Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Об употреблении дара слова (о хранении уст)
Богом дан человеку великий дар — дар слова. Слово служит выражением мыслей, чувств и желаний человека. Основной двигатель языка — сердце человека как средоточие духовной в телесной его жизни; чем полно сердце, то изливается через слово. Слово оказывает и обратное действие: оно порождает мысль, чувство, желание, придает им силу, закрепляет их в сердце. Поэтому язык есть один из немалых деятелей в образовании нашего нрава (Невидимая брань, ч. 1, гл. 254). Ничем так не грешит человек, — говорит свят. Тихон Задонский, — как языком, когда не управляет им по-надлежащему. От невоздержания языка происходило много зла: осуждение, злословие, пересуды, празднословие, ложь, обман, клевета, божба и т.д. “Язык, — пишет свят. Тихон, — клянет человеки, бывшие по образу Божию; язык злословит отца и матерь; язык научает убийству; язык советует и сговаривается о прелюбодеянии, нечистоте, татьбе, хищении, всякой неправде; язык лжет, льстят, обманывает; язык празднословит, кощунствует, сквернословит; язык виноватых в суде оправдывает и правых обвиняет; язык терзает и святых мужей, которые незлобием своим никому не вредят; от языка не избыл Сам Господь наш, Спаситель мира, “Который грехе не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его”; язык отрыгает хулы на великое, святое и страшное имя Божие; словом, ничего язык не оставляет, но на все отрыгает яд, который крыется в сердце человеческом.” И можно сказать: “сколько на свете бед есть или было, все язык или учинил, или умножил. О, язык необузданный! мал уд, но великое зло,” “неудержимо зло, исполнь яда смертоносна” (Мак. 3:8). Двоякою оградою загражден, то есть зубами и губами, и однако же прорывается I; свят. Тихон Задонский. Творен. Изд. 5-е, т. 2, статья 1, гл. 2-я, О языке человеческом, стр. 113-114). Слово есть образ мысли и выражение наших чувств. Следовательно, из слов может распознаваться внутреннее душевное состояние и устроение говорящего человека. Добрые чувства молчаливы. Излиться же чрез слова стремятся чувства эгоистические, чтобы высказать то, что льстит нашему самолюбию и что может нас показать, — как нам кажется, с лучшей стороны, показать нас умными, рассудительными, остроумными и т. п. В большинстве случаев многословие происходит от некоего горделивого самомнения, когда мы, воображая, что слишком многосведущи и все лучше всех понимаем, испытываем неудержимое желание высказаться и обильной речью внушить свое мнение другим, навязываясь, таким образом, в непрощенные учители. Это, впрочем, относится к таким случаям, когда предмет разговора стоит внимания. Но еще более часто многословие (многоречие) является просто пустословием, празднословием. В таком случае нет слов к полному изображению зол, происходящих от этой дурной привычки.
Многословие, а тем более пустословие есть дверь души, чрез которую выходит, выстуживается внутренняя сердечная теплота благоговения, охлаждается ревность к подвигам благочестия, рассеиваются мысли, ослабевает внимание к себе. “Пустые речи, или, как говорят, переливание из пустого в порожнее, уносят из сердца живую веру, страх Божий и любовь к Богу” (прот. И. Сергиев. Моя жизнь во Христе. СПБ. 1911, стр. 799). Многословие отвлекает внимание от себя, и в сердце, таким образом, не хранимое, начинают прокрадываться обычные страстные сочувствия и желания. После продолжительного празднословия, когда пройдет чад самодовольства, всегда чувствуется какая-то пустота в душе, чувство тоскливости и разленения, а иногда и уязвление, смущение совести по причине сказанных слов лишних, суетных, даже гнилых, соблазнительных. Не свидетельствует ли это о том, что душа невольно сознает себя тогда обкраденною? “Многоглаголание, — говорит св. Иоанн Лествичник, — есть седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять. Многоглаголание есть признак неразумия, дверь злословия, руководитель к смехотворству, слуга лжи, истребление сердечного умиления, призывание уныния, предтеча (несвоевременного) сна, расточение внимания, истребление сердечного хранения, охлаждение святой теплоты, попрание молитвы” (преп. Иоанн Лествичник. Лествица. Слово 2, стих 2). Пустословие, а также острословие есть дверь к осуждению и клевете, разносительница ложных вестей, сеятельница разногласий, вражды и раздоров. “Вздорные болтуны, — пишет св. Климент Александрийский, — все портят и губят; один язык остается у них цел для нанесения вреда и погибели” (Св. Климент Александрийский. “Педагог,” кн. 2-я, гл. 7-я, — См. сборник “Учение отцов правосл. Церкви о христианской вере и жизни,” ч. 2, изд. 4-е. М., 1904, стр. 286).
“Я видел многих, — говорит св. Амвросий Медиоланский, -впадавших в согрешение чрез свои слова, но почти никого чрез молчание.” “От молчания никто никогда но раскаивался,” — не раз говорил в своих наставлениях преп. Серафим Саровский. Язык, как только начинает говорить в свое удовольствие, то бежит в речи, как разнузданный конь, и выбалтывает не только хорошее и подобающее, но и нехорошее и зловредное. Почему и Апостол Иаков называет его “неудержимым злом, исполненным яда смертоносного” (Иак. 3:8). Согласно с ним и Соломон еще в древности сказал: “От многословия не избежишь греха” (Притч. 10:19). “Послабляющий узду языка показывает, что он далек от добродетели” (преп. авва Исаия). Обращая на это внимание, Апостол предупреждает христиан: “Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает языка своего, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие” (Иак. 1:26). Уменье удерживать язык свой в должных границах (воздержание в слово) есть признак человека волевого, владеющего собою, и, по Апостолу, есть достояние людей мудрых и совершенных: “Кто не согрешит в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело” (Иак. 3:2). Христианину надо всячески воздерживаться от сквернословия и избегать слушать гнусные и соблазнительные беседы, чтобы любодейное слово не повело к повреждению и падению души. “Сквернословие, — говорит св. Климент Александрийский, — обнаруживает в говорящем человеке пошлого, грубого, необразованного и наглого, но отнюдь не показывает человека скромного, честного и целомудренного.” Христианину не должно говорить ничего неприличного и пошлого. Христианство “осуждает вольность языка, как самое дело, желая уничтожить вторгающееся чрез безнаказанные слова распутство, ибо, дозволяя себе распущенность сладострастного слова, мы тем самым приближаемся к сладострастному бесчестному делу, а быть скромным и воздержным в словах значит сдерживать себя от сладострастия и показывать себя твердым в целомудрии” (св. Климент Александрийский. Педагог. Кн. 2, гл. 10 (О сквернословии) — см. тот же сборник, стр. 287-289). Христианину необходимо воздерживаться от всякого легкомысленного празднословия, особенно от легкомысленных шуток, острот и смеха, и если говорить по требованию нужды, то только полезное или приличное. Если за всякое, даже праздное слово, которое скажут люди, дадут они ответ Богу в день суда (Мф. 12:36-37), то тем строже будет осуждение за слово лживое, гордое, укоризненное, бранное, гнилое. Потому-то святые подвижники любили молчание. Молчание есть великая сила в деле невидимой нашей духовной брани и верная надежда на одержание победы. Оно есть блюститель священной молитвы и внутрь-пребывания, дивный помощник при упражнении в добродетелях, а вместе и признак духовной мудрости (Невидимая брань, глава 25-я. О том, как управлять языком, стр. 106-111. Еп. Петр. Указание пути ко спасению, §43. О хранении уст, стр. 77-78. Цветник духовный, ч. 2, §37. Употребление дара слова, стр. 156-163). “Благоразумное молчание, — говорит преп. Иоанн Лествичник, — есть матерь молитвы, воззвание из мысленного пленения, хранилище божественного огня, страх помыслов, соглядатай (духовных) врагов, училище (покаянного) плача, друг слез, делатель памяти о смерти, живописатель вечного мучения, любоиспытатель грядущего суда, споспешник спасительной печали, враг дерзости, супруг безмолвия, противник любоучительства, неприметное преуспеяние (в духовной жизни)” (преп. Иоанн Лествичник. Лествица, слово 11-е, ст. 3-й). Св. Исаак Сирин называет молчание таинством будущего века, “слова же суть орудие этого мира” (Творения, изд. 3-е, слово 42-е, стр. 180).
Слово в наших устах (как членораздельные звуки) должно иметь и имеет (у истинных христиан) творческую силу. Только мы, не ценя этот великий дар Божий человеку, бываем маловерны и недоверчивы к творческой силе слова (например, в молитве). С словом выходит живой дух человека, не отделяющийся от мысли и внутреннего слова нашей души. У святых и угодников Божиих слово и дело были неразлучны. Слово Божие вызвало из небытия в бытие видимый и невидимый мир, слово в устах Бога-Слова было делом. Потому и у христианина слово и дело должны неразлучны между собою, как душа и тело неразлучны в своем бытии. “Кто соблюдает и творит слово Христово верно и постоянно, — пишет прот. Иоанн Сергиев, — у кого слово есть дело, тот и теперь творит великие и удивительные дела, и слову его все повинуется: и демоны повинуются, и болезни исцеляются, и нравственность человеческая назидается” (прот. Иоанн Сергиев. Моя жизнь во Христе. Изд. Р. Лукшевица, СПБ, 1911, стр. 727, 500). “Что тверже, неизменнее и могущественнее слова? Словом мир сотворен и стоит: “нося всяческая глаголом силы Своея” (Евр. 1:3); и однако же мы, грешные, обходимся со словом так легкомысленно небрежно. Что у нас пользуется меньшим уважением, как не слово? Что у нас изменчивее, как не слово? Что мы бросаем подобно грязи поминутно, как не слово? — О, окаянные мы человеки! С какою драгоценностью так мы обходимся невнимательно! Не вспоминаем мы, что словом, происходящим от верующего и любящего сердца, мы можем творить чудеса жизни для души своей и для душ других, например, на молитве, при богослужении, в проповедях, при совершении таинств. Христианин! Дорожи каждым словом, будь внимателен к каждому слову; будь тверд в слове; будь доверчив к слову Божию и слову святых человеков как к слову жизни. Помни, что слово — начало жизни” (прот. И. Сергиев. Моя жизнь во Христе. Изд. Р. Лукшевица, СПБ. 1911, стр. 199-200).
“Слово в устах одних — дух и жизнь, а в устах других — мертвая буква (например, во время молитвы и проповеди). “Глаголы, яже Аз глаголах вам, дух суть и живот суть” (Ин. 6:63). Таковы должны быть по-настоящему и наши слова, ибо мы образы Бога-Слова” (его же. Цит. соч., стр. 661-662). О сне. Христианские подвижники, ревнующие о христианском совершенстве, в числе прочих потребностей нашей природы ограничивали себя и в потребности сна как для обуздания своей плоти, так и потому, что считали потерянным то время, которое не проводили в бодрственном состоянии, в служении Богу. Св. подвижники, рассматривая сон преимущественно с нравственной точки зрения, замечали, что от многого сна ум дебелеет (грубеет, делается нечувствительным), умножаются суетные помыслы, усиливается похоть и блудная брань, наводится печаль. По словам преп. Иоанна Лествичника, бдение очищает ум, а долгий сон ожесточает душу: бодрый подвижник — враг блуда, а сонливый — друг ему. Бдение есть погашение плотских разжжений, избавление от сновидений (преп. Иоанн Лествичник. Слово 20-е, §§3, 4, 5, 9). Впрочем, основной признак воздержания — умеренность — необходимо и здесь строго соблюдать, т. к. от чрезмерного лишения сна силы тела крайне истощаются, бодрость духа упадает, и мы становимся почти неспособны к совершению дневных дел. Продолжительный и частый сон у записных сонливцев приводит к разленению и расслаблению тела, располагает к нравственному и физическому усыплению, притупляет ум и чувства. Но и слишком короткий сон, недостаточный для отдыха мозга и нервной системы и укрепления тела от понесенной им затраты жизненных сил, весьма ослабляет крепость организма. Продолжительность сна устанавливается каждым по собственному опыту в зависимости от возраста, состояния здоровья, рода занятий и др., так, чтобы не ослабились бодрость духа и здоровье тела и чтобы не было какого-нибудь вреда для души или упущения в исполнении наших обязанностей. На сон необходимо обращать внимание еще и по той причине, что во время сна наша душа, как менее связанная телом, бывает более открыта влиянию мира духовного, особенно же злокозненных злых духов. Отсюда, подвижники старались духовное бодрствование иметь и во время сна, как одно из средств против духовных врагов, неусыпно бодрствующих для нашей погибели. Чтобы духовное бодрствование души было возможно и продолжалось во сне, надо дать ей предварительно доброе настроение перед сном, заполнить ее чистыми, святыми мыслями, чувствами и образами, охранять свою память и воображение пред отходом ко сну, как и в продолжение всей жизни, от нечистых помыслов и образов. Таким образом, мы дадим подсознательной деятельности души во сне благочестивое направление, стремление к Богу. Св. Иоанн Лествичник говорит: когда мы встаем от сна чисты и мирны, то это бывает тайным благодеянием, которое получаем от святых Ангелов, особенно когда мы уснули со многою молитвою и трезвением (преп. Иоанн Лествичник. Слово 15-е, §68).
По законам памяти и ассоциации (сцепления) идей, во сне в душе продолжают раскрываться те начала, которые заложены ее деятельностью в бодрственном состоянии. Поэтому время сна не проходит для души даром. Из наблюдений над духовной жизнью известно, что во время сна наша душа все прежние свои мысли, чувства, желания и поступки добрые или злые с большим удобством превращает в свою жизнь, в свое существо. Как добрые, так и злые дневные мысли, желания, чувства входят в глубину души, получают силу, существенность и преобразуются в нравственный характер. И в зависимости от полученного в бодрственном состоянии направления доброго или худого душа, во сне более свободная от связей тела, может находиться под влиянием и в общении или мира ангельского, или злых духов. Потому-то святые отцы и подвижники, учитывая важность и необходимость духовного бодрствования во время сна, пред отходом ко сну и сами усердно молились, составив прекрасные образцы (вечерних) молитв, и нас научают молиться Богу, чтобы Он дал нам, отходящим ко сну, мирный и безмятежный сон, ум бодрый, целомудренный помысел, трезвящееся сердце, соблюл от всякого зла, чтобы мы и во время сонного безмолвия просветились зрением судеб Божиих (см. молитвы на сон грядущий). К замечательным явлениям, которые происходят во время сна, относятся сновидения. Главная их основа лежит в предварительном настроении нашей души, вследствие которого она погружается или в собственный мир мыслей, желаний, чувств, или соприкасается к миру ангельскому, или подвергается влиянию злых духов. Главное правило для избежания душевного вреда, могущего произойти от доверия к снам, состоит в том, чтобы не верить им (Сирах. 34:2-7). Вообще же, по общим качествам своих сновидений мы можем судить о своем нравственное состоянии, т.к. сны непременно зависят от предварительного настроения нашей души в бодрственном состоянии. У кого сны простые, хорошие, тот и жизни хорошей. Ибо возмущаемый страстями ум, говорит преп. Максим Исповедник, получает страстные мечты и в бдении, и во сне, так что когда похоть усилится, то ум мечтает и во сне о предметах, питающих сластолюбие; а когда превозмогает раздражение, то видит предметы страшные. Напротив, когда душа начнет чувствовать себя здоровою, тогда начнет иметь и сновидения легкие и безмятежные (св. Максим Исповедник. О любви. 1 сот. §89, 93. 2-я сот. §§68, 69. Св. Иоанн Лествичник, слово 14-е, §16. См. также еп. Петр. Указание пути ко опасению, §§53-54, стр. 98-107). Требование воздержания и умеренности касается и потребности размножения рода. Человеку свойственен инстинкт продолжения рода, и это стремление к продолжению рода освящено Самим Богом. При создании первых людей Бог благословил их и сказал: “раститесь и множитесь” (Быт. 1:28). Освященный Самим Богом, этот инстинкт однако же может служить и источником греха, если он искажается людьми, доводится до степени незаконного его употребления. В этом и состоит так называемое сладострастие. Охранять себя от этого порока, блюсти не только тело, но и душу в чистоте и непорочности значит быть целомудренным. Половой инстинкт дан природе человека не для того, чтобы обращать его в средство удовлетворения чувственных вожделений, а исключительно для обеспечения таким инстинктом продолжения человеческого рода (в законном супружестве). Всякое же излишество в половых отправлениях приводит к последствиям нравственным и физическим еще более опасным, чем невоздержание в еде и спиртных напитках. Истощение физических сил, постепенная потеря памяти и других умственных способностей, хандра, отравляющая жизнь, слабоумие и неполноценное потомство и др. — являются как бы видами наказаний от самой природы для тех, кто ведет невоздержанную половую жизнь. Для успешной борьбы с чувственными соблазнами, с чувственностью и падениями необходимо удаляться от всего того, что распаляет воображение в эротическом направлении, в виде рисунков, книг, разговоров, зрелищ, удаляться от общения с людьми развращенными и воздерживаться от таких свиданий глаз на глаз (особенно с лицами другого пола), которые явно опасны для целомудрия и проч. Христианину необходимо помнить взгляд на человеческое тело Священного Писания: оно называется членом тела Христова, храмом Святого Духа и некогда воскреснет для вечной жизни с душой (1 Кор. 6:15; 6:19; Ин. 5:25). На страшном суде каждый из нас получит доброе или злое, “яже с телом содела” (2 Кор. 5:10). Апостол Павел призывает христиан представить тела свои в жертву живую, святую, богоугодную Богу, хранить без порока дух, душу и тело в пришествие Господа Иисуса Христа (Рим. 12:1; 1 Фесс. 5:23). Отсюда вытекает и высокая обязанность христиан — блюсти нравственную чистоту тела и целомудрие (свящ. М. Монстров. Уроки по христианскому нравоучению, изд. 2-е, СПБ. 1914, гл. 21-я, стр. 192-201). В Священном Писании под целомудрием понимается и вообще всякое воздержание, трезвость, умеренность, скромность и благоразумие. Быть целомудренным — значит мудро охранять свою душевную целость, непорочность. Это, так сказать, духовное самосохранение христианина. Естественно, что духовное самосохранение нашей души требует и чистоты тела, телесного целомудрия (там же, стр. 190). Целомудрие требует от христианина скромности и во всем его внешнем поведении, одежде и проч. Одеваться необходимо чисто, скромно, без излишней роскоши, суетного украшения и легкомысленного щегольства, соответственно своему званию и состоянию (прекрасно разобран вопрос у св. Тихона Задонского. Творен. Т. 2, изд. 5-е. О истинном христианство, кн. 1-я, §62-68. О суетном и прелестном украшении). Скромное положение тела и вообще внешнее поведение должны быть живым отображением благочестивого духа, благонравия и скромности христианина. Не должно показывать в себе ничего такого, что могло бы соблазнять смотрящих на нас: не должно быть грубости, строптивости, наглости в словах, легкомысленности, неприличия во всех движениях. Скромность и кротость ваша да будут известны всем человекам, — говорит Апостол (Филип. 4:5; ср. 2 Кор. 10:1; еп. Петр. Указание пути ко спасению. §44. См. также у преп. аввы Дорофея. Поуч. 4-е. О страхе Божием. О том, как вести себя в обществе, — см. у св. Климента Александрийского. “Педагог,” кн. 2-я, гл. 7-я. Отрывок помещен в сборнике “Учении святых отцов Церкви православной о вере и жизни христианской,” сост. проф. В. Ф. Певницкий, ч. 2. Учение о христианской жизни, изд. 4-е. М., 1904, стр. 283-287). Такова в общих чертах добродетель воздержания, в ее отношении к телу, а также и к душе человека. Преп. Ефрем Сирии так пишет о воздержании: “Истинно блажен и трикратно блажен, кто соблюл воздержание; потому что воздержание подлинно великая добродетель. Но послушайте, до чего воздержание простирается, во что ценится и в чем требуется? Так есть воздержание в языке — не говорить много и не говорить пустого, владеть языком и не злословить, не обижать словом, не клясться, не празднословить, о чем не должно, владеть языком и не клеветать одному на другого, не пересуживать брата, не открывать тайн, не заниматься тем, что не наше. Есть воздержание и в слухе — владеть слухом и не поражаться пустою молвою. Есть воздержание и для глаз — владеть зрением, не устремлять взора или не смотреть внимательно на все приятное и на что-либо неприличное. Есть воздержание в раздражительности — владеть гневом и не вдруг воспламеняться. Есть воздержание от славы — владеть своим духом, не желать прославления, не искать славы, не превозноситься, не искать чести и не надмеваться, не мечтать о похвалах. Есть воздержание помыслов — низлагать помыслы страхом Божиим, не склоняться на помысл обольстительный и воспламеняющий и не услаждаться им. Есть воздержание и в снедях — владеть собой и не выискивать снедей в обилии предлагаемых, или яств дорогих, не есть не вовремя или кроме определенного часа, не предаваться духу чревоугодия, не возбуждаться к алчности добротою снедей и не желать то одной, то другой снеди. Есть воздержание в питии — владеть собою и не ходить на пиры, не услаждаться приятным вкусом вин, не пить вина без нужды, не выискивать разных напитков, не гоняться за удовольствием — пить искусно приготовленные смеси, не употреблять без меры не только вина, но, если можно, и воды. Есть воздержание в пожелании и в порочном сластолюбии — владеть чувством, не потакать случайно возбудившимся пожеланиям, не склоняться на помыслы, внушающие сладострастие, не услаждаться тем, что впоследствии возбуждает к себе ненависть, не исполнять воли плоти, но обуздывать страсти страхом Божиим. Ибо тот поистине воздержан, кто вожделевает оных бессмертных благ, и к ним устремляясь умом, отвращается от плотского вожделения, гнушается плотоугодием как чем-то погружающим в тень; не любит смотреть на женские лица, не пленяется телесною наружностью, не привлекается красотами, не услаждается приятным для обоняния, не уловляется словами лести, не остается вместо с женщинами, и особливо нескромными, не длит бесед с женами. Кто истинно мужествен и воздержан и блюдет себя для оного безмерного упокоения, тот воздерживается во всяком помысле, и всякое пожелание преодолевает вожделением лучшего и страхом будущего века. Кто невоздержен, и в ком нет воздержания, тот легко уловляется всяким неприличием. Невоздержный находит удовольствие в многословии и в пустословии. Ему нравится празднословие и острословие; ему приятна сладость снедей; он выказывает свою храбрость в многоедении и в многопитии, воспламеняется при виде суетного удовольствия, склоняется на нечистые помыслы; из любви к удовольствиям предается сумасбродству, гоняется за славою, мечтает о почестях как о чем-то таком, что у него уже в руках, при встрече с женщинами делается весел, привлекается красотою; телесная доброцветность сводит его с ума, восхищает благообразие лица, очаровывает статность тела, в беседах с женщинами и смехотворами тает он от удовольствия; мечтает при воспоминании виденного, преобладается припоминаниями, живо представляет в уме женские лица, соприкосновение рук, объятия тел, сближение членов, страстные выражения, обворожительные улыбки, мановения очей, нарядность одежд, доброцветность тела, льстивые речи, сжатие губ, телесную приятность, выразительность движений, время и место свиданий и все, что служит к удовольствию. Вот что сластолюбец и невоздержный живо представляет в уме своем, склоняясь на помыслы! Такой человек, если видит, что читают книгу о целомудрии, хмурится; если видит, что отцы, собравшись, рассуждают о полезном, уклоняется и не одобряет того; если видит строгую жизнь отцов, негодует; если слышит речь о посте — возмущается: сходбища братии ему не нравятся; а если видит женщин, просветляется, бегает взад и вперед, чтобы оказать свои услуги; тогда есть у него и голос к пению, есть у него способность и сказать острое слово и посмеяться, чтоб и себе доставить удовольствие и женщинам, какие тут есть, показать себя занимательным и приятным. На безмолвии он скучен и недомогает. Поэтому злополучен и жалок, кто не имеет всех видов воздержания и воздержания во всем. Посему, братия, слыша, каковы плоды воздержания, и какова жатва невоздержности, будем бегать последней и прилепимся к воздержанию. Ибо велика награда за воздержание, и нет предела ее величию. Потому подлинно блажен, кто действительно приобрел воздержание” (преп. Ефрем Сирин. Творен. 4. 1-я, изд. 5-е. Серг.-Пос., 1907, стр. 19-21).
Молитва.
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-26; просмотров: 299; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.225.209.95 (0.03 с.) |