Элли в удивительной стране жевунов

 

 

Элли проснулась от того, что пѐсик лизал еѐ лицо горячим мокрым язычком и скулил. Сна- чала ей показалось, что она видела удивительный сон, и Элли уже собиралась рассказать о нѐм матери. Но, увидев опрокинутые стулья, валявшуюся в углу печку, Элли поняла, что всѐ было наяву.

Девочка спрыгнула с постели. Домик не двигался и солнце ярко светило в окно. Элли под- бежала к двери, распахнула еѐ и вскрикнула от удивления.

Ураган занѐс домик в страну необычайной красоты. Вокруг расстилалась зелѐная лужайка; по краям еѐ росли деревья со спелыми сочными плодами; на полянках виднелись клумбы краси- вых розовых, белых и голубых цветов. В воздухе порхали крошечные птицы, сверкавшие своим

 

ярким оперением. На ветках деревьев сидели золотисто-зелѐные и красногрудые попугаи и кри- чали высокими странными голосами. Невдалеке журчал прозрачный поток; в воде резвились се- ребристые рыбки.

Пока девочка нерешительно стояла на пороге, из-за деревьев появились самые забавные и милые человечки, каких только можно вообразить. Мужчины, одетые в голубые бархатные каф- таны и узкие панталоны, ростом были не выше Элли; на ногах у них блестели голубые ботфорты с отворотами. Но больше всего Элли понравились остроконечные шляпы: их верхушки украша- ли хрустальные шарики, а под широкими полями нежно звенели маленькие бубенчики.

Старая женщина в белой мантии важно ступала впереди трех мужчин; на еѐ остроконечной шляпе и на мантии сверкали крошечные звѐздочки. Седые волосы старушки падали ей на плечи.

Вдали, за плодовыми деревьями, виднелась целая толпа маленьких мужчин и женщин, они стояли, перешѐптываясь и переглядываясь, но не решались подойти поближе.

Подойдя к девочке, эти робкие маленькие люди приветливо и несколько боязливо улыбну- лись Элли, но старушка смотрела на неѐ с явным недоумением. Трое мужчин дружно двинулись вперѐд и разом сняли шляпы. «Дзинь-дзинь-дзинь!» – прозвенели бубенчики. Элли заметила, что челюсти маленьких мужчин беспрестанно двигались, как будто что-то пережѐвывая.

Старушка обратилась к Элли:

– Скажи мне, как ты очутилась в стране жевунов, юное дитя?

– Меня сюда принѐс ураган в этом домике, – робко ответила старушке Элли.

 

 

– Странно, очень странно! – покачала головой старушка. – Сейчас ты поймѐшь моѐ недо- умение. Дело было так. Я узнала, что злая волшебница Гингема выжила из ума, захотела погу- бить человеческий род и населить землю крысами и змеями. И мне пришлось употребить всѐ своѐ волшебное искусство…

– Как, сударыня! – со страхом воскликнула Элли. – Вы волшебница? А как же мама гово- рила мне, что теперь нет волшебников?

– Где живѐт твоя мама?

– В Канзасе.

– Никогда не слыхала такого названия, – сказала волшебница, поджав губы. – Но, что бы не говорила твоя мама, в этой стране живут волшебники и мудрецы. Нас здесь было четыре вол- шебницы. Две из нас – волшебница Жѐлтой страны (это я – Виллина!) и волшебница Розовой страны Стелла – добрые. А волшебница Голубой страны Гингема и волшебница Фиолетовой страны Бастинда – очень злые. Твой домик раздавил Гингему, и теперь осталась только одна злая волшебница в нашей стране.

 

Элли была изумлена. Как могла уничтожить злую волшебницу она, маленькая девочка, не убившая в своей жизни даже воробья.

Элли сказала:

– Вы, конечно, ошибаетесь: я никого не убивала.

– Я тебя в этом не виню, – спокойно возразила волшебница Виллина. – Ведь это я, чтобы спасти людей от беды, лишила ураган разрушительной силы и позволила захватить ему только один домик, чтобы сбросить его на голову коварной Гингеме, потому что вычитала в своей вол- шебной книге, что он всегда пустует в бурю…

Элли смущѐнно ответила:

– Это правда, сударыня, во время ураганов мы прячемся в погреб, но я побежала в домик за моей собачкой…

– Такого безрассудного поступка моя волшебная книга никак не могла предвидеть! – огор- чилась волшебница Виллина. – Значит, во всѐм виноват этот маленький зверь…

– Тотошка, ав-ав, с вашего позволения, сударыня! – неожиданно вмешался в разговор пѐ- сик. – Да, с грустью признаюсь, это я во всѐм виноват…

– Как, ты заговорил, Тотошка!? – с удивлением вскричала изумлѐнная Элли.

– Не знаю, как это получается, Элли, но, ав-ав, из моего рта невольно вылетают человече- ские слова…

– Видишь ли, Элли, – объяснила Виллина. – В этой чудесной стране разговаривают не только люди, но и все животные и даже птицы. Посмотри вокруг, нравится тебе наша страна?

– Она недурна, сударыня, – ответила Элли. – Но у нас дома лучше. Посмотрели бы вы на наш скотный двор! Посмотрели бы вы на нашу пестрянку, сударыня! Нет я хочу вернуться на родину, к маме и папе…

– Вряд ли это возможно, – сказала волшебница. – Наша страна отделена от всего света пу- стыней и огромными горами, через которые не переходил ни один человек. Боюсь, моя крошка, что тебе придѐтся остаться с нами.

Глаза Элли наполнились слезами. Добрые жевуны очень огорчились и тоже заплакали, утирая слѐзы голубыми носовыми платочками. Жевуны сняли шляпы и поставили их на землю, чтобы бубенчики своим звоном не мешали им рыдать.

– А вы совсем-совсем не поможете мне? – грустно спросила Элли у волшебницы.

– Ах да, – спохватилась Виллина, – я совсем забыла, что моя волшебная книга при мне. Надо посмотреть в неѐ: может быть, я там что-нибудь вычитаю полезное для тебя…

Виллина вынула из складок одежды крошечную книжечку величиной с напѐрсток. Вол- шебница подула на неѐ и на глазах удивлѐнной и немного испуганной Элли книга начала расти, расти и превратилась в громадный том. Он был так тяжѐл, что старушка положила его на боль- шой камень. Виллина смотрела на листы книги и они сами переворачивались под еѐ взглядом.

 

– Нашла, нашла! – воскликнула вдруг волшебница и начала медленно читать: – «Бамбара,

чуфара, скорики, морики, турабо, фурабо, лорики, ерики… Великий волшебник Гудвин вернѐт домой маленькую девочку, занесѐнную в его страну ураганом, если она поможет трѐм существам добиться исполнения их самых заветных желаний, пикапу, трикапу, ботало, мотало…»

– Пикапу, трикапу, ботало, мотало… – в священном ужасе повторили жевуны.

– А кто такой Гудвин? – спросила Элли.

– О, это самый великий мудрец нашей страны, – прошептала старушка. – Он могуществен- нее всех нас и живѐт в Изумрудном городе.

– А он злой или добрый?

– Этого никто не знает. Но ты не бойся, разыщи три существа, исполни их заветные жела- ния и волшебник Изумрудного города поможет тебе вернуться в твою страну!

– Где Изумрудный город?

– Он в центре страны. Великий мудрец и волшебник Гудвин сам построил его и управляет им. Но он окружил себя необычайной таинственностью и никто не видал его после постройки города, а она закончилась много-много лет назад.

– Как же я дойду до Изумрудного города?

– Дорога далека. Не везде страна хороша, как здесь. Есть тѐмные леса со страшными зве- рями, есть быстрые реки – переправа через них опасна…

– Не поедете ли вы со мной? – спросила девочка.

– Нет, дитя моѐ, – ответила Виллина. – Я не могу надолго покидать Жѐлтую страну. Ты должна идти одна. Дорога в Изумрудный город вымощена жѐлтым кирпичом и ты не заблу- дишься. Когда придѐшь к Гудвину, проси у него помощи…

– А долго мне придѐтся здесь прожить, сударыня? – спросила Элли, опустив голову.

– Не знаю, – ответила Виллина. – Об этом ничего не сказано в моей волшебной книге. Иди, ищи, борись! Я буду время от времени заглядывать в мою волшебную книгу, чтобы знать как идут твои дела… Прощай, моя дорогая!

Виллина наклонилась к огромной книге, и та тотчас сжалась до размеров напѐрстка, и ис- чезла в складках мантии. Налетел вихрь, стало темно, и, когда мрак рассеялся, Виллины уже не было: волшебница исчезла. Элли и жевуны задрожали от страха, и бубенчики на шляпах малень- ких людей зазвенели сами собой.

Когда всѐ немного успокоились, самый смелый из жевунов, их старшина, обратился к Эл-

ли:

 

– Могущественная фея! Приветствуем тебя в Голубой стране! Ты убила злую Гингему и

 

освободила жевунов!

Элли сказала:

– Вы очень любезны, но тут ошибка: я не фея. И ведь вы же слышали, что мой домик упал на Гингему по приказу волшебницы Виллины…

– Мы этому не верим, – упрямо возразил старшина жевунов. – Мы слышали твой разговор с доброй волшебницей, ботало, мотало, но мы думаем, что и ты могущественная фея. Ведь толь- ко феи могут разъезжать в своих домиках, и только фея могла освободить нас от Гингемы, злой волшебницы Голубой страны. Гингема много лет правила нами и заставляла нас работать день и ночь…

– Она заставляла работать нас день и ночь! – хором сказали жевуны.

– Она приказывала нам ловить пауков и летучих мышей, собирать лягушек и пиявок по ка- навам. Это были еѐ любимые кушанья…

– А мы, – заплакали жевуны. – Мы очень боимся пауков и пиявок!

– О чѐм же вы плачете? – спросила Элли. – Ведь всѐ это прошло!

– Правда, правда! – Жевуны дружно рассмеялись и бубенчики на их шляпах весело зазве-

нели.

 

– Могущественная госпожа Элли! – заговорил старшина. – Хочешь стать нашей повели-

тельницей вместо Гингемы? Мы уверены, что ты очень добра и не слишком часто нас будешь наказывать!

– Нет! – возразила Элли, – я только маленькая девочка и не гожусь в правительницы стра- ны. Если вы действительно хотите помочь мне, дайте возможность исполнить ваши самые завет- ные желания!

– У нас было единственное желание избавиться от злой Гингемы, пикапу, трикапу! Но твой домик – крак! крак! – раздавил еѐ, и у нас больше нет желаний!.. – сказал старшина.

– Тогда мне нечего здесь делать. Я пойду искать тех у кого есть желания. Только вот баш- маки у меня уж очень старые и рваные – они не выдержат долгого пути. Правда, Тотошка? – об- ратилась Элли к пѐсику.

– Конечно, не выдержат, – согласился Тотошка. – Но ты не горюй, Элли, я тут неподалѐку видел кое-что и помогу тебе!

 

– Ты?! – удивилась девочка.

– Да, я! – с гордостью ответил Тотошка и исчез за деревьями. Через минуту он вернулся с

красивым серебряным башмачком в зубах и торжественно положил его у ног Элли. На башмачке

блестела золотая пряжка.

– Откуда ты его взял? – изумилась Элли.

– Сейчас расскажу! – отвечал запыхавшийся пѐсик, скрылся и вернулся с другим башмач-

ком.

 

– Какая прелесть! – восхищѐнно сказала Элли и примерила башмачки – они как раз при-

шлись ей по ноге, точно были на неѐ сшиты.

– Когда я бегал на разведку, – важно начал Тотошка, – я увидел за деревьями большое чѐр- ное отверстие в горе…

– Ай-ай-ай! – в ужасе закричали жевуны. – Ведь это вход в пещеру злой волшебницы Гин- гемы! И ты осмелился туда войти?..

– А что тут страшного? Ведь Гингема-то умерла! – возразил Тотошка.

– Ты, должно быть, тоже волшебник! – со страхом молвил старшина; все другие жевуны согласно закивали головами и бубенчики под шляпами дружно зазвенели.

 

– Вот там-то, войдя в эту, как вы еѐ называете, пещеру, я увидел много смешных и стран- ных вещей, но больше всего мне понравились стоящие у входа башмачки. Какие-то большие птицы со страшными жѐлтыми глазами пытались помешать мне взять эти башмачки, но разве Тотошка испугается чего-нибудь, когда он хочет услужить своей Элли?

– Ах ты, мой милый смельчак! – воскликнула Элли и нежно прижала пѐсика к груди. – В

этих башмачках я пройду без устали сколько угодно…

– Это очень хорошо, что ты надела башмачки злой Гингемы, – перебил еѐ старший же- вун. – Кажется, в них заключена волшебная сила, потому что Гингема надевала их только в са- мых важных случаях. Но какая это сила, мы не знаем… И ты всѐ-таки уходишь от нас, милости- вая госпожа Элли? – со вздохом спросил старшина. – Тогда мы принесѐм тебе пищи на дорогу…

Жевуны ушли и Элли осталась одна. Она нашла в домике кусок хлеба и съела его на берегу ручья, запивая прозрачной холодной водой. Затем она стала собираться в далѐкий путь, а Тотош- ка бегал под деревом и старался схватить сидящего на нижней ветке крикливого пѐстрого попу- гая, который всѐ время дразнил его.

Элли вышла из фургона, заботливо закрыла дверь и написала на ней мелом: «Меня нет до-

ма»!

 

Тем временем вернулись жевуны. Они натащили столько еды, что Элли хватило бы еѐ на

несколько лет. Здесь были бараны, связанные гуси и утки, корзины с фруктами… Элли со смехом сказала:

– Ну куда мне столько, друзья мои?

Она положила в корзину немного хлеба и фруктов, попрощалась с жевунами и смело от- правилась в дальний путь с весѐлым Тотошкой.

 

* * *

 

Неподалѐку от домика было перепутье: здесь расходились несколько дорог. Элли выбрала дорогу, вымощенную жѐлтым кирпичом и бодро зашагала по ней. Солнце сияло, птички пели, и маленькая девочка, заброшенная в удивительную чужую страну, чувствовала себя совсем непло- хо.

Дорога была огорожена с обеих сторон красивыми голубыми изгородями, за которыми начинались возделанные поля. Кое-где виднелись круглые домики. Крыши их были похожи на остроконечные шляпы жевунов. На крышах сверкали хрустальные шарики. Домики были вы- крашены в голубой цвет.

На полях работали маленькие мужчины и женщины, они снимали шляпы и приветливо кланялись Элли. Ведь теперь каждый жевун знал, что девочка в серебряных башмачках освобо- дила их страну от злой волшебницы, опустив свой домик – крак! крак! – прямо ей на голову. Все жевуны, которых встречала Элли на пути, с боязливым удивлением смотрели на Тотошку и слыша его лай, затыкали уши. Когда же весѐлый пѐсик подбегал к кому-нибудь из жевунов, тот удирал от него во весь дух: в стране Гудвина совсем не было собак.

К вечеру, когда Элли проголодалась и подумывала, где провести ночь, она увидела у доро- ги большой дом. На лужайке перед домом плясали маленькие мужчины и женщины. Музыканты усердно играли на маленьких скрипках и флейтах. Тут же резвились дети, такие крошечные, что Элли глаза раскрыла от изумления: они походили на кукол. На террасе были расставлены длин- ные столы с вазами, полными фруктов, орехов, конфет, вкусных пирогов и больших тортов.

Завидев приближающуюся Элли, из толпы танцующих вышел красивый высокий старик

(он был на целый палец выше Элли!) и с поклоном сказал:

– Я и мои друзья празднуем сегодня освобождение нашей страны от злой волшебницы. Осмелюсь ли просить могущественную фею убивающего домика принять участие в нашем пире?

– Почему вы думаете, что я фея? – спросила Элли.

– Ты раздавила злую волшебницу Гингему – крак! крак! – как пустую яичную скорлупу; на тебе еѐ волшебные башмаки; с тобой удивительный зверь, какого мы никогда не видали и по рассказам наших друзей, он тоже одарѐн волшебной силой…

На это Элли не сумела ничего возразить и пошла за стариком, которого звали Прѐм Кокус. Еѐ встретили как королеву, и бубенчики непрестанно звенели, и были бесконечные танцы, и бы- ло съедено великое множество пирожных и выпито великое множество прохладительного, и весь

 

вечер прошѐл так весело и приятно, что Элли вспомнила о папе и маме, только засыпая в посте- ли.

Утром после сытного завтрака, она спросила Кокуса:

– Далеко ли отсюда до Изумрудного города?

– Не знаю, – задумчиво ответил старик. – Я никогда не бывал там. Лучше держаться по- дальше от великого Гудвина, особенно, если не имеешь к нему важного дела. Да и дорога до Изумрудного города длинная и трудная. Тебе придѐтся переходить через тѐмные леса и пере- правляться через быстрые глубокие реки.

Элли немного огорчилась, но она знала, что только великий Гудвин вернѐт еѐ в Канзас, и поэтому распрощалась с друзьями и снова отправилась в путь по дороге, вымощенной жѐлтым кирпичом.

 

СТРАШИЛА

 

Элли шла уже несколько часов и устала. Она присела отдохнуть у голубой изгороди, за ко- торой расстилалось поле спелой пшеницы.

Около изгороди стоял длинный шест, на нѐм торчало соломенное чучело – отгонять птиц. Голова чучела была сделана из мешочка, набитого соломой, с нарисованными на нѐм глазами и ртом, так что получалось смешное человеческое лицо. Чучело было одето в поношенный голу- бой кафтан; кое-где из прорех кафтана торчала солома. На голове была старая потѐртая шляпа, с которой были срезаны бубенчики, на ногах – старые голубые ботфорты, какие носили мужчины в этой стране. Чучело имело забавный и вместе с тем добродушный вид.

Элли внимательно разглядывала смешное разрисованное лицо чучела и удивилась, видя, что оно вдруг подмигнуло ей правим глазом. Она решила, что ей почудилось: ведь чучела нико- гда не мигают в Канзасе. Но фигура закивала головой с самым дружеским видом.

Элли испугалась, а храбрый Тотошка с лаем набросился на изгородь, за которой был шест с чучелом.

– Добрый день! – сказало чучело немного хриплым голосом.

– Ты умеешь говорить? – удивилась Элли.

– Научился, когда ссорился тут с одной вороной. Как ты поживаешь?

– Спасибо, хорошо! Скажи, нет ли у тебя заветного желания?

– У меня? О, у меня целая куча желаний! – И чучело скороговоркой начало перечислять: – Во-первых, мне нужны серебряные бубенчики на шляпу, во-вторых, мне нужны новые сапоги, в- третьих…

– Хватит, хватит! – перебила Элли. – Какое из них самое заветное?

 

– Самое-самое? – Чучело немного подумало. – Сними меня отсюда! Очень скучно торчать здесь день и ночь и пугать противных ворон, которые, кстати сказать совсем меня не боятся!

– Разве ты не можешь сойти сам?

– Нет, в меня сзади воткнули кол. Если бы ты вытащила его из меня, я был бы тебе очень

благодарен!

Элли наклонила кол и, вцепившись обеими руками в чучело стащила его.

– Чрезвычайно признателен! – пропыхтело чучело, очутившись на земле. – Я чувствую се- бя прямо новым человеком. Если бы ещѐ получить серебряные бубенчики на шляпу, да новые сапоги!

Чучело заботливо расправило кафтан, стряхнуло с себя соломинки и, шаркнув ножкой по земле, представилось девочке:

– Страшила!

– Что ты говоришь! – не поняла Элли.

– Я говорю: Страшила. Это так меня назвали: ведь я должен пугать ворон. А тебя как зо-

вут?

 

– Элли.

– Красивое имя! – сказал Страшила.

Элли смотрела на него с удивлением. Она не могла понять, как, чучело, набитое соломой и

с нарисованным лицом, ходит и говорит.

Но тут возмутился Тотошка и с негодованием воскликнул:

– А почему ты со мной не здороваешься?

– Ах, виноват, виноват! – извинился Страшила и крепко пожал пѐсику лапу. – Честь имею представиться, Страшила!

 

– Очень приятно! А я Тото! Но близким друзьям позволительно звать меня Тотошкой!

– Ах, Страшила, как я рада, что исполнила самое заветное твоѐ желание! – сказала Элли.

– Извини, Элли, – сказал Страшила, снова шаркнув ножкой, – но я, оказывается, ошибся. Моѐ самое заветное желание – получить мозги!

– Мозги!?

– Ну да, мозги. Очень неприятно, когда голова у тебя набита соломой…

– Как же тебе не стыдно обманывать? – с упрѐком спросила Элли.

– А что значит – обманывать? Меня сделали только вчера и я ничего не знаю…

– Откуда же ты узнал, что у тебя в голове солома, а у людей – мозги?

– Это мне сказала одна ворона, когда я с ней ссорился. Дело, видишь ли, Элли, было так. Сегодня утром поблизости от меня летала большая взъерошенная ворона и не столько клевала пшеницу, сколько выбивала из неѐ на землю зѐрна. Потом она нахально уселась на моѐ плечо и клюнула меня в щѐку. «Кагги-карр! – насмешливо прокричала ворона. – Вот так чучело! Толку- то от него ничуть! Какой это чудак-фермер думал, что мы, вороны, будем его бояться?..» Ты по- нимаешь, Элли, я страшно рассердился и изо всех сил пытался заговорить. И какова была моя радость, когда это мне удалось. Но, понятно, у меня сначала выходило не очень складно. «Пш… пш… пшла… прочь, гадкая! – закричал я. – Нс… нс… Не смей клевать меня! Я прт… шрт… я страшный!» – Я даже сумел ловко сбросить ворону с плеча, схватив еѐ за крыло рукой. Ворона,

 

впрочем, ничуть не смутилась и принялась нагло клевать колосья прямо передо мной. «Эка, уди- вил, – сказала она. – Точно я не знаю, что стране Гудвина и чучело сможет заговорить, если сильно захочет! А всѐ равно я тебя не боюсь! С шеста ведь ты не слезешь!» – «Пшш… пшш… пшла! Ах, я несчастный, – чуть не зарыдал я. – И правда, куда я годен? Даже поля от ворон убе- речь не могу».

При всѐм своѐм нахальстве, эта ворона была, по-видимому, добрая птица, – продолжал

Страшила. – Ей стало меня жаль. «А ты не печалься так! – хрипло сказала она мне. – Если бы у тебя были мозги в голове, ты был бы как все люди! Мозги – единственная стоящая вещь у воро- ны… И у человека!» Вот так-то я и узнал, что у людей бывают мозги, а у меня их нет. Я весело закричал: «эй-гей-гей-го! Да здравствуют мозги! Я себе обязательно их раздобуду!» Но ворона очень капризная птица, и сразу охладила мою радость. «Кагги-карр!… – захохотала она. – Коли нет мозгов, так и не будет! Карр-карр!…» И она улетела, а вскоре пришли вы с Тотошкой, – за- кончил Страшила свой рассказ. – Вот теперь, Элли, скажи: можешь ты дать мне мозги?

– Нет, что ты! Это может сделать разве только Гудвин в Изумрудном городе. Я как раз са- ма иду к нему просить, чтобы он вернул меня в Канзас, к папе и маме.

– А где это Изумрудный город и кто такой Гудвин?

– Разве ты не знаешь?

– Нет, – печально ответил Страшила. – Я ничего не знаю. Ты ты же видишь, я набит соло- мой и у меня совсем нет мозгов.

– Ох, как мне тебя жалко! – вздохнула девочка.

– Спасибо! А если я пойду с тобой в Изумрудный город, Гудвин обязательно даст мне моз-

ги?

 

– Не знаю. Но если великий Гудвин и не даст тебе мозгов, хуже не будет, чем теперь.

– Это верно, – сказал Страшила. – Видишь ли, – доверчиво продолжал он, – меня нельзя

ранить, так как я набит соломой. Ты можешь насквозь проткнуть меня иглой, и мне не будет больно. Но я не хочу, чтобы люди называли меня глупцом, а разве без мозгов чему-нибудь научишься?

– Бедный! – сказала Элли. – Пойдѐм с нами! Я попрошу Гудвина помочь тебе.

– Спасибо! – ответил Страшила и снова раскланялся.

Право, для чучела, прожившего на свете один только день, он был удивительно вежлив. Девочка помогла Страшиле сделать первые два шага, и они вместе пошли в Изумрудный

город по дороге, вымощенной жѐлтым кирпичом.

Сначала Тотошке не нравился новый спутник. Он бегал вокруг чучела и обнюхивал его, считая, что в соломе внутри кафтана есть мышиное гнездо. Он недружелюбно лаял на Страшилу и делал вид, что хочет его укусить.

– Не бойся Тотошки, – сказала Элли. – Он не укусит тебя.

– Да я и не боюсь! Разве можно укусить солому? Дай я понесу твою корзинку. Мне это не- трудно: я ведь не могу уставать. Скажу тебе по секрету, – прошептал он на ухо девочке своим хрипловатым голосом, – есть только одна вещь на свете, которой я боюсь.

– О! – воскликнула Элли. – Что же это такое? Мышь?

– Нет! Горящая спичка!!!

 

* * *

 

Через несколько часов дорога стала неровной. Страшила часто спотыкался. Попадались ямы. Тотошка перепрыгивал через них, а Элли обходила кругом. Но Страшила шѐл прямо, падал и растягивался во всю длину. Он не ушибался. Элли брала его за руку, поднимала, и Страшила шагал дальше, смеясь над своей неловкостью.

Потом Элли подобрала у края дороги толстую ветку и предложила еѐ Страшиле вместо трости. Тогда дело пошло лучше, и походка Страшилы стала твѐрже.

Домики попадались всѐ реже, плодовые деревья совсем исчезли. Страна становилась мало- населѐнной и угрюмой.

Путники уселись у ручейка. Элли достала хлеб и предложила кусочек Страшиле, но он вежливо отказался.

– Я никогда не хочу есть. И это очень удобно для меня.

 

Элли не настаивала и отдала кусок Тотошке; пѐсик жадно проглотил его и стал на задние лапки, прося ещѐ.

– Расскажи мне о себе, Элли, о своей стране, – попросил Страшила.

Элли долго рассказывала о широкой канзасской степи, где летом всѐ так серо и пыльно и всѐ совершенно не такое, как в этой удивительной стране Гудвина.

Страшила слушал внимательно.

– Я не понимаю, почему ты хочешь вернуться в свой сухой и пыльный Канзас.

– Ты потому не понимаешь, что у тебя нет мозгов, – горячо ответила девочка. – Дома все- гда лучше!

 

 

Страшила лукаво улыбнулся.

– Солома, которой я набит, выросла на поле, кафтан сделал портной, сапоги сшил сапож- ник. Где же мой дом? На поле, у портного или у сапожника?

Элли растерялась и не знала что ответить. Несколько минут она сидела молча.

– Может быть, теперь ты мне расскажешь что-нибудь? – спросила девочка. Страшила взглянул на неѐ с упрѐком:

– Моя жизнь так коротка, что я ничего не знаю. Ведь меня сделали только вчера, и я поня- тия не имею, что было раньше на свете. К счастью, когда хозяин делал меня, он прежде всего нарисовал мне уши, и я мог слышать, что делается вокруг. У хозяина гостил другой жевун, и первое, что я услышал, были его слова: «А ведь уши-то велики!» – «Ничего! В самый раз!» – от- ветил хозяин и нарисовал мне правый глаз.

И я с любопытством начал разглядывать всѐ, что делается вокруг, так как – ты понимаешь

– ведь я в первый раз смотрел на мир.

«Подходящий глазок» – сказал гость. – Не пожалел голубой краски!"

«Мне кажется, другой вышел немного больше», – сказал хозяин, кончив рисовать мой вто- рой глаз.

Потом он сделал мне из заплатки нос и нарисовал рот, но я не умел ещѐ говорить, потому что не знал, зачем у меня рот. Хозяин надел на меня свой старый костюм и шляпу, с которой ре- бятишки срезали бубенчики. Я был страшно горд, и мне казалось, что выгляжу, как настоящий человек.

«Этот парень будет чудесно пугать ворон», – сказал фермер.

«Знаешь что? Назови его Страшилой!» – посоветовал гость и хозяин согласился. Дети фермера весело закричали: «Страшила! Страшила! Пугай ворон!»

 

Меня отнесли на поле, проткнули шестом и оставили одного. Было скучно висеть, но слезть я не мог. Вчера птицы ещѐ боялись меня, но сегодня уже привыкли. Тут я и познакомился с доброй вороной, которая рассказала мне про мозги. Вот было бы хорошо, если бы Гудвин дал их мне…

– Я думаю, он тебе поможет, – подбодрила его Элли.

– Да, да! Неудобно чувствовать себя глупцом, когда даже вороны смеются над тобой.

– Идѐм! – сказала Элли, встала и подала Страшиле корзинку.

К вечеру путники вошли в большой лес. Ветви деревьев спускались низко и загораживали дорогу, вымощенную жѐлтым кирпичом. Солнце зашло и стало совсем темно.

– Если увидишь домик, где можно переночевать, скажи мне, – попросила Элли сонным го- лосом. – Очень неудобно и страшно идти в темноте.

Скоро Страшила остановился.

– Я вижу справа маленькую хижину. Пойдѐм туда?

– Да, да! – ответила Элли. – Я так устала!..

Они свернули с дороги и скоро дошли до хижины. Элли нашла в углу постель из мха и су- хой травы и сейчас же уснула, обняв рукой Тотошку. А Страшила сидел на пороге, оберегая по- кой обитателей хижины.

Оказалось, что Страшила караулил не напрасно. Ночью какой-то зверь с белыми полоска- ми на спине и на чѐрной свиной мордочке попытался проникнуть в хижину. Скорее всего, его привлѐк запах съестного из Эллиной корзинки, но Страшиле показалось, что Элли угрожает большая опасность. Он, затаившись, подпустил врага к самой двери (враг этот был молодой бар- сук, но этого Страшила, конечно не знал). И когда барсучишка уже просунул в дверь свой любо- пытный нос, принюхиваясь к соблазнительному запаху, Страшила стегнул его прутиком по жир- ной спине.

 

 

Барсучишка взвыл, кинулся в чащу леса, и долго ещѐ слышался из-за деревьев его обижен- ный визг…

Остаток ночи прошѐл спокойно: лесные звери поняли, что у хижины есть надѐжный за- щитник. А Страшила, который никогда не уставал и никогда не хотел спать, сидел на пороге, пя- лил глаза в темноту и терпеливо дожидался утра.