Побуждения к исполнению нравственного закона

До сих пор у нас речь шла о требованиях христианского нравственного закона, согласно с которым христианин должен жить.

Опыт показывает, что в христианской жизни недостаточно бывает одного только знания требований нравственного закона, чтобы по этому знанию и действовать. Под влиянием различных чувств своего сердца и влечений воли, человек часто легко склоняется к тому, что обещает ему удовольствие и в чем находит личное благо. Поэтому, даже ясно понимая и зная закон, он часто предается греху. На этом основании слово Божие предлагает человеку различные побуждения, располагающие его сердце и волю к исполнению нравственного закона, к совершению добра.

Разрешивши выше вопрос о начале христианской нравственности, мы тем самым разрешили вопрос и о побуждении или мотиве к ее исполнению. Самоотверженная любовь к Богу и ближним -вот первый, самый высокий и чистый мотив или побуждение к нравственной деятельности.

Кто любит Бога, для того Бог дороже и выше всего, тот все свое поведение старается сообразовать с волей Божией. “Кто любит Меня, — говорит Спаситель, — тот соблюдает слово Мое” (Ин. 14:23). Равным образом, кто любит Бога, тот будет любить и своих ближних как детей единого всем нам Отца Небесного и наших братьев во Христе Иисусе.

И кто чем выше восходит по лестнице нравственного совершенства, тем более он побуждается в своей нравственной жизни бескорыстной любовью к Богу и подобным себе существам.

Апостол Павел в первом послании к Коринфянам, главе 13-й, в немногих словах дает описание свойств истинной христианской любви.

 

“Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует,

Любовь не превозносится, не гордится,

Не бесчинствует,

Не ищет своего,

Не раздражается,

Не мыслит зла.

Не радуется неправде, а сорадуется истине.

Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.”

 

Есть ли какие признаки, что христианин живет в своей религиозно-нравственной жизни именно по побуждениям любви? Да, есть: вот они в словах апостола Павла. Но есть еще один, на который указал Господь Иисус Христос ученикам в Своей прощальной беседе. Он, увещевая их пребывать в любви Его (Ин. 15:11), обещает, что они будут иметь сильнейшее побуждение жить любовью — “радость совершенную” (Ин. 15:11; 17:13). Значит, вот какой у христианской любви, как самого совершенного мотива к нравственной жизни, необходимый спутник и необманчивый признак — это духовная радость, которая составляет общее настроение живущего любовью христианина. “Всегда радуйтесь,” -заповедует апостол (Филип. 4:4; 1 Фес. 5:16). Где нет такой радости, там нет и любви. Добродетель вообще носит в себе начало внутреннего удовлетворения и счастья, любви же это свойственно в высшей степени, как самой высшей добродетели (Кол. 3:14). Любовь и радость нераздельно связаны между собой и носимая христианином в сердце духовная радость по взаимосвязи сообщает любви особую энергию и силу. Вот почему апостол Павел в перечислении духовных благодатных даров радость ставит непосредственно после любви (Гал. 5:22), вот почему преисполнена такого духовного восторга 13-я глава его 1-го послания к Коринфянам.

К оживлению любви (как главного и основного побуждения нравственной жизни) служат и высокие представления нашего ума о Боге, как Творце и Промыслителе, Спасителе и Освятителе нашем, Который по Своей любви извел весь мир из небытия в бытие, создал человека, — по Своей неизреченной любви спас род человеческий во Христе Иисусе. В этом сознании мы находим новые побуждения к исполнению закона Божия.

Все христианство, все домостроительство нашего спасения есть обнаружение бесконечной любви Божией, явленной в возлюбленном Спасителе, и эта любовь могущественно и неотразимо действует на душу христианина. “Будем любить Его, -говорит ап. Иоанн, — потому что Он прежде возлюбил, нас” (1 Ин. 4:19).

Чувство благодарной любви побуждает нас к этому. И тем ревностнее мы должны исполнять закон Божий, что в этом деле христианам помогает благодать Божия. Наконец, в самом законе мы находим новые побуждения к его исполнению. Закон Божий свят и совершен, сообразен с нашей природой (Рим. 7:7-12). Как сродный нашей природе, близкий и дорогой нашему сердцу, закон Божий легок и удобоисполним для нас, о чем говорит Сам Спаситель: “Иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть” (Мф. 11:30).

Мы изобразили самое высшее и самое чистое побуждение к нравственной жизни — побуждение любви.

Но существуют еще и второстепенные побуждения к исполнению нравственного закона, которые состоят в обещании вечных и временных наград и вечных и временных наказаний. Указания на такого рода побуждения мы находим в Священном Писании и в учении святых отцов.

“Бога бойтесь” (1 Петр. 2:17) — заповедует Апостол.

Когда придет Христос во славе Отца Своего в последний день и с Ангелами Своими, тогда “воздаст коемуждо по деяниям его” (Мф. 16:27). Все полагающие удовольствие в постыдных делах “получат возмездие за беззаконие” (2 Петр 2:13). “Теснота и скорбь на всякую душу человека творящего злое” (Рим. 2:9).

“Открывается гнев Божий с небес на всякое нечестие и неправду человеков” (Рим. 1:18). Конец служащих греху — духовная смерть и вечная мука. И, наоборот, соблюдающий заповеди Божии “войдет в жизнь” (Мф. 19:17; Ин. 5:24-29), будет увенчан венцем правды и наследует вечную славу (2 Тим. 4:7-8; 2 Кор. 4:17).

Каждому известно и изображение в Евангелии вечного мучения грешников и вечного блаженства праведников.

Кроме вечных наград, Священное Писание указывает также в качестве побуждений и блага земные, временные. В Ветхом Завете, внушая почтение к родителям, Господь прибавляет: “да благо ти будет и да долголетен будеши на земли.” Апостол Павел, побуждая верующих к благочестию, пишет: “благочестие на все полезно есть, обетование имеющие живота нынешнего и грядущего” (1 Тим. 4:8).

Почему же наряду с главным побуждением любви, указываются и эти второстепенные побуждения?

Причина в том, что не все и не всегда побуждаются к нравственной жизни понятием о любви. Когда человек только обращается от греха, когда в нем грех еще не вполне ослаблен и побежден, для него доброделание представляется тяжелым и неудобоносимым бременем, блаженство святости и любви еще им не испытано, не пережито, а грех почти непреодолимо влечет. Для такого начального состояния нравственной жизни естественно сильнейшим побуждением к исправлению будет страх пред правосудием Божиим, боязнь наказаний и надежда на воздаяние по делам и на получение вечного блаженства.

Чтобы пробудить человека из состояния духовного бесчувствия, беспечности о своей религиозно-нравственной жизни, христианство грешнику представляет картину загробных вечных мучений, предостерегая его от такой плачевной участи, возбуждая в нем чувство страхи подвергнуться ей. Возбуждаемое представлением вечных мучений чувство страха часто бывает спасительно для человека, служит толчком и побуждением началу покаяния и исправления жизни даже у закоренелого грешника. Когда человек впадает в грехи, им овладевают страсти, то мучения и беспокойство совести опять-таки возбуждаются мыслью о наказании в будущей жизни и неизбежности загробных мучений. Вначале подвига “ничто так сильно не остепеняет, как страх адских мучений” (еп. Феофан. Письма к разным лицам. М., 1892, стр. 16).

Ожидание будущего суда, страх геенны, по святоотеческому учению, имеет воспитательное значение для грешников, способствует их нравственному исправлению, предостерегая от беспечности и нерадения в деле спасения. Таким образом, этот страх является уздой, удерживающей страстные порывы в человеке и стремления к чувственным удовольствиям, служит началом добродетели, а чрез то и началом истинной жизни. И таков закон религиозно-нравственного развития человека, что любви предшествует страх. Всякому начавшему жить в Боге, — говорит св. Симеон Новый Богослов, — полезен страх наказания и производимая им скорбь. Кто же без участия этого страха думает полонить начало доброй жизни, тот мечтает построить дом в воздухе, без основания, что, конечно, невозможно (цитиров. по С. Зарину. Аскетизм, ч. I, кн, 9-я, стр. 170).

Такое воспитательное значение принадлежит и надежде на получение в будущей жизни вечного блаженства за труды доброделания, в виде награды. Указание на венцы — облегчает труд подвижничества, возбуждает энергию, дает силы трудиться, не ослабевая, легко переносить труды доброделания.

Что же касается временных наград и наказаний (на земле), то они только тогда служат истинным побуждением к добродетели, когда они соединяются с высшими побуждениями. Всякий знает, как иногда много скорбей и лишений терпят праведники и, наоборот, путь нечестивых преуспевает. Есть много примеров, когда земные блага только портят людей (сравн. повесть о каменотесе Евлогии), а бедствия ожесточают и утверждают их во зле. Фараон, при всех наказаниях, не смирился пред Богом. Нечестивого израильского царя Ахава ни наказания, ни милости не исправили. Из распятых со Христом разбойников один и на самом кресте не принес раскаяния в своих грехах, но, ожесточившись, еще и поносил Христа. Отсюда, чтобы земные блага, временные награды и наказания могли служить истинным побуждением к добродетели, необходимо соединять их всегда с высшими побуждениями. Истинный исполнитель закона Божия знает цену земным скоропреходящим благам, а если его преследуют и скорби, он найдет там у радости и в земных скорбях; счастье не приведет его к гордости; к беспечности и нерадению о своем спасении, так и несчастья не ожесточат его сердце, но еще более укрепят его веру и любовь к Богу.

Итак, на первых, начальных ступенях христианской жизни побуждения страха вечных мучений и ожидания вечных наград, несомненно, являются полезными и действенными для пробуждения человека от греховного сна и для возбуждения его энергии к христианскому подвижничеству.

Но вместе с этим их значение в деле христианского совершенствования не самостоятельное и главное, а подчиненное, второстепенное. По мере постепенного религиозно-нравственного развития христианина и действительного приобщения его “вечной жизни,” эти второстепенные побуждения переходят в подлинно-христианское побуждение — угождать Богу только по сыновней самопреданной любви к Нему (ср.: преп. Исаак Сирин. Подвижнические слова. Изд. 3-е. Серг. Пос. 1911, слово 5-е, стр. 26). И истинного совершенства христианин не иначе может достигнуть, как всею душею возлюбив Бога, по побуждению любви: “страх вечных мучений ведет к покаянию и полагает начало доброй жизни; ожидание наград поддерживает христианина в трудах доброделания и подвижничества и только любовь к Богу возводит христианина на высоту добродетелей” (С. Зарин. Аскетизм, т. 1, кн. 2-я; стр. 162-177; проф. М. Олесницкий. Нравственное богословие. § 18. Виды побуждений, побуждения высшие и низшие; проф. прот. Н. Стеллецкий. Опыт нравственного православного богословия, т. I. ч. 1-я. Харьков, 1914. О побуждениях к исполнению нравственного закона; стр. 332-544).

 

§ 16. Жизнь Иисуса Христа как образец и пример для нравственного подражания

Для нравственной жизни человека недостаточно одного знания нравственного закона. Знание, как бы оно обширно не было, не может обладать такой силой, чтобы заставить нашу волю действовать.

По силе влияния на человека ничто не может сравниться с примером. Живой пример увлекает не ум только, но и сердце. Поэтому, кроме закона добродетельной жизни, необходим живой образец и пример нравственной совершенной жизни.

Мы имеем такой образец в Боге, почему и сказано: “будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный” (Мф. 5:48). Но людям нужен еще такой образец, в котором осуществлены нравственные требования и нравственный идеал среди таких же условий, в каких они поставлены в земной жизни. Христианство и указывает нам такой образец в лице Спасителя. В Нем мы имеем безграничный, беспредельный и вечный идеал нравственной жизни, объемлющий все времена и всех людей во всех отношениях.

Иисус Христос не только возвестил людям возвышенное нравственное учение, но и Воплотил его в Своей жизни. “Он был силен словом и делом пред Богом и всеми людьми” (Лк. 8:49; 24:19).

Поэтому нравственное христианское учение не пустое и мечтательное произведение фантазии, не отвлеченная моральная система, а воплощение Живого Нравственного Идеала, Который жил среди людей чисто человеческой жизнью, был во всем нам подобен, кроме греха (Геттингер. Апология христианства. СПб., 1872, стр. 277-278).

Наша нравственная задача состоит именно в приближении к этому конкретному чисто человеческому Первообразу человеческой жизни, Который при всей своей недоступной высоте — близок и дорог нам.

Какие же человеческие черты Личности Иисуса Христа?

Нравственный образ Спасителя неисчерпаем в человеческом изображении. Полный образ Его и во всей неизреченной славе непосильно изобразить ни словом человека, ни языком ангела. Но это обстоятельство отнюдь не исключает благоговейных попыток к таким изображениям. Вот почему мы, благоговейно преклоняясь пред Божественной Личностью Спасителя, не берем на себя непосильной задачи представить целостный образ Его. Для нашей цели совершенно достаточно отметить только некоторые существенные черты в Личности Иисуса Христа.

Такими чертами является Высочайшая Нравственная Свобода и Совершенная Любовь (проф. прот. Н. Стеллецкий. Опыт нравственного Богословия, т. I, ч. I; стр. 420-421).

1) Высочайшая нравственная свобода или свобода от греха ясно засвидетельствована в Священном Писании: “Он не сделал никакого греха и не было лести во устах Его,” — говорит апостол Петр (1 Петр. 2:22). “Согрешил я, предав кровь неповинную,” -сознается Иуда Предатель (Мф. 27:43). “Я не нахожу никакой вины в этом человеке” (Лк. 23:4), — заявляет Пилат. “Кто из вас обличит Меня во грехе?” — спрашивает Спаситель фарисеев (Ин. 8:26), обращаясь к ним с требованием, чтобы, если могут, обвинили его во грехе, и не получает ответа (ср.: прот. Стеллецкий. Цит. соч., стр. 423).

2) Вторая основная черта характера Спасителя — это Его Беспредельная Любовь к Богу и Людям. Существенное свойство любви — это желание быть в общении с тем, кого любят, желание благоугождения ему и готовность пожертвовать для него всем.

Этими именно чертами отличается любовь Спасителя прежде всего к Богу. По своей человеческой природе Спаситель постоянно ищет общения с Отцом Небесным силою молитвы к Нему. Евангелисты замечают, что иногда Спаситель целые ночи проводил в молитве к Богу. Могущество молитвы Спасителя было так велико, что ею Он отверзал небо, как бы уничтожая границы между миром горним и дольним: На Иордане, когда Он выходил из воды и молился, небо отверзлось и слышен был голос с небес: “Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение” (Мф. 3:17). На Фаворе, когда Он молился; случилось чудо Преображения (Лк. 9:29).

В саду Гефсиманском, когда Он тосковал и молился, Ангел укреплял Его и служил Ему (Мк. 26:32-39; Лк. 23:41). В молитве Он вступал в общение с Отцом Небесным и в этом общении находил укрепление и восполнение сил. Столь же сильное было в Спасителе желание благоугождения Отцу Небесному. “Моя пища, -говорил Господь, — есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его” (Ин. 4:34).

Наконец, любовь к Отцу Небесному сказалась и в величии жертвы Спасителя. Вся жизнь Его на земле была бесконечной жертвой. В самые тяжелые минуты страданий на кресте мысль Спасителя была обращена к Богу и, умирая, Он спокойно предает в Его руки Свою душу.

Какими чертами отличается любовь Спасителя к людям? ЛЮБОВЬ Господа Иисуса Христа к людям была беспредельна. Она собирает около Него учеников. С терпением Он переносит их слабости. Она обращается к страждущим и обремененным, грешным мытарям, фарисеям и ко всем, кто находится в презрении и уничижении, и простирается даже до человека, который готов предать Его.

Далее, любовь Иисуса Христа в высшей степени Благожелательна. Он плачет с плачущими, радуется с радующимися, состраждет с страхующими, дает зрение слепым, слух — глухим, очищает прокаженных, изгоняет бесов, воскрешает мертвых и т.д. Жизнь Его была непрерывным благотворением. “Он ходил, благотворя и исцеляя всех,” — свидетельствует о Нем ап. Петр (Деян. 10:38).

Наконец, любовь Иисуса Христа была Всеобъемлюща. Он пришел положить душу Свою за весь род человеческий и потому не делал никакого различия между иудеем и язычником, рабом и свободным. Хотя народ не принял Его, однако Христос с терпением переносил его предрассудки ожесточения и проповедовал (благовествовал) Царствие Божие прежде всего “погибшим овцам дома Израилева” (Мк. 15:24).

Господь Иисус Христос Своей жизнью дал нам пример и образ для подражания.

Сам Спаситель указал о необходимости подражать Ему: “Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам” (Ин. 13:15). “Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его” (1 Петр 2:21). “Кто говорит, что пребывает в Нем (Иисусе Христе), тот должен поступать так, как Он поступал” (1 Ин. 2:6).

В чем же должно состоять конкретное наше подражание или последование Христу?

Под подражанием Спасителю следует понимать постепенное созидание в себе тех же внутренних свойств, которыми в недосягаемом для нас совершенстве обладал Спаситель мира (проф. прот. И. Янышев. Учение о нравственности. 2-е изд. СПб., 1906, стр. 302).

Подражание Иисусу Христу должно состоять в последовании общему духу и характеру Его нравственной жизни; Его безграничной любви и милосердия, проникавшим все Его отношения к людям, Его мужеству и исповедании веры и долготерпению во время страданий, Его покорности, послушанию и всецелой преданности воле Бога Отца, Его ревности о славе Божией, Его непрестанному молитвенному общению с Отцом, Его глубокому смирению и изумительной кротости, терпению и великодушию, Его величайшему самоотвержению и полнейшей нестяжательности, Его высочайшей святости и чистоте жизни, чуждой всякого греха и, напротив, полной возвышеннейших стремлений духа, постепенно возраставшего в премудрости, благодати и любви у Бога и человеков.

Кроме усвоения себе нравственного направления жизни Христовой и подражания Его примеру, христианин должен приобщаться самого действительного содержания Его богочеловеческой жизни, почерпать полноту жизни, благодатные силы из Его жизни — жить Христовой жизнью. Это требование ясно выражено Господом Иисусом Христом словами: “Как ветвь не может приносить плода сана собою, если не будет на лозе, так и Вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне и Я в нем, тот приносит много плода: ибо без Меня не можете делать ничего” (Ин. 15:4-5). Из этих слов видно, что Господь Иисус Христос есть для нас, христиан, не только Учитель, но и Источник нравственной жизни. Со своей стороны, внутреннее глубокое единство и общение любви со Христом положительно невозможно без усвоения духа Христовой жизни (свящ. М. Менстров. Уроки по христианскому нравоучению. Изд. 2-е. СПб., 1914, стр. 72-74; проф. прот. И.Л. Янышев. Православное христианское учение о нравственности. 2-е изд. СПб. 1906, §49, стр. 301-308; С. Зарин. Аскетизм, гл. 1, кн. 2-я, стр. 46-47, 67; проф. М.Олесницкий. Нравственное богословие, §§ 27, 28; В. Тихвинский. Подражание (уподобление) Христу Спасителю как закон христианской нравственной жизни. Сборник: “Учебно-богословские и церковно-проповеднические опыты студентов КДА (1911 г.). Киев, 1912, вып. 9, стр. 1-46).