Ошибки понимания предметной ситуации

Обратимся теперь к ошибкам на уровне большем, чем одно высказывание, т.е. к искажениям в представлении в тексте пере­вода ситуаций, описанных в тексте оригинала. Для определения того, насколько верно и полно ситуации, описанные в тексте оригинала, воспроизведены в тексте перевода, анализ совпадений и несовпадений в значениях отдельных лексических единиц ока­зывается недостаточным. Описываемые в тексте референтные си­туации представляют собой некую систему взаимодействующих в определенных условиях актантов, которую переводчику следует расшифровать. В этой герменевтической операции словарь помо­гает не всегда. Словарь дает перечень значений слов, а текст со­держит систему смыслов, заключенных во всех взаимосвязанных единицах языка. Совпадения словарных значений и текстовых смыслов слов возможны, даже довольно часты, но не абсолютны. Более того, словарный эквивалент на языке перевода оказывается наделенным для переводчика определенным смыслом лишь тог­да, когда у переводчика достаточно знаний о предмете, описывае­мом в тексте оригинала.

 

Таким образом, верная и полная расшифровка референтной ситуации, описанной в тексте оригинала, предполагает наличие у переводчика необходимого когнитивного опыта именно в той сфере жизни, срез которой предлагает автор оригинала в описы­ваемой ситуации.

Современная теория перевода, опираясь на данные когнитив­ной лингвистики, широко использует понятие фрейма как одного из способов представления стереотипной ситуации. Фрейм следу­ет понимать как двустороннюю когнитивную сущность: с одной стороны, это некая система знаний о той или иной прецедентной или даже типической, т.е. регулярно повторяющейся, ситуации реальной действительности, сложившаяся в сознании индивида на основании предшествующего когнитивного опыта. С другой стороны, фрейм представляет собой динамическую когнитивную категорию. Он возникает в сознании индивида, познающего дей­ствительность, под воздействием тех или иных раздражителей, активизирующих имеющуюся у него систему знаний. Фрейм час­то возникает в сознании индивида в результате воздействия на него речевого произведения, текста, т.е. знака. Но текст не толь­ко сигнализирует о какой-либо референтной ситуации, он еще и описывает специфическое видение этой ситуации автором рече­вого произведения.

Переводчик, воспринимающий текст оригинала, оказывается в сложной психолингвистической ситуации: расшифровав значе­ния отдельных языковых форм, составляющих текст, он привле­кает весь свой когнитивный опыт для понимания смысла описан­ной ситуации. Иначе говоря, он сопоставляет свое представление о ситуациях данного типа с тем, что выводит из содержания тек­ста оригинала. Если когнитивный опыт переводчика равен или превышает когнитивный опыт автора оригинала, герменевтиче­ский этап перевода будет преодолен успешно, так как статиче­ский, латентный, фрейм вберет в себя и фрейм динамический, вызванный текстом оригинала.

Если же когнитивный опыт переводчика меньше опыта автора оригинала, то в переводе уже на герменевтическом этапе возмож­ны ошибки трех типов. Первый, весьма распространенный, — это пропуски, называемые также переводческими лакунами. Они похожи на опущения, являющиеся одним из типов переводческих трансформаций. Но опущения имеют, как правило, сугубо линг­вистическую основу. Они обусловлены межъязыковой асимметри­ей в выборе более или менее протяженных средств выражения для обозначения одного и того же понятия. Пропуски имеют иную природу и вызываются недостаточными знаниями переводчика. Приводить отдельные примеры пропусков в переводе, допускае­мых малообразованными переводчиками, вряд ли интересно. На-

против, весьма интересно и важно для теории перевода проана­лизировать типические пропуски, возникающие в переводах раз­ных людей, работающих в определенной паре языков.

Второй тип ошибок — это слепое следование тексту оригинала без понимания его смысла. Такие ошибки встречаются уже до­вольно редко. Вся история переводческой мысли свидетельствует о том, что здравомыслящие переводчики не брались за перевод, не поняв смысла оригинала, даже тогда, когда текст этот состав­лял таинство.

Третий тип ошибок состоит в том, что переводчик подменяет динамический фрейм, возникший в сознании автора оригинала и выведенный им в тексте, своим собственным, возникшим на ос­нове недостаточного когнитивного опыта.

Рассмотрим пример ошибки этого типа, сравнив текст рома­на Турнье с текстом его перевода:

Un incident banal me prive pour un temps de l'usage de ma main droite. J'ai voulu en quelques tours de manivelle dégommer les segments d'un moteur que ses batteries ne seraient pas parvenues à ranimer. Un retour de manivelle m'a surpris, mais par chance alors que j'avais le bras mou et l'épaule disponible. C'est mon poignet qui a supporté tout le choc, et je crois bien avoir entendu craquer ses liga­ments.

Так случилось, что я на время по­терял способность пользоваться пра­вой рукой. Вооружившись гаечным ключом, я пытался отвернуть гайки в навек заглохшем моторе. Очередной поворот оказался роковым. Мне еще повезло, что рука и плечо были рас­слаблены. В результате пострадала только кисть — но зато как! Я словно услышал треск рвущихся сухожилий.

Из текста Турнье мы узнаем следующее:

1) В автомастерской его героя в ремонте находилась машина,
которую нужно было завести.

2) Герой сомневался в том, что сможет завести ее с помощью
бортового аккумулятора (ses batteries ne seraient pas parvenues à
ranimer — форма Futur antérieur dans le passe свидетельствует имен­
но о сомнительности в возможности реализации действия), если
предварительно не «прокрутит мотор» (если точно, то коленча­
тый вал мотора) заводной ручкой (la manivelle), чтобы освободить
поршневые кольца двигателя от загустевшего масла (dégommer les
segments).

3) Внезапно от поворота заводной ручки мотор завелся (что
довольно часто случается), т.е. коленчатый вал начал вращаться,
но, естественно, в обратную сторону. Заводная ручка, прижатая к
коленчатому валу, резко и сильно провернулась вместе с валом,
ударив героя по руке.

4) К счастью, герой в этот момент уже не нажимал на ручку,
т.е. не прилагал усилий, его рука была расслаблена, а плечо ока­
залось в стороне, что и спасло его от переломов. Но связки ладо­
ни оказались порванными.

В русском переводе эта сцена представлена весьма таин­ственно.

1) Герой гаечным ключом непонятно зачем пытается отвер­
нуть какие-то гайки. Как известно, эта операция чревата только
мозолями на руках и не может привести к сильным травмам, так
как в этом случае человек не подвержен активному противодей­
ствию машины.

2) Очередной поворот гаечного ключа оказался роковым... и
далее более-менее верно о пострадавшей руке.

Что случилось с героем, манипулировавшим гаечным клю­чом, остается переводческой загадкой.

С текстом Турнье произошли поистине чудесные превраще­ния: заводная ручка становится гаечным ключом, из таинствен­ного ниоткуда возникают загадочные зловещие гайки, которые герою, ведомому неясной силой, рожденной воображением пере­водчика, непременно надо открутить. Повернув одну из них, ге­рой внезапно получает страшнейший удар по руке неизвестно чем и неизвестно откуда. История и вправду мистическая. Жаль только, что сам Турнье в этом описании банальной, обыденной, по его собственному выражению, ситуации предельно логичен и понятен. Он рассказывает о заурядном происшествии, подробно объясняя хорошо известными всем словами, что произошло, как и по какой причине.