МИФ № 3.0 родительской некомпетентноои

Итак, родители производят на свет слабое и недоразвитое существо, которое рождается в опасный и агрессивный мир. Это существо требует особой заботы и специального ухода, чтобы выжить. Причем не просто заботы и ухода, а активного вмешательства в естественный ход развития. Активное вмешательство носит в основном медицинский характер, что в сегодняшнем понимании трактуется как «научный подход» к уходу за ребенком. Спрашивается — могут ли быть родители компетентными в вопросах заботы и ухода за своим ребенком? Ответ очевиден — конечно, нет. Не каждый родитель имеет медицинское образование и тем более не каждый родитель владеет научной методологией. Поскольку некомпетентность родителей очевидна, им нужна помощь профессионалов-медиков. Помощь эта обязательна. Ребенок, выросший здоровым без медицинского вмешательства — нонсенс, существующий лишь в воспаленном воображении. Родителям же отводится роль сиделок, задача которых — в точности выполнять все даваемые рекомендации. Вот логика, ведущая к существованию и укоренению третьего мифа — мифа о родительской некомпетентности. Скрытым и явным образом миф этот активно внедряется и проповедуется в силу ценности и значимости желаемой цели — здоровья ребенка.

Для помощи родителям создана целая система, включающая па тронаж медицинской сестры и визиты участкового педиатра, тщательно разработанные рекомендации по уходу за ребенком, график периодических посещений поликлиники для текущих осмотров, замеров, взвешиваний, прививок и т. д. Эта система призвана помочь родителям вырастить здорового и крепкого ребенка, обеспечив тем самым государству будущего трудоспособного члена общества, а родителям — родительское счастье, не обремененное болезнями любимого чада.

Очевидно, что для нашего цивилизованного общества такая система просто необходима. Многим детям требуется квалифициро- ванное медицинское вмешательство. Во многих случаях совет врача оказывается очень полезным. Однако польза этой системы не в последнюю очередь определяется позицией родителей. А позиция эта может быть различной. Это может быть осознанная родительская ответственность за ребенка. И тогда медицина играет роль помощника в случаях, когда действительно необходима специальная квалификация. А может быть перекладывание своей ответственности на медицинскую систему. Тогда родители становятся заложниками этой системы и обрекают себя на то, что будут постоянно ребенка лечить (а он, соответственно, постоянно болеть).

Родительская ответственность — понятие емкое и сложное, и вопреки распространенной иллюзии постоянный страх за здоровье ребенка вовсе не является признаком этой ответственности. Родительская ответственность — прежде всего ответственность за вверенную душу. Ответственность, которую нельзя с себя снять, но можно (и должно) лишь реализовать, исполнив родительскую миссию.

Реализация ответственности, однако, возможна лишь при наличии компетентности. Компетентность определяется уровнем культуры в целом и соответствующей ей культурой деторождения и обращения с младенцем, в нашем обществе отсутствующей и замененной медицинской системой. Медицинская система и определяет уровень компетенции родителей. И, естественно, этот уровень с медицинской точки зрения оказывается ниже, чем уровень младшего медицинского обслуживающего персонала.

Исподволь усвоив свою некомпетентность, родители легко складывают с себя ту ответственность, которую, увы, сложить нельзя. Медицинская же система, в силу сложившейся мифологии, эту ответственность принимает, будучи неспособной ее реализовать, поскольку призвана быть лишь помощницей. Это является объяснением удивительного парадокса — при развитой системе медицинской помощи родителям, все новом оборудовании и суперсовременных лекарственных препаратах — все более грустная статистика Детской заболеваемости. Хотя парадокса никакого и нет. А есть состояние гармонии, свойственное всему в этом мире. Соответствие Результатов усилий вере.

И как часто вера эта какая-то странная, по-детски наивная, вера ^Не как свидетельство знания и силы, а как свидетельство бессилия и Невежества. Вера, ведущая к созданию особой религии, заложника-^Ми которой и призван делать рассматриваемый нами миф.

У этой религии есть свой фетиш — туманно и неопределенно по-Имаемое, но выглядящее в розовом цвете родительское счастье, на-Рямую связанное со здоровьем ребенка. И на этом «небе» очень хо- чется оказаться. Есть паства — родители, убежденные в собственно! i некомпетентности и неумении обеспечить малышу должную заботу а потому испытывающие беспокойства и страх. Есть посредник, способный привести к «небу» при условии «послушания», то есть соблюдения определенного «ритуала» — это «церковь» в лице меди цинской системы, со «священниками» различного ранга — врачами «Ритуал» хорошо отработан. Само рождение в медицинском учреждении с использованием вмешательств знаменует посвящение в па циенты. Пациент «духовно» привязан к «церкви», в ней — его «спасение», то есть будущее. Посещения патронажной сестры и регулярные походы к врачу — как исповедь и причастие, а исполнение длиннейшего списка рекомендаций по ежедневному уходу за ребенком — непрестанное материнское подвижничество. Нарушение ритуала, такое как непосещение «храма» (то есть поликлиники) в положенные сроки или тем паче такое, как отказ от прививок, грозт преданием анафеме, обвинениями в отсутствии родительской сознательности и сектантстве.

Таковы «три кита», на которых основывается сегодняшнее отношение к ребенку. Первый миф создает основу, так сказать, теоретическую базу этого отношения — редукционизм, сведение существа ребенка к биологической стороне. Это соответствующе ориентирует родителей, отсекая духовные аспекты и ставя физическое здоровье самой главной ценностью, на достижение которой должны направляться все усилия на раннем этапе жизни. Второй миф порож дает страх, парализующий творческое начало в родителях и делающий их пассивными приложениями к ребенку, готовыми выполнять любую стороннюю волю, подающуюся как «здравый смысл». Третий миф указывает «путь». Куда? Пусть ответ на этот вопрос будет для читателя несложным интеллектуальным упражнением.

 

«СРЕДНЕСТАТИСТИЧЕСКИЙ» МЛАДЕНЕЦ - МИФОЛОГИЯ В ДЕЙСТВИИ

«Сила и разум каждого народа развиваются из телесного здоровья ребенка», — такие слова старого врача приводит в своей книге И. Мюллер¹.

Если мы составим представление о среднем или, если так можно сказать, «типовом» младенце, то действительно многое можно заключить о силе и разуме того народа, к которому он принадлежит. И хотя телесное здоровье само по себе не является определяющим показателем развития культуры и. вопреки известной поговорке, не ^Во всяком здоровом теле может пребывать здоровый дух, в обществе ^с Развитой культурой все же будут рождаться и расти здоровые дети.

Статистика детской заболеваемости в нашей стране показывает всю катастрофичность ситуации со здоровьем. И положение год от ^года усугубляется. Но ведь основной вопрос — что делает детей больными или попадающими в группу риска?

 

¹ И- Мюллер. Моя система для детей. М„ 1928. С. 6.

 

Причин приводится обычно много — экологических, социально-экономических и т. д. Но за всеми этими причинами в конечном счете просматривается главная, а именно — отношение к младенцу, а значит, и к событию рождения, к женщине-матери, к родительству вообще. А это уже показатель культуры, поскольку отношение к появлению в жизнь нового человеческого существа характеризует отношение к самой жизни и осознание ее смысла.

Отношение же это основывается на медицинизированном подходе, практика которого в общих чертах сводится к следующим особенностям.

1. Редукционизм, то есть сведение человеческого существа лишь к совокупности материальных процессов, пусть даже и невероятной сложности. Этот редукционизм проявляется в том, что даже данные психологии оказываются в стороне от рутинной практики. Человек и, в частности (и тем более), новорожденный и грудной ребенок становятся объектами изучения и воздействия подобно той части природы, которую принято называть неживой.

2. Ориентация на поиск и устранение патологии. В этом назначение медицины и ничем другим она заниматься не может и не умеет. А поэтому «объект» еще приобретает статус пациента с самого рождения и даже ранее, в период дородового наблюдения. Патология, ее поиск или констатация отсутствия таковой являются сегодня генеральной линией, лейтмотивом, определяющим направление мыслей, забот, переживаний как во время беременности, так и в период младенчества ребенка. Под здоровьем же с очевидностью подразумевается некое состояние «объекта», характеризующееся отсутствием патологических процессов в теле (включая и психические проявления). Это связывается с представлением о счастье и является ведущей ценностью в отношении к детям.

3. «Инструментализм». «Объект», несмотря на сложность своей организации, остается лишь некоей машиной, к которой применимы инструментальные методы вмешательства с целью коррекции функций составляющих ее механизмов и узлов. Сама же машина — пассивный объект воздействия. Сложность инструментария (включающего тонкую коррекцию биохимических процессов и вмешательства в геном) отнюдь не отменяет этого факта, но даже усугубляет, порождая иллюзию скорого проникновения в сокровенные тайны природы и избавления от всех страданий.

То или иное отношение порождает те или иные практические действия и соответствующие следствия. Отношение к рождению и младенчеству печатью ложится на каждого входящего в жизнь, либо открывая ему горизонты индивидуального развития, либо ограничивая бессознательным существованием даже при развитом интеллекте и творческих способностях. Телесное здоровье среднестатистического младенца также отражает это отношение, характеризует материальную основу нашего бытия, а значит, в каком-то смысле и ту духовную силу, которая может быть через это основание проявлена и реализована. В обществе, в котором произносится немало высокопарных слов о любви к детям, заботе о них, о надежде на будущее в их лице, а на практике сводящем появление на свет и младенчество лишь к комплексу медико-биологических проблем, высокий уровень здоровья детей едва ли достижим.

Давайте проследим путь воображаемого «среднестатистического» младенца с того момента, как его мама (тоже воображаемая и «среднестатистическая»), почувствовав в себе характерные перемены, поняла, что беременна.

 

Беременность

«Будете оставлять?» — часто задаваемый врачом вопрос, квинтэссенция бытующего отношения к жизни, апофеоз человеческого величия, дающего право позволять или не позволять жить. И если для врача это может быть чисто профессиональной издержкой, то для матери, к сожалению, это нередко по-житейски естественно и нормально. Ребенка «заводят», как заводят кошку или собаку. Его можно желать или не желать. В любом случае в начале его жизненного пути он не считается человеком и карьера или желание «пожить для себя» могут оказаться приговором к прерыванию этого пути, И даже если ребенку позволили жить, то все, что происходит дальше, так или иначе незримо протекает с печатью этого отношения, но теперь уже под маской заботы о благополучии маленького создания.

Будучи еще совсем крохотным существом в материнском животе, наш герой вместе со своей мамой делается объектом медицинского наблюдения. Это выражается в том, что на несколько месяцев Женщина становится пациенткой, регулярно посещая врача и сдавая анализы. Само восприятие ею своей беременности как явления, ^Носящегося к области компетенции медицины, исподволь не может не проецировать в нее весь патологический опыт, накопленный медицинской практикой.

Задача медицины — выявить и устранить патологию. И у женщины ищут эту патологию, даже в форме простого наблюдения. А знаменитый принцип «ищущий да обрящет» срабатывает практически безотказно.

Положение пациентки порождает у женщины комплекс страхов за себя и за ребенка. Отсутствие каких-либо культурных традиций и невозможность быть «как все» приводит к своеобразной социально-психологической изоляции и комплексу неполноценности. Это выливается в глубинные переживания, страхи, волнения, которые становятся достоянием ребенка, сказываясь на его состоянии и развитии.

Часто это происходит даже незаметно для самой матери. Она может не осознавать своих страхов, в общем ощущая психологический комфорт. Но что заставляет ее регулярно обследоваться и сдавать анализы? Просто существующие правила, которым следуют все? Даже если так, то за этим все равно потаенно присутствует страх. Страх за себя и ребенка. Страх от неизвестности, от неопытности. Часто этот страх подогревается при очередном обследовании у врача, даже в силу самого факта посещения медицинского учреждения (то есть учреждения, куда, по сложившимся представлениям, идут лечиться в случае болезни).

Таким образом, мама и ребенок в периоде внутриутробного существования становятся объектами ятрогенного¹ воздействия. И едва ли вина за это лежит на отдельных недобросовестных врачах. Такова система. При повышенной внушаемости, сопровождающей беременность, это может достаточно серьезно отражаться на общем состоянии здоровья матери, а стало быть, и ребенка.

Следует отметить большое количество лекарств, прописываемых беременным при различных отклонениях от нормы (которые неминуемо находят и которые часто появляются в результате внушаемых страхов и опасений), тем более в случаях госпитализации. Однако сегодня никто не может дать гарантии безопасности для ребенка того или иного медицинского препарата, а список лекарств, нежелательных при беременности, постоянно растет. Многие медики высказываются сегодня об опасности применения при беременности любых лекарств.

Также следует отметить очень частое использование ультразвуковой диагностики без крайней необходимости. Несмотря на отсутствие достаточных научных данных, некоторые медицинские авторитеты подвергают сомнению безопасность для плода этой процедуры.

Современный подход к беременности как к медицинской проблеме, как к процессу, проходящему на грани с патологией, обусловливает и особый ее режим, в котором ведущим указанием, как правило, является «нельзя». Это один из многочисленных примеров, когда знаменитая заповедь врача «не навреди» превращается в не менее знаменитое «как бы чего не вышло».

 

Ятрогенные заболевания — заболевания, вызванные неумелым обращением врача с пациентом, приводящим к внушению болезненного состояния.

 

В этом периоде женщине принято создавать полный комфорт. Ее принято «оберегать» от физических нагрузок, от холода, от жары, от недоедания, а живот рекомендуют поддерживать бандажом. Показанием к этому является сама беременность.

Результатом «постельного» режима проведения беременности является рождение все большего числа хилых и неприспособленных детей, со слабыми нервными процессами, иногда непомерно «раскормленных», малоподвижных и вялых, для которых сам процесс рождения оказывается излишне травмирующим, а адаптация в период новорожденное™ проходит весьма болезненно и нередко с осложнениями. Другими словами, мы имеем много детей, состояние которых характеризуется как физиологическая незрелость.

Беременность предъявляет к женщине определенные требования, необходимые для нормального вынашивания и рождения малыша. Эти требования касаются не только физических нагрузок, питания, бытовых условий, но и проявляемых чувств и мыслей.

Сегодня быть женой своему мужу, матерью детям и хозяйкой в доме — не столь важные ценности. Многие женщины стремятся к социальной самореализации, получая солидное образование и защищая диссертации, добиваясь успехов в бизнесе и политике. К сожалению, это входит в противоречие с физиологическими и психическими процессами, сопровождающими беременность. Мужское поведение женщин — пока слабо осознаваемая, но большая проблема, являющаяся причиной многих осложнений как при беременности, так и в родах, негативно сказываясь и па здоровье ребенка.

 

Рождение

Рождение ребенка происходит в стенах больницы со всеми ее атрибутами и, как правило, в условиях разделения семьи. Больничная атмосфера, вид медицинского оборудования, обращение с роженицей как с пациенткой, отрыв ее от привычной и комфортной психологической среды, отсутствие эмоциональной поддержки и сопереживания — все это сказывается на состоянии матери. Депрессия — обычное явление у рожающей в больничных условиях женщины состояние — передается ребенку и вызывает целый ряд физиологических последствий, в том числе изменяя естественный ход родового процесса. Депрессия, стресс у матери часто вызывают слабость родовой деятельности, затяжное течение родов, а у ребенка резко возрастает риск асфиксии.

Современному врачу трудно представить роды, проходящие без использования медикаментов, даже если речь идет о неосложнен-ных родах. Ненужное и излишнее использование лекарств при родах нарушает тонкие гормональные процессы, сопровождающие родовую деятельность, тем самым возмущая ее и отрицательно влияя на интенсивно идущий гормональный обмен между матерью и ребенком, от которого во многом зависят состояние иммунной системы малыша и его адаптивные возможности после рождения. Частое использование медикаментозного стимулирования родовой деятельности при современном «поточном» родовспоможении приводит к усиленным и нерегулярным сокращениям матки, травмирующим ребенка. Искусственное разрывание околоплодного пузыря, что также является общепринятой практикой, приводит к большому механическому воздействию тканей матери на голову ребенка.

Неестественное положение женщины на спине, которое еще часто используют при родах в целях удобства акушеров, нарушает плацентарное кровообращение и увеличивает вероятность гипоксии.

Непосредственно процесс выхода ребенка, как правило, сопровождается ручными пособиями, которые очень часто применяются не в силу необходимости, а просто для ускорения процесса. При этом необоснованно травмируется как мать, так увеличивается возможность родовой травмы и у ребенка. Грубые акушерские пособия часто ведут к травмам новорожденных, затрагивающих спинной мозг и не диагностируемых сразу

Практика раннего пережимания и перерезки пуповины ведет к слишком резкому переходу организма ребенка на новый режим работы и перегрузке внутренних органов, что сказывается на состоянии эндокринной системы и в конечном счете приводит к ослаблению функций всех систем организма (одним из показателей этого является физиологическая желтуха новорожденных, считающаяся нормой, по мнению части медиков, аж у 75% детей).

После рождения ребенок на время разлучается с матерью и подвергается определенным процедурам, называемым «обработкой». Закапывание в глаза ляписа серебра или сульфацила натрия (процедура, от которой отказались уже во многих странах из-за ее неоправданности) ведет к временной потере визуального контакта с миром, раздражает слизистую оболочку глаз, часто вызывая конъюк-тивит. Смывание с ребенка первородной смазки — естественного защитного крема, обладающего исключительными питательными свойствами, ухудшает состояние его кожных покровов, вызывая иссушение и шелушение кожи, усиливает теплоотдачу от тела, а в совокупности с пеленанием способствует появлению пролежней и опрелостей.

Отлучение ребенка от матери сразу же после рождения и проделывание с ним различных манипуляций (закапывание в глаза, удаление околоплодных вод из дыхательных путей с помощью специального насоса, смывание первородной смазки, растягивание для измерения роста, взвешивание, пеленание) приводит к перегрузке его сенсорных систем, нарушает чувство безопасности, обусловливая дистресс нервной системы. Это приводит к ослаблению психоэмоциональной связи матери и ребенка, и часто — к сокращению срока грудного вскармливания.

Вот далеко не полный перечень испытаний, выпадающий на долю нашего героя к началу его внутриутробной жизни. Удивительно, что после того, что он перенес, его считают слабым и «недоделанным». Стоило бы поразиться его силе и живучести. А испытания продолжаются и дальше.

 

Младенчество

Насколько сложившееся сегодня обращение с новорожденными и грудными детьми, претендующее на научную обоснованность, отвечает их реальным потребностям?

Современная медицинская наука, изучая процесс рождения малыша в условиях клиники, то есть медикализированные роды, реально имеет дело с «измененным состоянием» матери и соответственно младенца. А это значит, что современный врач понятия не имеет не только о естественных родах, как бы они проходили без всяких вмешательств в естественных и привычных для матери условиях (например дома), но также о том, что представляет собой рожденный таким образом младенец. А едва ли на основании изучения «измененного» младенца можно сделать адекватные научные выводы.

Развитие представлений о младенце в современной медицине часто представляет образец какого-то абсурда, не укладываясь в понятия научного подхода и научной логики. Вот такой характерный пример.

Если вы спросите любого птицевода, что лучше для выведения ньнтлят — курица или инкубатор, он поднимет вас на смех. Несмотря на все усилия, для яйца в инкубаторе не удается искусственно со- здать таких условий, какие создает ему курица. Тепло курицы — это нечто отличное от тепла электрического нагревателя. В этом есть что-то таинственное, мистическое. А вот современным медикам потребовалось несколько десятилетий, чтобы понять, что лучшая среда для новорожденного ребенка — это... его мама, тепло которой чем-то отличается от тепла отопительного радиатора. На это долго не могли решиться. Писалось большое количество научных трудов. И, наконец, как величайшее достижение в родильных домах появились отделения (поначалу называемые «экспериментальными»), где ребенок с осторожностью был доверен матери. И, о чудо, он не только от этого не пострадал, но, напротив, стал более стойко переносить выпавшие на его долю испытания.

Одним из твердых убеждений медиков является то, что после рождения ребенка количества молозива, имеющегося в груди у матери, недостаточно для его насыщения. В результате с первых же дней внеутробной жизни малыша начинают докармливать молоком или специальными смесями. Помимо этого он получает раствор глюкозы. От этого нарушается естественный процесс подготовки желудочно-кишечного тракта к нормальному изменению состава получаемой пищи.

Сразу после рождения пищеварительная система ребенка настолько нежна, что приспособлена только для питания молозивом, причем молозивом из груди своей матери. Только через несколько дней в соответствии с заменой молозива на молоко она способна эффективно его усваивать. Состав материнского молока меняется на протяжении всего периода грудного вскармливания, подготавливая организм к принятию твердой и более грубой пищи. Нарушение этого естественного процесса ведет к перегрузке пищеварительной системы, заставляя ее рано адаптироваться к грубой и неестественной для нее пищи, что существенно ослабляет внутренние резервы организма. Это касается также и практики раннего введения (необходимого, по мнению наиболее ортодоксально настроенных врачей, уже чуть ли не с месячного возраста) в рацион ребенка фруктовых соков, раздражающих слизистую оболочку желудочно-кишечного тракта и вызывающих диспепсию. При внимательных исследованиях сегодня у многих детей месячного возраста обнаруживаются га-стритные явления.

Столь ранний докорм ребенка уже с самого начала периода грудного вскармливания приводит к нарушению баланса между выработкой молока организмом матери и потребностью ребенка, поскольку докармливаемый ребенок не дает «запроса» сосанием груди в течение необходимого времени. Это ведет к сокращению времени грудного вскармливания, что имеет для малыша не только физиологические, но и психологические последствия.

До сих пор кормить грудью иногда рекомендуется по режиму, причем рекомендуемые режимы имеют весьма небольшие вариации. Тем самым подразумевается, что, во-первых, все дети являются одинаковыми в своей нормальной физиологии (индивидуальность проявляется лишь в патологии, так же как и у рожающих матерей), во-вторых, сосание груди является не более чем физиологическим актом насыщения. А ведь сосание материнской груди является для ребенка (и матери) сложнейшим психоэмоциональным актом, нарушение естественности которого может привести к отрицательным последствиям для физического здоровья и психики малыша.

Единственное разумное объяснение кормления по режиму — условия в родильном доме, где дети находятся в отрыве от матерей, то есть удобство медицинского персонала. А также пережитки того времени, когда ребенок попадал в ясли с двухмесячного возраста, а мать возвращалась к рабочему месту, имея реальную возможность приходить кормить его лишь через 3—4 часа. Но имеет ли это отношение к реальным потребностям ребенка?

Первые месяцы (2—3, а иногда даже 4 и более) родители часто слепо следуют устоявшейся практике пеленания, чему обучают новоиспеченную маму еще в родильном доме. Ни один врач не может вразумительно объяснить это насильственное обездвиживание. Родители же передают друг другу предрассудки типа «чтобы был ровненький».

Пеленание лишает кожу ребенка доступа свежего воздуха, вызывая опрелости. В условиях пеленания детренируется и не получает Дальнейшего развития механизм терморегуляции, что задерживает адаптацию ребенка в период новорожденности и в дальнейшем Делает его более подверженным заболеваниям.

Но самое существенное в практике пеленания — лишение возможности свободно двигаться. Движение было основным принципом его развития еще с той поры, когда он был всего лишь оплодотворенной яйцеклеткой. Яйцеклетка содержит в себе прообраз мышц — сократительный белок, благодаря которому она совершает Движения. В дальнейшем формируется множество ритмов сокращения мускулатуры, которые продолжают функционировать и после Рождения. Эти ритмы — одно из важнейших условий развития Ребенка. Лишить его возможности двигаться — значит лишить его возможности развиваться, физически и психически.

До тех пор пока малыша не перестанут пеленать и он не попробует возможность занимать сам удобное положение, подавляющую часть времени он проводит на спине. Это положение — весьма нефизиологично, но единственно удобное при пеленании. Постоянное нахождение на спине (за исключением 5—6 минут рекомендуемого выкладывания на животик) приводит к неправильному формированию мышечного тонуса, вялости внутренних органов и ослаблению защитных свойств организма, а также к повышенной возбудимости нервной системы.

В течение первого года жизни ребенок получает серию профилактических прививок, призванных защитить его от ряда заболеваний. За приобретенный узконаправленный иммунитет ему приходится дорого расплачиваться — в лучшем случае лишь снижением общего иммунитета, но могут быть и более серьезные следствия. О последствиях вакцинаций мы расскажем в отдельной главе.

Способы лечения заболевших детей чаще всего базируются на применении лекарств. Причем лечится тело ребенка, мыслимое как нечто отдельное от матери. Детям с легкостью прописываются большие дозы антибиотиков и психотропные средства. Очевидно, что если даже такое лечение и оказывается эффективным, то с серьезными и долговременными последствиями, выражающимися в «залечивании» ребенка, с рядом побочных эффектов лекарственного воздействия, ослабляющих общее состояние младенца.

Это лишь малая часть выпадающих младенцу испытаний «на прочность», к сожалению, не остающихся без последствий.

Подытоживая сказанное, мы можем заключить, что сегодняшний подход к новорожденным и грудным детям не учитывает их реальные потребности и возможности, приводя к целому ряду отрицательных последствий: психическому стрессу новорожденного и его матери, ослаблению психоэмоционального контакта между ребенком и матерью и другими членами семьи, снижению адаптивных возможностей детей, отставанию их в физическом и психическом развитии, ослаблению общего иммунитета и т. д. А кроме того, к дезориентации самой науки об этих периодах жизни.

Напрашивается и еще один важный вывод. Не инфекция, не холод и не другие «вредности» окружающего мира, а мы, взрослые люди, являемся главной опасностью для появляющегося на свет существа. При этом мы рассчитываем на взаимопонимание с детьми. Мы надеемся, что наши дети обретут то, что не удалось достигнуть нам. Мы желаем счастья нашим детям. Как это наивно, если с самого начала практику отношения к ним иначе как насилием назвать нельзя. Насилием над природой и ее законами, проявляющимися в живых существах.

И в результате имеем нашего «среднего» младенца, о состоянии которого несложно судить по всему приведенному выше. И стоит _ли удивляться статистике детской заболеваемости, в которой, к тому же, все большее место занимают заболевания нервные. Стоит ли удивляться, что «сила и разум» народа остались лишь в сказках и преданиях глубокой старины.

Неправильно было бы укорять медицину за ее недостатки, как это часто делают. Нужно осознавать, что сегодняшнее состояние медицинской практики и науки — лишь концентрированное выражение нашего отношения к человеческой жизни, ее истокам и смыслу. И лишь изменив это отношение, мы можем рассчитывать на то, что наши дети будут здоровы. А из здоровья разовьются «сила и разум».