Спасение железного Дровосека

 

Элли проснулась. Страшила сидел на пороге, а Тотошка гонял в лесу белок.

– Надо поискать воды, – сказала девочка.

– Зачем тебе вода?

– Умыться и попить. Сухой кусок не идѐт в горло.

– Фу, как неудобно быть сделанным из мяса и костей! – задумчиво сказал Страшила. – Вы должны спать, и есть, и пить. Впрочем, у вас есть мозги, а за них можно терпеть всю эту кучу

 

неудобств.

Они нашли ручеѐк, и Элли с Тотошкой позавтракали. В корзинке оставалось ещѐ немного

хлеба. Элли собралась идти обратно в хижину, но тут послышался стон.

– Что это? – спросила она со страхом.

– Понятия не имею, – отвечал Страшила. – Пойдѐм, посмотрим.

Стон раздался снова. Они стали пробираться сквозь чащу. Скоро они увидели среди дере- вьев какую-то фигуру. Элли подбежала и остановилась с криком изумления.

У надрубленного дерева с высоко поднятым топором в руках стоял человек, целиком сде-

ланный из железа. Голова его, руки и ноги были прикреплены к железному туловищу на шарни- рах; на голове вместо шапки была медная воронка, галстук на шее был железный. Человек стоял неподвижно, с широко раскрытыми глазами.

Тотошка с яростным лаем попытался укусить ногу незнакомца и отскочил с визгом: он чуть не сломал зубы.

– Что за безобразие, ав-ав-ав! – пожаловался он. – Разве можно подставлять порядочной собаке железные ноги?..

– Наверно, это лесное пугало, – догадался Страшила. – Не понимаю только, что оно здесь охраняет?

– Это ты стонал? – спросила Элли.

– Да… – ответил Железный Дровосек. – Уже целый год никто не приходит мне помочь…

– А что нужно сделать? – спросила Элли, растроганная жалобным голосом незнакомца.

– Мои суставы заржавели, и я не могу двигаться. Но, если меня смазать, я буду как новень- кий. Ты найдѐшь маслѐнку в моей хижине на полке.

 

 

Элли с Тотошкой убежали, а Страшила ходил вокруг Железного Дровосека и с любопыт- ством рассматривал его.

– Скажи, друг, – поинтересовался Страшила. – Год – это очень долго?

– Ещѐ бы! Год – это долго, очень долго! Это целых триста шестьдесят пять дней!..

– Триста… шестьдесят… пять… – повторил Страшила. – А что, это больше чем три?

– Какой ты глупый! – ответил Дровосек. – Ты, видно, совсем не умеешь считать!

– Ошибаешься! – гордо возразил Страшила. – Я очень хорошо умею считать! – И он начал считать, загибая пальцы: – Хозяин сделал меня – раз! Я поссорился с вороной – два! Элли сняла меня с кола – три! А больше со мной ничего не случилось, значит, дальше и считать незачем!

Железный Дровосек так удивился, что даже не смог ничего возразить. В это время Элли

принесла маслѐнку.

 

– Где смазывать? – спросила она.

– Сначала шею, – ответил Железный Дровосек.

И Элли смазала шею, но она так заржавела, что Страшиле долго пришлось поворачивать голову Дровосека направо и налево, пока шея не перестала скрипеть.

– Теперь, пожалуйста руки!

И Элли стала смазывать суставы рук, а Страшила осторожно поднимал и опускал руки Дровосека, пока они стали действительно как новенькие. Тогда Железный Дровосек глубоко вздохнул и бросил топор.

– Ух, как хорошо! – сказал он. – Я поднял вверх топор, прежде чем заржаветь и очень рад, что могу от него избавиться. Ну, а теперь дайте мне маслѐнку, я смажу себе ноги и всѐ будет в порядке.

Смазав ноги так, что он мог свободно двигать ими, Железный Дровосек много раз поблаго- дарил Элли, потому что он был очень вежливым.

– Я стоял бы здесь до тех пор, пока не обратился бы в железную пыль. Вы спасли мне жизнь! Кто вы такие?

– Я Элли, а это мои друзья…

– Тото!

– Страшила! Я набит соломой!

– Об этом нетрудно догадаться по твоим разговорам, – заметил Железный Дровосек. – Но как вы сюда попали?

– Мы идѐм в Изумрудный город к великому волшебнику Гудвину и провели в твоей хи- жине ночь.

– Зачем вы идѐте к Гудвину?

– Я хочу, чтобы Гудвин вернул меня в Канзас, к папе и маме, – сказала Элли.

– А я хочу попросить у него немножечко мозгов для моей соломенной головы, – сказал

Страшила.

– А я иду просто потому, что люблю Элли и потому, что мой долг – защищать еѐ от вра- гов! – сказал Тотошка.

Железный Дровосек глубоко задумался.

– Как вы полагаете, великий Гудвин может дать мне сердце?

– Думаю, что может, – отвечала Элли. – Ему это не труднее, чем дать Страшиле мозги.

– Так вот, если вы примете меня в компанию, я пойду с вами в Изумрудный город и по- прошу великого Гудвина дать мне сердце. Ведь иметь сердце – самое заветное моѐ желание!

Элли радостно воскликнула:

– Ах, друзья мои, как я рада! Теперь вас двое, и у вас два заветных желания!

– Пойдѐм с нами, – добродушно согласился Страшила.

Железный Дровосек попросил Элли доверху наполнить маслом маслѐнку и положить еѐ на дно корзинки.

– Я могу попасть под дождь и заржаветь, – сказал он. – И без маслѐнки мне придѐтся пло-

хо…

 

Потом он поднял топор, и они пошли через лес к дороге, вымощенной жѐлтым кирпичом. Большим счастьем было для Элли и Страшилы найти такого спутника, как Железный Дро-

восек – сильного и ловкого.

Когда Дровосек заметил, что Страшила опирается на корявую сучковатую дубину, он тот- час срезал с дерева прямую ветку и сделал для товарища удобную и крепкую трость.

Скоро путники пришли к месту, где дорога заросла кустарником и стала непроходимой. Но

Железный Дровосек заработал своим огромным топором и быстро расчистил путь.

Элли шла задумавшись и не заметила, как Страшила свалился в яму. Ему пришлось звать

друзей на помощь.

– Почему ты не обошѐл кругом? – спросил Железный Дровосек.

– Не знаю! – чистосердечно ответил Страшила. – Понимаешь, у меня голова набита соло- мой, и я иду к Гудвину попросить немного мозгов.

– Так! – сказал Дровосек. – Во всяком случае мозги – не самое лучшее на свете.

– Вот ещѐ! – удивился Страшила. – Почему ты так думаешь?

– Раньше у меня были мозги, – пояснил Железный Дровосек. – Но теперь, когда приходит-

 

ся выбирать между мозгами и сердцем, я предпочитаю сердце.

– А почему? – спросил Страшила.

– Послушайте мою историю, и тогда вы поймѐте.

И, пока они шли, Железный Дровосек рассказывал им свою историю:

– Я дровосек! Став взрослым, я задумал жениться. Я полюбил от всего сердца одну хоро- шенькую девушку, а я тогда был ещѐ из мяса и костей, как и все люди. Но злая тѐтка, у которой жила девушка, не хотела расстаться с ней, потому что девушка работала на неѐ. Тѐтка пошла к волшебнице Гингеме и пообещала ей набрать целую корзину самых жирных пиявок, если та рас- строит свадьбу…

– Злая Гингема убита! – перебил Страшила.

– Кем?

– Элли! Она прилетела на убивающем домике и – крак! крак! – села волшебнице на голову.

– Жаль, что этого не случилось раньше! – вздохнул Железный Дровосек и продолжал: – Гингема заколдовала мой топор, он отскочил от дерева и отрубил мне левую ногу. Я очень опе- чалился: ведь без ноги я не мог быть дровосеком. Я пошѐл к кузнецу, и он сделал мне прекрас- ную железную ногу. Гингема снова заколдовала мой топор, и он отрубил мне правую ногу. Я опять пошѐл к кузнецу. Девушка любила меня по прежнему и не отказывалась выйти за меня за- муж. «Мы много сэкономим на сапогах и брюках!» – говорила она мне. Однако злая волшебница не успокоилась: ведь ей очень хотелось получить целую корзину пиявок. Я потерял руки, и куз- нец сделал мне железные. Наконец топор отрубил мне голову, и я подумал, что мне пришѐл ко- нец. Но об этом узнал кузнец и сделал мне отличную железную голову. Я продолжал работать, и мы с девушкой по-прежнему любили друг друга…

– Тебя, значит, делали по кускам, – глубокомысленно заметил Страшила. – А меня мой хо- зяин сделал зараз…

– Самое худшее впереди, – печально продолжал Дровосек. – Коварная Гингема, видя, что у неѐ ничего не выходит, решила окончательно доконать меня. Она ещѐ раз заколдовала топор, и он разрубил моѐ туловище пополам. Но, к счастью, кузнец снова узнал об этом, сделал железное туловище и прикрепил к нему на шарнирах мою голову, руки и ноги. Но – увы! – у меня не было больше сердца: кузнец не сумел его вставить. И мне подумалось, что я, человек без сердца, не имею права любить девушку. Я вернул моей невесте еѐ слово и заявил, что она свободна от свое- го обещания. Странная девушка почему-то этому совсем не обрадовалась, сказала, что любит меня, как прежде, и будет ждать, когда я одумаюсь. Что с ней теперь, я не знаю: ведь я не видел еѐ больше года…

Железный Дровосек вздохнул, и большие слѐзы покатились из его глаз.

– Осторожней! – в испуге вскричал Страшила и вытер ему слѐзы голубым носовым платоч- ком. – Ведь ты сразу же заржавеешь от слѐз.

– Благодарю, мой друг! – сказал Дровосек, – я забыл, что мне нельзя плакать. Вода вредна мне во всех видах… Итак, я гордился своим новым железным телом и уже не боялся заколдо- ванного топора. Мне страшна была только ржавчина, но я всегда носил с собой маслѐнку. Толь- ко раз я позабыл еѐ, попал под ливень и так заржавел, что не мог сдвинуться с места, пока вы не спасли меня. Я уверен, что и этот ливень обрушила на меня коварная Гингема… Ах, как это ужасно – стоять целый год в лесу и думать о том, что у тебя совсем нет сердца!

 

– С этим может сравниться только торчание на колу посреди пшеничного поля, – перебил

его Страшила. – Но, правда, мимо меня ходили люди, и можно было разговаривать с воронами…

– Когда меня любили, я был счастливейшим человеком, – продолжал Железный Дровосек, вздыхая. – Если Гудвин даст мне сердце, я вернусь в страну жевунов и женюсь на девушке. Мо- жет быть, она всѐ-таки ждѐт меня…

– А я, – упрямо сказал Страшила, – всѐ-таки предпочитаю мозги: когда нет мозгов, сердце ни к чему.

– Ну, а мне нужно сердце! – возразил Железный Дровосек. – Мозги не делают человека счастливым, а счастье – лучшее, что есть на земле.

Элли молчала, так как не знала, кто из еѐ новых друзей прав.

 

ЭЛЛИ В ПЛЕНУ У ЛЮДОЕДА

 

Лес становился глуше. Ветви деревьев, сплетаясь вверху, не пропускали солнечных лучей. На дороге, вымощенной жѐлтым кирпичом, была полутьма.

Шли до позднего вечера. Элли очень устала и Железный Дровосек взял еѐ на руки. Стра- шила плѐлся сзади, сгибаясь под тяжестью топора.

Наконец остановились на ночлег. Железный Дровосек сделал для Элли уютный шалаш из ветвей. Он и Страшила просидели всю ночь у входа в шалаш, прислушиваясь к дыханию девоч- ки и охраняя еѐ сон.

Утром снова двинулись в путь. Дорога стала веселее: деревья опять отступили в стороны, и солнышко ярко освещало жѐлтые кирпичи.

За дорогой здесь, видимо, кто-то ухаживал: сучья и ветки, сбитые ветром, были собраны и аккуратно сложены по краям дороги.

Вдруг Элли заметила впереди столб и на нѐм доску с надписью:

 

Путник, торопись! За поворотом дороги исполнятся все твои желания!!!