Особенности творчества одного из отечественных поэтов второй половины хх века (по выбору экзаменуемого).

Поэзия Александра Кушнера - явление в современной поэзии достаточно интересное. Лирика для поэта - область чувств, намеков, ощущений, мыслей о вечном, а если о сегодняшнем, то в сопоставлении с вечным. Лирические стихотворения - это ряд остановленных мгновений, данных человеку в чувственном восприятии, пережитых и осмысленных. Любая подробность дорога и сама по себе, и как лазейка в святая святых души поэта и читателя. Кушнер необыкновенно последователен. Ни поэма, ни драма в стихах, никакие жанры, кроме небольшого лирического стихотворения, для него как для автора не существуют.

Он создал необыкновенно цельный поэтический мир. В этом мире путь человека лежит по едва заметной черте между бытием и небытием, жизнью и смертью. В смягченном виде переключается в бытовой план, и тогда путь пролегает между счастьем и бедой, благополучием и неблагополучием.

 

Вот счастье - с тобой говорить, говорить, говорить!

Вот радость - весь вечер, и вкрадчивой ночью, и ночью.

О, как она тянется, звездная тонкая нить,

Прошив эту тьму, эту яму волшебную, волчью!

 

Радость соседствует с тьмой. Тьму прошивает звездная нить, нить эта удерживает человека над темной ямой. Яма волчья, она же волшебная. Мечется го стороны в сторону маятник счастья - беды. Обнажаются противоречия бытия, в их столкновениях возникает острое переживание. Стихотворение можно понимать как страстное любовное объяснение, можно - как напряжение размышления «о жизни. О смерти. О том, что могли разминуться. Могли зазеваться. Подумаешь, век или два!». Учитывается и «дожизненный опыт, пока нас держали во мраке». Если посчастливилось преодолеть бесчисленные препятствия, жизнь осуществляется и оборачивается невиданным чудом. Заставленная комната с креслом и круглым столом, цветочки на скатерти становятся бесконечно важны: в них овеществляется жизнь, в них поэт нащупывает признаки пограничных, экзистенциальных ситуаций:

 

Мне совестно сказать, но, мнится, есть в году

Непрочных два-три дня, опаснейших, в июне.

Мерцают и сквозят... мы с жизнью, не в ладу:

Пробел какой-то в ней... в провале мы, в лакуне.

 

Нужно усилие, понимание поэтики Кушнера, чтобы осознать, что начинается стихотворение о Великой Отечественной войне. Для поколений, её переживших, петербургские белые ночи не могут оставаться столь же безмятежными, как для Пушкина.

Белой ночью 1941 г. началась война, которая принесла блокаду Ленинграда, гибель миллионов и навсегда изменила поэтическое зрение. Боль современников Кушнер выражает тихими, доверительными словами, не напрягая голоса. Начинает стихотворение:

И если спишь на чистой простыне,

И если свеж и тверд пододеяльник...

 

Дальше появляются новые детали. Обыкновенная жизнь, ничего в ней особенного, но описана она как необыкновенное и неоценимое благо, как чей-то щедрый подарок: тихо, темно, входная дверь заперта на ключ, не слышно чужой речи, музыки. Ну и что? Ради чего все это говорится? Но вот продолжение:

 

И не срывает с криком одеяло...

 

И вновь милые подробности: спишь себе, припав щекой к полотну с подтеками крахмала, и любимая женщина рядом... Но вот снова:

 

И не трясут за теплое плечо,

Не подступают с окриком и лаем...

 

Одним словом, если ты спишь у себя дома, а не концлагере...

 

И если спишь, чего тебе ещё?

Чего ещё? Мы большего не знаем.

 

Такая драматическая картина времени, в которое приходится жить, изображена Кушнером. Из ощущения непрочности, неустойчивости мироздания и человеческой жизни поэт извлекает и красоту, и счастье. Красоту хрупкую, счастье ненадежное, щемяще дорогое:

С самой жаркой, кровной стороны,

Уязвимо-близкой, дорогой -

Как мы жалки, не защищены,

Что за счастье, вечный страх какой!

 

Чтобы читатель ни на минуту не забыл, что его подстерегает, если он выпустит из рук тонкую звездную нить, поэт постоянно напоминает о той волшебной, темной волчьей яме, о небытии, из которого человек пришел и в которое уйдет. У Кушнера это могут быть не обязательно мифологические образы и темы. Это могут быть образы повседневного быта, даже не оттененные конкретной и реальной угрозой концлагеря, и все-таки зловещие, как, например, в следующем стихотворении:

Низкорослой рюмочки пузатой

Помнят пальцы тяжесть и объем

И вдали от скатерти измятой,

Синеватым залитой вином.

 

У нее такое утолщенье,

Центр стеклянной тяжести внизу.

Как люблю я пристальное зренье

С ощущеньем точности в глазу!

 

И ещё тот призвук истеричный,

Если палец съедет по стеклу!

И еще тот хаос пограничный,

Абажур подтянутый к столу.

 

Боже мой, какие там химеры

За спиной склубились в темноте!

И какие дивные примеры

Нам молва приносит на хвосте!

 

И нельзя сказать, что я любитель,

Проводящий время в столбняке,

А скорее слушатель и зритель

И вращатель рюмочки в руке.

 

Убыстритель рюмочки, качатель,

Рассмотритель блещущей - на свет.

Замедлитель гибели, пытатель,

Упредитель, сдерживатель бед.

 

Как подробно описана эта рюмочка! Даже на ощупь. Если в определенном смысле справедливо, что искусство слова - это искусство детали, то для поэзии XX века это справедливо вдвойне.

Перед читателем в стихотворении автор создает мир зыбкой идиллии. Снова граница, отделяющая её от распада, необыкновенно хрупка, почти условна, снова бытие - над пропастью. И только рюмочка, столь подробно описанная - единственная надежда, только за неё и можно уцепиться, чтобы попытаться укрыться от хаоса с его химерами. Теперь понятно, почему рюмочка столь подробно описана: ведь в ней не что иное, как единственная слабая надежда.

Вот за эту зыбкость, символичность, детализированность, ритмичность, многозначность не могут не нравится стихи современного поэта Александра Кушнера.

 

Билет 12

1. Образ Катерины и драма "горячего сердца" в пьесе А.Н. Островского "Гроза".

Драму «Гроза» И. С. Тургенев охарактеризовал как «удивительнейшее, великолепнейшее произведение русского могучего таланта».

А. Н. Островский сюжет для драмы берет из жизни. Не секрет, что многие волжские города оспаривали право на то, что действие пьесы происходит именно в их городе. Местные жители показывали гостям города беседку на берегу Волги, где Катерина признается в совершенном грехе.

Действия, описанные автором, могли произойти во многих городах России того времени. Здесь господствовали домострой и самодурство, унижение и грубость.

Основной конфликт драмы можно определить как столкновение убеждений и мировоззрения консервативно настроенных представителей более старшего поколения и стремлением к свободе, возможности выбора молодых героев пьесы. Автор ставит перед читателями вопрос: можно ли сохранить нравственность, честность в условиях города Калинова, и всем ходом пьесы подводит к выводу, что это невозможно.

Катерина, главная героиня пьесы, - натура сильная и свободная, чистая и светлая, любящая и искренняя, но в мире, где ей приходится жить, эти качества не только не присущи большинству людей; им просто недоступно их понимание. Не случайно в разговоре с Катериной Варвара сказала: «Ты какая-то мудреная», т. е. странная, сложная, непонятная. А в городе Калинове, наоборот, все просто: у кого деньги - у того и власть, а у кого власть, тот уже и пользуется ею безраздельно. Унизить, оскорбить, принудить к повиновению, запретить любое проявление живого человеческого чувства, заставить лгать, приспосабливаться - вот основные законы, по которым живут в городе. Катерина же эти законы отвергает, и в этом основная причина её трагедии, трагедия свободного человека, которого заставляют жить в неволе, заставляют изменить своим нравственным убеждениям.

Мир Катерины наполнен поэзией и красотой. Они во всем: в умывании родниковой Водой, в рассказах и песнях странниц, в молитвах, даже в вышивании золотом по бархату. И всему этому не было принуждения в девичестве, совсем не так, как в доме Кабанихи, где все. то же самое, только «все как будто из-под неволи».. «Неволя» убивает красоту и поэзию, а значит, разрушает мир Катерины. Сердце Катерины жаждет любви, на любое обращенное к ней ласковое слово она готова ответить сильным чувством, но живет героиня в городе «безлюбом».

Натура мечтательная, впечатлительная, с характером по преимуществу «любящим, идеальным», по определению Добролюбова, Катерина в то же время обладает пылкой и страстной душой. «Такая уж я зародилась горячая! - говорила она. - Я ещё лет шести была, не больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно; я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула её от берега. На другое утро уж нашли верст за десять!»

Катерина - женщина не только со страстным, но и с сильным характером. Она способна на полный разрыв с опостылевшей средой и жизнью. «Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру! - признается она. - Конечно, не дай бог этому случиться! А уж коли очень мне здесь опостынет, так не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в Волгу кинусь. Не хочу- здесь жить, так и не стану,.хоть ты меня режь!»

Такая впечатлительная, поэтически настроенная и в то же время решительная женщина попадает в семью Кабановой, в затхлую атмосферу ханжества и назойливой, мелочной опеки. Наверное, этим можно объяснить конфликт Катерины как с «темным царством», так и с самой собой. Трагизм положения Катерины осложнялся ещё и тем, что её выдали замуж за человека, которого она не знала и любить не могла. Но она старается быть верной и любящей женой.

Катерина и любит не так, как окружающие её женщины. Она готова на все для любимого человека, преступая даже те понятия о грехе и добродетели, которые были для неё священными. Внутренняя чистота и правдивость не позволяют ей лгать в любви, обманывать, притворяться. «Пусть все знают, пусть все видят, что я делаю! Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?» - скажет она Борису.

Добролюбов назвал Катерину «лучом света в темном царстве». Самоубийство её как бы на миг осветило беспробудный мрак «темного царства».

А. И. Герцен, касаясь в 1864 году «Грозы», писал: «В этой драме автор проник в глубочайшие тайники... русской жизни бросил внезапный луч света в неведомую душу русской женщины, этой безгласной, которая задыхается в тисках неумолимой и полудикой жизни патриархальной семьи».

 

2. Почему портрет Чичикова лишен ярких индивидуальных черт? (По поэме Н.В. Гоголя "Мертвые души").

Павел Чичиков - главный герой поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души». Совершенно очевидно, что в этом образе не может быть ничего случайного. Поэтому, читая описание внешности героя, невольно удивляешься тому, что Гоголь лишает своего героя индивидуальности. Описание внешности дается автором в каких-то неопределенных выражениях: «В бричке сидел господин не красавец, но и не дурной наружности, не слишком толст, ни слишком тонок, нельзя сказать, чтоб стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод». Найти ответ на вопрос: «Почему портрет Чичикова лишен ярких индивидуальных черт?» - помогут следующие наблюдения за героем.

Вот Павел Чичиков собирается на бал к губернатору. Он целый час проводит перед зеркалом, изучая различные выражения лица и манеры, чтобы применить их на балу. «Пробовалось сообщить ему (лицу) множество разных выражений: то важное и степенное, то почтительное, но с некоторою улыбкою, то просто почтительное без улыбки; отпущено было в зеркало несколько поклонов в сопровождении неясных звуков, отчасти похожих на французские, хотя по-французски Чичиков ничего не знал вовсе».

Гоголь постоянно подчеркивает внешнюю опрятность своего героя, его любовь к чистоте, хорошему модному костюму. Чичиков всегда тщательно выбрит, надушен. Эта внешняя чистота и опрятность Чичикова разительно контрастирует с внутренним миром героя. Внутренняя многоликость Чичикова подчеркивается неопределенной вне-шностью.

Чичиков сумел очаровать и губернский город, и усадьбы. Его необыкновенный талант быстро разгадать человека позволяет ему по-особому подойти к каждому. Стоит только, понаблюдать за тем, как он держит себя с Маниловым, Коробочкой, Ноздревым, Собакевичем и Плюшкиным, чтобы убедиться в разнообразии «всех оттенков к тонкостей его обращения».

«Неодолимую силу характера», «расторопность, проницательность и прозорливость», все свое умение обворожить человека пускает Чичиков в ход, чтобы достичь желаемого обогащения. В 11 главе поэмы Гоголь подробно рассказывает историю жизни Чичикова с рождения и до того момента, как герой занялся скупкой мертвых душ, как складывался характер Чичикова, какие жизненные интересы, сформировавшиеся в нем под влиянием окружающей среды, руководили его поведением.

Еще с детства он получил от отца наставление, как выбиться в люди: «больше всего угождая учителям и начальникам... водись с теми, которые побогаче, чтобы при случае могли быть тебе полезными... а больше всего береги копейку, эта вещь надежнее всего на свете...» Этот завет отца и положил Чичиков в основу своих отношений с людьми еще со школьной скамьи. Именно в школе он формулирует для себя цель жизни: копить копейку, но не ради ее самой, а как средство достигнуть заметного положения в обществе и материального благополучия.

Для Гоголя очень важно показать читателю, как практический ум, ловкая изобретательность, лицемерие, терпение, умение «постигнуть дух начальника», нащупать слабую струнку в душе человека и умело воздействовать на нее в личных целях, энергия и упорство в достижении задуманного, полная неразборчивость в средствах и бессердечность, заменяют в человеке все человеческое. Вероятно, поэтому внешность Чичикова лишена ярких индивидуальных черт, автору важно создать не портрет героя, а вывести некий тип людей, которые в ЗО-е годы XIX столетия становятся все более заметными в обществе.

3. Тема России в лирике А.А. Блока (на примере 2-3 стихотворений по выбору экзаменуемого).

А. А. Блок пишет: «Тема о России не только больше меня, она больше всех нас; и она всеобщая наша тема... Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь».

Исследователи давно заметили, что народ и Россия для А. Блока - явления не столько социальные, сколько духовные. Наряду с природой они в первую очередь выражают стихийные основы бытия. Может быть, поэтому столь обобщен образ родины во многих стихах, например, в одном из самых ранних стихотворений «Русь» образ родины окружен дремотной таинственностью. Но постепенно родина всё чаще открывается взору автора через конкретные картины и отдельные судьбы («Россия», «Осенний день», «На железной дороге», «Петроградское небо мутилось дождем...»).

В 1908- г. Блок создает стихотворение «Россия». Тема родины в этом стихотворении уходит корнями в глубокое прошлое - здесь многое перекликается с восприятием родины Пушкиным и Тургеневым, Гончаровым и Некрасовым. Близость судеб отчизны личной судьбе, вера в неизбывные силы страны и народа особенно роднит стихи Блока с традицией патриотической поэзии XIX века. Более всего подлинная народность в её индивидуально-творческом проявлении сближает исповедь Блока со «странной» лермонтовской любовью к отчизне. Многие совпадения нельзя не заметить: в стихах этих поэтов сходны даже ситуации, в которых возникают переживания.

Глубокое различие привносит в эту сыновнюю исповедь сама эпоха - времена «лет темных и глухих», но уже предвещающих стихийные ветры революции - с разбойным посвистом, уничтожением усадеб. Но эта тема «свободы без креста» проходит лишь намеком, неосознанным предчувствием:

 

И невозможное возможно,

Дорога долгая легка...

«Россия». 1908

 

1908 год ознаменован выходом в свет нового цикла «На поле Куликовом», который стал духовным итогом всех предыдущих лет. Именно в нем сошлись воедино все переживания Блока - и личного, и общего характера. Прежде всего здесь представлена новая философия жизни, новое представление о её сущности, как бы синтез прежних концепций «храма» и «стихии»:

 

...И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль...

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль...

«На поле Куликовом». 7 июня 1908

 

Новой концепции мира - «боя» соответствует и новое представление о назначении человека - теперь это «долг»:

Мы, сам-друг, над степью в полночь стали,

Не вернуться, не взглянуть назад...

«На поле Куликовом». 8 июня 1908

 

И герой здесь уже не «инок», не «бродяга» - теперь он «воин», один из многих: «Я не первый воин, не последний...».

Наконец, в «Поле Куликовом» возникает женский образ - особенный, сообразный всему остальному. В этом образе нет ничего от земных женщин, это словно возвращение в поэзию Блока самой Вечной Женственности - но преобразившейся, с другим лицом:

О, Русь моя! Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!..

«На поле Куликовом». 7 июня 1908

 

Эта светлая жена накануне битвы укрепляет героя-воина:

 

…И с туманом над Непрядвой спящей

Прямо на меня

Ты сошла, в одежде свет струящей

Не спугнув коня...

 

И когда, наутро, тучей черной

Двинулась орда,

Был в щите твой лик нерукотворный

Светел навсегда.

«На поле Куликовом». 14 июня 1908

 

Впервые в поэзии Блока мы видим такое сильное проникновенное национальное чувство. Именно начиная с «Поля Куликова» можно говорить о нем как о великом русском национальном поэте. Но своеобразие и особое воздействие блоковского патриотизма в том и заключается, что Россия выступает для него в женственном облике -как здесь, так и позже, в другом знаменитом стихотворении:

 

Россия, нищая Россия!

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые –

Как слезы первые любви!

«Россия». 1908

 

В лирике Блока слышится постоянное обращение к России. Не только в безвоздушном пространстве фантазии, но и в определенном, русском воздухе, на просторе русских полей помещает он свою лирику. Содержание и дух своего лиризма Блок не мыслит без глубочайшей связи с Россией. Особый отпечаток своей души он выводит из новейшей истории:

Мы - дети страшных лет России -

Забыть не в силах ничего.

Испепеляющие годы!

Безумья ль в вас, надежды ль весть?

От дней войны, от дней свободы –

Кровавый отсвет в лицах есть.

Есть немота - то гул набата

Заставил заградить уста.

В сердцах, восторженных когда-то,

Есть роковая пустота.

«Рожденные в года глухие...»

8 сентября 1914

 

Эту пустоту Блок стремиться заполнить Россией, он говорит о России с каким-то болезненным стоном любви и тоски. Он называет её своей женой, еврей бедной женою, своей жизнью; он нищую страну свою и круг её низких, нищих деревень принимает глубоко в сердце и безумно хочет разгадать её загадку и её рыдания.

Билет 13

1. Конфликт поколений и его разрешение в романе И.С. Тургенева "Отцы и дети".

Главный конфликт романа И. С. Тургенева - противоречия между «отцами» и «детьми». Название романа часто понимается весьма упрощенно: противоречие между поколениями, конфликт между аристократами и разночинцами. Но содержание романа выходит гораздо шире за рамки обозначенных выше проблем. Философские и психологические проблемы также важны для автора.

Конфликт поколений дается Тургеневым как противостояние Николая Петровича Кирсанова и Аркадия, Павла Петровича Кирсанова и Базарова.

Спор между Аркадием и его отцом проходит более мирно. Николай Петрович - семейный человек, его невозможно представить вне семейного круга. Он - отец, который стремится исполнить свой отцовский долг как можно лучше. Именно на нем, по мнению Тургенева, должна лежать ответственность за связь поколений. Во имя отцовской любви Николай Петрович готов многим поступиться. Николая Петровича отличает чуткость, терпение, мудрость. Именно эти качества предотвращают разрыв между отцом и сыном.

Павел Петрович, напротив, высокомерен и горд. Базаров тоже не уступает Кирсанову - он также сильная личность. Оба героя способны подчинять себе других, но сами при этом не попадают под чужое влияние. В чем-то схожи и их биографии: у каждого в жизни была неразделенная, несчастливая любовь. Оба они одиноки, у них нет наследников. Оба героя не умеют слышать других.

Базаров критически относятся к старшему поколению и многое отрицает в нем не потому, что оно старо по возрасту, а потому, что оно старо по духу, по своим жизненным принципам и мировоззрению.

Герои ведут полемику, которая начинается легкими перепалками, затем перерастает в спор, а затем противостояние героев приводит их к барьеру. Очень часто участниками спора движет не стремление к истине, а взаимная нетерпимость, раздражение. Поэтому они не могут справедливо оценить своего оппонента, понять его точку зрения.

Базаров отстаивает теорию «нигилизма»: «...мы действуем в силу того, что признаем полезным...В теперешнее время полезнее всего отрицание - мы отрицаем». Базаров подвергает отрицанию все: искусство («Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта», «Рафаэль гроша ломаного не стоит»), природу как предмет для восхищения («природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник»), любовь, и даже... Павел Петрович пытается уточнить, насколько далеко господин нигилист зашел в своих отрицаниях. И Базаров приводит в ужас своим ответом обоих старших Кирсановых:

- Мы отрицаем.

- Все?

- Все.

- Как? Не только искусство, поэзию... но и... страшно вымолвить...

- Все, - с невыразимым спокойствием повторил Базаров.

 

Читатель лишь может догадываться, что стоит за этим категоричным «все», это и религия, и вера, и даже смерть.

Несмотря на категоричность суждений героя (Базарова), нельзя не заметить интереса и симпатии со стороны Тургенева к своему герою. Он, конечно же, не разделяет позиций Базарова, но по-человечески некоторые заблуждения Базарова вызывают скорее сочувствие Тургенева, нежели осуждение.

Со своей стороны Кирсанов говорит о необходимости следовать авторитетам и верить в них. Павел Петрович уверен, что без «принсипов» могут жить лишь безнравственные люди. Сам он под принципами понимает, во-первых, конституцию, прогресс, во-вторых, аристократизм на английский манер, в-третьих, Павел Петрович открыто ненавидит материалистические идеи, разделяя точку зрения эстетов и идеалистов.

В своем романе автор пытается разрешить вечный конфликт двух поколений. С одной стороны, это конфликт возникает из-за непонимания мировоззрения одного поколения другим. С другой стороны, героям не хватает просто человеческой мудрости, терпения и доброты, а также внимания и открытости. Сам Тургенев утверждает, что жизнь сильнее любой теории, никакая теория не может определять течение жизни. И наконец, автор пытается найти выход из возникшего противостоянии: идеал писателя - жизнь, идущая беспрерывно от прошлого в будущее через настоящее. Самая главная ценность в жизни - любовь отцов к детям. Молодое поколение наследует лучшее от старшего, а старшее более терпимо относится к наследникам. Только в таком случае возможен диалог поколений.

2. Что сближает балладу В.А. Жуковского "Светлана" с произведениями русского фольклора?

Баллада «Светлана» считается оригинальной балладой В. А. Жуковского. Повествование начинается картинами святочного гадания русских девушек, написанными с приукрашиванием крестьянского быта. На этом фоне дается образ Светланы. Она молчалива и грустна, разлука с милым делает ее тихой и печальной. Свое горе она пытается утешить, прибегая к молитве. За покорность, терпение и надежду автор награждает Светлану. Ужасы она переживает только во сне, а пробуждение готовит ей радость - возвращение жениха. Баллада заканчивается веселой свадьбой.

Если сравнивать балладу с произведениями устного народного творчества, то можно найти много общего. Во-первых, содержание баллады переносит нас в сказочный мир. Даже финал баллады - сказочный: многие русские народные сказки заканчиваются веселым свадебным пиром. Есть в балладе образы страшного и ужасного: образ мертвеца-жениха, скачка на конях ночью, карканье ворона, гроб в избушке, оживающий мертвец и т. п. В балладе часто встречаются слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами: вечерок, башмачок, подруженьки и др. Уже с первых строк читатель погружается в мир народных поверий и ритуалов, сопутствующих русским зимним праздникам. Балладу отличает особая музыкальность.

Можно сказать, что Жуковский создает самостоятельную русскую народную балладу. Народность в начале XIX века понимается поэтами как приукрашенное изображение народного быта, как мир сказок и легенд, в котором добро всегда торжествует.

3. Мир человеческой души в лирике М.И. Цветаевой (на примере 2-3 стихотворений по выбору экзаменуемого).

Замечательный русский поэт Марина Цветаева однажды сказала: «Я не верю стихам, которые - льются. Рвутся - да!» И доказывала это на протяжении всей жизни собственными - рвущимися из сердца - строками. Это были удивительно живые стихи о пережитом, не просто о выстраданном - о потрясшем. В них всегда было и есть дыхание. В самом прямом смысле: слышно, как человек дышит. Все стихи Цветаевой имеют источник, имя которому - душа поэта.

Судьба поэтессы сложилась трагически, но она была настолько яркой личностью и талантливым художником, что все жизненные перипетии нашли отражение в ее лирике.

Любовь к поэзии проснулась у Цветаевой рано. В октябре 1910 года она, еще ученица гимназии, тайком от семьи на собственные деньги издает свой первый поэтический сборник стихов «Вечерний альбом».

Первая книга - дневник очень наблюдательного и одаренного ребенка, в котором ничего не выдумано, ничего не приукрашено — все прожито.

Ах, этот мир и счастье быть на свете

Еще невзрослый передаст ли стих?

 

Уже в первой книге есть предельная искренность, ясно выраженная индивидуальность, даже нота трагизма среди наивных и светлых стихов:

Ты дал мне детство - лучше сказки

И дай мне смерть - в семнадцать лет...

«Молитва». 26 сентября 1909, Таруса

 

Отзывы на эту книгу были весьма благосклонными, и это вселило в юную поэтессу уверенность в своих силах. В частности, Максимилиан Волошин так охарактеризовал сборник: «Это очень юная и неопытная книга. Многие стихи, если их раскрыть случайно, посреди книги, могут вызвать улыбку. Ее нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна».

Действительно, поэзия Цветаевой — это своеобразный дневник, где нашли отражение все значительные события ее непростой жизни:

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья.

Я родилась.

«Стихи о Москве» (из цикла).

16 августа 1916

 

Даже в самых первых, наивных, но уже талантливых стихах проявилось лучшее качество Цветаевой как поэта - тождество между личностью, жизнью и словом. Вот почему мы говорим, что вся поэзия ее - исповедь! Об интимности, исповедальности стихов Марины Цветаевой писал в 1910 году и В. Брюсов: «Когда читаешь ее книги, минутами становится неловко, словно заглянул нескромно через полузакрытое окно в чужую квартиру... Появляются уже не поэтические создания, но просто страницы чужого дневника». Лирическая героиня Цветаевой полностью отражает чувства и переживания самой Марины, так как поэтесса изначально принципиально поставила знак равенства между собой и своей лирической героиней. Исходя из этого стихи "Цветаевой личностные. Цветаева всегда считала, что поэт в своем творчестве должен быть индивидуален. Из этого принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни..от времени, ни от пространства.

В 1912 году выходит второй сборник стихов «Волшебный фонарь». В «Волшебном фонаре» Цветаевой мы видим зарисовки семейного быта, очерки милых лиц мамы, сестры, знакомых, есть пейзажи Москвы и Тарусы:

 

Вот и мир, где сияют витрины,

Вот Тверская, - мы вечно тоскуем о ней.

Кто для Аси нужнее Марины?

Милой Асеньки кто мне нужней?

«Тверская»

 

Встреча с будущим мужем Сергеем Эфроном перевернула всю жизнь Марины. Они не просто любили, они боготворили друг друга. Вот какие строки Цветаева посвятила своему любимому человеку:

 

В его лице я рыцарству верна,

- Всем вам, кто жил и умирал без страху! -

Такие - в роковые времена -

Слагают стансы - и идут на плаху.

«С. Э.». 3 июня 1914, Коктебель

 

В 1913 году выходит сборник «Из двух книг», куда вошли лучшие стихотворения начинающей поэтессы. Темы и образы этой книги объединяет «детскость» - условная ориентация на романтическое видение мира глазами ребенка; детская влюбленность, непосредственность, любование жизнью. Поэтический язык сборника универсален и включает традиционный набор символов литературы первого десятилетия XX в. Способность «закреплять текущий миг» и автобиографичность стихотворений придают им дневниковую направленность. В предисловии к сборнику «Из двух книг» Цветаева уже открыто говорит о дневниковости: «Все это было. Мои стихи - дневник, моя поэзия - поэзия собственных имен».

Поиск своего нового поэтического «я» отражается в поэзии Цветаевой 1913-1915 годов. Сохраняя дневниковую последовательность, ее творчество «переходит» от условности к вполне жизненной откровенности; особое значение приобретают всевозможные подробности, детали быта. В произведениях тех лет она стремится воплотить то, о чем говорила еще в предисловии к избранному «Из двух книг»: «Закрепляйте каждое мгновение, каждый жест- и форму руки, его кинувшей; не только вздох - и вырез губ, с которых он, легкий, слетел. Не презирайте внешнего!..»

 

Радость всех невинных глаз

- Всем на диво! -

В этот мир я родилась -

Быть счастливой...

«Радость всех невинных глаз».

3 декабря 1914

Поиск нового отразился и на общей организации ее стихов. Она широко использует логическое ударение, переносы, паузы не только для усиления экспрессивности стиха, но и для смыслового контраста, для создания особого интонационного жеста:

Безумье - и благоразумье,

Позор — и честь,

Все, что наводит на раздумье,

Все слишком есть-

 

Во мне! - Все каторжные страсти

Слились в одну!

Так в волосах моих - все масти

Ведут войну!

«Безумье — и благоразумье...».

3 января 1915

 

События первой мировой войны вносят новый пафос в русскую поэзию, и в лирике Цветаевой тоже намечается новый этап. Предреволюционные годы в ее творчестве отмечены появлением русских фольклорных мотивов, использованием традиций городского «жестокого» романса, частушек, заклятий. В стихотворениях 1916 года, впоследствии вошедших в «Версты», обретают жизнь такие исконно цветаевские темы, как Россия, поэзия, любовь. Далекая от политики, Марина Цветаева в своей «дневниковой» поэзии показала отношение к революции, стала далее пророчицей:

Свершается страшная спевка, -

Обедня еще впереди!

Свобода! – Гулящая девка

На шалой солдатской груди!

«Из строго, стройного храма...»,

26 мая 1917

 

Творческий облик Цветаевой многогранен. Истоки ее творческой многоплановости в ее яркой индивидуальности «Большим по-. этом может быть всякий — большой поэт, - писала Цветаева. - Для большого поэта достаточно большого поэтического дара. Для великого самого большого дара - мало, нужен равноценный дар личности: ума, души, воли и устремление этого целого к определенной цели, то есть устроение этой цели» (статья «Искусство при свете совести», 1932 год).

Цветаева, как и ее лирическая героиня, никогда не знала покоя. Она выходила навстречу всем ветрам, всем вьюгам и бурям настоящего и будущего:

Другие - с очами и с личиком светлым,

А я-то ночами беседую с ветром.

Не с тем - английским

Зефиром младым, -

С хорошим, с широким,

Российским, сквозным!

«Другие — с очами и с личиком светлым...»

2 августа 1920

 

Стихи, написанные в 1917-1920 годах, вошли в сборник «Лебединый стан». Оказалось, что не только о чувствах интимных может писать Цветаева. Церковная Россия, Москва, юнкера, убитые в Нижнем, Корнилов, белогвардейцы («белые звезды», «белые праведники») - вот образы этого сборника. Революция и гражданская война с болью прошли сквозь сердце Цветаевой, и пришло понимание, как прозрение: больно всем - и белым, и красным!

 

Белый был - красным стал:

Кровь обагрила.

Красным был - белым стал:

Смерть победила.

«Ох, грибок, ты мой, грибочек, белый груздь...»

Декабрь 1920

 

Когда прежняя, привычная и понятная жизнь была уже разрушена, когда Цветаева осталась с дочерью, должна была выживать, стихи ее особенно стали похожи на странички дневника. Она начинает одно стихотворение словами: «Ты хочешь знать, как дни проходят?» И стихи рассказывают об этих днях — «Чердачный дворец мой...», «Высоко мое оконце...», «Сижу без света и без хлеба...», «О, скромный мой кров!» И самое страшное - смерть от голода двухлетней дочери Ирины - тоже в стихах. Это исповедь матери, которая не смогла спасти двух дочерей и спасла одну!

 

Две руки - ласкать, разглаживать

Нежные головки пышные.

Две руки - и. вот одна из них

За ночь оказалась лишняя.

«Две руки, легко опущенные...».

Первая половина апреля 1920

 

По стихам М. Цветаевой можно безошибочно составите ее биографию. И отъезд из России в 1922 году, и горькие годы эмиграции, и столь же горькое возвращение (дочь, муж, сестра арестованы, встречи с ними уже не будет никогда). Экспрессивность и философская глубина, психологизм и мифотворчество, трагедия разлуки и острота одиночества становятся отличительными чертами поэзии Цветаевой этих лет. Большинство из созданного так и осталось неопубликованным. Последний прижизненный авторский сборник Цветаевой «После России» вышел в Париже весной 1928 года. В него вошли почти все стихотворения, написанные с лета 1922 по 1925 год. Эта книга, хронологически продолжающая «Ремесло» (апрель 1921 - апрель 1922), по праву считается вершиной лирики поэтессы.

В 1939 году Цветаева с сыном возвратилась на родину. Начавшаяся война вынудила ее уехать в эвакуацию в Елабугу, где 31 августа 1941 года она покончила с собой. И, конечно, все в дневнике: «Мне -совестно, что я еще жива», в записке сыну: «Прости меня, но дальше было бы хуже» и в стихах:

 

Пора гасить фонарь

Наддверный...

«Пора снимать янтарь...»

Февраль 1941

 

Так заканчивается «дневник» Цветаевой, ее повесть о себе - ее стихи. Она знала, в чем ее беда — в том, что для нее «нет ни одной внешней вещи, все - в сердце и судьбе». Она так щедро расточала себя, но от этого становилась только богаче — как источник: чем больше черпаешь из него, тем больше он наполняется. Цветаева нашла точную и.мудрую формулу: «Равенство дара души и слова - вот поэт». Ее собственный талант полностью соответствовал этой формуле. «Живу, созерцая свою жизнь, всю жизнь - у меня нет возраста и нет лица. Может быть, я - сама жизнь». Цветаева права, ставя знак равенства между поэтом и жизнью. Вся сила таланта пошла у нее на то, чтобы выразить эту полноту жизни. В поэзии виден весь человек. Нельзя скрыть ни волнение, ни пустоту, ни пошлость, ни равнодушие. Марина Цветаева писала все без утайки, молитвенно, навынос. Ее слово - это ее жест, голос, мысль, явь и сон, сердцебиение. Но даже этого всего недостаточно для характеристики ее манеры, стиля, личности. Скорее так: Цветаева произносит монолог длиной в лири-ческий том, длиной в целую жизнь. Лирика, эпос, драма, статья, перевод, письмо - все это, вместе взятое, дневник жадной к жизни, чуткой, чувствительной, гордой души.

 

Пляшущим шагом прошла по земле! - Неба дочь!

С полным передником роз! - Ни ростка не наруша!

Знаю, умру на заре! - Ястребиную ночь

Бог не пошлет по мою лебединую душу!

 

Нежной рукой отведя нецелованный крест,