Ветхозаветный нравственный закон

Под именем ветхозаветного или Моисеева закона разумеются данные чрез Моисея богоизбранному еврейскому народу заповеди и повеления, повторявшиеся и объяснявшиеся потом через пророков и других богодухновенных учителей ветхозаветной Церкви.

По своему содержанию ветхозаветный закон может быть разделен на а) закон нравственный, излагающий правила об отношении человека к Богу и ближнему; б) закон обрядовый, излагающий правила о скинии, священных лицах, праздниках, жертвах и в) закон гражданский, излагающий правила общественной и семейной жизни евреев (закон обрядовый и закон гражданский имели только временное значение и их обязательность прекратилась вместе с появлением евангельского закона).

По своему составу Моисеев закон чрезвычайно велик и многообразен. Так, в Пятикнижии раввины насчитывали 248 повелений и 265 запрещений. Кратко главное содержание ветхозаветного нравственного закона изложено в 10-ти заповедях, данных Моисею на Синае и написанных на двух каменных скрижалях. Сущность же всего нравственного ветхозаветного закона заключается в любви к Богу и ближним, сообразной с любовью к себе.

Первые четыре заповеди десятословия содержат обязанности человеке к Богу; последние шесть излагают обязанности человека к ближним.

В первых заповедях Господь обращается к человеку с требованием от него правильных отношений к себе в мыслях и сердечных движениях (1-я и 2-я заповеди), затем в словах (3-я заповедь) и, наконец, в делах (4-я заповедь). В 5-й заповеди упорядочиваются отношения человека к родителям, лежащие в основе всех других человеческих отношений.

Следующие 4 заповеди узаконивают и освящают все те блага, которыми обеспечивается существование человеческого общества и нравственная сторона жизни в нем: телесная жизнь человека (6-я заповедь), порождающий ее брачный союз (7-я заповедь), материальное имущество или собственность (8-я заповедь), также собственность духовная -честь или доброе имя ближнего (9-я заповедь). И, наконец, десятая заповедь с неоднократным запрещением “не пожелай” — направлена против корня греха в сердце — зависти человека, запрещая всякое вторжение в права наших ближних.

Ветхозаветный нравственный закон (сокращенно изложенный в десятословии) имеет следующие отличительные черты и особенности:

1) закон дан среди грома и молний и начинается величественными и грозными словами: “Аз есмь Господь Бог твой!” Величие и могущество Законодателя, требующего безусловного послушания — вот первое, что внушается ветхозаветным законом. Господь говорит, а народ должен слушать и исполнять, притом, каждое повеление сопровождается угрозою немедленного наказания за неисполнение закона и обетованием награды за исполнение его (Исх. 20:5-6). Все это требовалось воспитательными целями, особенно такого грубого и склонного к языческим увлечениям народа, каким были тогда евреи.

2) Касаясь всевозможных отношений, встречающихся в человеческой жизни, предписания закона направлены преимущественно на внешнюю сторону жизни, запрещая прежде всего преступные действия, и простираются до мелочей, определяя каждый шаг жизни ветхозаветного человека. Этого требовала воспитательная задача, состоящая в том, чтобы через область внешнего постепенно вести человека к внутреннему. Этой же задачей воспитания народа грубого, жестоковыйного, только что вышедшего из тяжкого рабства, который только постепенно, шаг за шагом, мог восходить от внешнего к внутреннему, от чувственного к духовному — объясняется и то обстоятельство; что закон выражается главным образом в форме запрещения: почти каждая заповедь десятословия начинается частицею “не” (не делай того-то и того-то).

3) Несмотря на это, ветхозаветный закон Моисея сам по себе свят и совершен, за его строгостью скрывается милость и благость Божия; и ограничен он только ввиду несовершенства времени и народа, получившего закон. Часто повторяющееся в законе запрещение — “не пожелай” — показывает, что законом воспрещаются не только преступнее действия, но и самые тонкие и скрытые мысли и желания, направленные ко вреду ближних и разрушающие нравственное существо человека. А главная положительная христианская заповедь, заповедь о любви — есть и в Ветхом Завете: “Возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего, и от всея души твоея, и от всея силы твоея” (Втор. 6, 5) и “возлюбиши ближнего твоего, яко сам себя” (Лев. 19:18; проф. М. Олесницкий. Нравственное Богословие, § 14).

4) Ветхозаветный нравственный закон дан был не только для исполнения воли Божией, но и для раскрытия народу еврейскому его нравственной испорченности или греховности. Это имело воспитательное значение. Чтобы врачевать болезнь, надо сначала вывести наружу скрытый яд ее (св. И.Златоуст. Творения, т. 4, стр. 664).

 

Как же достигал этого закон?

Закон своими строгими предписаниями должен был дисциплинировать жизнь еврейского народа и побуждать его поступать согласно с предписаниями Божественной воли, делаться праведными и святыми. Однако, все усилия выполнять предписания закона приводили ветхозаветного человека к сознанию своей греховности (“законом познание греха” — Римл. 3:20) и своей немощи к исполнению всех требований закона, к сознанию, что “от дел закона не оправдается всякая плоть перед Богом” (Римл. 3:20) и, таким образом, возбуждалось в человеке желание высшей помощи. Так ветхозаветный закон становился “пестуном во Христе” или детоводителем ко Христу. В этом значение ветхозаветного закона.

Начальное нравственное состояние подзаконного человека хорошо изображает св. ап. Павел по опыту собственной жизни в 7-й главе послания к Римлянам. Без закона, — говорит он, т.е. пока он не сознавал вполне требований закона, он думал, что живет так, как должно жить. Не сознавая ясно требований закона, он считал себя праведным и имел только общее понятие о греховности. Когда он стал узнавать, чего требует закон, и стал исполнять его, как еврей из евреев (Филип. 3:5), тогда у него явилось сознание личного греха. Общее понятие о греховности превратилось у него в сознание своей личной греховности. “Я не иначе узнал грех, — говорит он, — как посредством закона. Ибо я не понимал бы и желания, если бы закон не говорила “не пожелай” (Римл. 7:7). Самое исполнение закона приводило его не к нравственным, а только к законным, легальным, внешним — в нравственном смысле и мертвым поступкам, потому, что он теперь ясно стал сознавать, что делает то, к чему в душе нет искреннего расположения, что исполняет он закон только рабски, из страха пред наказанием (Рим. 8:15). Это не то значит, чтобы совесть Савла не одобряла закона, напротив, он находит в нем удовлетворение, удовольствие, соуслаждается закону Божию по внутреннему человеку (Римл. 7:15-22). Но дело в том, что жившие в глубине его души наклонности были прямо противоположны требованиям закона; прежде несознаваемые им они, благодаря именно ревности и точности, с какими он старался исполнять закон, выступили теперь в его сознании с большею силой и ясностью, так что он увидел в себе только грех, понял, что в нем живет не добро, а зло, что он нравственно бессилен, крайне грешен, мертв. “Когда вошла заповедь, то грех ожил, а я умер” (Рим. 7:9-10). Однако, только благодать Христова могла спасти его от этой мертвенности.

Таким образом, подзаконный человек, по изображению ап. Павла, сознавал себя личным грешником, исполняя требования закона только внешне (легально), при этом признавал себя рабом закона, который он исполнял не по сознанию его безусловного достоинства, а из рабского страха перед последствиями его неисполнения, признавая себя рабом греха, от которого он, к ужасу своему, не мог освободиться.

Сознавая такое бедственное состояние свое, апостол некогда говорил: “бедный я человек: кто избавит меня от сего тела смерти?” (Рим. 7:24). И выход из этого бедственного положения апостол видел только во Христе: “Благодарю Бога моего Иисусом Христом Господом нашим... — закон духа жизни о Христе Иисусе освободил мя от закона греховного и смерти” (Рим. 7:25; 8:2; проф. прот. Стеллецкий. Н. Опыт нравственного православного богословия, т. I, ч. I, стр. 261-268).

Таким образом, значение закона Моисеева состояло в том, что он:

 

1. Раскрывал ветхозаветному человеку всю нечистоту его греховной природы, его греховное состояние.

2. Указывал на необходимость выйти из этого состояния путем тщательного исполнения заповедей закона.

3. А так как человек не в силах был выполнять требования этого закона, то последний приводил его к сознанию своей немощи.

 

Поэтому еврей спасался не делами закона, который давал возможность только на время очищать тело, а не истреблять грех совершенно (“ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожила грехи” — Евр. 10:4), но спасался верою в грядущего Мессию.