Послания о неполноценности в семьях алкоголиков

Семьи алкоголиков не имеют монополии на провоцирующие стыд послания. Но, так или иначе, стрессирующий эффект проблемы алкоголизма повышает вероятность приступов стыда. И, поскольку алкоголизм является для многих постыдным состоянием, индивиды, живущие в таких семьях, склонны чувствовать себя отличными от своих соседей и ниже их.

Алкоголик может быть первичным источником посланий о неполноценности. Он может становиться особенно воинственным после выпивки, говоря членам своей семьи, что он "действительно" о них думает. Позже, стыдясь своего поведения и потери контроля, он проецирует свое чувство никчемности на других, обливая их презрением.

По мере прогрессирования болезни алкоголик, всё реже кого-либо хвалит и становится более критичным. Он слишком болен, чтобы видеть какую-то красоту в своей семье. Он может также приводить всех в замешательство перемежающимися вспышками то любви и похвал, то гнева и ругани.

Алкоголик может быть и первичной мишенью стыдящих посланий своей семьи. Его супруга может говорить, что его пьяное поведение смущает ее. Дети — что он просто отвратителен. Эти посла-

ния могут быть направлены на то, чтобы пристыженный алкоголик стал трезвым. Однако эффект может быть противоположным: алкоголик использует их для усиления рационализации своего пьянства: "Раз вы так думаете обо мне — я пойду и напьюсь!"

Другие члены семьи также могут быть выбраны для устыжения. Эти "козлы отпущения" (Wegscheider, 1981) рассматриваются как источник семейного стыда. Например, супруга может называться "сукой", которая довела мужа до пьянства, или ребенок может быть объявлен "источником неприятностей с самого рождения". Семейный стыд затем перемещается с алкоголика на эту несчастную жертву. Это будет обсуждаться далее в главе "Темы стыда в семьях алкоголиков".

2. Акцент на имидже и респектабельности — семейная маска

Имидж важен для большинства людей. Мы хотим, чтобы другие одобряли то, как мы одеваемся, выглядим и т.д. Мы хотим, чтобы люди ценили нас. Мы хотим от них обратной связи о том, что мы успешно играем свои роли в жизни. Мы также полагаемся на указания других, когда нечаянно отклоняемся от фарватера. Большинство из нас хотят быть видимыми, но боятся, что на них посмотрят с неодобрением. С другой стороны, большинство людей обладает достаточным чувством собственного достоинства, чтобы время от времени отклоняться от абсолютной конформности. Мужчина, отказывающийся носить галстук в офисе, или женщина, периодически делающая странные замечания, понимают, что в повседневной жизни мы должны сохранять баланс между конформностью и индивидуальностью. Однако дома мы можем расслабиться

___94___95

и снять маску. Выполняя домашние дела, мы обычно допускаем определенную гибкость по поводу подачи себя.

Стыдящийся человек из замешанной на стыде семьи испытывает трудности в соблюдении равновесия между индивидуальностью и конформностью. Его семья в первую очередь фокусируется на последней. Семейная цель - быть "респектабельными" всё время. Оказаться выставленными, напоказ и пристыженными - постоянная опасность в таких семьях. "Что люди подумают?" - часто задаваемый вопрос; а "Что я подумаю?" может казаться совершенно неуместным. Конформность начинает рассматриваться как ценность сама по себе, как нечто, что ищется и сохраняется как сокровище. Имидж становится важнее содержания, и может даже стать важнее реальности. По определению: человек, выг-лядящий здоровым, здоров.

Существуют два типа центрированных на имидже семей. Некоторые понимают, что происходящее в их доме время от времени отличается от образа, который они хотели бы представить миру. Их цель -не допустить, чтобы кто-либо узнал, что там на самом деле происходит. Такие хранящие секреты семьи будут описаны в следующем пункте. Другие семьи настаивают на том, что совпадают со своим образом. Работа каждого члена семьи - поддерживать иллюзию безупречного соответствия социальным нормам в каждый момент времени. Мать должна всегда быть заботливой; отец никогда не гневается; каждый ребенок должен быть абсолютно счастлив. Чужак может неожиданно прийти в этот дом, и он не должен заметить никаких признаков дезорганизации. Избегание стыда становится никогда не завершающейся задачей.

Такая семья будет хорошо функционировать, пока не существует заметных проблем. Если же ее член становится алкоголиком или возникает другое потенциально постыдное обстоятельство, может случиться беда. Семья как целое будет пытаться отрицать проблему. Они могут быть не способны принять реальность, потому что это разрушит их образ себя как свободного от стыда образования. Ребенок, растущий в такой ситуации, не будет поощряться к задаванию вопросов или любопытству. Скорее, ему будет внушен семейный миф о том, чтб всё прекрасно, даже если внешнему наблюдателю очевидно, что существуют серьезные проблемы. Семейная цель - респектабельность, а не честность. Особенно умные и наблюдательные дети могут страдать от когнитивного диссонанса. Их могут вознаграждать за игнорирование правды и ругать за разго-вор об очевидном ("Никогда больше не говори, что мама напилась - она просто легла вздремнуть!"). Они могут вырасти запутавшимися, не уверенными в том, что же является реальным. Или они разовьют такой же паттерн поддержания имиджа, который удержал их родителей от ответственных действий.

3. Семьи, хранящие секрет

Семьи, хранящие секрет, постоянно стараются отразить прямые и непосредственные атаки на свой имидж. Крайний случай - родители, рассматривающие как опасность обнародование почти любой мелочи, происходящей в доме. Даже рутинные события, типа небольшой размолвки между сиблин-гами. Считается потенциально унизительным, если кто-нибудь узнает. "Не говорите никому (или мы будем опозорены)" - это обычное послание. Роди-

___96___97

тели, похоже, относятся очень подозрительно к желанию своих детей уединиться, поскольку они могут использовать это уединение для болтовни о семье. Подростки, придя со свидания, могут ожидать допроса напуганных родителей: не выдал ли их ребенок каких-то сведений о них и не сделал ли чего-нибудь, что может быть стыдным. Перед консультацией детей могут умолять не говорить ничего о семье или не упоминать определенных ее членов. Другие семьи могут иметь один или несколько "скелетов в шкафу". Это секреты, которые все члены обязаны хранить во имя семейного имиджа. Эти секреты в типичном случае постыдны: дочка гомосексуальна, у матери - рак груди, дядя - шизофреник.

Потенциально постыдный материал может скрываться от всех детей или от некоторых членов семьи. Например, младший ребенок может "оберегаться" от болезненной правды путем оставления в неведении. Супруг может сформировать альянс с его или ее детьми для утаивания правды от другого родителя. Часть семьи может произвольно неверно информировать других ее членов, подчас создавая замысловатые сети лжи, сплетенные для того, чтобы сохранить постыдный секрет. Дети, живущие в таких семьях, склонны приходить в замешательство, когда от них утаивают секрет. Они, возможно, понимают, что что-то с их семьей не так, но не знают, что. Они могут начать стыдиться вообще, боясь любого упоминания своей семьи. Маленькие дети в особенности могут поверить, что нечто ужасное должно быть с ними, что-то столь кошмарное, что его даже нельзя назвать.

Семья с постыдным секретом, таким как родитель-алкоголик, должна тратить массу энергии на контроль за имиджем. Они должны быть постоянно настороже. Такая семья может уходить, насколько это возможно, от публичных контактов. Ее члены живут в страхе, что столь заботливо созданный образ может рухнуть по воле случая.

Одна из защит от стыда - ярость. Семьи с постыдным секретом - это часто гневные семьи, готовые напасть на любого, кто им угрожает. Консультанты, социальные работники, учителя, полицейские - все будут приговорены, если слишком сильно приблизятся. Однако семья может быть разгневана еще больше, если секрет выдаст один из своих. Герои могут немедленно стать козлами отпущения просто за упоминание запрещенных слов: "алкоголик", "инцест", "рак" и т.д. Эти слова обычно не позволено даже произносить в семье. Если кто-то совершает ошибку, используя их на публике, он немедленно обнаруживает себя подвергнутым остракизму. Семья попытается стыдит! выдавшего секрет как нарушившего нормы семейной лояльности. Они могут настолько обезуметь в желании нака-зать данного индивида, что оправдают потом любые действия, забыв о секретности. Хранящая секрет семья предпочитает "застрелить вестника", а не слушать его сообщение.

Иногда алкогольное поведение настолько очевидно, что для семьи может казаться невозможным хранить его в секрете. Падающий пьяница не может пройти по маленькому городу незамеченным. И тем не менее, семья может вести себя так, словно постыдное поведение остается скрытым. Дети снова инструктируются о запрете упоминания проблемы дома или на людях. От них ожидается, что они будут отрицать проблему, если кто-то упомянет ее. В присутствии соседа или другого лица они

___99

должны защищать честь семьи. Прежде всего они должны притворяться, что чувствуют гордость, когда реально ощущают унижение. Такие семьи охраняют от всех фамильный секрет, потому что стыд, порождаемый реальностью, невыносим.

4. Родительское пренебрежение или незаинтересованность

Дети чувствуют стыд, если родители игнорируют их. Изначально, отсутствие родительского интереса может вызывать страх быть покинутым. Маленький ребенок, бессильный предотвратить уход, может только протестовать посредством крика. Когда родители продолжают быть физически или эмоционально недоступными, ребенок может в конце концов прийти к убеждению, что он, должно быть, ущербен и не стоит их внимания. Ребенок интерна-лизует послания "Ты не наш" и "Тебя нельзя любить". Похоже, что он приходит к заключению: "Я -ничтожество", поскольку его родители обращаются с ним так, как будто его не существует.

Родители могут показывать свою незаинтересованность несколькими способами. Они могут часто отсутствовать, предпочитая другую деятельность родительству. Они могут быть невнимательны. Как крайность, они могут даже произвольно отказываться признать существование члена своей семьи. Например, одна из моих клиенток имела родителей, которые периодически не признавали ее более шести месяцев в течение ее подросткового периода и ранней молодости. Они могли говорить о ней в ее присутствии, но никогда не обращались к ней прямо. Другие родители имеют фаворитов, на которых расточается большая часть внимания в ущерб дру-

гим детям. Эти избранные могут быть особенно умны, привлекательны или общительны. Или они признаются слабыми, нуждающимися в избыточном внимании и заботе в связи с реальными или воображаемыми проблемами. Относительно пренеб-регаемые дети в этих условиях оказываются наказаны за свое предполагаемое здоровье. У них может развиться амбивалентная установка по отношению к "слабейшему" сиблингу, одновременно желание защитить его и глубокое возмущение, на то, что он получает столько времени своих родителей. Родители могут не осознавать отсутствия интереса к определенным детям. Однако пренебрегае-мые дети не получают признания, что они тоже особенные и достойны того, чтобы быть замеченными.

Дети в семьях алкоголиков часто являются жертвами пренебрежения (Dolan, 1980). Когда один или оба родителя - аддикты, их потребность выпить может стать важнее всего прочего. Поиск алкоголя занимает всё больше времени. Зависимые родители не могут отдавать детям приоритет перед пьянством.

Бутылка всё прочнее утверждается на первом месте. Семейные дела, раньше доставлявшие удовольствие (как, например, поход вместе пообедать), или совершенно прекращаются, или искажаются, становясь для зависимого индивида возможностью выпить. Дети узнают, что они значат меньше, чем алкоголь, по меньшей мере для одного из родителей. Они могут также потерять и внимание другого, занятого проблемами алкоголика.

Я укажу на еще один тип родительского пренебрежения, связанного с алкоголизмом. Временами выздоравливающий алкоголик становится насталь-

___101

ко вовлеченным в программу Анонимных Алкоголиков, терапию и дружбу с другими выздоравливающими, что он оказывает своей семье не больше, а то и меньше внимания, чем когда пил. "Вдовы АА" и "сироты АА" могут понять потребность недавно протрезвевшего человека так много отсутствовать. Однако на эмоциональном уровне члены семьи могут по-прежнему чувствовать пренебрежение и тревожиться, достаточно ли они хорошие.

Не любой случай отсутствия родителя порождает стыд. Но когда родитель (или родители), как правило, отсутствуют, не заинтересованы или не в себе, а особенно если они не могут удовлетворительным образом объяснить свое поведение, дети склонны верить в то, что они по сути своей недостойны внимания и любви, что порождает стыд.

5. Темы оставления и предательства

Страх быть оставленным - основной источник стыда. Маленький ребенок, осознающий, что может быть увиден и осужден другими, постепенно понимает, что неодобрение может привести к отвержению. Родитель может признать ребенка недостойным или дефективным. И этот родитель может лишить своей любви за этот недостаток.

Некоторые семьи развивают темы оставления и предательства, конструируя сложные мифы об их неизбежности. Родители в таких семьях могли с большой вероятностью быть Покинуты в детстве сами. Несчастный случай или болезнь могли вмешаться в жизнь родителя, он мог быть брошенным ребенком, возможно, по непонятным причинам; один или оба родителя могут много раз приходить и уходить в результате супружеских ссор; родитель может уйти в связи с частыми сексуальными при-

ключениями. В любой из таких ситуаций ребенок, теперь выросший и сам ставший родителем, приобретает одновременно и огромный страх быть покинутым, и мрачную уверенность, что это неизбежно. И, кроме того: "Мужчины все таковы, им нельзя доверять" и "Лучше не привязываться ни к кому слишком сильно, чтобы не было очень больно".

Оставление и предательство кажутся неизбежными человеку, в основе своей полному стыда. Стыдящийся не может представить себе, что кто-то другой может достаточно ценить его, чтобы остаться. Таким образом, темы оставления и предательства отражают присутствие индивидов, проецирующих свой стыд на остальной мир. Раньше или позже кто-нибудь рядом с ними увидит, насколько они порочны, и уйдет. Такие люди могут жить, наполненные страхом и гневом на свою неизбежную судьбу. Поскольку они вывели наружу свой стыд, они не понимают, "то их поведение повышает вероятность того, что они будут покинуты.

Дети научаются быть пессимистами, встречаясь с этой разновидностью родительского стыда. Они начинают ожидать неприятностей от друзей, возлюбленных и посторонних. Хуже того, они также начинают ждать предательства самых близких членов семьи. Не существует никакой безопасности, если нельзя доверять отцу, или мать может уйти, не сказав ни слова. Ребенок терпит неудачу в развитии чувства автономии, по крайней мере в области интимных отношений; ничто из того, что он может сделать, не гарантирует того, что он останется любимым.

Темы оставления и предательства обычны в семьях алкоголиков. Многие родители сами являются детьми алкоголиков и много выстрадали от неус-

___102

тойчивого родительства. Они приносят отчаяние в семью. К этому добавляется то, что наличие алкоголика в семье порождает неуверенность в событиях каждого дня. "Придет ли папа домой ужинать сегодня?", "Почему мама в больнице?", "Будет ли кто-нибудь дома, когда я приду из школы?", "Собирается ли мама опять выгнать папу?" Для детей алкоголиков характерна неуверенность как способ жизни. Они слышат, как их родители обвиняют друг друга в безответственности и неверности. Они слышат повторяющиеся угрозы оставления и предательства.

"Но он же обещал!" - эта печальная фраза часто произносится в семьях алкоголиков. Алкоголик, чувствуя себя виноватым за свое пренебрежение, обещает исправить это и взять с собой детей играть в мяч или позаниматься семейными делами. К несчастью, потом он забывает или игнорирует это, когда возвращается потребность выпить. Другие члены семьи вынуждены поддерживать и утешать обиженного ребенка. Им нужно постараться помочь ему понять, что он не виноват и ему нечего стыдиться. И еще одна непростая задача - помочь ребенку научиться ожидать предательства этого недостойного доверия родителя, без увеличения стыда и не становясь недоверчивым ко всем вокруг.

Резюмируя, темы оставления и предательства, обе обнаруживаются в семьях алкоголиков, поскольку подобное случается регулярно, и члены семей привыкают этого ожидать. Реальное оставление подпитывает стыд ощущения себя недостаточно хорошим, чтобы завоевать внимание алкоголика. Предчувствие оставления цементирует этот стыд, генерализуя данное переживание с алкоголика на весь мир.

___103

6. Контроль посредством угрозы лишения любви

Стыдящиеся индивиды уязвимы к угрозам лишения любви, исходящим от семьи и значимых других, по причине убеждения, что они ее недостойны. Они думают о себе, как о поврежденном материале, только ждущем переработки в лучшую модель человека. Верно и обратное: дети из семей, в которых обычны угрозы лишения любви, склонны испытывать огромный стыд.

Послания, которые эти дети слышат, могут быть следующими: "Если ты не будешь делать, что я говорю, я не буду тебя больше любить" или "Если не будешь хорошим мальчиком, не получишь поцелуя на ночь". Другая возможность - внезапное невербальное отвержение ребенка, поворот к нему спиной или ледяное, спокойное обращение. Последнее может очень ранить, так как ребенок может не знать, что он совершил такого, чтобы заслужить полное отвержение. Каждый раз, когда это случается, у ребенка прибавляется сомнений в собственной ценности.

Но бывают не только пустые угрозы. Внушающий стыд родитель будет регулярно лишать ребенка любви. Такие агрессивные акты могут быть внезапными или предсказуемыми. Они показывают ребенку, что ему нельзя расслабляться, поскольку в любой момент он может быть эмоционально отрезан от родителя. Сиблинги могут предлагать некоторое облегчение ("По крайней мере, я всегда могу рассчитывать на любовь своей сестры") или драться за получение дополнительной крохи любви, переходящей к другим членам семьи. Каждый ребенок и даже родитель может вступать в настоящие

___104___105

сражения, чтобы получить и удержать любовь. На кону стоит безопасность, уверенность и чувство собственного достоинства.

Родительская угроза может'быть направлена на целостную самость ребенка, а не только на определенное поведение, для этого говорят о стыде. Не то, чтобы Джонни сделал что-нибудь не так. Скорее, Джонни сам плох и наказанием ему будет лишение любви. Ребенок выучивает, что у него нет права на существование, если он не доставляет удовольствия своим родителям и семье. К нему не от-носятся, как к уникальной и важной личности. Он получает только условную любовь (Rogers, 1951), которая может быть внезапно прекращена по прихоти заботящегося лица. Первым делом, лишившись любви, такой ребенок почувствует стыд; в конечном счете он будет чувствовать постоянный стыд, понимая, что никогда не сможет быть достаточно хорошим, чтобы гарантировать любовь родителя.

Угрозы лишения любви часто становятся регулярными в семьях алкоголиков. Алкоголик уязвим и сам: "Если ты будешь пить, я от тебя уйду!" Супруга может периодически отстраняться от алкоголика физически и эмоционально. Частота сексуальной близости имеет тенденцию снижаться. В конце концов алкоголик обнаруживает себя уже потерявшим любовь и под угрозой еще большего лишения. Хотя алкоголик может пытаться обесценить такие угрозы ("Она всегда так говорит, но я знаю, она никогда от меня не уйдет"), он вынужден жить в постоянном сомнении и неуверенности. Он может защищаться от своего страха и стыда, контратакуя. Теперь уже алкоголик угрожает: "Ты знаешь, сколько симпатичных женщин в баре, - если ты не хочешь, одна из них будет просто счастлива". Угрозы алко-

голика не пусты, в конце концов семья постепенно теряет его из-за его болезни.

Алкоголики угрожают покинуть семью еще одним, очень примечательным образом - они могут умереть. Члены семьи не могут быть уверены, что алкоголик останется в живых и приедет домой. И так каждую ночь. Они могут быть вынуждены наблюдать проявления болезни печени. Многие алкоголики регулярно угрожают суицидом или даже совершают такую попытку. Они могут обвинять семью, перекладывая на них ответственность за свою жизнь и смерть. Такие заявления сильно пугают семью. Супруги и дети могут чувствовать свою сверхответственность, ужасающую вину, если что-то случилось, и стыд за то, что недостаточно хороши, чтобы спасти пьяницу.

Дети в семьях алкоголиков обычно видят два ночных кошмара. Первый - что алкоголик покинул их. Второй, и часто более пугающий, - что трезвый супруг убежал, оставив их с алкоголиком. У этих детей может развиваться невыносимая сепа-рационная тревога. Например, десятилетняя дочь не только не может ждать маму дома, но даже просится пойти с ней в душ. Сколько-нибудь большая независимость трезвого супруга,, такая как посещение программ лечения созависимости, может быть встречена с ужасом и тревогой. Такие дети уже преданы алкоголиком; кажется, они уверены, что их чувство собственного достоинства не выдержит еще ОДРЮЙ потери. Они, по существу, боятся полной потери идентичности.

Манипуляции и контроль регулярно используются там, где один или все члены семьи живут под угрозой оставления. Угрожающий становится крайне могущественным. Вероятен эмоциональный шантаж.

___106___107

Например, алкоголик может намекать, что уйдет, если его семья не будет ублажать его и терпеть erd оскорбительное поведение. Он чувствует, что может задеть основную идентичность другого человека. Важно подчеркнуть, что угроза оставления парализует и вызывает стыд так же, как и реальный опыт потери. То, что человек может лишить любви, становится невыносимым, поскольку однажды угрожающий может опозорить свою жертву.

7. Физическое и сексуальное злоупотребление (абъюз) — нарушение автономии

Физический и сексуальный абъюз - основные виды нарушения границ жертвы. Они приводят к стыду по нескольким причинам:

1) жертва не может развить или теряет чувство собственного существования как автономной индивидуальности, контролирующей свое тело;

2) с жертвой могут обращаться как с отвратительной или презренной во время или между атаками;

3) особенно в случае сексуального абъюза, жертва может чувствовать себя грязной и униженной;

4) жертва может увериться в том, что она просто объект, в каком-то смысле не реальная личность;

5) если с жертвой инцеста обращаются хорошо, эти дети позже переживают трудности в определении

своего места в мире, поскольку их роль в семьеинеясна и неподобающа.

Существует множество связей между семейным насилием и алкоголизмом. Несколько исследований связывают злоупотребление алкоголем или химическими веществами с пренебрежением и зло-

употреблением но отношению к детям (Gil, 1970; Black and Meyer, ГЭ80; Dolan, 1980), супружеским насилием (Eberle, 1982; Katz, 1982) и инцестом (Gungerson, 1980; Sever and Jackson, 1982).

Нужно быть осторожным в интерпретации данных результатов. Определенно, есть множество людей, становящихся способными на подобные действия после выпивки. Что касается других, в особенности антисоциальных личностей, физический абъюз для них должен быть рассмотрен как независимая переменная," даже если эта персона также страдает от алкоголизма (Pelton, 1981; Martin, 1977). И, наконец, важно понимать, что определенные индивиды могут пить для оправдания совершаемого насилия, поскольку в Американском обществе насилие часто рассматривается как неизбежный аспект пьянства (Gelles, 1972).

Сексуальное оскорбление жены, в особенности супружеское изнасилование, может быть связано с употреблением алкоголя. Результатом будет сексуальное отвращение, посредством которого созави-симая жертва проявляет презрение к сексуальности партнера и, возможно, к своей собственной. Жертва может решить отказаться от отношений с мужчинами вообще. Примечательно, что она может перестать принимать себя как сексуальное существо и стыдиться своей сексуальности, вместо того чтобы гордиться ею.

Страх является естественным продолжением' физического насилия. Напуганный человек имеет проблемы со стыдом, потому что его достоинство постоянно находится под угрозой. Хотя он может не быть униженным сегодня, он переживал стыд в прошлом, в руках деспотичной силы. Человек, переживший насилие, может понять, что он никогда

___108 ___109

 

не гарантирован от повторения. В конце концов он может начать стыдиться не только того, что подвергался насилию, но и того, что не может защитить себя от дальнейшего насилия. Он стыдится своего позора, своего страха и своего стыда.

8. Побуждение быть совершенным

Провоцирующие стыд семьи придают огромное значение перфекционизму. Родители настаивают, чтобы их дети были лучшими во всём, что укрепляет семейную честь. Поскольку публичный имидж обычно жизненно важен, детям необходимо правильно одеваться, правильно действовать и правильно думать. К примеру, если мать уверена, что семья всегда должна быть счастливой, каждое уклонение от счастья должно быть наказуемо.

Перфекционистские паттерны способствуют стыду таких детей. Ребенок выучивает, что нынешний уровень его функционирования неприемлем, что он будет достаточно хорош, только если будет совершенным. Он оказывается в невозможном положении. Он не может достичь принятия, пока не стал безупречным. Но реальные люди небезупречны. Круглый отличник, считающий свою жизнь погубленной из-за того, что не может набрать 100% по всем тестам, может думать о себе, как о тотально и непоправимо ущербном существе, практически бесполезном для мира.

Родители-перфекционисты не создают ситуаций, в которых ребенок мог бы гордиться своим исполнением чего-либо. Когда такой ребенок интернали-зует своих родителей, он обычно идеализирует их, как будто они никогда не ошибаются. Позже, будучи взрослым, он может иметь сильно искаженные воспоминания об одном или обоих родителях; он

будет стремиться соперничать с совершенными, а не просто хорошими родителями. Поскольку ребенок сравнивает себя с ними, он будет стыдиться того, что не может быть достаточно хорошим, чтобы угодить им. Такие индивиды и в детстве, и позже не способны принять похвалу или признательность, поскольку могут только концентрироваться на своих ошибках. Они стремятся стать героями (Flanigan, 1987), а вместо этого чувствуют стыд.

В семьях алкоголиков часто присутствуют один или несколько перфекционистов. Многие алкоголики крайне требовательны к себе и другим. Им отвратительно думать о посредственности. Они должны быть лучшими во всём, что делают. Это касается даже их алкоголизма: они пытаются в совершенстве овладеть искусством питья и презирают алкоголиков-" любителей". Всё это поведение является защитой от стыда. Алкоголик-перфекционист приравнивает обычное исполнение в любой области к полному провалу и поэтому должен достичь сверхчеловеческого уровня. Это также справедливо для их детей. Такой родитель не может вынести менее чем, безупречное поведение детей. Любая неудача (определяемая как нечто меньшее, чем абсолютный успех) вызывает собственный стыд алкоголика. Это может сопровождаться яростью и вести к угрозам и насилию: "Как ты мог мне такое устроить!" Дети, растущие в такой обстановке, научаются тому, что нечто меньшее, чем показательный успех, будет расценено как персональное оскорбление. Чтобы избежать нападения, они тоже должны стать перфекционистами, увековечивая свой стыд.

Принцип действия многих алкогольных семей таков: если алкоголик приносит семье стыд, другие должны принести, по меньшей мере, такое же ко-

___110___111

личество гордости. Этот принцип достигает максимума, когда один или оба родителя - перфекцио-нисты. Проблема состоит в том, что дети никогда не могут компенсировать своими достижениями унижение родителей. Битва проиграна до.ее начала. Стыд становится неизбежным.

Я хотел бы привлечь особое внимание к подросткам, зависимым от алкоголя или наркотиков. Ро-дители-перфекционисты унижены, когда один из их детей становится аддиктом. Образ их семьи развеивается. Репутация превосходных родителей разрушена. Они не могут быть хорошими родителями перед лицом семейного кризиса. Вместо этого они чувствуют себя жалкими людишками, плохо вы-полнявшими родительскую роль все эти годы, которые теперь выставлены напоказ как обманщики. От таких родителей можно ожидать, что они будут отрицать реальность дольше всех нормальных пределов. Они будут просто отказываться признать проблемы с наркотиками своих детей, поскольку они могут быть только одними из двух типов родителей - совершенными или ужасными.

Когда такие родители принимают участие в семейных программах, они нуждаются в работе не только с чувством вины ("Что я сделал такого, из-за чего он стал употреблять наркотики?"), но также с их центральной проблемой стыда ("Как я теперь покажусь своей матери?", "Должно быть, я самый худший из родителей!", "Я бы хотел умереть - я заслуживаю того, чтобы попасть в Ад").

9. Контроль посредством пристыжения

Возможность стыдить детей - это инструмент, который родители могут использовать и используют для того, чтобы сохранять контроль и управлять

их поведением. Поэтому было бы ошибкой рассматривать стыд только в психодинамических терминах, как продукцию интернализованного эго-идеа-ла. Когда родитель показывает на ребенка пальцем и произносит "Стыдись!", ребенок получает несколько посланий, которые не могут быть безопасно проигнорированы. Он узнает, что:

1) он совершил что-то крайне плохое;

2) он был замечен делающим это;

3) он плохой из-за того, что он это сделал;

4) он подвергается ужасному риску потерять принятие семьи и общества;

5) поэтому он должен немедленно изменить неприемлемое поведение.

Здесь мы имеем дело больше с социологией, чем с психологией. Стыдящийся ребенок должен узнать, что же он совершил или в чем он плох, чтобы не быть покинутым своей семьей и обществом.

Некоторые авторы (Piers & Singer, 1953; Fossum and Mason, 1986) утверждают, что реакции стыда более примитивны, чем реакции вины, поскольку стыд имеет внешний фокус. В действительности, и стыд и вина являются интернализованными реакциями на негативное суждение других. Главное различие состоит в том, что стыд порожден неприятием самости целиком, а вина фокусируется на специфическом поведении. Стыдящийся ребенок может найти способ вновь завоевать родительское принятие, чтобы иметь право на существование. Боясь отвержения, ребенок должен затрачивать бесконечно много энергии, изыскивая пути для того, чтобы добиться принятия своими родителями.

___112___113

Каждое нристыжение может быть переведено в приказ измениться. Например, "Ты так уродлив" также означает: "Если ты хочешь быть принят, тебе нужно сбросить вес, по-другому одеться..." Даже крайние стыдящие утверждения ("Я бы хотел, чтобы ты никогда не рождался") подразумевают, что оскорбляемая сторона должна быстро сделать что-то для завоевания расположения. Проблема со стыдом состоит в том, что от человека ждут изменения центральных особенностей его самости, таких как его личность, а не изменения специфического поведения. Стыдящийся ребенок поставлен перед почти невыполнимой задачей изменения своей основной сущности.

Могущество стыда как механизма контроля заключено в этом требовании. Ребенок, старающийся сохранить расположение родителей, может в самом деле попытаться изменить свою личность. Если папа хочет "симпатичную" девочку, значит, дочка станет симпатичной. Если мама хочет "независимую" девочку, значит, она будет действовать независимо, подавляя возникающие потребности в зависимости. Когда "несимпатичное" или "зависимое" поведение встречается стыдом, ребенок склоняется к отвержению такого поведения. Стыд, переживаемый в настоящем, комбинированный с воспоминанием о стыде и угрозой будущего стыда, побуждает к жесткой конформности сначала с семейными, а позже - с общественными нормами.

Семьи алкоголиков часто применяют контроль посредством стыда. В результате, дети находятся под постоянным испытующим взором и не поощряются к "выработке собственной личности или паттернов поведения. Им приказано стать в точности тем типом индивидуальности, которую хотят ви-

деть их родители. Родительская ригидность приводит к детской. Дети отказываются от неприемлемых аспектов себя, возможно, чтобы вернуть их себе годами позже в процессе терапии.

Глубоко стыдящиеся родители

Стыд распространяется во многих поколениях. Глубоко стыдящиеся родители, скорее всего, передадут этот стыд своим детям, заразив их своим собственным чувством внутренней неполноценности. Дети могут узнать, что один или оба их родителя стыдятся, без прямого выяснения. Они видят этот стыд в формах родительской нерешительности, оправданий, ухода и защит. Они замечают, что один родитель не принимает похвал или что он очень озабочен имиджем. Они могут услышать, как другие члены семьи называют родителя глупым или стеснительным. Они собирают множество свидетельств, вербальных и невербальных, что их родители уверены в том, что являются законченными неудачниками по жизни.

Когда родитель стыдится, как ребенок может использовать его в качестве образца? Такому ребенку гораздо труднее, у него меньше возможностей развить автономию и соответствующее чувство собственного достоинства. Если он сильно идентифицируется с таким родителем, он, вероятно, интер-нализует родительский стыд, который перекрывает и окружает персональную гордость, порождая, как минимум, стеснительность. Ребенок может восстановить собственное достоинство, только отвергнув родительский стыд; этот акт нелояльности может быть за пределами его возможностей. Он может

___114

пожертвовать персональную гордость на алтарь семейного стыда.

Алкоголизм остается источником стыда в нашем обществе. Ребенок родителя-алкоголика становится исключительно уязвимым к смущению или унижению. Большинство таких детей правильно понимают, что алкоголик или непьющий родитель чувствует стыд из-за проблем пьянства. Затем они начинают сомневаться в достоинстве всей семьи. Ребенку алкоголика трудно держать голову высоко. Если только он не поклялся себе: "Я никогда не буду таким, как мой отец (мать)", он не прекращает идентифицироваться со стыдящимся родителем. Но даже отвержение родителя-алкоголика может не помочь ребенку избежать стыда. К примеру, ребенок, отказывающийся говорить друзьям свою фамилию, "потому что все Смиты - пьяницы", должен тратить массу энергии на избегание стыда. Так же как ребенок, который поклялся никогда не пить, чтобы никогда не быть таким, как отец, живет с тайным стыдом - знанием, что если когда-нибудь выпьет, то станет алкоголиком.

Помощь клиенту в идентификации порождающих стыд посланий и поведения

Краткий список вопросов, помещенных в Таблицу 3, суммирует материал, представленный выше.

___115

Таблица 3

1. Моя мать/мой отец считали, что я плохой.
2. Я никогда не был достаточно хорошим, чтобы удовлетворить свою мать/отца.
3. Я чувствовал, что моя мать/отец на самом деле не хотели иметь меня в семье.
4. Я не думал, что моя мать/отец любят меня.
5. Я чувствовал себя небезопасно с матерью/отцом.
6. Я не думал, что моя мать/отец интересуются мной.
7. Мнение других людей было очень важно для моей матери/отца.