Асоциальная личность и психопатия

Асоциальная личность и психопатия

 

Как мы видели, яркой особенностью людей с асоциальным личностным расстрой­ством (АСЛР) является их тенденция к систематическому неуважению и попра­нию прав окружающих. Подобное пренебрежение к людям сопровождается лжи­вым, агрессивным или асоциальным поведением с незначительными угрызениями совести. Иногда такие индивиды совершенно не испытывают каких-либо угрызе­ний совести. Такие люди располагают пожизненным паттерном антиобщественно­го и безответственного поведения, не особенно заботясь о безопасности, как соб­ственной, так и окружающих. Эти качества ввергают их в постоянные конфликты с обществом.

Асоциальными личностями признаются только люди, достигшие 18-летнего возраста. В соответствии с DSM-IV, этот диагноз ставится при соблюдении следу­ющих критериев:

· Должно быть как минимум три поведенческих нарушения, которые возникли по достижении 18-летнего возраста: систематические действия, служащие основанием для ареста; постоянная лживость; импульсивность или неспособ­ность планировать будущее; раздражительность и агрессивность; безразли­чие к безопасности; неизменная безответственность в профессиональных или финансовых вопросах; отсутствие угрызений совести.

· Должно быть как минимум три эпизода девиантного поведения до наступле­ния 15-летнею возраста: агрессия по отношению к людям или животным; уничтожение собственности; лживость или воровство; серьезное нарушение общепринятых норм (симптомы нарушения поведения см. в главе 14).

· Асоциальное поведение не должно быть симптомом другого психического расстройства, например шизофрении или мании.

 

Психопатия и АСЛР

Употребление термина асоциальное личностное расстройство восходит к DSM-III 1980 года, однако многие основные признаки этого расстройства издавна имено­вались психопатией, или социопатией. Несмотря на то, что в XIX веке рядом иссле­дователей синдром был определен как «моральное умопомешательство» (Prichard, 1835), подробное описание психопатии впервые дал Кликли в 1940-х годах (Cleckley, 1941,1982). Помимо признаков, определяющих асоциальную личность, в DSM-III и DSM-IV психопатия включает в себя такие черты, как отсутствие эмпатии, завы­шенную и высокомерную самооценку, а также эфемерное и поверхностное обая­ние. DSM-III и DSM-IV, в связи с акцентом на поведенческих критериях более до­ступных объективному измерению, приостановили попытки исследователей пси­хопатии повысить надежность диагностики (степень согласия клиницистов по поводу диагноза). Однако гораздо меньшее внимание в них было уделено ее валидности, то есть тому, содержательный ли конструкт измеряется в данном случае, является ли он тем же самым, что и психопатия.

 

Два аспекта психопатии

Исследования Роберта Хейра и его коллег, проведенные за последние 20 лет, гово­рят как о сходстве, так и о значительных различиях между АСЛР и психопатией. Хейр (Hare, 1980, 1981; Hart & Hare, 1997) разработал «Контрольный список во­просов для выявления психопатии», включающий 20 пунктов и позволяющий кли­ницистам и исследователям диагностировать психопатию, исходя из критериев Кликли. Исследования, проведенные с использованием этого списка, показали, что существуют два родственных, но раздельных аспекта психопатии, каждый из которых влечет за собой особый паттерн поведения. Первый аспект подразумева­ет аффективную и межличностную основу расстройства и отражает такие черты, как отсутствие угрызений совести, бессердечие, эгоизм и использование окружа­ющих в собственных целях. Второй аспект отражает те проявления психопатии, которые связаны с асоциальным, импульсивным и социально девиантным стилем жизни. Второй аспект гораздо ближе к диагнозу асоциального личностного рас­стройства в определении DSM-III и DSM-IV, чем первый аспект (Hare, Hart & Harpur, 1991; Hart & Hare, 1997). Поэтому неудивительно, что при сравнении процента заключенных, удовлетворяющих диагнозу психопатии, с процентом за­ключенных, подпадающих под диагноз асоциального личностного расстройства, последних обычно оказывается больше. Это означает, что значительное число за­ключенных демонстрируют асоциальные, девиантные и агрессивные паттерны по­ведения и потому удовлетворяют критериям для диагноза асоциального личност­ного расстройства, однако не выказывают достаточного числа эгоистичных, бессер­дечных и эксплуатирующих паттернов, чтобы удовлетворять диагнозу психопатии. На основании нескольких обширных эпидемиологических исследований установ­лено, что распространенность асоциального личностного расстройства в общей по­пуляции составляет около 3% для мужчин и около 1% для женщин (American Psychiatric Association, 1994). О распространенности психопатии, определяемой при помощи «Контрольного списка» Хейра, эпидемиологических сведений нет.

Затрудняет исследование и существующее в настоящее время представление об асоциальной личности, когда может не учитываться значительная часть общества, демонстрирующая многие признаки первого, аффективного и межличностного аспекта психопатии, но не очень большое число признаков второго, асоциального аспекта или, по крайней мере, достаточно малое их количество, чтобы не иметь неприятностей с законом.

Эти вопросы остаются предметом серьезных дебатов. Несмотря на жаркую дис­куссию о расширении критериев, предусмотренных DSM-IV для асоциального лич­ностного расстройства, и дополнения их большим числом традиционных аффек­тивных и межличностных признаков психопатии, был избран консервативный подход, и подобные изменения не состоялись (Widiger & Corbit, 1995). В DSM-IV отмечается, что в условиях заключения и в суде, где мы, по определению, имеем дело с преступниками (или подозреваемыми в преступлении), а следовательно, с асоциальным поведением, такие психопатические черты, как отсутствие эмпатии и угрызений совести, а также эфемерное и поверхностное обаяние могут учиты­ваться для постановки более валидных диагнозов, чем это возможно при опоре только на критерии асоциального поведения. Кроме того, многие исследователи склонны продолжить изучение не диагностики асоциального личностного рас­стройства, предложенной в DSM-IV, а той диагностики психопатии, которую предложили Клйкли и Хейр. Это связано как с историей исследования психопатии, так и с данными, согласно которым этот диагноз помогает успешнее предсказывать многие важные аспекты криминального поведения, чем диагноз асоциального лич­ностного расстройства. В целом диагноз психопатии видится единственным опти­мальным предиктором насилия, каким мы располагаем (Hart, 1998; Hart & Hare, 1997). Более того: существуют некоторые данные о том, что склонные к насилию психопаты чаще, чем применяющие насилие непсихопаты, совершают тщательно спланированные, целенаправленные преступления с применением насильственных действий, связанные с реактивной агрессией, вызванной враждебностью в ответ на воспринятую ими угрозу (Cornell et al., 1996).

Споры о предпочтительности использования диагнозов психопатии и асоциаль­ного личностного расстройства вряд ли прекратятся в обозримом будущем. Выбор исследователей, занимающихся данными вопросами, оказывается, к сожалению, также разным. Это приводит к известным затруднениям при попытках интерпре­тировать результаты исследований относительно причинных факторов. В дальней­ших разделах мы постараемся четко указывать, какая диагностическая категория была использована в том или ином исследовании, так как, возможно, что причин­ные факторы окажутся не идентичными друг другу.

Какой бы диагноз ни использовался, индивиды с асоциальным личностным рас­стройством или психопатией представляют собой разнородную группу: это бес­принципные дельцы, напористые евангелисты, нечестные политики, мошенники, наркоторговцы и прочие преступники. Такие люди редко попадают в коммунитарные клиники или психиатрические больницы. Многие из них содержатся в заклю­чении, но, как уже отмечалось, повторные нарушения законодательных или соци­альных норм ни в коем случае не являются достаточным основанием для того, что­бы считать индивида психопатом или констатировать у него наличие асоциального личностного расстройства. Считается, что многим психопатическим индивидам удается оставаться вне исправительных учреждений, хотя они пребывают в посто­янном конфликте с властями (см. справку 9.1).

 

Требуются обычные психопаты

Большинство асоциальных личностей изучалось на примере лиц, находящихся в стационаре, что оставляло нас в неведении о тех многих, кто не был поставлен на официальный учет. Уидом (Widom, 1977) опробовала остроумный метод, позволяющий поближе познакомиться с этим многочисленным контингентом. Она разместила в местных газетах рекламные объявления следующего содержания: «Вы предприимчивы? Психолог изучает рисковых, отчаянных лю­дей, ведущих насыщенную и бурную жизнь. Если вы человек, готовый почти на все ради ос­трых ощущений и хотите участвовать в оплачиваемом эксперименте, пришлите свои имя, фамилию, адрес, номер телефона и краткую биографию, доказывающую, что вы представля­ете для нас интерес...» (р. 675).

Уидом надеялась привлечь психопатических индивидов и явно преуспела в своем намере­нии. Пройдя обойму тестов, те, что откликнулись, в личностном отношении оказались похо­жими на психопатов, находящихся на излечении в стационаре. Несмотря на то что Уидом проводила только личностную оценку, ее метод подсказывает путь к налаживанию контакта с репрезентативными группами не находящихся на учете психопатических индивидов. После предпринятого Уидом исследования было, к сожалению, мало сделано для дальней­шего ознакомления с не находящимися на учете психопатами (кроме нескольких исследова­ний с участием аналоговых популяций, которые во многом отличались от этого контингента). Серьезным препятствием явилось то, что оценивать психопатию у таких лиц приходилось при помощи вышеупомянутого «Контрольного списка вопросов», который предназначен для ра­боты с институционализированным контингентом. К счастью, недавно была разработана форма самоотчета, специально предназначенная для оценки и изучения психопатии у лиц, не принадлежащих к криминальным кругам (Lilienfeld & Andrews, 1996). Складывается впечатле­ние, что этот инструмент обладает хорошими психометрическими качествами и должен по­мочь при дальнейшем ознакомлении с этой мало изученной группой индивидов.

 

К общей категории асоциальных и психопатических индивидов отнесены так­же враждебные люди, склонные преобразовывать свои импульсы в безжалостное и часто бессмысленное насилие. В других случаях у асоциальных и психопатиче­ских индивидов наступают периоды надежности и они способны брать на себя от­ветственность и преследовать долгосрочные цели, но делают это неэтичными спо­собами с полным безразличием к правам и благополучию других людей.

Чтобы представить полную клиническую картину, попробуем суммировать общие особенности психопатов и асоциальных личностей. Затем мы опишем слу­чай, иллюстрирующий широкий круг их поведенческих паттернов. Несмотря на то что в отдельных случаях обычно не удается найти все черты, рассматриваемые нами в следующих разделах, они типичны для психопатов согласно описанию, дан­ному Кликли (Clecley, 1941,1982). По меньшей мере некоторые из этих черт выяв­ляются также и у асоциальных личностей, однако не все они представляют собой диагностические критерии, представленные в DSM-IV.

Недоразвитие чувства совести. Психопаты не способны понять и принять эти­ческие ценности иначе, чем на вербальном уровне. Они с легкостью заявляют о своей приверженности высоким моральным стандартам, что никак не связано с их поведением. Можно сказать, что их совесть находится в зачаточном состоянии либо отсутствует вообще, при этом интеллектуальное развитие, как правило, не страда­ет. Тем не менее интеллект является чертой, которая по-разному соотносится с двумя аспектами психопатии. Первый аспект, связанный с эгоистическими, бессер­дечными и эксплуатирующими чертами личности, в целом никак не соотносится с интеллектом. Однако второй аспект, связанный с длительным асоциальным пове­дением, соотносится с ним негативно, по крайней мере, среди психопатов-преступ­ников и детей с нарушением поведения (Carey & Goldman, 1997; Moffitt, 1993b; Frick, 1998). Существуют данные, что интеллект, вероятно, служит защитным фак­тором для подростков, рискующих развитием психопатии или асоциальной лич­ности в зрелом возрасте (Hawkins, Arthur & Olson, 1997). В ряде исследований было, например, обнаружено, что многие подростки с нарушением поведения, чья предрасположенность к психопатии и асоциальному личностному расстройству установлена, никогда не переходят к криминальному поведению благодаря пози­тивному влиянию школьного обучения. Они, по-видимому, направляют свою энер­гию в социально более приемлемое русло (например, White, Moffitt & Silva, 1989).

Когда психопаты напряжены или сталкиваются с проблемами, они склонны их «вымещать», вместо того чтобы перетерпеть. Явное отсутствие у них тревоги и чувства вины в сочетании с показной искренностью и откровенностью может по­зволять им избегать подозрений и разоблачения в случаях воровства и других не­законных деяний. Они часто презирают «лохов» — людей, которых им удается об­вести вокруг пальца.

Безответственное и импульсивное поведение. Психопатам свойственно безжа­лостно попирать чужие права, потребности и благополучие. Они приучились не зарабатывать, а брать, что им нужно. Являясь любителями острых ощущений и девиантного, нетрадиционного поведения, они часто преступают закон под влия­нием минутного настроения, не заботясь о последствиях. Такие люди редко отка­зываются от сиюминутного удовольствия ради будущей выгоды и долгосрочных целей. Они живут настоящим, не задумываясь о прошлом и будущем. Внешняя реальность используется ими для удовлетворения мимолетных личных потребно­стей. Нетерпимые к рутине и бремени ответственности, они редко долго задержи­ваются на одном рабочем месте.

Во многих исследованиях было показано, что среди асоциальных личностей и, возможно, психопатов чаще встречается алкоголизм и другие расстройства, связан­ные с токсической зависимостью (например, Cloninger, Bayon & Przybeck, 1997; Slier & Trull, 1994). При анализе связи между злоупотреблением психоактивными веществами с двумя аспектами психопатии, выявляемыми при помощи «Конт­рольного списка» Хейра, Смит и Ньюман (Smith & Newman, 1990) нашли, что такая связь существует только для аспекта, отражающего асоциальное девиантное пове­дение, но не для того, в котором отражаются эгоцентрические, жестокие и эксплу­атирующие черты личности. Более поздний обзор также подтверждает, что зло­употребление алкоголем сопутствует аспекту психопатии, связанному с асоциаль­ным девиантным поведением, но не межличностному и аффективному аспекту (Hemphill, Hart & Hare, 1994).

Связь между асоциальным поведением и злоупотреблением химическими ве­ществами достаточно прочна, что дает возможность предположить наличие суще­ствования общего фактора, приводящего к алкоголизму и асоциальному личност­ному расстройству. Данные, полученные при изучении генетических факторов, участвующих в предрасположенности к асоциальному личностному расстройству и алкоголизму, противоречивы; некоторые из них свидетельствуют о генетической независимости этих расстройств, тогда как другие говорят в пользу как минимум некоторой генетической основы их значительной коморбидности (Carey & Goldman, 1997; Sher & Trull, 1994; Sutker, Bugg & West, 1993).

Отрицание авторитетов. Психопаты ведут себя так, словно социальные прави­ла их не касаются: они не соблюдают правил игры. В их анамнезе часто содержатся указания на конфликты с преподавателями и правоохранительными структурами. Однако несмотря на то, что они нередко участвуют в криминальной деятельности, их нельзя назвать расчетливыми профессиональными преступниками. Невзирая на неприятности, в которые они попадают, и наказания, которым могут подверг­нуться, такие люди продолжают вести себя так, будто они надежно защищены от последствий своих поступков.

 

Способность привлекать и эксплуатировать окружающих. Психопаты часто милы и обаятельны, они ведут себя в обезоруживающей манере, которая позволя­ет им легко обзаводиться друзьями. У них, как правило, хорошее чувство юмора и оптимистический взгляд на вещи. Часто оказываясь лжецами, они, однако, кажут­ся искренне огорченными, когда их ловят на лжи, и обещают исправиться, но ни­когда не сдерживают обещаний. Они хорошо понимают нужды и слабости окру­жающих, эксплуатируя их. Многие психопаты участвуют, например, в мошенни­ческих торговых операциях, используя свое обаяние и уверенность при вдохновении других на «легкие заработки». Они быстро находят оправдание своему асоциально­му поведению и рационализируют его, обычно перекладывая вину на чужие плечи. Поэтому им часто удается убедить окружающих, а также себя в своей невиновности.

 

Неспособность поддерживать добрые отношения. Несмотря на свое изначаль­ное умение заручаться симпатией и дружбой других людей, психопаты редко спо­собны поддерживать тесные дружеские отношения. Будучи безответственными и эгоцентричными, они, как правило, циничны, бесчувственны, неблагодарны и без­жалостны в своих поступках. Например, им непонятны любовные переживания других людей, они не способны отвечать любовью на любовь. Психопаты представ­ляют угрозу не только для случайных знакомых, но также для друзей и близких. Для них характерно проявление насилия по отношению к домашним. Склонные к манипулированию, эксплуатации в сексуальных связях, психопаты являются бе­зответственными и вероломными супругами. Хотя они часто обещают изменить­ся, но редко сдерживают обещание.

Хейр, уделивший особое внимание исследованию психопатии, недавно соста­вил общий портрет психопата, представив его следующим образом: «Представле­ние психопатов безжалостными хищниками помогло мне осмыслить их поведение, которое часто кажется бессмысленным. Это индивиды, будучи лишены совести и сочувствия к окружающим, с легкостью очаровывают, манипулируют, запугива­ют и подвергают насилию других людей с целью приобрести над ними контроль и удовлетворить свои собственные социальные потребности. Они хлад­нокровно берут, что хотят, и дела­ют все, что им заблагорассудится, попирая социальные нормы и ожи­дания без малейшего чувства вины или раскаяния. Их разрушительные действия рано или поздно затрагивают прак­тически всех, ибо их много среди закоренелых преступников, наркодельцов, быто­вых насильников, жуликов и мошенников... Они широко представлены в деловом и корпоративном мире, особенно в периоды хаотичной перестройки, когда прави­ла и необходимость их соблюдения ослабевают и трудно установить ответствен­ность за их нарушение (Babiak, 1995). Многие психопаты объявляют себя «патри­отами» и «спасителями отечества» в странах, переживающих социальные, эконо­мические и политические потрясения (например, в Руанде, в бывшей Югославии и бывшем Советском Союзе). Они прикрываются флагом и обогащаются посред­ством жестокой эксплуатации этнических, культурных или расовых трений и не­довольства» (Hare, 1998b, pp. 128-129).

 

 

 

Серийный убийца Тед Бунди продемонстриро­вал асоциальное поведение в его крайней и наи­более опасной форме. У него отмечались клас­сические черты психопата: привлекательная внешность, обаяние и интеллект. Однако он лов­ко манипулировал людьми и был абсолютно без­жалостен к своим жертвам. Привлекательный имидж Бунди, которым он пользовался, чтобы по­добрался к своим жертвам, а все они были моло­дыми женщинами, которых он насиловал и убивал, был настолько убедительным, что вызвал ужас, когда открылся истинный размах его деяний. Бунди был казнен во Флориде в 1989 году.

 

Паттерны поведения. Психопатию иллюстрирует изложение следующего клас­сического случая, опубликованное Хейром (Hare, 1970).

Разбор случая: психопат в действии. 30-летний Дональд С. только что отбыл трех­летний срок за мошенничество, двоеженство, обман и побег из-под стражи. Обстоя­тельства, приведшие к совершению этих преступлений, вызывают особый интерес и согласуются с его прошлым поведением. Когда до конца его предыдущего, 18-месяч­ного срока, полученного за мошенничество, оставалось меньше месяца, Дональд си­мулировал болезнь, а затем сбежал из тюремной больницы. За 10 месяцев, которые он провел на свободе, Дональд принял участие во многих незаконных предприятиях; деятельность, приведшая к его повторной поимке, была в полной мере типична для него. Представляясь «выездным администратором», он ухитрился заручиться помо­щью нескольких религиозных организаций и создал кампанию по сбору средств. Сначала кампания по сбору средств не приносила больших доходов, и Дональд, на­деясь ускорить дело, организовал себе интервью на местной телестудии. Его выступ­ление произвело такой эффект, что деньги хлынули к нему рекой. Однако, к несча­стью для Дональда, интервью показали в сводке национальных новостей. Он был опознан и немедленно арестован. В ходе предварительного следствия стало ясно, что он не видел в своих действиях ничего дурного. Он утверждал, например, что его стра­стный призыв о помощи подвигнул людей на дополнительные пожертвования поми­мо тех, что делались в поддержку его начинания. В то же время он заявил, что боль­шинство пожертвований делают те, кто знает за собой какую-то вину и потому за­служивает быть обманутым. Эта способность к рационализации своего поведения и отсутствие самокритики прослеживались и в его попытках заручиться содействием тех самых людей, которых он ввел в заблуждение. Вероятно, что его способность к убеждению побудила некоторых из этих людей действительно выступить в его поддержку. В период своего трехгодичного заключения Дональд потратил много време­ни на поиски прорех в законодательстве и написание прошений представителям вла­сти. Его адресатами были местные юристы, премьер-министр Канады и представи­тель Канады в ООН. В каждом случае он нападал на них за то, что они, по его мнению, олицетворяли несправедливую власть, виновную в его затруднительном положении. В то же время он требовал от них взять его на поруки во имя справедливости, вопло­щением которой они призваны быть.

В заключении он в качестве испытуемого участвовал в некоторых авторских иссле­дованиях. После освобождения он подал вступительное заявление в университет, где, следи прочего, написал, что он один из научных коллег автора! Несколько месяцев спустя автор получил от него письмо с просьбой предоставить рекомендацию для трудоустройства.

Биография. Дональд был младшим из трех сыновей в семье, принадлежавшей к сред­нему классу. Оба его брата вели нормальную, созидательную жизнь. Его отец боль­шую часть времени занимался бизнесом и поздно возвращался домой; нередко он бы­вал в мрачном настроении и много пил, когда дела не ладились. Мать Дональда была мягкой, робкой женщиной, старавшейся угодить мужу и сохранить подобие семей­ной гармонии. Стоило ей узнать, что дети устроили какое-то озорство, как она грози­лась пожаловаться отцу. Однако она редко выполняла эти угрозы, так как не хотела его беспокоить, а кроме того, потому, что в своих реакциях зависела от его настрое­ния. Случалось, что он в ярости бил детей, а всем другим устраивал устные «разбор­ки», когда мягкие, а когда и суровые.

Дональд считался во всех отношениях своенравным и трудным ребенком. Если он хотел конфет или игрушку, а его желание не выполняли, то он принимался разными способами выказывать свою любовь. Если это не помогало, то он разражался вспыш­ками гнева; однако такое случалось редко, благо его ангельская наружность и искус­ное обхождение обычно позволяли ему получить желаемое. К подобной тактике он прибегал, чтобы избежать наказания за многочисленные дурные поступки. Сначала ом пытался скрыть проступок за паутиной тщательно продуманной лжи, нередко перекладывая вину на братьев. Если это не помогало, то он убедительно изображал сожаление и раскаяние. Когда наказание оказывалось неизбежным, он становился мрачным и дерзким, видя в нем несправедливую расплату за свои удовольствия. Школьные годы Дональда, хотя было ясно, что он очень умен, не ознаменовались никакими учебными достижениями. Он был неусидчив, быстро начинал скучать и часто прогуливал. В присутствии учителя или иного властного лица его поведение обычно бывало идеальным, по стоило ему оказаться предоставленным самому себе, как он сразу навлекал неприятности либо на себя, либо на других. Хотя его часто подозревали в разных неприглядных делах, он умел ловко выпутаться из ситуации. Детские проступки Дональда принимали многие формы, включая обман, жульниче­ство, мелкие кражи и издевательство над младшими. Повзрослев, он стал все больше и больше интересоваться сексом, азартными играми и алкоголем. В 14 лет он грубо набросился на девочку младше его возрастом, а когда та пригрозила пожаловаться родителям, запер ее в сарае. Ее нашли только через 16 часов. Дональд сначала заявил, что ничего не знает, а позже сказал, что его соблазнили, а дверь, должно быть, за­хлопнулась сама по себе. Страдания, пережитые девочкой и се родителями, его ни­сколько не беспокоили... Его родители сумели отвести от него обвинения. Тем не ме­нее инциденты такого рода происходили все чаще, пока, наконец, родители, чтобы он впредь не позорил семью, не отправили его в частную школу-интернат..

Дамский угодник. Когда Дональду было 17, он бросил школу-интернат, подделал на крупном чеке подпись отца и около года путешествовал по миру. Жилось ему явно неплохо; для поправки финансовых дел он прибегал к сочетанию обаяния, физиче­ской привлекательности и обмана. В последующие годы он сменил несколько работ, ни на одной из которых не задерживался дольше... нескольких месяцев. За этот пери­од его обвинили во множестве преступлений, включая воровство, пребывание в не­трезвом виде в общественном месте, изнасилование и многочисленные нарушения дорожных правил. В большинстве случаев его либо отпускали, либо он отделывался легким наказанием.

Его сексуальные связи были частыми, случайными и бессердечными. В 22 года он женился на 41-летней женщине, с которой познакомился в баре. Затем последовало еще несколько браков, которые все были бигамными. В каждом случае сценарий был один и тот же: женитьба под настроение, несколько месяцев жизни на содержании жены и расставание. Один брак был особенно интересен. После обвинения в мошен­ничестве Дональда направили в психиатрическое заведение с целью наблюдения за ним. Там он завоевал расположение одной из сотрудниц. Его обаяние, физическая привлекательность и убедительные обещания исправиться привели к тому, что та взяла его на поруки. Его осудили условно, и через неделю они поженились. Сначала дела шли неплохо, но когда она отказалась оплатить его карточные долги, он подде­лал ее подпись на чеке и скрылся. Вскоре его поймали и приговорили к 18 месяцам тюрьмы... Он сбежал, когда до освобождения оставалось меньше месяца.

Интересно отметить, что Дональд не видит в своем поведении ничего плохого, равно как не раскаивается и не винит себя за использование людей и причинение им стра­даний. Хотя такое поведение в целом обречено на провал, он считает его практичным и осмысленным. Периодические наказания никак не влияют на его эгоизм и уверен­ность в собственных силах... Его поведение абсолютно эгоцентрично, а потребности удовлетворяются без учета чувств и благополучия других людей (Наге, 1970, pp. 1-4).

 

Повторяющийся паттерн поведения, демонстрируемый Дональдом, характерен для людей с диагностированной психопатией. Интересно, что многие психопаты и асоциальные личности в итоге занимают ответственные посты в своих общинах. Дан­ные показывают, что с возрастом асоциальное поведение, связанное со вторым ас­пектом психопатии, значительно ослабевает, хотя первый аспект с его эгоцентриче­скими, бессердечными и бессовестными чертами оказывается достаточно стабильным на протяжении всей жизни психопата (Cloninger et al., 1997; Harpur & Hare, 1997).

 

Резюме

 

Личностные расстройства представляют собой крайние или расширенные паттер­ны личностных черт, предрасполагающие индивида к дезадаптивному поведению. Известен ряд личностных расстройств, отмеченных устойчивыми дезадаптивными паттернами восприятия, мышления и отношения к окружающему миру. Опи­саны три общих кластера таких расстройств. 1. Кластер А, в который входят чуда­коватые и эксцентричные индивиды с параноидным, шизоидным и шизотипичным расстройствами личности. 2. Кластер В, в который входят индивиды с общей тен­денцией к демонстративности, эмоциональности и переменчивости, страдающие истероидным, нарциссическим, асоциальным и пограничным личностными рас­стройствами. 3. Кластер С, куда входят индивиды с избегающим, зависимым и обсессивно-компульсивным личностными расстройствами, отличающиеся пугли­востью и напряжением, похожими на те, что наблюдаются при тревожных рас­стройствах. В приложении к DSM-IV указаны также два условных личностных расстройства, требующих дальнейшего изучения: пассивно-агрессивное и депрес­сивное. Необходимость и целесообразность их выделения вызывают сомнения у исследователей и практических врачей.

Причины многих личностных расстройств пока еще мало изучены. По некото­рым данным, конституциональные и генетические факторы могут играть роль в развитии пограничного, параноидного, шизотипичного и асоциального личност­ных расстройств. Однако ни одно из них не является полностью наследственным, и современные научные исследования направлены на выявление психологических факторов, которые тоже могут оказывать влияние на их возникновение. Ряд дан­ных свидетельствует о роли жестокого обращения в раннем детстве в развитии по­граничного личностного расстройства, но для окончательных выводов необходи­мо предпринять дальнейшие исследования. Наряду с относительной недостаточ­ностью научных данных о причинах личностных расстройств, не выясненными остаются и оптимальные методы их лечения. Лечение расстройств кластера С, в ко­торый входят зависимое и избегающее личностные расстройства, представляется наиболее перспективным, хотя новое направление когнитивно-поведенческой терапии, предназначенное для лечения пограничного личностного расстройства (диалектическая поведенческая терапия), также обещает быть весьма успешной в лечении этого чрезвычайно серьезного нарушения. Труднее всего поддаются лече­нию шизотипичное и параноидное расстройства кластера А.

К самым распространенным личностным расстройствам относятся расстрой­ство асоциальное или психопатическое. При этом расстройстве человек ведет себя бессердечно и неэтично, не имеет привязанностей, но часто обладает умом и вне­шним обаянием. Создается впечатление, что при данном расстройстве важную роль играют конституциональные, научающие и неблагоприятные факторы среды. Ге­нетические факторы также могут предрасполагать к развитию этого расстройства. Кроме того, для психопатов характерна недостаточность аверсивного эмоциональ­ного возбуждения, неудовлетворительное обусловливание тревоги и пассивного избегания, в чем проявляется низкая активность системы торможения поведения: неврологического субстрата тревоги. У таких пациентов наблюдается эмоцио­нальная недостаточность общего характера. Расстройство часто начинается и рас­познается в детстве или раннем подростковом возрасте, но диагноз асоциальной личности ставится лишь по достижении 18 лет.

Психопатов трудно лечить, так как они редко считают себя нуждающимися в лечении и склонны сваливать вину за свои проблемы на других. Традиционная психотерапия в этих случаях, как правило, неэффективна, но там, где возможен контроль, например в закрытых лечебных учреждениях, многосторонние когни­тивно-поведенческие методы приводили к некоторому успеху.

Наконец, существует много теоретических и практических проблем, связанных с современным описанием личностных расстройств в DSM-IV. Одна из них заклю­чается в том, что надежность их диагностики далека от идеала даже при использо­вании структурированных интервью. Кроме того, у большого числа людей диагно­стировано свыше одного личностного расстройства или личностное расстройство неизвестного характера, что свидетельствует о том, что для большинства пациен­тов категории в нынешнем варианте не дают адекватного описания личностных нарушений. Наконец, многие исследователи и клиницисты предпочитают исполь­зование многомерного подхода к познанию личностных расстройств, однако до сих пор нет единого мнения о том, какой из имеющихся многомерных методов считать наилучшим.

 

Асоциальная личность и психопатия

 

Как мы видели, яркой особенностью людей с асоциальным личностным расстрой­ством (АСЛР) является их тенденция к систематическому неуважению и попра­нию прав окружающих. Подобное пренебрежение к людям сопровождается лжи­вым, агрессивным или асоциальным поведением с незначительными угрызениями совести. Иногда такие индивиды совершенно не испытывают каких-либо угрызе­ний совести. Такие люди располагают пожизненным паттерном антиобщественно­го и безответственного поведения, не особенно заботясь о безопасности, как соб­ственной, так и окружающих. Эти качества ввергают их в постоянные конфликты с обществом.

Асоциальными личностями признаются только люди, достигшие 18-летнего возраста. В соответствии с DSM-IV, этот диагноз ставится при соблюдении следу­ющих критериев:

· Должно быть как минимум три поведенческих нарушения, которые возникли по достижении 18-летнего возраста: систематические действия, служащие основанием для ареста; постоянная лживость; импульсивность или неспособ­ность планировать будущее; раздражительность и агрессивность; безразли­чие к безопасности; неизменная безответственность в профессиональных или финансовых вопросах; отсутствие угрызений совести.

· Должно быть как минимум три эпизода девиантного поведения до наступле­ния 15-летнею возраста: агрессия по отношению к людям или животным; уничтожение собственности; лживость или воровство; серьезное нарушение общепринятых норм (симптомы нарушения поведения см. в главе 14).

· Асоциальное поведение не должно быть симптомом другого психического расстройства, например шизофрении или мании.

 

Психопатия и АСЛР

Употребление термина асоциальное личностное расстройство восходит к DSM-III 1980 года, однако многие основные признаки этого расстройства издавна имено­вались психопатией, или социопатией. Несмотря на то, что в XIX веке рядом иссле­дователей синдром был определен как «моральное умопомешательство» (Prichard, 1835), подробное описание психопатии впервые дал Кликли в 1940-х годах (Cleckley, 1941,1982). Помимо признаков, определяющих асоциальную личность, в DSM-III и DSM-IV психопатия включает в себя такие черты, как отсутствие эмпатии, завы­шенную и высокомерную самооценку, а также эфемерное и поверхностное обая­ние. DSM-III и DSM-IV, в связи с акцентом на поведенческих критериях более до­ступных объективному измерению, приостановили попытки исследователей пси­хопатии повысить надежность диагностики (степень согласия клиницистов по поводу диагноза). Однако гораздо меньшее внимание в них было уделено ее валидности, то есть тому, содержательный ли конструкт измеряется в данном случае, является ли он тем же самым, что и психопатия.

 

Два аспекта психопатии