Что такое эволюционная психология и чем она интересна для вас?

 

Эволюционную теорию применяют к устройству человеческого тела с тех пор, как Дарвин опубликовал свой труд «О происхождении видов». Он прорабатывал и откладывал публикацию десятилетиями, со страхом ожидая бури возмущения, которая должна была последовать. Хотите знать, почему люди имеют уши по бокам головы, а глаза впереди? Почему у птиц глаза расположены по бокам, а внешних ушей нет вообще? Эволюционная теория ответит на эти вопросы. Она объяснит, как тела пришли к тому виду, в котором находятся сейчас.

В 1975 г. Е. О. Вильсон сделал радикальное предположение. В своей скандальной книге «Социобиология» Вильсон утверждает, что эволюционная теория может – нет, должна – быть применима к поведению, а не только к физическим телам. Позднее, чтобы избежать нежелательных коннотаций – некоторые связаны с евгеникой (основанной кузеном Дарвина, Фрэнсисом Гальтоном), – подход был переименован в эволюционную психологию (ЭП). Вильсон предложил применить эволюционную теорию, чтобы ответить на несколько «основных вопросов… невыразимой важности: как работает сознание, почему оно работает так, а не иначе, и, как следствие, что есть изначальная природа человека?». Он заявляет, что эволюционная теория – это «основная гипотеза для любых серьёзных рассуждений о человеке» и что «без неё науки о человеке и социуме будут лишь ограниченными описаниями поверхностных наблюдений, как астрономия без физики, биология без химии, математика без алгебры»³¹.

После «Социобиологии» и «О человеческой природе» (вторую книгу Вильсон опубликовал три года спустя) эволюционисты начали переключать внимание с глаз, ушей, перьев и меха на менее материальные и куда более спорные вещи, такие как любовь, ревность, выбор сексуальных партнёров, война, сексуальное насилие, альтруизм. Сочные темы, заимствованные из приключенческих сериалов и мыльных опер, стали предметом исследований и дискуссий в самых уважаемых университетах Америки. Так родилась эволюционная психология.

Роды не были лёгкими. Многих оскорблял вывод, что наши мысли и чувства жёстко прописаны в нашем генетическом коде, как форма головы или длина пальцев, и, значит, они предзаданы и неизменяемы. Исследования ЭП быстро переключились на различия между мужчинами и женщинами, основываясь на их предположительно взаимно враждебных репродуктивных ролях. Критики усмотрели в этом расовый детерминизм и самодовольный сексизм, которыми в течение веков оправдывали колониальные войны, рабство и все виды дискриминации.

Хотя Вильсон никогда не заявлял, что генетическое наследие само по себе создаёт психологические явления, а лишь говорил о меняющихся тенденциях, которые влияют на познание и поведение, его взвешенное и умеренное предположение очень быстро утонуло в потоке безудержных споров. Многие современные ему учёные‑социологи придерживались мнения, что люди – практически целиком общественные создания, белые листы, которые заполняются социумом³². Но перспектива, которую предлагал Вильсон, привлекла других представителей научного мира, желавших привнести скрупулёзную научную методологию в области, которые, как они считали, чрезмерно субъективизированы, искажены либеральными политическими взглядами и стремлением выдать желаемое за действительное. Прошло несколько десятилетий, но до сих пор участники дебатов не покидают окопы своих крайних позиций: «человеческое поведение генетически предопределено» против «человеческое поведение определено обществом». Вы, наверное, уже догадываетесь, что истина и самые плодотворные исследования находятся где‑то посередине.

Сегодня самопровозглашенные «реалисты» от ЭП заявляют, что наша склонность вести войны, изменять супругам и плохо относиться к приёмным детям – это всё наша древняя природа. Изнасилование – малопривлекательная, но в целом довольно успешная стратегия размножения; брак – война без победителей, гарантия взаимного разочарования. Романтическая любовь сводится к химическим реакциям, подвигающим нас на репродуктивные действия, а приходящая ей на смену родительская любовь не даёт нам потом убежать. Такова их всеобъясняющая теория всего, сведение любых человеческих взаимоотношений к примитивным эгоистичным рептильным инстинктам³³.

 

ИЗНАСИЛОВАНИЕ – МАЛОПРИВЛЕКАТЕЛЬНАЯ, НО В ЦЕЛОМ ДОВОЛЬНО УСПЕШНАЯ СТРАТЕГИЯ РАЗМНОЖЕНИЯ; БРАК – ВОЙНА БЕЗ ПОБЕДИТЕЛЕЙ, ГАРАНТИЯ ВЗАИМНОГО РАЗОЧАРОВАНИЯ.

 

Разумеется, многие учёные в областях эволюционной психологии, приматологии, эволюционной биологии и других не спешат подписаться под теми представлениями, которые мы критикуем на этих страницах, либо принимают некоторые из них с оговорками. Надеемся, они простят нас, если им покажется, что мы упрощаем их подход; мы делаем это лишь для более чёткой иллюстрации границы между парадигмами, не касаясь частностей (читателей, интересующихся более детальной информацией, приглашаем ознакомиться с примечаниями).

Общее представление эволюционной психологии содержит несколько бросающихся в глаза несоответствий, но один из наиболее ярких диссонансов – либидо самок. Как нас постоянно учат, женский – это сдержанный, выбирающий пол. Мужчины тратят силы и энергию, чтобы произвести впечатление на женщин, – щеголяют дорогими блестящими часами, покупают яркие спортивные машины, локтями расчищают себе путь к славе, статусу и власти, и всё это лишь для того, чтобы, впечатлив застенчивых самочек, уломать их на сексуальную благосклонность. Женщинам теория объясняет, что секс нужен для уверенности – эмоциональной и материальной – в отношениях, но никак не для удовольствия. Дарвин был согласен с этим мнением. Образ «застенчивой» самочки, требующей, чтобы за ней поухаживали, глубоко интегрирован в его теорию полового отбора.

Если бы женщины были так же чувственны, как мужчины, говорят нам, то общество бы рухнуло. Лорд Эктон только повторяет то, что было общеизвестно в 1875 г., когда он заявил: «Большинство женщин, к их и ко всеобщему счастью, не очень озабочены сексуальными чувствами».

Тем не менее, несмотря на постоянно повторяемые заверения, что женщины есть создания не особенно сексуальные, мужчины почти всего мира по сей день изощряются изо всех сил, чтобы держать в узде женское либидо. Обрезание женских гениталий, чадра от макушки до пят, сжигание ведьм в Средние века, пояса целомудрия, удушающие корсеты, грязные ругательства в адрес «ненасытных шлюх», диагностика врачами‑мужчинами нимфомании или истерии, поругание, которому подвергается любая женщина, если свободно проявит свою сексуальность… Только подумайте, какая кампания развёрнута по всему миру, чтобы удержать якобы невысокое женское либидо под контролем. Зачем весь этот супернепроницаемый забор из колючей проволоки под током против безобидного котёнка?

 

 

У греческого прорицателя Тиресия был свой опыт относительно мужского и женского сексуального удовольствия.

Будучи ещё молодым, Тиресий увидел двух совокупляющихся змей. Своим посохом он разделил влюблённую пару – и немедленно был за это превращён в женщину.

Через семь лет Тиресий‑женщина гуляла по лесу и опять помешала соитию двух змей, разделив их палкой. В этот раз она была превращена обратно в мужчину.

Из‑за этого уникального опыта Тиресий был приглашён к первой паре в греческом пантеоне – Зевсу и Гере. У них давно не прекращался семейный спор: кто получает больше удовольствия от секса, мужчины или женщины? Зевс был уверен, что женщины, но Гера и слышать не хотела об этом. Тиресий ответил, что женщины наслаждаются не просто сильнее, но наслаждение их превосходит мужское девятикратно!

Гера была так разъярена, что ослепила Тиресия. Зевс, чувствуя вину за то, что навлёк на несчастного такие неприятности, наделил его даром, прорицания. Именно этот дар позволил впоследствии Тиресию предсказать ужасную судьбу Эдипу, который по неведению убил собственного отца и женился на матери.

 

 

Пётр Испанский, автор одной самых популярных медицинских книг тринадцатого столетия, «Thesaurus Pauperum», был более дипломатичен в этом вопросе. Его ответ (опубликованный в «Quaestiones super Viaticum») был таков: хотя женщины получают большее количество удовольствия, мужское ощущение выше качеством. Книга Петра содержит рецепты тридцати четырёх афродизиаков, пятьдесят шесть рецептов для усиления мужского либидо и советы женщинам, как избежать беременности. То ли его дипломатичность, то ли советы по контролю рождаемости, то ли широта взглядов привели его к трагическому и загадочному концу. В 1276 г. он был избран Папой Иоанном XXI, а через девять месяцев потолок библиотеки подозрительно обрушился на него, пока он спал.

Зачем мы рассказываем эти истории? Почему так важно исправить эту неверную концепцию о человеческой сексуальной эволюции?

А что изменилось бы, если бы все вдруг поняли, что женщины получают (или могут получать при определённых обстоятельствах) такое же удовольствие от секса, как и мужчины, не говоря уж о заявлениях Тиресия? Что если Дарвин ошибался насчёт сексуальности женщин, был предвзятым в этом вопросе из‑за своего строго викторианского воспитания? Если самый большой «секрет Виктории» (игра слов; название марки женского белья и одежды Victoria’s Secret. – Прим. пер.) в том, что мужчины, как и женщины, – жертвы ложной пропаганды о нашей истинной сексуальной природе, и война полов, историями о которой нас пичкают до сих пор, – это ложь, отвлекающий манёвр нашего общего врага?

Нас дезинформируют совершенно безосновательным, но с завидной частотой повторяемым заклинанием о естественности супружеского счастья, женской сексуальной сдержанности, счастливой‑до‑гроба сексуальной моногамии. Это представление загоняет мужчин вместе с женщинами в трагическое танго нереальных ожиданий, фрустраций и сокрушительных разочарований. Под этой тиранией пары, как определяет её автор и критик Лора Кипнис, мы несём ярмо «главной проблемы современной любви», а именно: «ожидания, что романтика и сексуальное влечение могут длиться всю жизнь супружеской пары, несмотря на многочисленные и неопровержимые доказательства в пользу обратного»³⁴.

Мы строим наши самые священные отношения на поле битвы, где меняющиеся пристрастия сталкиваются с романтической мифологией о моногамном браке. Как говорит Эндрю Дж. Черлин в книге «The Marriage‑Go‑Round» («Брачная карусель»), этот неразрешённый конфликт между тем, что мы есть, и тем, чем хотим быть, приводит к «сильнейшим потрясениям в семьях американцев, „текучке кадров“ в семейной жизни, приходящим и уходящим партнёрам, в масштабах, не виданных нигде более». Исследование Черлина показывает, что «в личной жизни американцев больше партнёров, чем у жителей любой другой западной страны»³⁵.

 

НАС ДЕЗИНФОРМИРУЮТ СОВЕРШЕННО БЕЗОСНОВАТЕЛЬНЫМ, НО С ЗАВИДНОЙ ЧАСТОТОЙ ПОВТОРЯЕМЫМ ЗАКЛИНАНИЕМ О ЕСТЕСТВЕННОСТИ СУПРУЖЕСКОГО СЧАСТЬЯ, ЖЕНСКОЙ СЕКСУАЛЬНОЙ СДЕРЖАННОСТИ, СЧАСТЛИВОЙ‑ДО‑ГРОБА СЕКСУАЛЬНОЙ МОНОГАМИИ.

 

Мы крайне редко осмеливаемся признать это противоречие, лежащее в самой основе нашего ошибочного идеала вечного счастливого брака. А если всё же осмеливаемся? Во время очередной теледискуссии о состоящем в крепком браке политике, которого застукали «без штанов», комедийный социальный критик Билл Майер попросил гостей шоу подумать о причине таких ситуаций, общеизвестной, но о которой не принято говорить: «Если человек женат двадцать лет, он не хочет секса с женой либо жена не хочет секса с ним. Одно из двух. Что делать? То есть я согласен, что обманывать нехорошо, но что делать? Просто стиснуть зубы и прожить остаток

жизни без страсти и представлять себе другую женщину те три раза в году, когда занимаешься сексом с женой?» После затянувшейся неловкой паузы один из приглашённых наконец предложил: «Что делать – прекратить отношения… Уйди. Ты же взрослый». Другой согласился, добавив: «Развод не запрещён в нашей стране». Третий, известный своей прямотой и бескомпромиссностью журналист П. Дж. О’Рурк, только опустил взгляд на ботинки и не сказал ничего.

Уйти? В самом деле? Бросить семью – это значит по‑взрослому разрешить внутренний конфликт между общественно санкционированными романтическими идеалами и неудобной правдой о сексуальном желании?³⁶

 

 

Дарвиновская идея скромной женщины не была основана только на его викторианском воспитании. В дополнение к естественному отбору он предложил второй механизм для эволюционной изменчивости: половой отбор. Главная предпосылка полового отбора – то, что у большинства млекопитающих вклад самки в потомство гораздо больше, чем у самца. Она вынашивает, кормит, выращивает малышей. Из‑за этого неравенства и неизбежной жертвы, заключил Дарвин, она более сдержана в партнёрстве и требует, чтобы её убедили, что это – нечто хорошее. Самец, с его подходом к воспроизводству «сунул‑вынул‑убежал», с удовольствием и готовностью убеждает сомневающуюся самку. Эволюционная психология основана на том, что подходы самца и самки к совокуплению преследуют внутренне противоречивые цели.

Отбор самца‑победителя обычно связан с соперничеством. Трещат бараньи лбы; распускаются яркие павлиньи хвосты, привлекая хищников; мужчины приносят дорогие подарки и клянутся в вечной любви за ужином при свечах. Сексуальный отбор виделся Дарвину как борьба самцов за сексуально пассивных, плодовитых самок, которые покорятся победителю. В соревновательном контексте таких теорий он полагал, что «беспорядочные связи в качестве нормы в высшей степени невероятны». Но по крайней мере один из современников Дарвина с этим не согласился.

 

 

Льюис Генри Морган

 

Белому человеку он известен как Льюис Г енри Морган (1818–1881), транспортный юрист со страстью к учёбе и исследованию внутреннего устройства разных обществ³⁷. Род Сенека из племени ирокезов принял Моргана в свои ряды, когда он был уже взрослым, дал ему имя Тайадаовухкух, что означает «Связующий берега ущелий». В своём доме недалеко от Рочестера, штат Нью‑Йорк, Морган проводил вечера, пытаясь чётким научным языком описать жизнь людей, отделённых от цивилизации временем или пространством. Он – единственный американский учёный, процитированный каждым из трёх интеллектуальных гигантов того столетия – Дарвином, Фрейдом и Марксом. Многие считают Моргана самым влиятельным обществоведом своей эпохи и отцом американской антропологии. По иронии судьбы, возможно, именно восхищение им Маркса и Энгельса привело к тому, что он не очень известен сегодня. Хотя Морган и не был марксистом, но он сильно сомневался в дарвиновских предположениях о центральной роли сексуальной соревновательности в прошлом человечества. Это страшно оскорбило некоторых последователей Дарвина, но не его самого. Дарвин уважал Моргана и восхищался его работой. Морган с женой даже провели вечер у Дарвинов во время путешествия по Англии. Годы спустя двое сыновей Дарвина останавливались у Морганов в их доме на севере штата Нью‑Йорк.

Морган особенно интересовался эволюцией семейных структур и социальной организации в целом. В противовес дарвиновской теории он высказал гипотезу, что для доисторического времени типична более раскрепощённая сексуальность. «Мужчины живут полигамно (т. е. имеют более одной жены), а женщины полиандричны (имеют более одного мужа). Это представляется похожим на древние сообщества людей. Такая семья не была чем‑то примечательным или неестественным. Трудно представить любую другую возможную форму семьи в первобытный период». Несколькими страницами ниже Морган заключает, что «неизбежен вывод» о том, что состояние «беспорядочных связей» было типичным для доисторических времён, «хотя это и подвергается сомнению таким выдающимся писателем, как мистер Дарвин»³⁸.

Аргументы Моргана, что доисторические сообщества практиковали групповой брак (известный как первобытная стая, или омнигамия, – последнее явно введено в употребление французским автором Шарлем Фурье), повлияли на взгляды Дарвина. Он допустил: «Можно уверенно сказать, что брачные обычаи постепенно развивались и что почти беспорядочные связи в древности были обычным явлением во всём мире». С характерной ему вежливой покорностью Дарвин признал, что существуют «по сей день племена», где «все мужчины и женщины племени являются друг другу мужьями и жёнами». С уважением к моргановским исследованиям Дарвин продолжает: «Те, кто хорошо изучил тему и чьё суждение гораздо ценнее, чем моё, считают, что групповой брак был начальной и универсальной формой во всём мире… Косвенные доказательства в пользу этого допущения крайне веские…»³⁹.

Это верно. И доказательства – косвенные и прямые – гораздо более веские, чем могли тогда вообразить Дарвин или Морган.

 

 

Но сначала – пару слов о словах. Термин «беспорядочный» (англ. promiscuous), используемый применительно к половой сфере, означает для разных людей разное. Давайте определимся. Латинский корень miscere значит «смешивать», и именно в этом значении слово используется здесь. Мы не говорим, что связи были случайными, поскольку выбор и предпочтения имеют влияние. Мы пытались найти другой термин, без унизительного смысла, но синонимы ещё хуже: «распутный», «блудный», «падший».

 

 

Помните, пожалуйста, что когда мы описываем сексуальные привычки в различных человеческих сообществах, мы имеем в виду, что такое поведение нормально для данных людей. В современном смысле беспорядочность предполагает некое аморальное либо внеморальное поведение, равнодушное и бесчувственное. Но большинство людей, которых мы опишем, прекрасно вписываются в границы дозволенного в своих сообществах. Они не бунтари, не правонарушители и не утопические идеалисты. Учитывая, что группы собирателей (существующих сегодня или доисторических) редко насчитывали больше 100–150 человек, каждый очень хорошо знал своего партнёра – думается, гораздо лучше, чем современные мужчины и женщины знают своих случайных любовников и любовниц.

Морган указал на это в «Древнем обществе»: «Эта картина жизни дикарей не должна вызывать отвращение, поскольку для них это было вполне уместной формой брачных отношений»⁴⁰.

Биолог Алан Ф. Диксон, автор самого исчерпывающего обзора сексуальности у приматов (который, естественно, называется «Сексуальность приматов»), делает похожие выводы: то, что он предпочитает называть «многожённо‑многомужняя система спаривания», типично для наших самых близких родственников среди приматов: шимпанзе и бонобо. Он пишет: «Совокупление редко бывает неразборчивым в многожённо‑многомужних группах. На выбор среди обоих полов могут влиять множественные факторы: родственные связи, социальный статус, сексуальная привлекательность, индивидуальные сексуальные предпочтения. Поэтому неверно вешать ярлык „промискуитет" на такие системы спаривания»⁴¹.

 

СОВОКУПЛЕНИЕ РЕДКО БЫВАЕТ НЕРАЗБОРЧИВЫМ В МНОГОЖЁННО‑МНОГОМУЖНИХ ГРУППАХ. НА ВЫБОР СРЕДИ ОБОИХ ПОЛОВ МОГУТ ВЛИЯТЬ МНОЖЕСТВЕННЫЕ ФАКТОРЫ: РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ, СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС, СЕКСУАЛЬНАЯ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ, ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ.

Алан Ф. Диксон, биолог

 

Так что если термин «беспорядочность» предполагает несколько одновременно поддерживаемых, «открытых» сексуальных отношений – тогда да, наши предки были более беспорядочными, чем самые активные «ходоки налево» среди нас. Но если понимать беспорядочность как отсутствие разборчивости в выборе партнёров или отношения со случайными незнакомцами, то в этом наши предки были куда целомудреннее современных людей. В этой книге «беспорядочность» имеет единственное значение – одновременные отношения с несколькими сексуальными партнёрами. Учитывая границы, в которых существовала доисторическая жизнь в малых группах, вероятность того, что партнёры были незнакомы, чрезвычайно мала.

 

 

 

Глава 3