Основные черты феодального строя Западной Европы к концу XI в.

Утверждение феодального строя в странах Западной Европы в IX— XI вв. В большинстве государств Западной Европы завершается процесс формирования феодальных отношений. В одних странах, например в Италии и Франции, феодальный строй в основных чертах сложился уже в X в.; в Англии и Византии этот процесс завершился в основном только к концу XI в., в Германии еще позднее — к началу XII в. Еще медленнее шла феодализация в Скандинавских странах. Но к концу XI в. феодальные производственные отношения господствовали в большинстве стран Западной Европы и в Византии. При всем своеобразии развития отдельных стран Западной Европы отчетливо выступают общие черты, характерные для сложившегося феодального способа производства. Господствует феодальная земельная собственность в виде вотчины в сочетании с мелким индивидуальным крестьянским хозяйством. Основная масса крестьян находится уже в той или иной форме зависимости от землевладельца и подвергается тяжелой эксплуатации с его стороны. Эта эксплуатация выражается в феодальной ренте и осуществляется с помощью различных средств внеэкономического принуждения. Ранее свободная сельская община превращается к этому времени в зависимую общину, а традиционные формы общинного землепользования заимствуются феодалами для организации эксплуатации крестьянства.

В Византии, хотя вотчины отдельных феодалов также приобретают все более заметное место, большую роль продолжает играть еще государственная собственность и лично свободные и полусвободные категории крестьянства.

На раннем этапе развития феодализма господствовало натуральное хозяйство; обмен был незначителен, торговые связи не развиты; ремесло еще только начинало отделяться от сельского хозяйства. В западноевропейских странах у лично зависимых крестьян, особенно в крупных поместьях, преобладала отработочная рента и связанная с ней барщинная система хозяйства.

Широко распространяется также натуральный оброк с крестьян, находившихся в более легкой зависимости. Денежная рента была развита еще слабо.

Мелкое крестьянское хозяйство, хотя и подвергалось эксплуатации со стороны феодала, было, однако, более производительным, чем крупное рабовладельческое хозяйство или то, что было при первобытнообщинном строе. Установление феодальных отношений в Европе в IX — XI вв. в целом привело к подъему экономики и скачку в развитии производительных сил (см. гл. 19). Развивалось ремесло, постепенно отделяясь от сельскохозяйственных занятий, и обмен, возрождались на новой феодальной основе пришедшие в упадок римские города, возникали новые предгород-ские поселения, рыночные центры, порты для морской торговли как в Южной, так и в Северной Европе (см. гл. 7).

Характерной чертой социально-политических отношений, сложившихся в Европе к середине XI в., была неразрывная связь между феодальной собственностью на землю и политической властью феодала. Крупная вотчина представляла собой не только хозяйственную единицу, но и как бы маленькое независимое государство — сеньорию. По отношению к населению своих владений феодал был не только землевладельцем, но и государем — сеньором, в руках которого находился суд, администрация, военные и политические силы. Такая организация общества обусловила господство в Европе в X—XI вв. (в некоторых странах и позже) политической раздробленности.

Основные классы феодального общества. Крестьянство. В большинстве стран Западной Европы и в Византии в XI в. общество уже делилось на два антагонистических класса: класс землевладельцев-феодалов и класс феодально зависимых крестьян.

В наиболее тяжелом положении повсеместно находились лично зависимые крестьяне, в некоторых странах (например, во Франции) уже в X—XI вв. составлявшие значительную часть крестьянства. Они зависели от своего сеньора и в личном, и в поземельном, и в судебно-административном отношении и подвергались особенно тяжелой эксплуатации. Таких крестьян можно было отчуждать (обычно только вместе с землей); они были стеснены в распоряжении своим наследственным наделом и даже своей движимостью, которые считались собственностью феодала. Кроме того, такие крестьяне выполняли и ряд унизительных повинностей и облагались платежами, подчеркивавшими их личную зависимость. В категорию таких крестьян постепенно вливались и бывшие рабы. В ряде стран этот наиболее зависимый слой крестьянства именовался сервами, хотя они уже не были рабами в античном значении этого слова. Несколько легче было положение лично свободных крестьян, находившихся, однако, в поземельной и судебной зависимости от своих сеньоров. В целом по Западной Европе они составляли весьма значительную часть крестьянства. Они могли более свободно распоряжаться своей движимостью, а иногда и земельным наделом с согласия феодала, однако также платили ему высокие ренты. В некоторых странах (Англии, Германии, на юге Франции, в Италии) сохранялся в IX—XI вв. еще небольшой слой свободных крестьян — земельных собственников аллодиального типа, зависимость которых от сеньора носила в первую очередь судебный и политический характер.

Класс феодалов. Феодальная иерархия. Отношения между отдельными представителями класса феодалов в государствах Западной Европы строились по принципу так называемой феодальной иерархии («лестницы»). На ее вершине находился король, считавшийся верховным сеньором всех феодалов, их сюзереном — главой феодальной иерархии. Ниже его стояли крупнейшие светские и духовные феодалы, державшие свои земли — нередко большие области — непосредственно от короля. Это была титулованная знать: герцоги, а также высшие представители клира, графы, архиепископы, епископы и аббаты крупнейших монастырей, державшие земли от короля. Формально они подчинялись королю как его вассалы, но фактически были почти независимы от него: имели право вести войны, чеканить монету, иногда осуществлять высшую юрисдикцию в своих владениях. Их вассалы — обычно тоже весьма крупные землевладельцы, — носившие часто название баронов, были рангом ниже, но и они пользовались в своих владениях определенной политической властью. Ниже баронов стояли более мелкие феодалы — рыцари — низшие представители господствующего класса, у которых не всегда были вассалы. В IX — начале XI в. термин «рыцарь» (miles) обозначал просто воина, несшего вассальную, обычно конную военную службу своему сеньору (немецкое — Ritter, от которого происходит русское «рыцарь»). Позднее, в XI—XII в., по мере укрепления феодального строя и консолидации класса феодалов, он приобретает более широкое значение, становится, с одной стороны, синонимом знатности, «благородства» по отношению к простолюдинам, с другой — принадлежности к военному сословию в отличие от духовных феодалов. В подчинении у рыцарей обычно были только крестьяне-держатели, не входившие в феодальную иерархию. Каждый феодал был сеньором по отношению к нижестоящему феодалу, если тот держал от него землю, и вассалом вышестоящего феодала, держателем которого он сам являлся.

Феодалы, стоявшие на низших ступенях феодальной лестницы, как правило, не подчинялись феодалам, вассалами которых являлись их непосредственные сеньоры. Во всех странах Западной Европы (кроме Англии) отношения внутри феодальной иерархии регулировались правилом «вассал моего вассала — не мой вассал».

Среди церковных феодалов также существовала своя иерархия по рангу занимаемых ими должностей (от папы римского до приходских священников). Многие из них одновременно могли быть вассалами светских феодалов по своим земельным владениям, и наоборот.

Основой и обеспечением вассальных отношений являлось феодальное земельное владение — феод, или по-немецки лен, которое вассал держал от своего сеньора (см. гл. 4). В качестве специфического военного держания феод считался привилегированным, «благородным» владением, которое могло находиться только в руках представителей господствующего класса. Собственником феода считался не только его непосредственный держатель — вассал, но и сеньор, от которого вассал держал землю, и ряд Других вышестоящих по иерархической лестнице сеньоров. Иерархия внутри класса феодалов определялась, таким образом, условной и иерархической структурой феодальной земельной собственности. Но оформлялась она в виде личных договорных отношений покровительства и верности между сеньором и вассалом. Передача феода вассалу — ввод во владение — носила название инвеституры. Акту инвеституры сопутствовала торжественная церемония вступления в вассальную зависимость — принесение оммажа (hommage — от французского слова 1'homme — человек), — во время которой феодал, вступающий в вассальную зависимость от другого феодала, публично признавал себя его «человеком». При этом он приносил клятву верности сеньору. У французов она называлась «фуа» (по-французски foi — верность).

 

 

Западная Европа в конце IX — начале XI в.

1 — завоевания арабов, 2 — Великоморавское государство в конце IX в, 3 — Первое Болгарское царство в конце IX в, 4 — Германская империя в X в, 5 — границы крупнейших феодальных владений ок 1000 г, б — область «Датского права» Набеги 7 — венгров, 8 — норманнов, 9 — арабов

 

Помимо основной обязанности нести в пользу сеньора и по его призыву военную службу (обычно 40 дней в течение года) вассал должен был никогда ничего не предпринимать ему во вред и по требованию сеньора защищать своими силами его владения, участвовать в его судебной курии и в известных случаях, определенных феодальным обычаем, оказывать ему денежную помощь: на принятие рыцарского звания его старшим сыном, при выдаче замуж его дочерей, при выкупе из плена. Сеньор в свою очередь обязан был защищать вассала в случае нападения врагов и оказывать ему помощь в других затруднительных случаях — быть опекуном его малолетних наследников, защитником его вдовы и дочерей.

Вследствие запутанности вассальных отношений и частого несоблюдения вассальных обязательств конфликты на этой почве были в IX—XI вв. обычным явлением. Война считалась законным способом решения всех споров между феодалами. Однако с первой половины XI в. церковь, хотя и не всегда успешно, пыталась ослабить военные конфликты, пропагандируя идею «божьего мира» как альтернативу войне. От междоусобных войн больше всего страдали крестьяне, поля которых вытаптывались, деревни сжигались и опустошались при каждом очередном столкновении их сеньора с его многочисленными врагами.

Иерархическая организация, несмотря на частые конфликты внутри господствующего класса, связывала и объединяла всех его членов в привилегированный слой.

В условиях политической раздробленности IX—XI вв. и отсутствия сильного центрального государственного аппарата только феодальная иерархия могла обеспечить отдельным феодалам возможность усиленной эксплуатации крестьянства и подавления крестьянских выступлений. Перед лицом последних феодалы неизменно действовали единодушно, забывая свои распри.

Быт и нравы феодалов. Главным занятием феодалов, особенно в этот ранний период, была война и сопутствующий ей грабеж. Любимыми их развлечениями были охота, конные состязания, турниры.

В X—XI вв. Европа покрылась замками. Замок — обычное жилище феодала — одновременно был крепостью, его убежищем и от внешних врагов, и от соседей-феодалов, и от восставших крестьян. Он являлся центром политической, судебной, административной и военной власти феодала, позволяя ему господствовать над близлежащей округой и держать в подчинении все ее население. Замки строились обычно на холме или на высоком берегу реки, откуда хорошо обозревалась окрестность и где легче было обороняться от врага.

 

Средневековый замок (Шато-Гаияр, Франция).

Типичный феодальный замок XII в Расположенный на высоком холме недалеко от Сены, Шато-Гайяр был в свое время практически неприступен. В центре замка находится высокая башня — донжон (1), место пребывания сеньора и его семьи. Внутренний двор (2) также окружен высокой стеной с башней и рвом Во внешнем дворе (3) и отдельно стоящей «вспомогательной крепости» (4) размещались различные постройки, церковь (5) Здесь проживало основное население замка — дружина и челядь феодала. Дорогу к Сене прикрывало предмостное укрепление (6)

 

До конца X в. замки представляли собой чаще всего двухэтажную деревянную башню, в верхнем этаже которой жил феодал, а в нижнем — дружина и слуги. Здесь же или в пристройках находились склады оружия, провианта, помещения для скота и т. п.

Замок окружался валом и рвом, наполненным водой. Через ров перебрасывался подъемный мост. Приблизительно с начала XI в. феодалы стали строить замки из камня, окруженные обычно двумя или даже тремя высокими стенами с бойницами и башнями по углам. В центре по-прежнему возвышалась главная многоэтажная башня — «донжон». Подземелья таких башен часто служили тюрьмой, где в цепях томились пленники, непокорные вассалы и провинившиеся в чем-либо крестьяне. Обычно замок сдавался врагу лишь в результате многомесячной осады. Мелкие феодалы, не имевшие средств для возведения столь мощных сооружений, старались укрепить свои жилища крепкими стенами и сторожевыми башнями.

Основным видом войск в Европе X — XI вв. становится тяжеловооруженная конница. Каждый феодал обязан был своему сеньору конной военной службой. Главным оружием рыцаря в то время был меч с крестообразной рукоятью и длинное тяжелое копье. Он пользовался также палицей и боевым топором (секирой); для защиты от врага служили кольчуга и щит, шлем с металлической решетчатой пластиной — забралом. Позже, в XII—XIII вв., появились рыцарские латы.

Проводившие всю свою жизнь в войнах, насилиях и грабежах, презиравшие физический труд феодалы, особенно светские, были невежественными, грубыми и жестокими. Выше всего они ценили физическую силу, ловкость, отвагу в бою и щедрость в отношении своих слуг и вассалов, в которой видели проявление своего могущества и прирожденного благородства в отличие от презираемых или «скаредных», по их мнению, мужиков и горожан. Идеализированный кодекс «рыцарского» поведения, рисующий рыцаря как благородного защитника слабых и обиженных, сложился в феодальной Европе значительно позднее — в XII—XIII вв. (см. гл. 21). Но и тогда он мало соответствовал действительному облику феодала-рыцаря, оставаясь для большинства лишь недостижимым идеалом. С грубым рыцарем-варваром раннего средневековья этот идеал тем более не имел ничего общего.

Быт и повседневная жизнь крестьян. Крестьяне были к XI в. почти полностью отстранены от военной службы, что являлось признаком их неполноправия. Уделом их был тяжелый сельскохозяйственный труд, кормивший, по существу, все общество. Крестьяне жили в деревнях, расположенных часто под стенами замка, в центре которых обычно находилась церковь. Деревни в зависимости от географических условий могли быть большие и малые, кое-где, особенно в горных районах, преобладали хутора. Дома, смотря по наличию строительных материалов, могли быть деревянными или из древесных каркасов, наполненных и обмазанных глиной, каменными (особенно на юге); иногда это были небольшие хижины или землянки.

В домах было тесно и грязно, зимой холодно. Многие дома топились «по-черному» или согревались с помощью открытого очага, часто в доме находилась и скотина, иногда на усадьбе жило несколько семей. Нередкими были неурожаи и голод, падеж скота и эпидемии. Особенно высока была детская смертность.

Однако и в трудной жизни крестьян были свои радости: праздники, многие из которых восходили к языческим временам, но были приурочены церковью к христианским праздникам — Рождества, Пасхи, Духова дня, Троицы и др. Тогда, например в день отмечавшегося почти повсеместно в Европе весеннего праздника «Майского дерева», водились хороводы, распевались народные песни, от дома к дому ходили ряженые с «колядками». С жизнью крестьян было связано большинство фольклорных традиций, зародившихся в раннее средневековье, а порой в еще более далеком прошлом: народные песни, пляски, сказки, пословицы, поговорки. В этой народной культуре проявлялась в раннее средневековье духовная жизнь в большинстве своем неграмотного крестьянства.

Между замком феодала и крестьянской деревней отношения складывались противоречиво. С одной стороны, в повседневной жизни между ними существовали взаимная вражда и недоверие. Но с другой стороны, крестьяне зачастую видели в своем сеньоре покровителя и защитника от насилий других феодалов, спасались от них в стенах его замка. Там же собирались они иногда, чтобы посмотреть на рыцарские турниры, послушать заезжего жонглера (скомороха) или певца.

Большую роль в жизни крестьян играла приходская церковь, также удовлетворявшая духовные потребности крестьян, мировосприятие которых пронизывала религиозность. Но кроме того, церковь — самое крупное здание деревни — являлась для ее населения центром общественной жизни: местом собраний, хранилищем ценностей, убежищем в случае вражеских набегов.

Франция в IX—XI вв.

Возникновение Французского королевства. Начало Французскому королевству положил Верденский договор 843 г., по которому франкское государство было поделено между сыновьями Людовика Благочестивого (см. гл. 4). После смерти Лотаря в 855 г. его королевство распалось: старшему из его сыновей, Людовику, унаследовавшему императорский титул, досталось королевство Италия, второму, Карлу, — Юго-Восточная Галлия, составившая королевство Прованс (в дальнейшем Бургундия, или Арелат), младшему, Лотарю, — области между Северным морем и Вогезами — так называемая Лотарингия (впоследствии это название закрепилось лишь за землями в верховьях Мааса и Мозеля). Территория бывшего Франкского государства продолжала мыслиться как общее достояние потомков Карла Великого, поэтому смерть кого-то из них, как правило, влекла за собой перекройку границ, временные объединения и новые разделы. Чаще всего яблоком раздора становилась Лотарингия — средоточие родовых поместий Каролингов, где своя династия не сложилась. Поделенная в 870 г. между Карлом Лысым и Людовиком Немецким по Мерсенскому договору, она вскоре была восстановлена в прежних границах и в течение нескольких десятилетий переходила из рук в руки, но в конце концов вошла в состав Восточно-Франкского королевства на правах племенного герцогства. Западно-Франкское королевство, или, как оно стало со временем называться, Франция, вернулось к границам 843 г. и оставалось в их пределах до конца XIII в.

В этническом отношении Французское королевство представляло собой довольно сложное образование. На крайнем юго-западе страны, в Гаскони, проживали баски, на крайнем северо-западе, в Бретани, — кельты, на севере, во Фландрии, — германоязычные фламандцы. В начале X в. земли в низовьях Сены захватили норманны. Остальная территория была романоязычной, но занимали ее две народности: северофранцузская и южнофранцузская, или провансальская. Условная граница между ними проходила примерно по линии Пуатье — Лион. Население Испанской марки в основном составляли близкие по языку и культуре к провансальцам предки нынешних каталонцев.

Центр политической жизни королевства традиционно находился на северо-востоке страны. Постоянной столицы еще не было, королевский двор переезжал с места на место, чаще всего задерживаясь в Лане, а с конца X в. — в Париже. Управление удаленными областями было возложено на графов (comites) и их заместителей — виконтов (vicecomites). До середины IX в. они оставались государственными чиновниками; борясь с сепаратизмом и местничеством, Каролинги старались назначать их наместниками в те районы, где у тех не было имений, и при этом почаще менять их местами, но иногда (особенно на юге) были вынуждены привлекать к управлению и старую местную аристократию. Другим средством держать графов и виконтов в узде служили периодические наезды из центра так называемых государевых посланцев — ревизоров, третейских судей, глашатаев и т. д. Однако по мере того как графы и виконты обзаводились на вверенных им территориях вассалами и землями (в первую очередь благодаря установлению родственных связей с местной знатью), они все больше превращались из простых исполнителей монаршей воли в наделенных публичной властью феодалов. Постепенное врастание их в формирующиеся на местах феодальные структуры, наряду с расширяющейся практикой раздачи иммунитетных привилегий, затрудняло деятельность государевых посланцев, подрывало основы той относительно централизованной государственности, которая существовала при Карле Великом и Людовике Благочестивом. Отправляясь в 877 г. в поход за Альпы, Карл Лысый был вынужден согласиться на то, чтобы должности и другие бенефиции тех его вассалов, которые не вернутся из похода, наследовали их сыновья. Закрепивший это решение Кьерсий-ский капитулярий оказался важным шагом на пути признания наследственного характера государственных должностей и других государевых пожалований. Принцип наследственности бенефициев (принятие которого знаменовало превращение их в феоды) утверждался постепенно и стал само собой разумеющимся лишь к концу X в.

С конца IX в. династия Каролингов правила лишь номинально. Реальная власть находилась в этот период в руках кого-либо из наиболее влиятельных северофранцузских феодалов, обычно графа Парижского из рода Робертинов, отличившихся в борьбе с норманнами. С пресечением в 987 г. династии Каролингов магнаты возвели на трон представителя именно этого рода, к тому времени также несколько утратившего былое могущество, — Гуго Капета (такое прозвище было ему дано по названию излюбленного головного убора). Его потомки — Капетинги — правили страной до 1848 г. (с перерывами в конце XVIII — начале XIX в.). Политическая чехарда, вызывавшая помимо всего прочего нарушение вассально-ленных обязательств, слабость и нерадивость большинства преемников Карла Лысого (ум. в 877 г.) немало содействовали падению авторитета королевской власти. Смена династии нанесла ему новый удар, поскольку во многих районах, особенно на юге, Капетинги были признаны далеко не сразу, а главное, формально.

Наиболее сильными центробежные тенденции были в окраинных районах с нероманским в большинстве своем населением. Неудивительно поэтому, что уже в начале X в. Гасконь (составлявшая в дальнейшем одно целое с Гиенью), Бретань, Нормандия, в меньшей степени Бургундия оказались фактически независимыми. Особый статус этих земель получил отражение в титулатуре их правителей — герцогов. С властью короля всерьез считались только на северо-востоке, но и здесь ему противостояло несколько крупных вассалов, из которых по крайней мере двое — графы Фландрии и Шампани — были сильнее своего сеньора. Суверенные права Гуго Капета и его ближайших преемников — Роберта Благочестивого (996—1031), Генриха I (1031 — 1060) и Филиппа I (1060—1108) —на деле ограничивались их собственным доменом — небольшой и до начала XII в. почти не увеличившейся территорией между Парижем и Орлеаном, получившей впоследствии название Иль-де-Франс — «Остров Франции». За пределами домена их власть признавалась лишь постольку, поскольку они выступали как сюзерены, т. е. верховные сеньоры, возглавлявшие феодальную иерархию. Король улаживал конфликты между своими вассалами, в случае их гибели опекал их несовершеннолетних детей, предводительствовал на войне. В остальном крупные сеньоры были вполне самостоятельны: вершили суд, чеканили свою монету, собирали в свою пользу налоги, затевали частные войны, открыто вступали в контакт с другими монархами и их вассалами, тем более что международные отношения строились на лично-сеньориальной основе. Вмешательству короля в свои внутренние дела они решительно противились, напоминая, что именно они возвели Капетингов на престол.

Социально-экономическое развитие. В истории Франции на IX—XI вв. приходится заключительный этап процесса феодализации. В начале этого периода в стране имелось еще много крестьян, не находившихся в какой-либо зависимости от частных лиц и подчинявшихся непосредственно короне. Не менее важно, что значительная часть крестьян, уже оказавшихся на положении держателей, еще не попала в полную зависимость к своим сеньорам и в политическом, судебном, административном отношении продолжала оставаться свободной. Вместе с тем возрастало число крестьян, находившихся в личнонаследственной зависимости, сервов и колонов, а также жителей иммунитетных территорий. Не завершен был и процесс складывания господствующего класса, который еще не обособился окончательно от других социальных групп и не до конца обрел характерную для феодализма иерархическую структуру.

К исходу XI в. на фоне прогрессирующего ослабления королевской власти крупные сеньоры уже утрачивали способность управлять своими обширными владениями централизованно. На местах стал возникать своего рода вакуум власти; в этих условиях значительная часть публичных прав и полномочий перешла к сеньорам средней руки — владельцам нескольких, а то и одного замка. Не случайно именно со второй половины IX в. и особенно в X—XI вв. в обстановке непрекращающихся междоусобиц и периодических вторжений норманнов, арабов и венгров во Франции возникает множество хорошо укрепленных замков. Этот процесс, более или менее общий для всей Юго-Западной Европы, получил в специальной литературе последних лет наименование инкастел-ламенто (буквально — «озамкование»). Владельцы замков — шателены — понемногу сосредоточили в своих руках судебно-административную власть над окрестным сельским населением, жившим как бы «в тени» их господствовавших над округой замков. В результате все жители округи, будь они в личной либо поземельной зависимости от данного или какого-нибудь другого феодала или нет, становились его «людьми» в судебно-административном отношении. Поскольку это подчинение выражалось прежде всего в определенных поборах и службах (постойной, посыльной, строительной и т.д.), по форме мало или вовсе не отличавшихся от обычных феодальных повинностей, несшие их крестьяне постепенно оказывались фактически на положении плательщиков ренты, правда, не очень обременительной. Для поземельно- и лично зависимых крестьян.установление судебно-административной зависимости обернулось утратой всех или почти всех остававшихся у них гражданских прав и ощутимым усилением феодальной эксплуатации.

Таким образом, к концу рассматриваемого периода практически все французское крестьянство стало феодально зависимым. Несмотря на это, и в социально-экономическом, и в социально-правовом отношении оно не представляло собой чего-то единого. Общественное положение и уровень эксплуатации конкретного крестьянина определялись целым рядом факторов: размерами, состоянием и юридическим статусом той земли, на которой этот крестьянин сидел, его происхождением, формой (или формами) зависимости, связывавшей его с господином, договорными обязательствами, если таковые имели место, локальными обычаями и пр. Встречающиеся в источниках этого времени термины «серв», «виллан», «колон», «свободный» и другие отражают лишь наиболее общие, притом не очень четкие, различия социального характера. В условиях феодальной раздробленности унификация правового статуса крестьянства всей страны и даже отдельного герцогства или графства была невозможна. Не существовало и такой политической силы, которая была бы способна надолго и на деле закрепить статус даже сравнительно небольших групп крестьянского населения, обнаруживавших тенденцию к расслоению и социальной трансформации. Поэтому несмотря на известное сходство в положении наиболее угнетенной и бесправной части (составлявшей, кстати, меньшинство) французского крестьянства этой эпохи — сервов — и восточноевропейского крестьянства XVI— XVIII вв., называть сервов крепостными некорректно. Различными были не только исторические условия, породившие серваж и крепостничество, но и сами эти социальные категории по существу. Серв XI и следующих столетий обычно все-таки не был так принижен, как крепостной, был более свободен в хозяйственных занятиях, в передвижении, в семейных отношениях.

И все же можно говорить о явном усилении феодальной зависимости и уровня эксплуатации французского крестьянства в IX—XI вв. Наиболее драматично этот процесс протекал на севере страны, где на рубеже X—XI вв. происходят два крупных крестьянских восстания (в 997 г. в Нормандии, в 1024 г. в Бретани), направленных как раз против установления сеньориальных порядков в их классической, предусматривающей сочетание различных видов зависимости, форме. Таким образом, наблюдалось сближение различных групп трудящегося населения, из которых одни улучшали свой статус, другие — большинство — ухудшали, а в результате сложился пусть разнородный, но все-таки обладающий определенным единством класс феодально зависимого крестьянства.

Италия до конца XI в.

Политическая раздробленность Италии. В средние века Италия не являлась единым государством. Северная Италия в VI—VIII вв. находилась под властью лангобардов, отсюда ее название Ломбардия. С VIII в. она вошла в состав Каролингской империи. Распад Каролингской империи и выделение Северной и Средней Италии в особое королевство с 855 г. не изменили положения: дело ограничивалось помпезным венчанием королем одного из графов в тогдашней столице королевства — Павии — железной лангобардской короной при сохранении фактической власти отдельных феодалов. В течение всего средневековья за корону Италии вели борьбу многие, главным образом чужеземные, претенденты.

Рим был столицей Папской области, именовавшейся Патримонием (вотчиной) св. Петра и занимавшей значительную часть Средней Италии. Во главе этого государства стояли римские папы, обладавшие светской и духовной властью и венчавшие государей императорской короной. В вассальной зависимости от римских пап был Равеннский экзархат и некоторые другие земли Италии. От Папской области ныне сохранилось государство Ватикан, находящееся на территории Рима.

„Южная Италия также не обладала тогда политическим единством. Начиная с VI в. Апулия, Калабрия, Неаполь, Сицилия и Сардиния были провинциями Византии. В IX в. сарацины (арабы) временно захватили часть Апулии, а в Сицилии образовали эмират со столицей в Палермо. Феодальные усобицы и борьба за власть между византийскими и арабскими завоевателями способствовали новым вторжениям в Южную Италию. С середины XI в. норманны из Нормандского герцогства во Франции захватили ряд областей Калабрии, а также Сицилию и к концу XI в. всю Южную Италию, основав единое Сицилийское королевство (1130).

Складывание феодальных отношений. В VI—VIII вв. при лангобардах в Северной и Средней Италии начался процесс становления феодальных отношений. Германское племя лангобардов, вторгшееся в Италию, захватило земли, убивая или изгоняя римское население. Как правило, пришельцы селились отдельно от местных жителей, сохраняя свои традиционные родовые общины, именовавшиеся «фара». С покоренных италийских крестьян, главным образом колонов, они взимали подать натурой в размере трети урожая.

В становлении феодальных отношений большую роль сыграла римская частная собственность, под влиянием которой шло расслоение в среде лангобардских свободных крестьян, разложение фары. Уже в конце VII в. земельные участки лангобардов превращаются в аллод, что открыло путь росту крупного землевладения. Обладателями крупных массивов земли становятся газинды (королевские дружинники), графы и сам король. На другом полюсе лангобардского общества происходило обеднение свободных сельских жителей, которые вынуждены были искать покровительства у богатых землевладельцев, переходить в их подчинение. Римские рабы и колоны постепенно сливаются с обедневшими полусвободными лангобардами, постепенно превращаясь в феодально зависимых крестьян. Этот процесс становления феодальных отношений происходил замедленно из-за изначально более архаичного, чем, например, у франков, общественного строя лангобардов и более низкого уровня синтеза протофеодальных элементов лангобардского общества — с одной стороны, и римского — с другой.

С конца VIII в. процесс феодализации ускорился в связи с франкским завоеванием, которое способствовало разорению мелких земледельцев и превращению их в зависимых держателей — либелляриев. Они получали в держание землю по договору (либелла), согласно которому крестьянин отдавал феодалу четвертую, а иногда и третью часть урожая и подчас нес относительно небольшую барщинную повинность. Кроме того, встречались и такие формы держания, как прекарий, а также эмфитевсис — вечнонаследственная аренда на условиях натурального или денежного оброка (см. гл. 3). Преобладающей в IX—XI вв. была либел-лярная форма крестьянского держания, хотя в этот период значительная часть либелляриев и прекаристов попала в личную зависимость от феодалов.

В Италии существовал также слой лично свободных держателей, выполнявших некоторые повинности в пользу феодалов, у которых они были в поземельной зависимости.

Медленнее шло развитие феодальных отношений в Южной Италии и Сицилии, где византийская администрация старалась сохранить более архаичные, отчасти восходившие к рабовладельческому строю порядки.

Развитие городов. Города в Италии играли большую роль на протяжении всего средневековья, в значительной степени определив характер и формы социально-экономического и политического развития страны. Инфраструктура античных городов — дворцы, храмы, городские стены и башни, мосты, дороги — послужили материальной базой средневековых центров ремесла и торговли. Некоторые античные города исчезли навсегда, но часть из них сохранилась и затем снова возродилась. Были и города, возникшие только в период средневековья. В IX—XI вв. в Италии, раньше, чем во многих других странах Европы, шел процесс образования городов на новой, феодальной основе (см. гл. 7). В городах с ранних пор развивались товарно-денежные отношения. Так, например, в Лукке уже с IX в. чеканили монету и вырабатывали тонкие сукна, в Павии в IX—X в. также чеканили монету и занимались выделкой кож. В городах Ломбардии, расположенных на торговых путях в долине реки По, процветали ремесло и торговля: в Милане производили оружие и ткани, в Пьяченце регулярно происходили ярмарки, через Павию шли товары с альпийских перевалов.

Расширялась торговля в портовых городах; Венеция уже в VIII—IX вв. вела торговые операции с Египтом, Сирией, балканскими землями; в X в. Генуя и Пиза направляют товары в города Западного Средиземноморья. Посредническую торговлю вели и южноитальянские порты — Амальфи и Бари, купцы которых вывозили зерно, оливковое масло, оружие в Византию, а оттуда привозили на своих кораблях различные восточные товары. Постепенно расширялась и внутренняя торговля, способствовавшая углублению специализации разных областей Италии в производстве товаров.