Зачем мне не худеть. Какую роль играет лишний вес в моей жизни. Чему он помогает.

 

 

Не без внутреннего волнения приступаю я, наверное, к самому важному лично для меня посту в этой серии.

 

Binge-eating и compulsive-eating, о которых мы говорили здесь - крайне невезучие расстройства пищевого поведения, которым досталось соседство с притягательной в своей смертельной опасности анорексией и менее готичной, но зато отмеченной сенью королевского величия булимией.

 

Может быть, поэтому, заказав в библиотеке или на Амазоне книги по расстройствам пищевого поведения, вы почти не найдете там информации о психологических исследованиях компульсивных обжор. Обжоры - они и есть обжоры. что их исследовать. Тем не менее, вопрос, который задает себе любой человек, столкнувшийся с проблемой лишнего веса и пожелавший в ней разобраться - есть ли какая-то связь между моим характером, чертами личности, воспитанием, во многом определяющими мое поведение, и этим самым нарушенным пищевым поведением? Давайте разбираться.

 

Один из первых психотерапевтов, с которых начиналась наша клиника, рассказывал мне, что около 5 лет назад, когда программа была только начата, команда помогающих специалистов была поражены отчетливым сходством между людьми, приходившими на лечение. Результаты психодиагностического исследования, стандартно проводившегося с каждым клиентом, подтверждали - сходство есть!

 

Идеи, как известно, витают в воздухе, и в последние пять лет появились-таки первые исследования, подтверждающие то же самое: компульсивные обжоры обладают довольно устойчивым набором личностных зарактеристик, причем характеристики эти не являются следствием ожирения или расстройства пищевого поведения, они были задолго до того, как человек начал испытывать подобные проблемы. Одно из последних опубликовано буквально на днях в Journal of Social and Clinical Psychology: оказывается, люди, имеющие в струкутре личности тенденцию удовлетворять потребности других людей, могут быть более склонны к ожирению, ибо в социальных ситуациях едят, чтобы доставить другим удовольствие. Кто бы мог подумать!

 

И действительно, самя типичная черта, встречвающаяся в структуре личности людей, страдающих лишним весом -

 

1. Удовлетворяй потребности других. "Плизерство".

 

Это в принципе одна из базовых характеристик личности с нарушенными взаимоотношениями с едой, будь то истощенная до аменорреи анорексичка, булимический пациент или компульсивный обжора. В тот момент, когда мы говорим себе, что о своих потребностях мы позаботимся позднее, после того, как сделам что-то для другого, мы, фактически, признаем себя менее ценными, чем другие. Выйти на работу с температурой - значит, признать, что потребности владельца предприятия, начальника или клиента важнее ваших. Вызваться помогать знакомому, даже не являющимся вашим близким другом, ремонтировать квартиру - тоже.

 

Я ощущаю свою неспособность говорить "нет", когда меня просят помочь, более того, я обнаруживаю, что постоянно сам ввязываюсь в ситуации, где необходимо пожертвовать своим - временем, деньгами, силами - в пользу кого-то еще.

 

Не далее, чем в минувший вторник. моя молодая успешная клиентка рассказывала, как, переживая некую отстраненность от самой себя, выкрикнула "Я приеду, помогу тебе!" коллеге по работе. когда та пожаловалась, что закатывает в субботу большую вечеринку. "И ведь это не моя подруга, не близкая коллега, мы просто работаем в одной организации", - почти стонала она у меня на приеме, "и представьте себе, это ведь ороанизация, из которой меня уволили!" (она совсем недавно узнала, что ей не продлили контракт на работу, и в мае будет вынуждена уйти). О том же говорила другая клиентка, задумчиво размышляя, почему после занятий плаванием в клинике она который раз подряд вызывается подвезти до дома одну из участниц группы, молодую девушку, не живующую поблизости, но вовремя пожаловавшуюся на машину, находщуюся в ремонте. Девушку были готовы забирать родители, но моя клиентка прервала их и горячо и убедительно сказала, что девушку привезет она. Родители были счастливы и много и долго говориил о том. какой моя клиентка чудесный человек. Для других - безусловно.

 

Даже когда речь идет о самых близких людях, чьи права на наше свободное время и энергию признаются безусловно, стоит прикинуть, каков баланс расчетов - насколько часто потребности мужа и детей оказываются важнее ваших? Если вы все вместе идете на прогулку - кто выбирает маршрут, и что именно является предметом обсуждения - что будет интересно детям, куда хотел бы сходить муж или что больше бы понравилось вам? Если вы идете в кино - то как часто вы смотрите фильм, который интересен именно вам? Когда вы выбираете отпуск? Покупаете семейный автомобиль? Планируете семейный праздник? Задайте себе все эти вопросы и посмотрите, есть ли в вашей семье или близких отношениях пространство, для того, чтобы удовлетворять ваши личные потребности. И вот, наконец, вы всей семьей идете в ресторан или садитесь за ужин. И тут вы говорите себе, тихо, неслышно: "Нет, вот уж на этот раз все будет так, как я хочу!". Чем большего вы лишаете себя в лругих областях, тем сильнее тендения оторваться в области, где за вас, взрослого самостоятельного человека, никто и ничего решать не может - в области еды.

 

Мы привыкли видеть самопожертвования женщин, складывающих собственную молодость, красоту, здоровье и карьеру к алтарю семьи и детей. Это - типичный, узнаваемый пример. Скажу только, что другим, почти столь же частым примером, когда потребности других имеют более высокий приоритет, становятся мужчины - рабы собственной работы. особенно владельцы собственного бизнеса. Если семью и детей можно хотя бы пощупать, увидеть их довольные и счастливые лица, то у "дела" нет лица, это некий символ, давно уже отделившийся от своего носителя. В Голландии, где я работаю, частный бизнес имеет чуть более длительную и прочную историю, владельцы семейного бизнеса здесь не редкость. Это средних лет и старше мужчины, чьи жизненные потребности - купить галстук, забрать рубашки из прачечной, оплатить счета - осуществляют жены, они же живут "исключительно ради своего дела" - клиентов, которых нужно удовлетворить, сотрудников, которыми необходимо руководить...

 

Приоритет потребностей других людей перед своими собственными - это проявление крайне низкого ощущения собственной ценности. Если я ощущаю свою низкую ценность, значит, любовь и признание необходимо приобретать трудом. И pleaser бросается совершать множественные акты самопожертвования, не в силах остановиться. Не спасать никого и не помогать никому, значит испытывать сильное чувство вины: моей существование ничем не оправдано.

 

Но здесь еще и важный внутренний слой. Каждый раз, жертвуя своими потребностями, я причиняю себе ущерб и испытываю, очу я этого или нет, сильное чувство гнева. Не зная, как его выразить, панически боясь потерять любовь окружающих, потому что позволил(а) себе рассердиться, я проглатываю свой гнев. Именно эту скрытую функцию чаще всего несут приступы обжорства у компульсивных едоков и бинджеров: скрыть, подавить, задушить, утопить в калориях бушующий внутри гнев.

 

2. Скользи! Диссоциация.

 

Осуществляемые в многолетней перспективе, отношения человека с подавленным гневом с другими людьми меняются. И вот почему. Отношений без конфликтов не существует. Если моя цель - тотально избежать каких-либо конфликтов, значит, моя задача - избежать близости. Я начинаю функционировать на некотором расстоянии с близким человеком, как бы не касаясь его. Действительно, тогда никаких конфликтов не случается.

 

Поскольку я регулярно осуществляю акты насилия по отношению к собственному телу (каждому известно ощущение дурноты во всем теле, сопровождающее переедание), то с телом я также диссоциируюсь, то есть пытаюсь существовать с ним на расстоянии. Я перестаю ощущать, что я ем, пью, я перестаю ощущать почти что бы то ни было, кроме сильной физической боли - или блаженного ничто. Наступает состояние отстраненности от собственных эмоций, сравнимое с тем, что испытывают люди. длительно принимающие сильные антидепрессанты. Мне не хочется делать это сравнение, но в подобном мостоянии находятся и дети, переживающие длительное физическое или сексуальное насилие в семье. Я здесь - но не совсем здесь, я присутствую - но способна ничего не чувствовать.

 

Сосвсем недавно я писала о том, как клиентка на первичном приеме, в ответ на вопрос, ест ли она, чтобы справиться с негативными эмоциями, совершенно искренне и простодушно ответила: "Я начинаю есть задолго до того, как может появиться какая-то эмоция, чтобы потом гарантированног ничего не чувствовать".

 

И в этом проявляется сила переедания как мощного магического акта. Переедание - акт, позволяющий волшебным образом управлять реальностью и менять ее по своей воле. Это - не то, от чего легко отказаться. Как сказала одна из авторов крупного сайта, посвященного нервной анорексии, "если бы наши усилия, направленные на поддержание худобы, направить во внешний мир, мы могли бы изменить его. Возможно, мы могли бы управлять им".

 

Страдающие морбидным ожирением часто жалуются на постоянную физическую боль- болят мышцы, натруженная нагрузками спина, отекшие ноги. Блаженное ничто, состояние истинного забытья достижимо во время актов поглощения пищи. Именно поэтому истинный бинджер или компульсивный обжора обязательно переживает состояние "потери" во вреям актов обжорства. Шла на кухню за одной печенькой - очнулась, когда кончился пакет. Хотела взять горсть орехов - съела не помню, сколько.

 

3. Будь совершенным! Перфекционизм

 

Поразительно, но к первым двум характеристикам, как будто этого недостаточно, очень часто добавляется еще и перфекционизм. К сожалению, в современном мире, где мужчины обречены соревноваться друг с другом, а женщины - соперничать с мужчинами, перфекционизм допускает лишь два возможных сценария - победить или проиграть.

 

Что значит быть перфекционистом, в отличие от - быть человеком, способным на значительные достижения? В чем разница? Это очень просто: будучи перфекционистом, я не оставляю себе пространства на ошибку, ее просто не может быть. Будучи перфекционистом, я полагаю, что париж всегда стоит мессы, что вложенные усилия не имеют значения, если цель достигнута. Ведь главное - достигнуть ее.

 

В это месте мне всегда вспоминается столь популярный в народе фильм "Чародеи" и предложенная герою добрыми волшебниками максима для прохождения сквозь стены: "Вижу цель - не вижу препятствий - верю в себя!".

 

Человек психически здоровый в определенные моменты все же способен отказаться от достижения цели, ибо она грозит отнять здоровье. разрушить отношения или просто занять собой слишком много ценных лет моей жизни. Люди же с расстройствами пищевого поведения выбирают поддерживать падаюзую жизненную энергию шоколадом и конфетами - и снова к цели.

 

Вот почему, выбираю похудеть, так важно не только определить, какова моя конкретная цель - сколько вешать в граммах, но и понять, насколько она реалистична. Иначе недостижимый совершенный образ "тонкой меня" будет преследовать нескончаемо - ведь могла же лучше, могла не 30 кг, а 35, не 25 см, а 30... Именно отсюда берутся вполне стройные женщины, ощущающие себя толстыми.

 

4. Не теряй ни минуты! Суета

 

В самом начале нашего эксперимента я попросила всех участников вести два параллельных дневника - записываить съеденное и выпитое и записывать коротко собственные эмоции в течение дня. Я объяснила, что это помогает самоконтролю за съеденным и одновременно эти материалы являются бесценными на определенном этапе нашей работы.

Но есть нечто, о чем я не сказала. Это задание - еще и тест.

Безусловно, среди читателей есть те, кто через пару дней забросил вести дневник (сейчас вы испытали смущение и чувство вины, я полагаю). Нет, я не буду вас корить. Подумайте, почему вы его забросили - при условии, конечно, что вы отнеслись к эксперименту серьезно и вам действительно интересен результат? Остановитесь сейчас, не читайте это - ответьте себе на вопрос, почему?

 

С Т О П

 

...

 

Я почти уверена, что знаю ответ. Вы сказали себе: "Мне некогда". И, скорее всего, это была правда. Страдающие расстройствами пищевого поведения люди часто рассказывают, что, присев, наконец, вечером отдохнуть, вдруг замечают комочек пыли под шкафом и вскакивают, чтобы пропылесосить, или вспоминают о белье, которое необходимо закинуть в стиральную машину, неоконченном отчете или незашитом свитере. На работе, дома, они вертятся буквально словно белка в колесе, оказываясь способными просто лечь и отдохнуть только, если у них действительно высокая температура.

 

Свободное время не является само собой разумеющейся частью дня - его необходимо заслужить, а заслужив, использовать продуктивно. Вот почему крайне эффективные методики терапии компульсивного переедания, основанные на рефлексии, осознавании и медитации, так часто проваливаются при попытке практиковать их самостоятельно. Я не могу ощутить, что делаю что-то ценное и значимое для себя, я позволяю себе "заниматься ерундой", каковую нельзя оценить в перемытых тарелках или пропылесошенных сантиметрах.

 

5. Не дай хорошему шанс! Иррациональные негативистичные убеждения.

 

Бессознательное компульсивных обжор переполнено негативными убеждениями о самом себе, своего рода мантрами на неудачу, неуспех, некрасоту. В глубине почти каждого обжоры гнездяться прямо-таки клубки подобных мыслей - я непривлекательна, я недостаточно умен, я неталантлив. Я не знаю, что мне делать с моей жизнью, я неудачник, я плохая мать и жена, никудышный отец или спеуиплист. Все это - проявление низкой самооценки, о которой мы уже говорили. Красивое мускулистое тело становится не только целью, но и символом. Каким-то совершенно иррациональным образом я убежден, что я стану ОК, если мое тело будет ОК. Стану стройной и красивой - почувствую себя хорошей дочерью, матерью, или женой. А до того - ни-ни.

 

Из этого качества вытекает одно крайне неприятное, в том числе для нас, терапевтов, следствие.

 

Компульсивному обжоре невозможно сделать комплимент так, чтобы он услышал его, "пропустил внутрь". Пациенты так и говорят (благо, в голлансдком языке есть такое ваыражение) - это не попадает внутрь меня. Часто хорошие слова обо мне вызывают у меня лишь ощущение неловкости, растерянности - что мне делать-то с этой информацией? Я прекрасно знаю, что мне сделать с информацией о том, как я плох - опыт есть, а вот что мне делать с тем, что я хорош? куда девать руки, ноги, глаза? Можно улыбаться или не стоит? В критических случаях позитивная обратная связь вызывает приступы острой подозрительности ("Вы говорите это мне, потому что должны, вам платят за это зарплату. либо вы хотите от меня что-то получить"), раздражения и злости.

 

В моем опыте одна из клиенток, услышав, что я нахожу ее усилия в программе значительными, расплакалась, но не от благодарности или облегчения, а потому что это был единственный легитимный способ выразить мне свой гнев, не разбив мне голову. Последующие после плача четверть часа она полушепотом кричала на меня, о том. что я говорю то, что должна говорить, и что она не верит мне ни на гран. Ее стиснутые побелевшие губы и прищуренные глаза выражали такой невыносимый гнев, что хотелось подсунуть ей подушку - попинать, но было страшновато получить в челюсть.

 

Это далеко не все черты, но, пожалуй, самые важные. Именно исследованию самого себя на этот предмет посвящено следующее задание, а продолжение - следует.

 

 

Конечно, писать о психологии переедания и стратегиях изменения питания, страдая кишечным гриппом - совершенный оксюморон. Мне сегодня секретарь звонила, узнать, как у меня дела. Я ей сообщила, что самая эффективная система похудания найдена, и всех пациентов можно пачками посылать ко мне - ловить этот вирус. Проблема переедания будет решена сразу и радикально, о проблеме веса и говорить нечего. Правда, вас будет сдувать ветром, но к этому можно приспособиться - взять в руки гантели, чтоб к земле тянули, опять-таки польза.

 

Зато я ловлю себя на том, что продолжение этих текстов стало обдумываться само собой. Это какой-то параллельный мыслительный процесс, который особенно активен в периоды полусознания: при засыпании или рано утром.

 

Подумалось мне вот о чем. В приемной клиники, пациенты наши, ожидающие приема у психолога или начала группы питания, общаются невозбранно, и, среди прочего, обсуждают, конечно, нас, персонал. Коллектив у нас молодой и относительно стройный, вот и "достается" нам. "Им-то о чем беспокоится, у них же нет лишних 30 кг и диабета!". И даже иногда "Как они могут нас понять, если никогда не были в нашей шкуре!". На самом деле, это не вполне справедливо. Если перед вами проходит худая женщина, это совершенно не значит, что у нее здоровые взаимоотношения с едой. Состояние "анорексии под контролем" - ситуация, когда волевая и целеустремленная женщина хронически ограничивает себя в еде, чтобы сохранить фигуру - назвать здоровым сложно. А ведь так живет довольно большой процент современных женщин, и далеко не только модели. Из проходящих мимо нас по улице 10 стройных женщин как минимум 7 не могут похвастаться стабильными взаимоотношениями с едой. 1 из 10, и правда, будет "настоящая худышка" - она ест просто ради насыщения и только когда голодна, иногда - ради удовольствия, ей нравится ее тело и излишества не меняют его. Остальные разделяться на группы "толстых-толстых" и "тонких-толстых". "Тонкие-толстые" - это люди, зависимые от страха поправиться. Часть из них будет истощать себя до кахексии и станет анорексиками, часть будет осваивать искусство объедаться и выводить пищу из организма любым доступным способом. Это булимики. Они могут быть стройнми и даже истощенными, но психически эти люди толстые всегда. Другими они себя не видят. Еще половина будут так называемые "толстые-толстые". Это люди, которые испытывают приступы обжорства или переедают, но не избавляются от еды мгновенно, как булимики. Их обжорство приводит к лишнему весу, который вызывает попытки снова и снова похудеть.

 

Про диеты и их поистине катастрофические последствия для организма будет еще отдельный пост - на эту тему есть ряд прекрасных книг. А сегодня попробуем разобраться, что называется, в корнях - каким образом формируется пишевое поведение, почему мы бессознательно выбираем "неправильное" пищевое поведение как метод решения психологических проблем?

 

 

В основе нарушений пищевого поведения всегда лежит зависимость. Либо зависимость от определенного образа тела, как у больных анорексией и булимией, либо зависимость от собственно процессе поглощения пищи, т.е. компульсивное поведение, как у бинджеров и компульсивных обжор. На сегодняшний день исследователям очевидно, что определенная физиологическая предиспозиция к зависимости у человека есть - некоторые дети более чувствительны к развитию зависимостей, другие - более устойчивы. Но все-таки наиболее важным фактором остается детский опыт.

 

Патогенные семейные системы можно разделить на 4 типа (это всего лишь одна из возможны классификаций, как мне кажется, очень стройная и понятная). Применяя эту классификацию к моим текушим клиентам, я могу сказать, что абсолютно все нашли в ней своей место. Для меня проверка непосредственной клинической практикой - важный признак того, что некая система работает (именно поэтому я много лет не работаю как гештальт-терапевт, успешно заимствуя оттуда некоторые методы и техники).

 

Если ваш детский опыт развивался внутри одной из таких систем, то, как результат, у вас не было возможности научиться эффективно решать эмоциональные проблемы и опыта, как строить адекватные человеческие отношения, вы не получили. Возможно, в семье вам недоставало принятия и одобрения, возможно, вы даже переживали эмоциональное или физическое насилие. Все это приводит к тому, что в попытке выжить и сохранить цельность психики ребенок развивает, "отращивает" себе "фальшивое Я" - еще одну ложную идентичность, которая не хочет того, чего хотеть не след, не плачет, ибо родителей это огорчает, возможно, и не радуется - ибо у бабушки болит голова от твоих прыжков до потолка. "Фальшивое Я" всегда крайне удобно для окружающих. Мешать оно начинает обычно уже в подростковом возрасте и позднее, когда для человека наиболее актуальными становятся вопросы "Кто я?" и "Какоя я?". Для описываемого нами ребенка ответ на эти вопросы один: "Это - не Я"! Вместо поиска - протест, война, экстремальное, иногда даже девиантное поведение. Но бывает и так, что сила родительски запретов настолько сильна, что и подростковый, и юношеский возраст проходят условно-благополучно. Проблемы разражаются обычно уже на "личном фронте", т.е., когда взрослая дочь или сын оказываются не в состоянии отделиться от родительской семьи, создать собственную, проблемы профессиональной самореализации и взаимоотношений с собственными детьми.

 

Итак, 4 типа нарушенных семейных систем.

 

1. Достигаторы. Родители крайне ориентированны на успех, и именно достижения успеха ожидают от ребенка. При этом под успехом подразумевается то, что в рамках ценностей данной семьи трактуется как таковой. Для одной семьи успехом будет замужество дочери за человеком состоятельным и солидным, способным зарабатывать деньги. Для другой успех - отличная учеба в школе и университете, далее непременная кандидатская диссертация - меня всегда занимал вопрос, сколько студентов пришли в аспирантуру не потому, что их затягивал исследовательский омут, а потому, что родители хотели иметь в семье, наконец, хоть одного кандидата наук! Третьи могут быть чрезвычайно озабочены внешним видом: мама - профессиональная красавица, растит дочерей, подобных ей, и если дочерям генетически достались широкие бедра и переносицы папиной родни, клеймо дурнушки будет трудно стереть.

 

Установки "достигаторских" семей чаще всего перфекционистские. "Пятерка - это нормальная оценка, ты же наша дочь". "Мы должны гордиться тобой!". Одним словом, со щитом иль на щите. В таких семьях детей не участ справляться с последствиями ошибок, как реальными - лужу можно вытереть, стакан попробовать склеить, двойку исправить, и эмоциональными - если это был твой любимый стакан, твой любимый предмет, несправделивая двойка, то можно поплакать, и чувствовать грусть вполне нормально. Не учат, потому что мысли не допускают, что дети эти ошибки МОГУТ соаершать. Родителям кажется, что, не двая детям права на ошибку, они магическим образом (видите - снова магическое мышление!) страхуют детей от их совершения. На самом деле, они воспитывают определенный тип человека.

 

Бесконечно само-критичный, никогда не бывающий довольным собой, ибо заданные стандарты все недостижимы, а собственные ожидания - нереалистичны. Это те самые люди, которые не умеют быть счастливыми, ибо счастье - это умение наслаждаться тем, что есть у тебя в данный момент. Это человек, невероятно ориентированный на мнение и оценки других - потому что это единственная картина мира, которая ему дана была в детстве. Чтобы мной могли гордиться - или хотя бы быть довольными, нужно быть "хорошей девочкой" или "хорошим мальчиком".

 

"Хороший ребенок" не расстраивает родителей - и значит, у него не случается конфликтов и проблем в классе. "Хороший ребенок" получает только хорошие отметки и, разумеется, не злится. И самое главное - этот самый ребенок заранее знает все правила, хотя ему никогда их не называли. Путь такого ребенка - путь по лабиринту из тончайшей паутины, увешанному колокольчиками (это метафора из книги Л. Соловьева "Очарованный принц", которую я очень люблю). Как ни старайся, ни скользи - заденешь тонкую нить, и зазвонит предательский колокольчик...

 

Самооценка таких людей завышена, но неустойчива. Она полностью зависит от обратной связи от окружающих - не так важна победа, как видимость оной. Огромное большинство людей, подделывающих результаты тех или иных экзаменов и тестов, чтобы создать видимость высокого балла и блестящей сдачи не такие уж подлецы - им просто страшно огорчить окружающих.

Еда - убежище, спасение, избавление от разочарования, ощущения собственной никчемности. Еда - и акт торжества, праздник, "мне сегодня можно, я заслужил". Любопытно, что в настоящий момент я веду семью такого типа, в которой две родные сестры избрали для себя совершенно противоположные нарушения взаимоотношений с едой. Одна из них неимоверно худа, до прозрачности, вторая страдает ожирением. Логическая ловышка в том, что мать считает первую стройной и красивой, а вторую - неудачницей. При этом у первой наличествует неспособность создать отношения не-зависимости с мужчиной, вторая же счастлива в браке.

 

2. Оценивающие. Семья оценочного типа - это группа взрослых, которые, во-первых, все знают лучше тебя, во-вторых - всегда все знают заранее. Вспоминается гениальный российский анекдот про маленького Петю, мама которого выкликивает из окна: "Пееееетя! Дооооомой!". Петя поднимает голову: "Я замерз?" - "Нет, ты хочешь кушать!". Кроме того, они всегда с готовностью объяснят вам, что именно с вами не так, но вы не узнаете от них, что же в вас ТАК.

 

"Мама, я боюсь!" - "Ничего тут страшного нет". "Мама, будет больно?" - "Это совсем не больно". "АААААААААА!" - "Не реви, ты совсем не больно ударилась, обманщица". "ААААААААААААААААААААААА!" - "Здесь не на что злиться, ты сам виноват". Таким образом Ребенок узнает, что его чувств вообще не существует в реальности - и перестает их распознавать. Ребенок узнает, что ему нельзя задавать вопросов родителям - и превращается в очень удобного ребенка, с которым не обязательно разговаривать, а позже, разумеется, в колючего подростка, из которого "слова не вытянешь". Узнает, что, такой какой он есть, он нехорош - ибо не устраивает своих родителей.

 

В таких семьях ребенок часто испытывает чувства вины и стыда, бессознательно навязываемые родителями. Причем это настолько въелось в стиль жизни, в стиль воспитания, что проскальзывает незамеченным. Как раз, болея, я наткнулась на сайт журнала для родителей "Mamas and Papas", о существовании которого узнала от своей клиентки, профессионально с ним сотрудничающей. Дай, думаю, статью прочитаю - статья была первая попавшаяся и посвящалась взаимоотношениям мачехи и детей мужа от первого брака. Апофеозом многих других советов, которые я комментировать не буду, стала победительных интонаций фраза "Кроме того, малыш почувствует вину перед брошенной игрушкой, а следовательно, и перед вами". Yesss, воспитательный эффект достигнут на 100 процентов - ребенок ощутил перед родителем вину! Так живет большинство контролируюших семей.

 

Что происходит с вами, если вам запрещают чувствовать то, что вы чувствуете? Вы пытаетесь как можно надежнее избавиться от своих эмоций, похоронить их как можно глубже. Еда просто незаменимый в этом помощник.

 

Больные анорексией, например, "обесточивают" собственные гнев и отчаяние через медленную смерть от истощения. Для них есть - равно чувствовать. Компульсивные обжоры выбирают другой путь. Они в буквальном смысле отращивают себе защиту, позволяющую оградить свое хрупкое Я от оценок и чувства стыда, навязываемых родителями. Эти рыцари в тяжелых жировых доспехах чаще всего являются носителями крайне низкой самооценки. Неудивительно, что женщины такого типа часто находят себе в партнеры таких же оценочных мужей или вступают в созависимые отношения (Созависимостью называются отношения зависимости со страдающим аддикцией, например, алкоголизмом). В клиниках для лечения алкголизма пара "алкоголик и полная женщина" считаются классическими.

 

3.Спутанные. Вот тут, что называется, ни убавить, ни прибавить - согласно любимому мною отечественному семейному психотерапевту Анне Яковлевне Варга, практически все без исключения "советские" семьи таковы. И это трудно оспорить. Если в данном случае речь идет об отсутствии должных психологических границ внутри семьи, то о чем же говорить нам, выросшим в условиях, когда физические границы между членами семьи и даже разными семьями были весьма нечеткими. "Коммуналка" или "хрущоба", детская кровать за шкафом или за ширмой... По описанию Варги, к чьему "Введению в системную семейную терапия" я вас с удовольствием отсылаю, ибо чтение и душеполезное, и приятное (не столько в плане открытий о себе, которые предстоит совершить, следуя за текстом, сколько благодаря языку, интонации, найденным автором определениям), "спутанная семья" в России - типично женская. Женщина либо воспитывает детей одна, либо ее муж принимает минимальное участие в семейных дела - пьет, тяжело болен, развелся и исчез из жизни детей. Вырастая, дети (дочь) приводят партнеров в родительский дом, и молодого мужчину принимают в семью, как сына, не давая ему пройти собственную интеграцию, как главы семьи. Дочь в этом случае продолжает оставаться дочерью - если отделения не произошло, роли в семье не меняются, пока мама не станет немощной, и ее место не займет наиболее сильная к этому моменту женщина в семье. Молодые работают, рождаются дети, которые часто попадают под надзор и попечение бабушки. Она воспитывает их, как собственных детей, нередко дети называют бабушку мамой, а мать - по имени. За годы работы в Нидерландах я такие семьи не встречала ни разу - за исключением семей марокканских иммгрантов. Покуда работала в России - сталкивалась постоянно, в рамках маленькой психиатрической больницы №12.

 

В такой семье не может быть секретов друг от друга - подробности ваших личных переживаний, рабочих конфликтов, интимная жизнь или проблемы со здоровьем - все является достоянием всех. Секреты порицаются, ребенка убеждают, что в такой любящей и надежной семье, как наша, нам нечего скрывать друг от друга. Семья определяет, что вам испытывать по тому или иному поводу - разумеется, то же, что и всем остальным, иначе "раскол". Семья определяет, как вам дальше жить.

 

В советской реальности другой вариант семьи, дополнительный к тому, который я уже описала выше - это семья с выросшим, но не отделившимся сыном. Молодой человек женится, и даже живя отдельно или в семье жены, продолжает ежедневно звонить маме, бросаться к ней на помощь по первому зову - маме трудно, она одна. Разумеется, как только в семье начинаются размолвки - сын кидается к маме за советом и утешением, еще более увеличивая разрыв и недоверие в собственной семье. Продолжая играть роль "хорошего сына" или "хорощей дочери", выходцы из спутанных семей становятся очень неважными супругами и родителями, ибо с готовностью игнорируют потребности своих близких во имя своей ядерной "настоящей" семьи.

 

Картина расстройств пищевого поведения идеально укладывается в эту модель - большинство страдающих ими говорят о своем похудении, как о процессе, который должен удовлетворить (в более "гневном" варианте - успокоить, даже заткнуть) одного из или обоих родителей. Поскольку в таких семьях нет ни секретов, ни границ, тактом и деликатностью в них обычно тоже не пахнет - и человек, набравший лишние килограммы, услышит многократно усиленное семейное эхо, что ему просто-таки необходимо похудеть - ради мамы и ради всех нас.

 

4.Дистантные (следуя определению покойного французского аналитика Андре Грина, стоило бы назвать их Мертвыми). Это семьи, в которых чувства не принято выражать. Бывает, что только позитивные, а бывает, что и негативные тоже. В такой семье не злятся - в ней молчат. Не радуются - констатируют факт. В таких семьях, как чумы, избегают любых переживаний, любых движений жизни, любых волнений на спокойной и ровной поверхности. Обычно в них не принято давать и получать много тактильного контакта - в них не обнимают, не целуют, держат друг друга на расстоянии. Для этого всегда есть подходящие по цвету и размеру социальные штампы - родителям при детях и собственных родителях "лизаться" не показано и стыдно, а детей нечего баловать и к рукам приучать.

 

Надо отметить, что такие семьи часто выглядят как благополучные и стабильные. Дети в них, однако, страдают от отсутствия интимности - основополагающей составляющей любых отношений. Интимность - особая форма безопасной, стабильной близости, недаром в русском языке иногда используется неприжившийся синоним "задушевность". Для ребенка отсутствие реакции от родителя значительно страшнее и разрушительнее, чем реакция неодобрительная. Ребенок не понимает, что с ним не так, и часто усиливает свои попытки добиться от взрослого реакции. Накопленная жажда любви, потребность услышать от родителей "я люблю тебя и горжусь тобой" оборачивается колоссальной внутренне неудовлетворенностью, эмоциональный голод "замещается" на физический.

 

Одной из особенностей таких семей еще и в том, что они не передают ребенку навыков создания интимности. Ребенку может оказаться трудно найти близких друзей, подруг, затем партнера - он не знает, как обходиться с прикосновениями, с эмоциональной блоизостью, ему может быть даже сложно смотреть другому человеку в глаза. И если ему не поставят диагноз "синдром Аспергера" добрые школьные психологи, то могут засмеять и задразнить одноклассники за излишнюю скромность и застенчивость. Одиночество в детском возрасте - хорошее пространство, чтобы всласть пофантазировать и... поесть.

 

Описанные паттерны могут присутствовать в семейной системе отдельно или целой кучей - многие оценочные семьи одновременно достигаторские, часть из них - "мертвые", например.

 

Все мы время от времени оказываемся в кризисных или просто сложных ситуациях, когда эмоции нас захлестывают. Для человека, выросшего в одной из описанных выше семей, это подобно тому, чтобы оказаться в шторм в открытом окене, на утлой лодчонке, "без руля и без ветрил". Для того, чтобы "отключить" эмоции, и используется еда. К пищевой же зависимости, как к заболеванию, приводит сочетание ряда факторов: определенной биологической предиспозиции, т.е. склонности, уже имеющеся при рождении, наличия несчастливой семейной истории, и жизни в обществе, которое вынуждает нас "чувствовать себя хорошо" любой ценой.

 

7/1

Как узнать, компульсивный ли я едок или просто люблю вкусно поесть? В сущности, очень просто. Компульсивные едоки регулярно обращаются к еде в отсутствие физиологического голода. Это не означает, что у "нормального" едока не бывает моментов, когда еда поглощается не потому, что он голоден, а потому, что она аппетитно выглядит или потому, что это отпуск и олл-инлкюзив олпачен своими кровынми. Однако, в отличие от компульсивного едока, нормальный едок опознает сигналы дискомфорта - чувство тяжести в желудке, сонливость, изжогу - и спокойно ждет следующего момента наступления физиологического голода, чтобы есть. Компульсивный едок, переев, ругательски себя ругает, впадает в панику, истерику и отчаяние, и обдумывает, каким бы образом диетически себя наказать - сесть с понедельника на протасовку, устроить завтра яблочный (хорошо, если не уксусный) день, лишний раз сходить в спортзал, и так далее. Поскольку таких моментов у компульсивного едока в течение одного дня может случиться несколько, это отнимает огромное количество душевных сил и приводит к низкой самооценке, депрессии и хроническому чувству вины.

 

Ключевой момент вовсе не в том, сколько вы едите, или, тем более, сколько вы весит<