Ситуация в современной России

Поскольку переходный период для России, по всем признакам, можно считать оконченным, имеет смысл посмотреть на то, с чего все это начиналось, с каких идей, с каких замыслов и планов, и к чему мы пришли в ходе наших бурных и неоднозначно оцениваемых реформ. Мы не будем глубоко анализировать практическую политику, это делают многочисленные специализированные издания, и многие из них вполне компетентны и профессиональны. В этой работе нас интересует, в первую очередь, наука, обоснование построения демократической России. Вернемся на 13 лет назад, и погладим на один из первых таких трудов – проект конституции Союза Советских Республик Европы и Азии[93], разработанный и предложенный АД Сахаровым (Айзенштадтом). Андрея Дмитриевича наши реформаторы чтят едва ли не за «святого», однако, попробуем подойти к его идеям с позиций объективной оценки и без гнета его непререкаемого авторитета.

Прижизненно проект был опубликован в «Комсомольской правде» ЦК комсомола Литвы 12 декабря 1989 года. Уже из названия нового государства понятно, что социалистическая идея, на которой выросло два поколения советских людей, и которая доминировала в то время в Европе, сдается в архив истории.

Целью государства в проекте провозглашались «счастливая, полная смысла жизнь, свобода материальная и духовная, благосостояние, мир и безопасность для граждан страны, для всех людей на Земле».

Цели, привлекательные по своей форме, однако, мы уже привели критику демократии с позиций разных авторов, живших и живущих в разных исторических периодах и странах. Теперь посмотрим, кому адресована эта «счастливая и полная смысла жизнь».

«Евроазиатский Союз опирается в своем развитии на нравственные и культурные традиции Европы и Азии и всего человечества, всех рас и народов». Нет ни слова, ни о русском, ни об украинском, ни о белорусском, ни о каком бы то ни было другом коренном народе СССР. Они подразумеваются в составе всех народов мира. Но национальные интересы, как это сделано в конституции любого другого демократического государства, никак не отображены в Проекте, не говоря уже об их защите. Это очень напоминает гуманистические идеи мондиализма, о котором речь пойдет немного ниже.

Таким образом, проект предусматривал «благорастворение» русского, и с ним всех народов бывшего СССР в общей массе всех рас и народов планеты, нисколько не защищая права и национальную самобытность коренных народов СССР и, в первую очередь, его ядра – русского народа, вокруг которого сформировался вполне самостоятельный российский суперэтнос.

Проект конституции гласил, что «никто не должен жить в нищете. Пенсии по старости, инвалидам войны, труда и детства не могут быть ниже прожиточного минимума». Такими же должны были быть и пособия по социальной помощи. Действительность «превзошла» ожидания. Спустя пару лет соратники Андрея Дмитриевича по Межрегиональной депутатской группе и их последователи из того же гнезда – «младореформаторы», беззастенчиво, сначала ограбили народ, затем бросили его на выживание в «сложных экономических условиях».

Показателен и взгляд автора Проекта на административное устройства Союза. В него были заложены принципы дезинтеграции и развала, и вот почему.

Все республики, входящие в Союз должны были обладать суверенитетом – политическим, экономическим, административным. Федеральное правительство, которое должно было располагаться в городе с особым статусом, и который не мог быть одновременно и столицей одной из республик, не могло вмешиваться в дела республик: «Никакое союзное строительство на территории республик не может быть без решения республиканских органов управления».

Республики могли иметь самостоятельные денежные системы, а налоги отчисляли по своему усмотрению на нужды, делегированные центральным правительством. Республики должны были иметь собственные правоохранительные органы, но центральных органов государственной безопасности и внутренних дел не предусматривалось.

В распоряжении федерального правительства из силовых структур остались только вооруженные силы, однако, поскольку военного трибунала не было, за военные преступления, по-видимому, автор проекта предлагал судить военнослужащих республиканскими органами правосудия.

Конституция не предусматривала и постоянно действующего законодательного органа. Союза, третью ветвь власти, только Съезд и несколько комитетов (бюджетного комитета не было), что, по меньшей мере, странно, поскольку разделение властей является классическим признаком демократического государственного устройства.

В проекте предлагалось ввести приоритет международного права над национальным законодательством (видимо, в предвидении этого положения и отпадала необходимость в эффективном законодательном органе власти) и установить его прямое действие на территории Союза – беспрецедентный, невиданный случай в истории человечества!

Выборы в Палату национальностей предлагалось осуществлять от каждой национальности – по депутату от каждых 2 млн. человек, плюс два депутата. Но, при этом под национальностью понималась общность, объединенная, в первую очередь, общностью языка. Даже Э.С. Орловский, сторонник автора Проекта, в этом же сборнике пишет, что нации не обязательно идентифицируют себя по языковому признаку, например, «для евреев вовсе не язык является основным критерием национальности» (см. там же).

Зато конституционно устанавливалось, что Союз «не имеет никаких целей экспансии, агрессии и мессианизма» – это главная, «сквозная идея» проекта.

Соратник и страстный поклонник АД Сахарова Л.М. Баткин в этом же сборнике пишет: «...гибрид федерации и конфедерации, ни на что в мире не похожее беспрецедентное государственное образование, слишком пестрое по уровням развития, историческим и культурным корням». Он пишет это в осторженных тонах. Мы предлагаем сменить тональность этой эскапады и констатировать, что в проекте было предложено на уровне конституции заложить основы разрушения СССР, нисколько, на самом деле, не заботясь о «счастливой и полной смысла жизни», безбедной и подкрепленной могуществом государства и единством нации.

Конституционными идеями Андрея Дмитриевича воспользовался его сподвижник Б.Н. Ельцин, вкупе с другими своими «соратниками». Подписав Беловежские соглашения, они обошлись и без медленного конституционного развала» советской империи. А Борис Николаевич предложил главам субъектов Федерации «брать на себя столько суверенитета, сколько смогут» [94].

Что касается дезинтеграции России, то такой план существует, и он опубликован. Ниже мы приводим карту расчленения России по [92].

Рис. 2: План расчленения России

(из кн. Лисичкин В А, ШелепинЛЛ. Третья мировая информационно -психологическая война. Программа расчленения России. - М, 1999)

Реформы, читай, великий «передел», окончены, и мы предлагаем читателю мнения трех авторитетных в своих областях знаний людей о том положении, в котором оказалась к настоящему времени наша страна. Приводя эти мнения, мы руководствуемся тем фактом, что они даны объективно, без ангажированности авторов какой-либо из сторон в нашей пестрой политической палитре партий, движений, фондов, институтов, центров, просто «историков», политологов и прочая и прочая напасть на многострадальное сознание наших сограждан.

Рассмотрим положение в России на уровне идеологии. Идеологию, по науке, должны определять политические партии и движения в процессе плюралистической дискуссии в обществе. Приведем кратко обзор в сфере демократического партийного строительства в России политолога Сергея Кара-Мурзы. Ниже мы цитируем автора по [95].

Многопартийность в России, о необходимости которой так много говорили антикоммунисты, буксует. Общество расколото глубокими социальными противоречиями, но набора партий, выражающих разные интересы в конфликте, не возникло. Видно, не таков конфликт и не таково общество.

Правда, на наших глазах ведется эксперимент по искусственному созданию партии без идеологии, со странным названием «Единство», несовместимым с самим понятием партии. Это -попытка создания КПСС без советского строя. Понятно, что без программы объединить людей нельзя. Повторяя каждую неделю, что программы нет, потому что какой-то Греф запаздывает с ее написанием, бригада президента Путина быстро теряет баллы. А те странные бумаги, которые «утекают» из ведомства министра Грефа, видимо, для изучения общественного мнения, приводят человека в недоумение. Неужели это всерьез?

Одна из причин такого положения - общий кризис идеологий. Сегодня, после ликвидации советской власти и ее официальной идеологии, к фразеологии марксизма восприимчива лишь небольшая часть пожилых людей. О сути же марксизма и речи нет, никто в нее в последние десятилетия не вникает. То есть, в России уже нет аудитории для того марксизма, который у нас культивировали. А о современном марксизме и говорить нечего, потому что у нас его и за марксизм не примут. Его освоение - дело будущего (? - авт.).

Если признать, что либерализм также не овладел массовым сознанием или затронул только самые верхние слои сознания части энтузиастов, то положение России в идейной сфере оказывается сложным. Здесь нет ни религии, ни теории, ни производных от них социальных мифов, которые могли бы соединить общество и оправдать усилия, необходимые для выхода из кризиса. В других цивилизациях, которые уцелели после экспансии Запада и начали свой проект развития, необходимая идейная основа есть. Это – Китай и Япония, Юго-Восточная Азия, Индия и Исламский мир. Заметим, что ни в одной из них марксизм не является уже и оболочкой, «упаковывающей» идеи справедливости и благоденствия. У них созрели собственные национальные «упаковки».

Православие, на которое многие возлагали надежды, видимо, не может выполнить объединяющую роль. Главная причина – в самой сути Православия как истинно христианской религии, уходящей от мирских конфликтов. Вторая причина, исправимая, но неисправляемая – невежество и религиозная бесчувственность активных «интеллигентов в Православии», которые лихо смешивают Богово и кесарево и отпугивают людей своим напором (по-видимому, имеются в виду отечественные христианско-демократические партии – авт.).

Подведем итог. Мы по своей культуре – часть христианского мира (даже наши «нехристианские» народы), и мы слишком проникнуты Просвещением, чтобы искать обоснование нашего жизнеустройства в архаических чужих философиях и религиях. В то же время мы – часть христианского мира, не пошедшая по пути буржуазного либерализма и не впавшая в колониальное людоедство. Кто-то об этом жалеет, не будем с ними спорить. Главное, что жалеть поздно, к пиршеству людоедов нас уже не допустят, а без него и буржуазным либерализмом никого прельстить нельзя. И, похоже, «заграница нам не поможет», так что возможность дурить людям головы либеральными иллюзиями иссякает.

На чем же мы можем строить проект? Скорее всего, общей, «тотализирующей» идеологии, по силе сходной с марксизмом начала XX века, у нас не возникнет. Значит, консолидация, достаточная для большого проекта части общества будет происходить в виде т.н. «исторических блоков» – образования союзов партий и движений с существенно различными идеологиями, которые способны пойти на компромисс ради общих целей. Это – новая для нас задача, и этому надо учиться (прогноз автора сбылся – из трех безликих партийных образований образовался новый

монстр – «Единая Россия», которую в передаче «Свобода слова» 29 марта 2002 г. на НТВ редактор еженедельника «Собеседник» Д. Быков метко назвал воинствующей серостью).

Указанная фундаментальная трудность выхода из кризиса сопровождается трудностью организационной. Все сложившиеся политические силы, представляющие фрагменты внешне расколотого общества, уже привязаны к определенному образу и языку. Все они, даже включая «Единство», прошли максимум своей способности к консолидации людей, и ни у кого эта способность не достигла критического уровня.

Рыночные идеологи исчерпали свой ресурс, ибо практически все, включая их самих, убедились в том, что «протестантской Реформации» в России не произошло, и гражданского общества не возникло. Капитализм, даже не родившись, выродился в воровство и хамство. По инерции, Григорий Явлинский удерживает часть интеллигенции, но этот проект уже на излете. Хотя «бедная» Хакамада потела, прыгая на дискотеках, молодежь, которую смогли собрать «правые», не желает никаких проектов. Это деклассированная молодежь, голосовавшая за СПС из нигилизма переходного возраста.

«Громилы» типа Жириновского, которые эксплуатировали расщепленное национальное сознание, также теряют паству, поскольку связного проекта предложить в принципе не могут. Для этого надо было бы преодолеть расщепление сознания, то есть утратить единственный источник их очарования. Ельцин поднялся на волне разрушения СССР и «западной утопии». Это уже никого вдохновить не может, и «ельцинизм воров» должен искать новую политическую маску, но срок ее действенности будет намного короче, нежели у Ельцина.

КПРФ – партия с самой большой объединяющей способностью, которую она, однако, не увеличивает. Слишком широк захват (от безработных до «национальной буржуазии») и противоречивы программные заявления. В результате в образе КПРФ, что сложился в массовом сознании, слишком много «номенклатуры» и не хватает искренности. Пусть это образ ошибочный, но он действует. Главная ценность КПРФ – система низовых организаций, реальная идеология которых мало зависит от заявлений публичных политиков от КПРФ и сводится в основном к здравому смыслу и стихийной философии справедливости. Надолго ресурса такой идеологической базы не хватит, да и в организационном плане разрыв между верхушкой и базой начнет ослаблять партию. Пока что КПРФ смогла выполнить главную задачу – сдержать противника в отступлении, работая на идейных ресурсах возмущения. Но привлечь основную массу народа и особенно молодежь с этими ресурсами невозможно – для них нужен проект развития. Его можно выработать только на базе большого теоретического прорыва, через интеллектуальный диалог...

Это было мнение о положении дел в области политического плюрализма и его социальной базы. Оно неутешительно настолько же, насколько и объективно. Перейдем теперь к другому, не менее важному аспекту – геополитическому.

А.Г. Дугин [96] считает, что в современном российском обществе представлено два взгляда на российское будущее. Первый, доминирующий, проект принадлежит либералам, реформаторам, которые берут в качестве примера модель западного общества, «торговый строй», чем подписываются под проектом о «конце истории», развитым в одноименной статье Фрэнсиса Фукуямы (см. ниже).

Этот проект отрицает такие ценности, как народ, нация, история, геополитические интересы, социальную справедливость, религиозный фактор и т.д. Он построен на примате экономической эффективности, индивидуализма, потребления и «свободного рынка». Либералы хотят построить на месте России новое никогда еще не существовавшее здесь исторически общество, в котором установлены те правила и культурные координаты, по которым живет современный Запад, и особенно США.

Второй проект принадлежит так называемой «национально-патриотической оппозиции, которая представляет собой многоликую политическую реальность, объединенную неприятием либеральных реформ и отказом от либеральной логики. В этой оппозиции доминируют представители коммунистов-государственников, отошедших от жесткой марксистско-ленинской догматики, а также сторонники православно-монархического типа государственности.

Автор считает, что оба эти проекта являются сущностно тупиковыми для русского народа и для русской истории. Либеральный проект предполагает постепенное стирание национальных особенностей, особенно русских, в космополитической эре «конца истории» и «планетарного рынка».

Советско-царистский проект силится возродить нацию и государство именно в тех исторических формах и структурах, которые постепенно привели русских к краху.

Современное состояние России автор предлагает рассматривать применительно к ответам на следующие вопросы: «Что такое Российская Федерация – наследница и правопреемница СССР?

Региональная держава?

Мононациональное государство?

Межэтническая федерация?

Жандарм Евразии?

Пешка в американских проектах?

Территории, предназначенные к дальнейшему дроблению?»

Ответы в трактовке автора звучат так: Российская Федерация не является Россией, полноценным Русским Государством. Это переходное образование. В перспективе РФ может стать Русским государством, но это совершенно не очевидно. Стратегические интересы РФ могут проясниться только после того, как появится, сложится и определится политический, социальный, экономический и идеологический субъект этих интересов.