Безопасность и состояние законности в современной России

«Не всякий судит по праву, иной — и по нраву»

«Закон — что дышло,^куда повернул, туда и вышло»

Русские народные пословицы

Для человека, который собирается в Россию, немаловажен вопрос личной безопасности. При колебаниях типа «ехать — не ехать» он часто кажется чуть ли не самым важным. Во-пер­вых, во всех СМИ любят поговорить «с подробностями» именно по поводу этой проблемы. Иногда кажется, что для западного журналиста найти что-то трагическое или отвратительное в рос­сийской действительности — это вопрос чести. Поэтому за­падный обыватель так напуган криминальным образом Рос­сии, что почти не в шутку спрашивает, обязательно ли ему нужно запастись для поездки в эту страну пуленепробивае­мым жилетом. Во-вторых, состояние законности в современ­ной России действительно вызывает опасения. Об этом открыто говорится не только на страницах газет, по радио и телевиде­нию. Впервые открыто об опасном положении в этой сфере сказано в докладе Генерального прокурора РФ перед Федеральным Собранием⁸¹.

В всем мире растет преступность, и рядовые граждане все чаще обеспокоены проблемой своей безопасности. Например, события во время предвыборной кампании весной 2002 г. во Франции — тому свидетельство. Однако в России эту общую тенденцию усилила специфическая ситуация последних 10 лет.

Данные доклада российского Генерального прокурора в ап­реле 2002 г. неутешительны. Вот только некоторые цифры из него: каждые 10 минут в стране происходит убийство, 4 грабежа и почти 40 краж\ в минувшем году жертвами преступников стали 2 млн граждан; по разным оценкам, за последнее десятилетие вывезено из России за рубеж чуть ли не 600 млрд долларов.

Самое печальное в этих цифрах — постоянная тенденция к их росту. Количество зарегистрированных преступлений в про­шлом году не снизилось, а наоборот, стало больше на 0,5%⁸⁴; умышленных убийств тоже больше на 5,5%. Все чаще преступле­ния становятся заранее спланированными, хорошо организован­ными. Вызывает тревогу и то, что преступные банды часто со­стоят из подростков, которые из-за возраста отделываются сим­волическими наказаниями.

Надо особо отметить, что по-прежнему большинство (чуть не 80%) убийств происходит на бытовой почве. Например, два «друга» по бизнесу выпили, разгорячились, заспорили и схва­тились за ножи — типичная для России ситуация, которую трудно вообразить в европейской стране. Варианты здесь разнообразны. Та самая «свобода духа» россиян (о которой мы ранее говорили с уважением), их глубокая разочарованность в действительнос­ти, недовольство и озлобленность, импульсивность, крайность в проявлении чувств (в сочетании с «подпольной» водкой пло­хого качества) делают свое «черное дело».

По мнению аналитиков, в обществе возросла агрессивность, и причина этого — результаты жесткой социальной ломки: после десятилетий всеобщей бедности население России вдруг стре­мительно разделилось на социальные слои, о чем раньше рос­сияне только читали в книгах и видели в кино. Человеческое сознание не всегда успевает адаптироваться к новым реалиям. Людям трудно смириться с тем, что кто-то на его глазах вдруг стремительно разбогател, причем не всегда легитимным спосо­бом. Отсюда рост социальной напряженности в обществе, а также изменение жизненных ориентиров, особенно у молодых людей. Не случайно 10% всех преступлений совершено несовершенно­летними подростками. Последние опросы общественного мне­ния впервые показывают, что появилась группа людей, для которых

важны не столько традиционные российские ценности (напри­мер, «семья», «здоровье», «друзья» и «уважение окружающих» и т.п. (см. ч. II, гл. 3, § 2; ч. III, § 7), сколько личное благополучие, материальная обеспеченность. Причем совсем не обязательно, что эти ценности образуются в результате труда, легитимным образом.

Угрожающие масштабы приняла наркомания. Количество пре­ступлений, связанных с торговлей наркотиками, с каждым го­дом растет. Наркотики стремительным потоком хлынули в Рос­сию из Афганистана через Таджикистан, и сейчас, пожалуй, не найдется ни одного населенного пункта, даже в глухой провин­ции России, где этот яд не был бы знаком. А милиция арестовы­вает только мелких дилеров или потребителей наркотиков, но пока не известны случаи осуждения организаторов наркобизнеса.

Количество преступлений, конечно, впечатляет. Однако го­раздо хуже то, что постепенно граждане России теряют веру в способность государства найти виноватых, еще меньше верят в возможность справедливого наказания или возмещения ущерба. На прямой вопрос «Доверяете ли вы прокуратуре?» 90% граждан твердо ответили: «Нет»*². Не больше доверия испытывают они и по отношению к милиции. Часто люди не сообщают о преступ­лениях в милицию, которая до сих пор не избавилась от идеоло­гической установки покончить с преступностью и часто направ­ляет свои усилия не на защиту гражданина, а ета то, чтобы в «отчете» перед начальником были хорошие «цифры». Существует практика сокрытия милицией неочевидных преступлений. В ре­зультате — колоссальная разница в отношении к милиции (по­лиции) рядового гражданина Европы или Америки и России. Пред­ставим простейшую ситуацию: ночь, вы потеряли дорогу, заб­лудились в незнакомом городе. Вы обратитесь в этом случае к полицейскому? В Европе — однозначно да, без проблем. А в Рос­сии? Сомнительно... Доверие к милиции со стороны рядовых граждан утрачено.

Традиционная слабость российских правоохранительных ор­ганов — коррупция. Мздоимство чиновников появилось не сей­час и даже не при советской власти, а уходит корнями вглубь веков. Еще в николаевской России на места сажались «отцы края» (губернаторы) или «отцы города», которым давалось полное право «кормить себя» самим, т.е. наживаться на публичной должнос­ти с помощью «поборов» с населения. (Вспомним гоголевского «Ревизора»!) Время, когда государственный центр раздавал дол­жности «на кормление», прошло безвозвратно, но традицион-

ный стереотип поведения чиновников остался: взятки, дорогие подарки, присвоение чужого имущества чиновниками не толь­ко не наказывалось, а воспринималось как что-то «нормаль­ное», «естественное».

Вековая традиция неуважения к закону усилилась еще боль­ше с практикой советской власти: начиная с лозунга большеви­ков «грабь награбленное» и кончая хозяйственно-бюрократичес­ким бедламом советской затратной экономики. Со старых вре­мен русским известна пословица: «Не подмажешь— не поедешь». И никто с этим не спорил. О чем бы ни шла речь (судебное ре­шение, справка или нотариальная копия документа и т.п.), на каждом шагу русскому человеку привычно было не спорить и «искать справедливость», а промолчать и заплатить: так тратит­ся меньше нервов, дело идет быстрее и безопаснее. Так шло ве­ками. Так продолжается и сейчас, пожалуй, даже в больших мас­штабах, поскольку за последние 10 лет численность чиновников в России увеличилась в 1,8 раз*³. Так сказать, наглядное свиде­тельство известной аксиомы Паркинсона: «Всякий начальник стремится к увеличению числа своих подчиненных».

Фонд «Информатика для демократии» провел исследование, которое показало, что почти половина населения страны и 60% бизнесменов считают, что «взятка — необходимая часть нашей жизни», Время от времени в газеты проникает информация о коррупции в верхах, и тогда все громко возмущаются. Чаще, однако, люди пред­почитают закрывать глаза на бытовую коррупцию, воспринимая ее как тараканов в старой квартире: неприятно, а что поделаешь? Куда бы вы ни обратились, вам придется с этим столкнуться. Ас­сортимент взяток безграничен, но есть лидеры. Например, объем взяток в «бесплатной» медицинской помощи — $600 млн в год, по­ступление в престижные учебные заведения — $520 млн, улажива­ние дел с автоинспекцией или милицией — $465 млн, восстанов­ление справедливости в суде — $275 млн, а получение или оформ­ление жилья — $123 млн. В общем минимальные затраты населения России на бытовые взятки в год составляют около $3 млрд. На са­мом деле сумма может быть выше в 3—5 раз⁸⁴.

Можно указать отрасли экономики, из которых коррумпи­рованные «сети» получают особенно обильную «смазку»: это экспорт нефти и газа, металлов, электроэнергетика, железно­дорожные перевозки, связь, оборонный заказ, продовольствен­ное снабжение армии, оптовая торговля. Безусловно, коррумпи­рованными являются также производство и торговля водкой, бензином, производство и распространение медикаментов. В не-

которых регионах «лидерами» являются рыбная отрасль, лесоза­готовки и лесоторговля, добыча и обработка золота, алмазов, производство цветных металлов.

Самые «развращенные» сферы коррупции — это здравоохра­нение и образование, что особенно утяжеляет жизнь в тех семь­ях, где растут дети и есть больные родственники. Трудно прихо­дится средним бизнесменам и мелким предпринимателям. Сред­ний размер взяток в сравнении с коррупцией в верхах может показаться не таким уж и большим: «всего» $2—4 тысячи. Но взяточники не пропускают мимо себя ни одного бизнесмена, и дороже всего последним «стоит» контроль и надзор. Выдача раз­ных разрешающих справок и покрытие погрешностей в налогах составляют приблизительно 60% всего коррупционного рынка. Всего же издержки «неформального воздействия государства на бизнес» составляют до 15% ВВП, т.е. около 1,4 трлн рублей⁸⁷.

Самые высокие взятки — на таможнях. Рядовой таможенный чиновник запросто может «захотеть» от вас от $4 тыс. и выше. Абсолютные лидеры коррупции из контролирующих органов — налоговая (18,3%) и пожарная инспекции (5,9%), а также сани-тарно-эпидемическая служба (5,6%)⁸⁷.

Интересно разделение коррупционного рынка между ветвя­ми власти: исполнительная власть — 98,97%; законодательная власть — 0,17%; судебная власть — 0,86%⁸⁴. Так что упреки в ад­рес законодательной и судебной власти в том, что они ^огрязли в коррупции и мешают становлению правового государства, ли­шены оснований. На деле, как видим, их роль — лишь тень про­извола исполнительной власти. Главные «лидеры» здесь, конеч­но, чиновники, которые навязывают бизнесу, особенно мелко­му и среднему, свои условия игры. Причем они берут взятки не обязательно только деньгами. За свою услугу чиновник может потребовать устроить сына или жену на «хлебное место» в про­веряемой фирме, может попросить «поделиться» акциями или сделать крупный взнос в созданный им «благотворительный фонд», или оформить на него дорогую квартиру. Стоимость подобных подарков — от десятков тысяч до миллиона долларов.

Разумеется, давление коррупции на развитие молодого рос­сийского бизнеса не повышает его успешности. Коррупция уси­ливает монополизм, ослабляет конкуренцию, облегчает жизнь «своих фирм», но не делает их более прибыльными в перспекти­ве, поскольку заставляет действовать по принципу: извлечь мак­симальную прибыль сейчас, немедленно, а там «хоть трава не расти».

Существует определенная зависимость между уровнем эко­номического развития страны, демократии и коррупции в ней: чем более развита экономика и демократия, тем скорее снижа­ется коррупция. Сейчас в России, в период ослабления институ­тов власти, коррупция «правит балом». По утверждению Гене­рального прокурора РФ, милиция располагает информацией о коррумпированности «самых высших лиц», но она даже не пыта­ется с ними бороться. 70% дел по взяткам возбуждены против врачей, педагогов, сотрудников хозяйственных организаций, т.е. наиболее беззащитных и небогатых граждан. А вот представители органов государственного управления и высшие чиновники со­ставляют среди схваченных «за руку» коррупционеров не более 1%: их просто не осмеливаются ловить⁸⁷. Причины часто в том, что сама милиция, прокуратура и суды коррумпированы. Другая серьезная причина — неразвитость российского рынка и эконо­мического законодательства. Коррупция своеобразным способом помогает преодолеть излишнюю «зарегулированность» экономи­ки, доставшуюся стране от советской системы.

Главная же причина «равнодушия» к коррупции — это, ко­нечно, устоявшиеся веками стереотипы в сознании людей, сла­бость контроля со стороны спецслужб, а также наличие «тене­вой экономики».

Что такое «теневая экономика»? Например, недавно Счетная палата РФ проверила, какие платят по России налоги по водке. Результат вызвал шок. Оказывается, что в год в стране продается 185 млн декалитров водки, а выпивается — 215 млн декалитров. Как можно выпить больше, чем сделано? Очень просто: разница — это подпольное производство. Есть и другие впечатляющие циф­ры: например, за год из России было вывезено на 1 миллион тонн нефти меньше, чем ввезено в страны, где эта нефть продавалась⁸⁵.

Эти цифры говорят о том, что часть российской экономики находится «в тени», давая возможность ухода от налогов. По оценкам Социологического центра Российской академии госслужбы⁸⁶, за последние 10 лет теневой сектор (т.е. не контролируемый госу­дарством) вырос в пять раз и сейчас достигает 50% всего объема производства в России. Конечно, это не только российская бо­лезнь. Подобное известно любой экономике, однако в Европе «те­невой сектор» составляет всего 6—8% от общего производства.

Главное даже не масштабы, а своеобразное положение «тене­вой» экономики в стране, что заставляет власти мириться с ней, закрывать на нее глаза, делает борьбу с ней бесперспективной. На Западе бизнес либо «черный», либо «белый», третьего не дано.

₁₄-3646

Если предприятие зарегистрировано, оно «белое». Если же рабо­тодатель использует нелегальную рабочую силу или торгует оружием и наркотиками, то в официальных реестрах такого производства нельзя найти. Оно «черное». В России же так называемый «серый» бизнес практически неотделим от легального, любое предприя­тие обязательно имеет «серый» компонент. И на простой вопрос любому руководителю в России «Может ли ваше предприятие в настоящее время успешно вести бизнес, не нарушая законов?», 81% опрошенных отвечают отрицательно, а положительно — только 15%⁸⁵. То есть почти каждый предприниматель так или иначе нарушает законы страны, причем не всегда добровольно.

Вся российская жизнь пронизана стремлением уйти от на­логов и статистики, сокрыть произведенное. Не следует думать, что данные о «теневой» экономике в России засекречены. Ког­да Госкомстат рассчитывает свои показатели, то всегда имеет ввиду и теневой сектор, и для этого у него существуют свои методики. То есть о теневом бизнесе известно всем, но это со­всем не значит, что власть вот-вот соберется с силами и по­кончит с ним.

Казалось бы, теневая экономика невыгодна прежде всего простым гражданам России. Например, производители уклоня­ются и не платят налоги, а в результате бабушки получают ми­зерную пенсию, в школе не хватает учебников, а в больнице — лекарств и т.д. Однако аналитики считают иначе: «Теневой сек­тор позволяет выжить населению России. Доходы тех, кто рабо­тает — крайне низкие, а теневая экономика как раз предлагает дешевые товары и услуги. Кроме того, здесь есть широкие воз­можности для заработка. Менее богатые слои населения стремят­ся к благосостоянию, не имея возможности сделать это легаль­но. Если убить этот сектор, то жизнь населения станет совер­шенно невыносимой. Поэтому в интересы государства не входит скорая расправа с ним. На что-то приходится закрывать глаза, чтобы снять социальную напряженность и не загонять людей в угол».

Аналитики Социологического центра подсчитали⁸⁶, что треть расходов российской семьи идет мимо официальной кассы. При­чем чем ниже заработок людей, тем больше расходов приходит­ся на теневые услуги. В целом «серый оборот» в расчетах россий­ских семей достигает 40 млрд долларов в год — столько же, сколько и бюджет всей страны. И в ближайшие 10—15 лет, считают спе­циалисты, вряд ли что-то изменится⁸⁷.

Комфортнее всего «серый» бизнес чувствует себя в пищевой промышленности, в торговле и сфере услуг — т.е. там, где не нуж­ны большие производственные площади, громоздкие станки и большое количество людей. Эти сферы хозяйства — самые рис­кованные, но зато и самые прибыльные.

Разные поколения россиян

«Чем старее, тем правее, чем моложе, тем дороже»

Русская народная пословица

При переходе к рыночной экономике и демократии произо­шел распад бывшей экономической структуры и ее звеньев: на­учных центров, предприятий, производственных комплексов, конструкторских бюро, органов планирования и управления и т.п. В новых условиях России диплом об образовании, квалифи­кация, почетные грамоты и награды, стаж работы, даже сама профессия стали терять былое значение социальных характерис­тик. Это больно ударило по самосознанию многих граждан. Зато в социальной дифференциации все большую роль стали играть различия между поколениями, особенно в восприятии прошло­го и настоящего России.

По материалам опроса общественного мнения⁶⁵, практически всегда, когда от опрошенных требовалось занять определенную позицию, налицо были три ответа, что говорит о трех частях российского общества. Самые молодые и самые пожилые часто выражают противоположные суждения и оценки. А среди людей среднего возраста крайние ответы более сбалансированы, не дают перевеса. Таким образом, средние возрастные группы как бы урав­новешивают крайности в восприятии мира, выполняют функ­цию переходного звена, социального буфера.

Как ни кажется парадоксальным, но «срединное положение» не обязательно строго закреплено за каким-то конкретным воз­растом. Оно, скорее, зависит от ситуации и поставленного вопроса. Например, с мнением, что «западная демократия, индивидуа­лизм и либерализм— это ценности, которые россиянам не под­ходят», были согласны и молодежные группы, и люди средне­го возраста (24,4% людей в возрасте от 16 до 24 лет и 40,7% — 25—35 лет, 49,4% — 36—45 лет), зато старшее поколение выс­тупило «единым фронтом»: 62,9% людей старше 55 лет поддер-

14*

жали эту идею⁶⁸. Как видим, отрицание ценностей западной де­мократии с увеличением возраста опрошенных людей только усиливается.

В ответах на вопрос «Было ли характерно для брежневского периода доверие между людьми?» количество положительных от­ветов, наоборот, было смещено в сторону людей старшего воз­раста. При этом разница огромная: 27,4% молодых людей до 24 лет считают это понятие вообще устаревшим, зато 61,1% людей старше 45 лет с этим не согласны, а среди людей более 56 лет таковых 71,8%, т.е. подавляющее большинство⁶⁵. Как видим, чем старше люди, тем более толерантно они относятся к своему прошлому.

Значит, в плане морально-этических ценностей некоторые вещи для молодых являются пустым звуком, тогда как для людей старшего возраста — наоборот, не утратили своей ценности. Об этом очень важно помнить, когда вы имеете дело с россиянами разных воз­растных групп. Это первый вывод. И второе. Люди среднего воз­раста, отвечая на различные вопросы, часто имели подвижные ответы, близкие то к мнению молодых, то к мнению старших. Эта возрастная группа играет стабилизирующую роль в стране, так как предотвращает тотальное непонимание и раскол обще­ства по поколениям, как бы цементируя общество, хотя и не по всем вопросам.

Отметим проблемы, по которым почти все поколения русских имеют сходные мнения.

Во-первых, подавляющее большинство россиян гордится по­бедой в Великой Отечественной войне (свыше 80%) и послево­енным восстановлением страны (70%); 75% русских гордятся своими великими поэтами, писателями, композиторами и столько же — достижениями космонавтики; 50% россиян восхищаются деятель­ностью Петра Великого и петровскими преобразованиями. Об этом не следует забывать, когда вы общаетесь с русскими.

Во-вторых, едиными остались традиционные установки рус­ского архетипа. Так, большинство россиян все-таки считает, что «в своей жизни человек должен стремиться к тому, чтобы у него была спокойная совесть и душевная гармония» (69,3%), и что «глав­ное в жизни— равенство возможностей для всех и во всем» (56,8%)⁸⁸. Значит, вопреки расхожим утверждениям об огромном разрыве между поколениями, несмотря на все потрясения в жизни стра­ны в последние годы, несмотря на то, что между старшим, средним и младшим поколениями россиян имеются отдельные расхожде­ния в оценке событий, все-таки социокультурный мир России «не рассыпался», а сохранился.

И это единство поддерживается не столько на рациональном уровне (одна и та же идеология, общие интересы, ценности и цели), сколько на уровне сопереживаний, эмоциональных об­разов. Такое единство нации, конечно, достаточно хрупко и мо­жет рассыпаться в результате резких поворотов событий, но, вместе с тем, оно позволяет обеспечить психологическую самозащиту людей в условиях неопределенности, позволяет русским людям сохранить важное для них чувство общей судьбы и смысл поня­тий «нация», «мы— русские».

В последние годы развитие российского общества в плане че­редования жизненных ценностей было анормальным. Раньше го­ворили «Старый волк— знает толк», «Старый конь борозды не испортит», а теперь привычное и традиционное уважение к ста­рикам поколеблено. Сейчас вперед вырвались и доминируют «мо­лодые», которые, по мнению стариков, озабочены только лич­ным благополучием. Традиционная мораль в России относится к слишком активным «молодым» довольно скептически: «Из мо­лодых, да ранний, петухом кричит», — сидит в памяти каждого россиянина и отзывается обидой тех, кто остался не у дел. Тем не менее есть основания утверждать, что связь поколений в Рос-сии несмотря ни на что сохранилась.

Правда, молодые россияне появились на свет в новых соци­альных условиях. Они незнакомы с трудностями отцов: ввдели войну, концлагеря и продуктовые очереди только на телеэкране, они не боятся рассказывать политические анекдоты, надолго покидать родину, жениться на иностранках и т.п. Они более прагматичны, чем 40-летние и тем более 60-летние. Их называют «поколение пе­рестройки», «поколение пепси» или даже «первое поколение непоро­тых», лишенных генетического страха и потому более динамич­ных. Для них самое важное — «интересная работа» (42%), «друзья» (37%), «деньги» (32%) и, конечно, «любовь». Современная моло­дежь ориентирована на культуру и образование, но не чуждается и богатства. Их наиболее характерные личностные черты — это пред­приимчивость, воля, стремление к богатству, равнодушие и лень. Слабее развиты такие качества, как трудолюбие, бескорыстие и патрио­тизм. Это самое «прозападнически» настроенное поколение, лишенное ностальгии по СССР. И их способ мышления и ценностные уста­новки в целом достаточно близки к установкам старших братьев и отцов. Во всяком случае не противоположны им.

Представителям среднего поколения, или как его называют «по­коления застоя», сейчас 40—50 лет. Эти люди ориентированы на такие ценности, как «семья», «здоровье», а также «работа» и «день-

ги». Ведущие личностные черты представителей этого поколения: честность, трудолюбие, доброта, однако эти качества у них выра­жены более слабо, чем у представителей старшего поколения.

Большинство людей старшего поколения (старше 55 лет), ко­торые иногда называют себя «шестидесятниками», испытывают ностальгию по эпохе «застоя», негативно воспринимают сегод­няшнюю ситуацию, они гораздо меньше, чем молодые, идеали­зируют дореволюционную Россию, а современную Россию они воспринимают, главным образом, как общество криминала, без­духовности и коррупции. Главные их ценности, как и у других поколений, — «здоровье», «семья», но на третьем месте у них са­мое важное не «деньги», а —- «справедливость» (45%); «деньги» же стоят на последнем (седьмом) месте. Это поколение ориентирова­но на «высокую духовность» и «социальную справедливость». Главные качества представителей этого поколения: честность, трудолюбие, доброта, ответственность, бескорыстность, патриотизм и коллек­тивизм, т.е. наиболее традиционные качества русского архетипа.

Итак, несмотря на все различие между поколениями современ­ных россиян, трудно не заметить, что в них все-таки присутствуют общие качества и ценности, которые составляют «ядро» их сознания. Каждое поколение имеет свои качества, но эти сдвиги происходят не сразу, в отрыве от предшественников, а накапливаются посте­пенно и обычно направлены в сторону утилитарности и прагматиз­ма. Возможно, что эта тенденция наблюдается при столкновении разных поколений во всем мире, т.е. является универсальной.

Общность всех поколений россиян видна и в другом аспекте. По мнению аналитиков⁶⁸, для всех поколений базовой, исходной исторической эпохой является советский период истории. Имен­но этот период хорошо практически знаком всем живущим ныне россиянам, именно он дает им запас идей и понятий, представ­лений, непосредственных жизненных впечатлений, из которых складывается живой социальный опыт каждого поколения. Ко­нечно, он дополняется опытом новой России. Однако этот опыт является как бы «вторичным», он накладывается на то, что сфор­мировано советской эпохой. Как бы ни относились люди к свое­му советскому прошлому, оно пока еще довлеет в их сознании, а поэтому в характерах, поступках и реакциях людей непроизволь­но наблюдается «советское». Реально это означает, что россияне склонны судить о настоящем и оценивать тенденции развития страны с позиции своего жизненного опыта, т.е. со специфически «со­ветских» позиций». Не обязательно, что это позиции ортодоксальные и прокоммунистические, и все-таки они «советские».

По мнению аналитиков, такой опыт и дальше в перспективе будет служить в качестве «мерки должного». Именно по этой шкале будут оцениваться все события, политика, ведущие политичес­кие фигуры, вся социальная действительность и разнообразные политические коллизии в целом. В этом смысле современная рос­сийская действительность воспринимается большинством росси­ян как «ненашенская», как «вынужденный боковой ход», кото­рый имеет смысл и оправдание только в том случае, если при­ведет в будущем к становлению «нормального» положения вещей⁶⁸. Острый кризис 1998 года только подтвердил это убеждение.

Советская эпоха, таким образом, довлеет в сознании росси­ян. Несмотря на антисоветскую тональность влиятельных СМИ, россияне не склонны огульно чернить советский период. Только 18,4% согласны, что во всей «истории СССР мало найдется того, чем мы могли бы гордиться», а 75,5% людей категорически не согласны с этим⁶⁸.

При этом россияне все больше уходят от политических сте­реотипов классовой борьбы. Они считают, что без революции 1917 года всем жилось бы сейчас гораздо лучше. Несмотря на популярность в кино и на эстраде «белогвардейской романти­ки», они не всегда в восхищении от борьбы белых офицеров против красных большевиков...

Итак, «советская парадигма» в сознании современных рус­ских не только не разрушилась, но даже не поддается вытесне­нию из массового сознания. У россиян, конечно, исчезло чув­ство «исключительности советского строя», никто уже не гово­рит с гордостью, что он «советский». Зато осталось чувство личной причастности к «советской жизни», пусть даже окрашенное не­которой долей горечи.

И еще очень важно, что в сознании всех поколений россиян четко наметилась совершенно новая, невиданная в последние десятилетия тенденция к росту патриотизма. Как бы ни была неприятна ситуация в стране, у россиян нет стремления «под­жечь» свой дом, каким бы плохим он ни был, как бы тяжело в нем ни жилось. Большинство народа хочет видеть Россию не только страной своего проживания, но и чувствовать себя жителем бо­гатой, свободной и пользующейся уважением в мире державы. Понятия Родина, Отечество, двуглавый орел, гимн и прочая государственная символика не потеряли для россиян своего смысла.

Новая тенденция имеет свои практические последствия. На­пример, многие с искренним удивлением отмечают, что сегод< ня в России регистрируется множество фирм и названий про-

дукции, куда включаются слова «Россия», «русский», например, журнал «Русский дом», колбаса «Русская», шоколад «Россия — щедрая душа» и т.п.

Показательно, что американская фирма по производству пива, изучив рынок, предпочла в условиях новой России дать на­звание своей продукции «Клинское пиво», т.е. использовала рус­скую топографию — название города «Клин». Она учла, что любой русский при прочих равных условиях и широком ас­сортименте предпочтет покупать продукцию с отечественным символом. Есть и другие примеры. Изменилась мода на имена. Прежде многие родители давали детям экзотические имена (Марианна, Круз, Иден), а нынче — исконно русские: Егор, Па­хом, Даша, Анфиса. Любители легкого чтения давно заметили, что детективные романы отечественных авторов на две трети вытеснили с прилавков переводные книги этого же жанра. Едва ли российские «сименоны» и «чейзы» превзошли в мастерстве своих западных учителей, но русским сегодня гораздо инте­реснее погружаться в родные реалии. Все популярнее становят­ся российские сериалы.

Таким образом, гражданское сознание россиян, их чувство патриотизма, осознание ими общности своей судьбы и судьбы страны — широко распространены и в настоящее время не зави­сят ни от возраста, ни от материального положения граждан.