­нить на фоне высокого уровня производства свой куль­турный уклад, тогда как все остальные страны постепен­но в той или иной степени перешли на западную модель цивилизации.

При этом даже в самые конфронтационные периоды международные коммуникации не исчезают. Наоборот, государства ищут новые виды контактов именно в этот период. Вспомним карибский кризис, когда основная информация между США и СССР передавалась по кана­лу, который лишь условно можно признать официаль­ным. В периоды "холодной войны" страны продолжали осуществлять обмен в области культуры, хотя и под стро­гим контролем. Часто выступления ансамблей танца и песни заменяли собой вербальные тексты.

Международные коммуникации одновременно высту­пают и определенным силовым центром, даже в том слу­чае, если они не происходят в прямом виде. Это, к приме­ру, воздействие фильмов, романов, других проявлений массовой культуры. Так, Мадонна с точки зрения слуша­ющего на Украине — тоже элемент международных комму­никаций. Определенное давление подобных способов пе­редачи информации частично было одной из причин распада Советского Союза. Как считает, к примеру, Сер­гей Кургинян, СССР проиграл третью мировую войну именно как войну символическую, коммуникативную. Ф. Фукуяма писал, что советские лидеры не ощущали своей легитимности, что привело к их уходу от власти [477]. Они не ощущали легитимности именно из-за появления новых прозападных норм. Существует мнение, что и прекраще­ние войны во Вьетнаме, и замена шаха Хомейни в Иране также были результатом сложного влияния международ­ных коммуникаций на общественное мнение [469].

В целом международные коммуникации представляют собой столкновение разных норм, которые достаточно час-

то принимают крайние формы. "Известия" (1996, 29 февр.) рассказали, например, о "выселении" отдела посольства Ка­захстана из маленького рейнского городка Ремаген. Газета перечислила весь стандартный набор неудобств, связанных с посольством, окрашенный своеобразным колоритом СНГ типа отсутствия туалета в саду рядом с посольством и неоп­лачиваемых телефонных переговоров, толп эмигрантов на близлежащих улицах и т.п. В результате общественность го­рода объединилась в гражданские группы протеста, к ним подключился муниципалитет. Как следствие — посольство переселилось в Бонн.

Наличие определенных норм нередко ведет отсчет от далеких времен. Как интересно заметил Х.Дж. Маккиндер:

"Самое впечатляющее совпадение в истории заключа­лось в том, что как морская, так и сухопутная экспансия Европы явилась в известном смысле продолжением древ­него противостояния греков и римлян. Несколько неудач в этой области имели куда более далеко идущие последс­твия, нежели неудачная попытка Рима латинизировать греков. Тевтонцы цивилизовались и приняли христианс­тво от римлян, славяне же — от греков. Именно романо-тевтонцы впоследствии плыли по морям; и именно греко-славяне скакали по степям, покоряя туранские народы. Так что современная сухопутная держава отлича­ется от морской уже в источнике своих идеалов, а не в материальных условиях и мобильности" [190, с. 168].

В систематику международной коммуникации подпа­дают не только реальные ценности, но и ценности сим­волические, которыми в первую очередь заняты паблик рилейшнз. Однако эти символические ценности в ряде случаев существенным образом предопределяют то или иное реальное политическое поведение государств. Так, к примеру, в имидж США входит определенный изоляцио­низм, представляющий ее как страну, отличную от евро­пейских и стоящую на более высоком уровне [431]. Ис­чезновение СССР с карты мира еще более подняло статус США как супердержавы.

В Великобритании проведены исследования по источ­никам информации (внутренней и международной) с раз­рывом в десять лет (Spectrum, 1996, winter). Так, в 1985 т. источниками международной информации для жителей этой страны были: телевидение — 62%, газеты — 23%, ра­дио - 14%, разговоры с людьми - 1%. В 1995 г. эти источ­ники распределились следующим образом: телевидение — 71%, газеты — 16%, радио — 11%, разговоры с людьми — 1%, иные - 1 %. При этом телевидение оказывается доми­нирующим для женщин (75%), для людей старше 65 (80%) и для некоторых социальных классов. Для внутренней ин­формации картина другая (приведем данные лишь за 1995 г.): газеты - 44% (раньше — 55%), телевидение - 33%, ра­дио - 11%, разговоры с людьми - 9%, иные - 3%. Как ви­дим, международная информация приходит к нам по дос­таточно четко определенным каналам.

При этом А. Панарин выделяет два вида информации, разница которых явственно видна в случае неравноцен­ного обмена между более развитыми и менее развитыми регионами [229, с. 295-296]. Это обмен технологической информацией и обмен социокультурной информацией, что выражает обмен стандартами жизни. Он предлагает две схемы обмена. В схеме А идет максимум обмена прикладной информации и минимум социокультурной. В схеме Б максимально воспринимается социокультурная информация, но сведена до минимума прикладная ин­формация.

Схема А

Страны СНГ идут по варианту Б (перевернутого треу­гольника в терминологии А. Панарина). Мы берем запад­ный образ жизни, но не берем в достаточном объеме под­держивающие их технологии. Страны Азии, наоборот, взяли по максимуму технологическую информацию и по минимуму социокультурную информацию. Их культура создает свой фильтр стандартам западной жизни, этого нет в случае наших культур фильтра. В этом же плане он интерпретирует известную аксиоматику протестантского труда. "Знаменитая протестантская аскеза изолировала "дюженных мелких буржуа" от соблазнов досуга, искусс­тва, от мировой артистической богемы, скопившейся на католическом Юге Европы" [229, с. 297].