Правовые основы средств массовой информации. Спб. : ивэсэп, знание, 2005 — 72 С. Рецензенты(-ы): кандидат искусствоведения, доцент С. Н. Ильченко; С. Л. Бровко.

Правовые основы средств массовой информации. СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2005 — 72 с. Рецензенты(-ы): кандидат искусствоведения, доцент С. Н. Ильченко; С. Л. Бровко.

Аннотация: Учебное пособие кандидата исторических наук Н. К. Заики разработано с учетом последних изменений в законодательстве о средствах массовой информации, а также в соответствии с современными тенденциями этики журналистского творчества. В пособии проанализированы конституционные особенности журналистики, рассмотрена история возникновения права массовой информации в России. Особое внимание уделяется проблематике учреждения средств массовой информации и регистрации СМИ, а также вопросам лицензирования.

Специальный раздел пособия посвящен проблемам правового статуса журналиста, тем более что отечественное законодательство предусматривает иные условия деятельности журналистов в отличие от журналистов зарубежных СМИ. Тщательно анализируются практика защиты источника информации, вопросы обеспечения доступа журналистов к информации о работе органов предварительного следствия, суда, представительных органов власти, а также всех ступеней исполнительной власти. Определенный интерес представляет рассмотрение вопросов освещения хода предвыборных кампаний разного уровня.

Учебное пособие предназначено для студентов и аспирантов, обучающихся по специальности «Связи с общественностью».

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Глава 1. Конституционные основы свободы журналистики

Глава 2. История возникновения права массовой информации в России

Глава 3. Учреждение средства массовой информации

Глава 4. Регистрация и лицензирование СМИ

Глава 5. Институт лицензирования в сфере массовой информации

Глава 6. Выпуск СМИ

Глава 7. Правовой статус журналиста

Глава 8. Ограничение доступа к информации

Глава 9. Институт аккредитации

Глава 10. Защита источника информации

Глава 11. Доступ журналистов к информации о работе органов предварительного следствия и суда, представительных и исполнительных органов власти

Глава 12. Участие журналистов в освещении избирательных кампаний

Глава 13. Охрана интеллектуальной собственности в сфере массовой информации

Глава 14. Защита чести, достоинства и деловой репутации

Литература

Глава 3. Учреждение средства массовой информации

Особенность регистрации СМИ заключается в том, что редакция может быть юридическим лицом, но может и не быть им. Это воз­можно в том случае, если СМИ является подразделением какого-либо крупного предприятия либо основано физическим лицом.

Правила учреждения СМИ, установленные законом, достаточно просты.

Во-первых, учредителем может быть любой совершеннолетний гражданин Российской Федерации, то есть достигший восемнадца­тилетнего возраста. Исключение составляют отбывающие наказание в местах лишения свободы по приговору суда и душевнобольные, которые признаны судом недееспособными. Интересно, что ино­странцы лишены этого права. Но, с другой стороны, ничто не меша­ет им просто приобрести предприятие законным путем (или часть его акций) или учредить юридическое лицо, которое затем может выступить в качестве учредителя.

Во-вторых, правом на учреждение СМИ обладают объединения граждан: общественные, религиозные, трудовые и журналистские коллективы, которые не обязательно должны являться юридически­ми лицами.

В-третьих, учреждать СМИ вправе предприятия, учреждения, организации. Единственное ограничение — деятельность таких пред­приятий, учреждений и организаций не должна быть запрещена в соответствии с законом. То есть общественная организация, в отно­шении которой имеется вступившее в законную силу решение суда о ликвидации, утрачивает право быть учредителем СМИ.

В-четвертых, учредителями СМИ могут быть государственные органы. Это относится как к органам государственной власти, так и к органам местного самоуправления.

Закон предусматривает и возможность соучредительства. Когда учредителей несколько, то каждый из них считается соучредителем, и они могут выступать совместно. Согласно ч. 1 ст. 22 Закона о СМИ, соучредители заключают договор, в котором определяются их взаимные права, обязанности, ответственность, порядок, условия и юридические последствия изменения состава соучредителей, проце­дура разрешения споров между ними. Хотя в законе нет требования к соучредителям заключать договор, но фактически это единствен­ная возможность для дальнейших совместных действий. Но если уч­реждается не только СМИ, но и редакция, обладающая правами юридического лица, то учредительный договор становится обяза­тельным в силу требований ст. 52 Гражданского кодекса РФ.

Проблемы с соучредительством возникали не столько при реги­страции СМИ, сколько затем уже при организации его деятельности. Особенно остро противоречия выявлялись при попытках передела рынка либо изменения редакционной политики. В начале семидеся­тых годов прошлого века было немало попыток завладения имуще­ством и брэндом действующих СМИ. Такие проблемы возникали в редакциях газет «Известия», «Правда» и других.

Некоторый всплеск судебных дел был замечен в тот период, ко­гда соучредители пытались исключить из списка учредителей суще­ствовавшие в начале девяностых годов XX века Советы народных депутатов. Дело в том, что при создании СМИ именно Советы вносили существенный вклад и деньгами, и оргтехникой. Возможность завладеть торговой маркой и имуществом возникала в случае ис­ключения Советов из состава учредителей. Но дальнейшего разви­тия эта проблема не получила лишь потому, что вскоре указом Президента РФ Советы были распущены.

Определенные проблемы возникают в случае создания СМИ ря­дом учредителей, но без образования юридического лица, то есть все отношения складываются исключительно между физическими ли­цами. В других случаях, безусловно, с точки зрения закона, необходимо соблюдать процедуру сначала создания предприятия, которое затем будет получать лицензию на выпуск средства массовой ин­формации.

Глава 6. Выпуск СМИ

Правоотношения, которые складываются в сфере массовой информации, можно поделить на внутренние и внешние. Первые за­трагивают вопросы внутренней организации СМИ и включают от­ношения между основными действующими лицами: учредителем, редакцией, издателем, распространителем и собственником. Другая группа включает правоотношения, возникающие в связи с деятель­ностью СМИ между вышеперечисленными субъектами и третьими лицами. Это могут быть и органы государственной власти, и местно­го самоуправления.

Внутренние правоотношения касаются внутриредакционного менеджмента, формирования органов управления, границ профес­сиональной самостоятельности журналистов, вопросов собственно­сти. Эти отношения особенно сложны потому, что здесь переплета­ются право собственности на имущество и исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальную соб­ственность) — авторское право на периодическое издание в целом и право на наименование, товарный знак и т. д.

Закон СССР «О печати и других средствах массовой информа­ции» установил, что редакция СМИ является юридическим лицом, действующим на основании своего устава. В Законе Российской Фе­дерации «О средствах массовой информации» редакция определяет­ся как организация, учреждение, предприятие либо гражданин, объ­единение граждан, осуществляющие производство и выпуск средства массовой информации.

Путаница, порожденная союзным законом, создавала многочис­ленные проблемы уже потому, что сам по себе факт регистрации средства массовой информации не мог породить статус юридическо­го лица у редакции. Редакция становилась юридическим лицом только в том случае, если она обладала предусмотренными законом признаками, перечень которых на момент действия союзного Закона о печати определялся прежде всего статьями Гражданского кодекса.

Учреждение СМИ и учреждение редакции, по сути, — различные правовые явления. Появление в Гражданском кодексе нормы, уста­навливающей, что юридическое лицо считается созданным с момен­та его государственной регистрации, резко изменило ситуацию. За­кон о СМИ говорит о статусе юридического лица применительно к редакции, а не к самому средству массовой информации, которое является всего лишь формой периодического распространения мас­совой информации.

Имущественные отношения между учредителем, редакцией, из­дателем и собственником определяются в договоре. Этим же доку­ментом определяются и производственные, финансовые отношения между ними. Здесь устанавливается порядок выделения и использо­вания средств на содержание редакции, распределения прибыли, образования фондов и возмещения убытков, обеспечения надлежащих производственных и социально-бытовых условий труда сотрудников редакции.

Основным условием, которое является определяющим при со­ставлении договора, является организационно-правовая форма су­ществования редакции. Выбор той или иной организационно-правовой формы юридического лица важен потому, что каждая из форм имеет свои плюсы и минусы. Так, если редакция создается в форме акционерного общества, то возникает необходимость тем или иным образом согласовывать правовые нормы, устанавливающие, что высшим органом управления в этом случае является общее соб­рание его акционеров (что требуется в соответствии с Гражданским кодексом), а с другой, что редакцией руководит главный редактор (Закон о СМИ). Единственная возможность избежать противоречий — это разделить функции принятия финансово-хозяйственных реше­ний и определения редакционной политики. Общее собрание акцио­неров, совет директоров и генеральный директор будут осуществ­лять все функции, которые за ними закреплены в соответствии с законодательством об акционерных обществах. В то же время глав­ный редактор будет осуществлять все функции, которые предусмат­ривает Закон о СМИ.

Есть много примеров, когда соучредителями СМИ являются го­сударственные и муниципальные органы разного уровня либо субъ­екты различных форм собственности. Например, газета, учрежден­ная областным управлением печати и районной администрацией. Редакция такой газеты может быть организована либо в форме госу­дарственного (областного), либо муниципального учреждения (уни­тарного предприятия). Но смешанного государственно-муници­пального учреждения или предприятия быть не может, так как субъекты права собственности разные. В подобном случае соучре­дителям достаточно заключить между собой договор, в котором оп­ределить взаимные права, обязанности, ответственность, порядок, условия и юридические последствия изменения состава учредителей, процедуру разрешения споров между ними. При этом один из них должен принять на себя функции учредителя редакции как уч­реждения или предприятия. Этот орган закрепляет за редакцией то имущество, которым ему будет поручено распоряжаться, например оборудование. Другую часть необходимого имущества – служебные помещения — редакция получает по договору аренды от второго со­учредителя газеты.

Другой стороной во внутренних правоотношениях является из­датель. Этим статусом наделяется издательство, иное учреждение или коммерческая организация, осуществляющие материально-техническое обеспечение производства продукции средства массо­вой информации. К ним приравниваются юридические лица и граж­дане, для которых эта деятельность не является основной либо не служит главным источником дохода. Под издательством понимают­ся предприятия, структурные подразделения предприятий, организа­ций, учреждений, осуществляющие издательскую деятельность, то есть подготовку, выпуск печатных изданий любого вида.

Издатель заключает договор с редакцией. В нем определяются производственные, имущественные и финансовые отношения между сторонами, взаимное распределение издательских прав, обязательст­ва издателя по материально-техническому обеспечению производст­ва продукции и ответственность сторон.

Особое место в правоотношениях занимает статус распространи­теля. С точки зрения Закона о СМИ, распространитель стоит немно­го в стороне от учредителя, редакции и издателя. Для осуществления деятельности в сфере распространения издатель должен заключить договор на распространение средства массовой информации.

Сведения, которые не могут составлять коммерческую тайну, определяются законом и иными правовыми актами. Одним из таких актов является постановление правительства РСФСР «О перечне сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну» от 5 декабря 1991 года № 35.

В случае разглашения коммерческой тайны п. 2 ст. 139 ГК РФ предусматривает возложение обязанности возместить причиненные убытки на лиц, незаконными методами получивших информацию. Такая же обязанность возлагается на работников, разгласивших коммерческую тайну вопреки трудовому договору, в том числе конт­ракту, и на контрагентов, сделавших это вопреки гражданско-правовому договору. Следовательно, если журналист не нарушил за­кон, получая информацию, то за разглашение сведений, составляющих коммерческую тайну, он ответственности не несет.

Правда, надо помнить о том, что законы, включая Гражданский кодекс, в вопросах охраны тайны не делают различия между журна­листом и любым другим юридическим лицом.

Высшая квалификационная коллегия судей внесла конкретный вклад в преодоление описанного выше отчуждения, рекомендовав «допускать журналистов на заседания квалификационных коллегий, а в необходимых случаях — приглашать их на свои заседания, чаще передавать им общественно значимую информацию о своей работе», а также «принимать к своему производству жалобы и заявления журналистов на нарушения их прав со стороны судей».

Ряд шагов предпринят судейским сообществом. Так, Кодекс чес­ти судьи Российской Федерации, утвержденный Постановлением Совета судей Российской Федерации от 21 октября 1993 г., обязыва­ет судью «с уважением и пониманием относиться к стремлению средств массовой информации освещать деятельность суда и оказы­вать им необходимое содействие, если это не будет мешать проведе­нию судебного процесса или использоваться для оказания воздейст­вия на суд». В то же время сам судья «не вправе делать публичных заявлений, комментариев, выступлений в прессе по делам, находя­щимся в производстве суда до вступления в силу постановлений, принятых по ним».

Наибольший интерес к налаживанию конструктивного взаимо­действия со СМИ проявляет Высший арбитражный суд Российской Федерации. Специальным информационным письмом предусмот­рено:

· обеспечить возможность ознакомления журналистов со временем проведения судебных заседаний по конкретным спорам, пред­ставляющим интерес для СМИ;

· предоставлять возможность журналистам, присутствующим в за­ле, вести записи по ходу судебного процесса, имея при этом в ви­ду, что фото-, кино- и видеосъемка в зале суда могут произво­диться только по разрешению председательствующего по делу, который вправе продлить ранее определенное время съемок или разрешить их проведение непосредственно в ходе заседания. В то же время съемка не должна влиять на объективное ведение заседания и свободу волеизъявления участвующих в деле лиц;

· выдавать журналисту судебный акт, вступивший в законную силу, по просьбе руководства редакции или агентства, интересы которых он представляет. В исключительных случаях с согласия лиц, участвовавших в деле, и при наличии ходатайства руководства редакции или агентства журналист может ознакомиться с иными материалами дела, рассмотренного в судебном заседании. Прось­бы СМИ о предоставлении материалов нерассмотренных судебных дел удовлетворению не подлежат.

Есть еще одна область, в которой права журналиста на поиск, получение и распространение информации претерпевают опреде­ленные изменения, — деятельность президента, парламента, прави­тельства.

Федеральный закон «О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой ин­формации» касается почти исключительно телерадиовещания. Дан­ный акт достаточно откровенно отражает депутатскую ментальность в вопросе об информационной открытости собственной деятельно­сти. Так, ст. 6 обязывает федеральные государственные телерадио­компании включать в информационные программы сообщения о решениях, заявлениях, обращениях и действиях палат, пресс-конференциях их председателей, о визитах их делегаций за рубеж. Кроме того, им предписано еженедельно выпускать в эфир обзорные информационно-просветительские 45-минутные программы об ито­гах работы палат, их комитетов и комиссий, депутатских объедине­ний, о проведении парламентских слушаний и т. д. Причем порядок вещания передач разрабатывается по представлению пресс-служб палат.

Обязательными являются и ежемесячные теледебаты представи­телей депутатских объединений, очередность участия в которых оп­ределяется по согласованному решению фракций или жребием. Для выступлений депутатов по каналам местных государственных теле­радиокомпаний закон устанавливает периодичность — один раз в два месяца с подачей заявки не позднее чем за 2 недели. Если в одной программе участвуют несколько депутатов, то каждому дается не менее 7 минут.

Самую большую опасность может представлять обращенное ко всем государственным телерадиокомпаниям требование «преду­сматривать в иных публицистических, информационных и инфор­мационно-аналитических программах всестороннее и объективное информирование телезрителей и радиослушателей о работе феде­ральных органов государственной власти», о позициях депутатских объединений в Государственной Думе, депутатов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы. Поскольку критерии всесто­ронности и объективности являются оценочными категориями, по­стольку данная норма может использоваться для борьбы с теми журналистами, которые позволяют себе высказывать нелицеприят­ные суждения о конкретных депутатах или их объединениях.

Впрочем, следует различать интервью в печатной и электронной прессе. Все изложенное выше в полной мере применимо только к печатным СМИ. Интервью по телевидению и радио имеет более сложную и разнообразную юридическую природу. В одних случаях можно говорить о телевизионном интервью как об аудиовизуальном произведении или его части, в других — об отсутствии произведения как такового.

В течение долгого времени вопрос о статусе фотографических произведений как самостоятельного вида объектов авторского права был предметом дискуссии. Многие рассматривали фотографию лишь как результат технического копирования с помощью фотоап­парата и набора химикатов. На самом же деле вклад фотографа в создание фотографии носит творческий характер: он сам выбирает сюжет, формирует композицию, оценивая эстетическую вырази­тельность создаваемого кадра. Причем конечному результату пред­шествуют многочисленные этапы. Но проблема заключается в том, как отличить оригинальные фотографии, являющиеся объектами ав­торского права как произведения искусства, от многочисленных фо­тоснимков, которые ежедневно снимаются, проявляются и отпеча­тываются механически и не являются оригинальными.

За рубежом эта проблема решается разными способами. Так, ис­панское законодательство устанавливает, что «простые фотографии» не относятся к категории охраняемых правом разрешать воспроизве­дение, распространение и обнародование на тех же условиях, кото­рые признаются за авторами «фотографических произведений», в течение 25 лет со времени создания снимка. В Скандинавских странах, напротив, предпочли принять особое законодательство, касаю­щееся фотографических изображений.

Российский Закон «Об авторском праве и смежных правах» не дает прямого ответа на рассматриваемый вопрос. Видимо, ответ нужно искать в норме п. 3 ст. 6 этого закона, которая говорит о та­ком качестве объекта авторского права, как способность использо­ваться самостоятельно в качестве произведения. Если, скажем, ре­дакция сочла возможным опубликовать присланную читателем фотографию, значит, она признала за ней такое качество, а, следова­тельно, сочла ее авторским произведением.

В связи с фотографиями возникают и другие проблемы. Напри­мер, распространение практики публикации фотоснимков, представ­ляющих собой remake известных произведений живописи или скульптуры, вызвало претензии со стороны музеев. Представляется, что в подобных спорах принципиальное значение имеют два вопро­са: использовался ли музейный предмет и перешло ли произведение в общественное достояние. Поскольку авторское право на произве­дение не связано с правом собственности на материальный объект, в котором произведение выражено (п. 5 ст. 6 Закона РФ «Об автор­ском праве и смежных правах»), постольку отчуждение произведе­ния и включение его в состав Музейного фонда Российской Федера­ции не влечет за собой переход имущественных и личных неимущественных авторских прав.

Переход произведений в общественное достояние совершенно не связан с переходом в собственность государства тех материальных объектов (картин), в которых эти произведения воплощены. Сами картины могут принадлежать как государству, так и любому юриди­ческому или физическому лицу. Истечение срока действия авторско­го права дает любому лицу юридическую возможность использова­ния (воспроизведения, переработки и т. д.) произведений, но никак не меняет форму собственности на сами материальные объекты.

Одной из основных форм поступления информации в редакцию являются письма, поступающие от аудитории СМИ. Причем отпра­витель вправе потребовать от редакции сохранения в тайне его име­ни не как источника доверительной информации, а как автора, реа­лизующего свое право использовать или разрешать использование своего произведения под псевдонимом или анонимно (п. 1 ст. 15 указанного закона). Если редакция, в свою очередь, тоже будет руководствоваться в отношении читательских писем Законом «Об авторском праве и смежных правах», то это потребует строгого со­блюдения неприкосновенности каждого произведения. При таком подходе письмо можно опубликовать только полностью и без каких-либо поправок, поскольку не согласованное с автором изменение текста может быть интерпретировано как посягательство на репута­цию автора.

Разумеется, подобная практика не может реально существовать в редакциях СМИ, имеющих дело с тысячами и миллионами писем. Вот почему Закон о СМИ исходит из того, что гражданин, направив свое письмо именно в редакцию СМИ, уже засвидетельствовал же­лание опубликовать его. Следовательно, на публикацию письма со­гласия его автора не требуется (за исключением случаев, когда в письме содержится просьба о конфиденциальности). Точно так же не требуется согласие и на редактирование текста письма. Главное — чтобы не искажался смысл письма (ч. 2 ст. 42 Закона о СМИ).

Проводя различие между авторскими произведениями и письма­ми, Закон о СМИ (ч. 1 ст. 42) только в отношении первых обязывает редакции соблюдать авторские права. При этом авторы могут особо оговорить условия и характер использования предоставляемого ими произведения, например, срок и объем публикации, обязательность использования псевдонима или анонима и т. д. В отношении писем Закон о СМИ избирает совершенно иной подход. Он разрешает ре­дакциям не отвечать на письма граждан и не пересылать их тем государственным органам, в чью компетенцию входит их рассмотрение.

Законодательство наделяет журналиста значительными правами в отношении подготовки и распространения созданных ими сообще­ний и материалов. Вот почему ст. 47 Закона о СМИ признает за жур­налистом право излагать свои личные суждения и оценки в сообще­ниях и материалах, предназначенных для распространения за его подписью. Если же журналист обнаруживает, что подготовленный им материал искажен в процессе редакционной подготовки, то он вправе снять под ним свою подпись. Наконец, журналист может запретить или иным образом оговорить условия и характер исполь­зования своего материала. Все это, казалось бы, противоречит п. 2 ст. 14 Закона об авторском праве, который предусматривает, что ис­ключительные права на использование служебного произведения принадлежат работодателю, а не автору. Однако не будем забывать об особенностях авторско-правовых отношений в СМИ.

В наиболее яркой форме эти особенности проявились в п. 4 ст. 14: «На создание в порядке выполнения служебных обязанностей или служебного задания работодателя энциклопедий, энциклопеди­ческих словарей, периодических и продолжающихся сборников на­учных трудов, газет, журналов и других периодических изданий (п. 2 ст. 11 настоящего закона) положения настоящей статьи не рас­пространяются».

В печатных средствах массовой информации большинство публикуемых произведений создаются, как правило, штатными журналистами. Эти журналисты состоят с редакциями в трудовых право­отношениях и их произведения по общему правилу должны призна­ваться служебными. Следовательно, исключительные права на ис­пользование этих произведений, включая право разрешать их фотокопирование или иное воспроизведение, принадлежат соответ­ствующим редакциям. Подчеркнем, что все более ускоряющиеся процессы конвергенции различных видов СМИ вызывают необхо­димость усиления защиты авторских прав журналистов — как штат­ных, так и внештатных (freelance). Журналистские материалы, опуб­ликованные в газетах и журналах, впоследствии могут неоднократно использоваться не только в репрографической (ксерокопирование), но и в цифровой форме. Причем нередко это происходит без ведома авторов и без выплаты им вознаграждения.

В создание периодических изданий вложен большой творческий труд редакций. Поэтому закрепление за ними исключительных прав на издание в целом представляется оправданным. Примечательно, что ранее действовавший Гражданский кодекс РСФСР 1964 года на­зывал право издателей на выпускаемые ими издания авторским пра­вом. В ныне действующем законодательстве об авторском праве оно именуется «исключительным правом на использование таких изда­ний». Следует считать, что исключительное право на использование издания в целом, принадлежащее редакции, аналогично авторскому праву на использование (которое раскрывается в ст. 16 закона). Кроме того, законодательство об авторском праве устанавливает не­имущественное право издателя — на указание его наименования при любом последующем использовании издания.

Согласно закону, только правообладатель может запретить сво­бодную перепечатку произведения. Форма запрета может быть раз­лична. Наиболее удачной следует считать помещение в каждом номере периодического издания следующего объявления: «Исполь­зование опубликованных здесь произведений на основании под­пункта 3 ст. 19 Закона Российской Федерации "Об авторском праве и смежных правах" запрещено их авторами». Естественно, редакция может делать такое заявление только по поручению авторов.

Более сложными являются ситуации, когда тексты произведе­ний, охраняемых авторским правом, воспроизводятся не полностью, а в форме цитат. Законодательство признает право цитирования в качестве одного из справедливых ограничений авторского права. В отношении цитат Бернская конвенция устанавливает ограничение jure conventionis: «Допускаются цитаты из произведения, которое было уже правомерно сделано доступным для всеобщего сведения, при условии соблюдения добрых обычаев и в объеме, оправданном поставленной целью, включая цитирование статей из газет и журналов в форме обзоров печати» (п. 1 ст. 10). Разумеется, категория «добрых обычаев» чрезвычайно расплывчата и в конечном счете только суд может решить, насколько они соблюдены или, напротив, нарушены в каждом конкретном случае. При этом суд будет учиты­вать объем цитаты как по отношению к произведению, из которого она взята, так и к тому, в которое она включена. Это необходимо, в частности, чтобы определить, «насколько новое произведение, конкурируя со старым, оказывает воздействие на продажу и распро­странение последнего, если такое воздействие вообще имеется».

Российский закон конкретизирует эти положения, связывая правомерность цитирования с соблюдением следующих правил:

а) обязательно должен быть указан автор цитируемого произведения и источник заимствования;

б) цитирование допускается только в научных, исследовательских, полемических, критических и информационных целях;

в) объем цитаты должен быть оправдан целью цитирования (п. 1 ст. 19).

Относительно объема опровержения следует иметь в виду, что опорочить человека можно одним словом, а для его опровержения двух слов будет явно недостаточно. Кроме того, термин «фрагмент» означает по смыслу закона не строку, в которой упомянута фамилия заинтересованного гражданина, а весь текст, который его касается, включая авторские реминисценции, сравнения и т.д. В отношении места расположения опровержения закон применяет диспозитивную норму, указывая, что, как правило, это должно быть то же место полосы (страницы), которое занимало опровергаемое сообщение.

Для аудиовизуальных СМИ императивными являются следующие требования:

а) опровержение должно быть передано в то же время суток, что и опровергаемое сообщение;

б) опровержение не должно занимать меньше эфирного времени, чем требуется для прочтения диктором стандартной страницы машинописного текста.

Важно подчеркнуть, что суд, удовлетворяя иск о защите чести, достоинства и деловой репутации гражданина, обязан руководство­ваться установленным в Законе о СМИ порядком опубликования оп­ровержения, поскольку он не противоречит положениям Граждан­ского кодекса Российской Федерации. Если же суд не указал конкретно, в какой форме или в какой срок должно последовать оп­ровержение, то редакция сама обязана руководствоваться теми им­перативными указаниями, которые на этот счет имеются в ст. 44 Закона о СМИ.

Главным средством защиты от иска является, разумеется, пред­ставление доказательств того, что распространенные сведения соот­ветствуют действительности. Однако зачастую это оказывается со­всем непросто, особенно если речь идет не о фактах, а об оценках.

В качестве средства защиты возможны ссылки на обстоятельст­ва, перечисленные в ст. 57 Закона о СМИ и освобождающие редак­цию, главного редактора и журналиста от ответственности за рас­пространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан и организаций. Сюда отно­сятся следующие случаи: если сведения содержались в обязательных сообщениях (например, в тексте, который редакция опубликовала по решению суда); если они были получены от информационных агентств; если они содержались в ответе на запрос информации либо в материалах пресс-служб; если они являются дословным воспроиз­ведением фрагментов официальных выступлений депутатов, делега­тов, должностных лиц; если они содержались в авторских произве­дениях, идущих в эфир без предварительной записи, либо в текстах, редактирование которых запрещено Законом о СМИ; если они являлись дословным воспроизведением сообщений и материалов, рас­пространенных другим СМИ, которое может быть установлено и привлечено к ответственности.

Если внимательно вдуматься в суть всех шести пунктов ст. 57, то легко понять, что их роднит цель освободить редакцию, редактора, журналиста от ответственности, если за ними нет вины — ни умысла, ни неосторожности. В то же время нельзя допустить, чтобы распро­странение недостоверных и порочащих сведений оставалось безна­казанным. Поэтому спрос должен быть с того, кто ввел прессу в за­блуждение. И наличие перечисленных в ст. 57 обстоятельств не исключает возможности рассмотрения судом иска об опровержении распространенных сведений. В такой ситуации к участию в деле должны быть привлечены те физические и юридические лица, от ко­торых оспариваемые сведения поступили и на которых переклады­вается таким образом бремя доказывания соответствия этих сведе­ний действительности.

Но можно ли рассматривать интервью с официальным лицом как получение ответа на запрос информации? Безусловно, можно. Об этом ясно говорит ст. 39 Закона, где устанавливается: «Запрос ин­формации возможен как в устной, так и в письменной форме». Хотя закон не определяет, в какую форму должна быть облечена предос­тавляемая по запросу информация, но сложившиеся обычаи предпо­лагают: устный запрос — устный ответ. Если же должностное лицо отказывает в предоставлении информации, то редакция может сде­лать письменный запрос, ответ на который также должен быть письменным.

Факультативным основанием для отказа в распространении оп­ровержения, предусмотренным ч. 2 ст. 45 Закона о СМИ, является то, что требование об опровержении касается сведений, уже опро­вергнутых в данном СМИ. При этом неважно, по чьей инициативе имело место первое опровержение. Редакция вправе отказать в оп­ровержении также в случае, если требование или текст опроверже­ния поступили в редакцию по истечении одного года со дня распро­странения опровергаемых сведений. Кроме того, в распространении текста опровержения может быть отказано, если он более чем вдвое превышает объем опровергаемого фрагмента оспариваемого мате­риала (ч. 3 ст. 44).

Искам о защите чести, достоинства и деловой репутации, как правило, сопутствует требование компенсации морального вреда.

Бурно разросшаяся судебная практика по делам о компенсации морального вреда стала тем эмпирическим материалом, который по­зволил Пленуму Верховного суда РФ дать в своем постановлении ответы на многие вопросы, которыми, судя по всему, не задавались сами законодатели.

Прежде всего, обратим внимание на дефиницию морального вреда. Пленум Верховного суда Российской Федерации толкует его как физические или нравственные страдания, причиненные действиями, посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в си­лу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство лич­ности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, лич­ная и семейная тайна и т. п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с зако­нами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности), либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с раскрытием семейной или врачебной тайны, распростране­нием не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, в повреж­дении здоровья в результате перенесенных нравственных страданий и т.д. Для решения вопроса о наличии или отсутствии морального вреда принципиальное значение имеет фактор противоправности действий (или бездействия), в результате которых были причинены страдания потерпевшему. Так, если распространенные сведения со­ответствуют действительности и (или) не являются порочащими честь, достоинство и деловую репутацию граж<