Работа с родителями замкнутого ребенка

Работа с родителями ребенка, нуждающегося в психокоррекции, осложнена тем, что они нередко не имеют верных представлений и установок в отношении нарушений личностного развития своего ребенка, не говоря уже об отсутствии у них элементарных психоло­гических знаний.

Прежде всего, надо выслушать родителей, даже если то, что они говорят, представляется абсурдным, потому что невысказанное на приеме у психолога может «вылиться» дома, трансформироваться в раздражение против ребенка или в неосознанное стремление помешать психологу, противодействовать, препятствовать ему в кор­рекционной работе.

Работу с родителями необходимо проводить на протяжении всей коррекции: с самого начала и до ее завершения. Причем, на каждом этапе работа с родителями имеет существенные отличия. Нельзя, пытаясь «ускорить» успех, начать с середины или даже с кон­ца и прямо сказать родителям то, что необходимо говорить им при завершении работы. Некоторые советы по тому, как организовать поэтапную работу с родителями, дает В. Е. Каган (1985). Эти советы рассчитаны на родителей аутичного ребенка, но некоторые, в част­ности те, которые изложены ниже, подходят также и для родителей замкнутого ребенка: «После установления первого контакта с ребен­ком нужно помочь родителям прийти к терапевтически целесооб­разному пониманию аутистического поведения, создать вместе

с ними «терапевтическую легенду». Обычно они воспринимают поведение ребенка как хаотический набор тяжелых расстройств, каждое из которых трагически'отличает ребенка от здоровых свер­стников. Важно вместе с родителями проследить взаимосвязи и взаимозависимости нарушений так, чтобы свести их к ограни­ченному количеству понятно обозначенных расстройств. Таким обра­зом, главная задача состоит не в том, чтобы познакомить родителей с этиологией и патогенезом нарушения, а в предоставлении им возможности лучше понимать поведение ребенка и апеллировать к его наиболее терапевтически перспективным сторонам. С учетом состояния ребенка, возможностей понимания и диапазона прием­лемости родителей надо объяснить им те особенности состояния и поведения ребенка, воздействие на которые обеспечивает наи­больший терапевтический эффект.

Обычно специалист, проводящий коррекцию, имеет некото­рые общие модели таких «объясняющих цепочек» и индивидуально варьирует их. Например, родители аутичных и замкнутых детей час­то интересуются: «Что делать, если он не называет себя «Я»?» Отве­том может служить то, что у ребенка нарушено восприятие окружающего мира, мир для него остается непонятным и пугаю­щим, так как отдельные фрагменты не складываются в целостный образ — образ человека или ситуации. Он еще не выделяет людей из мира предметов и относится к ним как к предметам. Ребенок не только не называет себя «Я», но и никак не называет других людей. Чтобы сказать о себе «Я», нужно выделить себя среди людей, а ре­бенок еще не выделил людей из прочих вещей. Ребенку можно помочь, мягко комментируя то, что он видит, слышит или делает. Например, «Это трава... дядя идет по траве... мы идем по траве... это дети... они играют...» и т. д. Со временем ребенок начинает говорить «они», «дядя», «ты», «дай», которое заменяет повелитель­но-безликое «дать», как это было раньше. А затем от ребенка можно услышать «я», «мне», «мое» и т. п.

Главное — не заставлять ребенка говорить «я». Он может вос­произвести этот звук буквально — называть других людей «я», а се­бя «ты». Первоначально надо помочь ребенку освоить понятия, обозначающие других людей, — они, ты, он, дядя, люди и т. д. Без этого он не сможет правильно использовать слово «я».

Посредством этой же «цепочки» можно объяснить родителям страх предметных шумов, избирательность в еде, одежде, привыч­ках, страх нового и т. д. Получив представление об оказании помо­щи ребенку, родители несколько успокаиваются — нарушение у их ребенка обретает для них относительно понятные очертания, появ­ляются возможности самостоятельной интерпретации аутистичес-

кого поведения и попытки воздействовать на него, исходя из этой интерпретации. Спонтанные отчеты родителей свидетельствуют не только об успешности этих попыток, но и возрастающей вере в себя, в возможность коррекции поведения ребенка.

Необходимость объяснения родителям специфики нарушений у ребенка прежде всего вызвана тем, что родители, желая помочь ребенку,стремясь установить эмоциональный контакт с ним, могут принести вред ребенку. Если попытки установления контакта сде­ланы грубо, если взрослый человек идет «напролом»(часто даже не замечая этого, так как критерии «грубости» разные у взрослого и ребенка), то преграда между ребенком и взрослым станет еще более прочной. Кроме того, надо объяснить, что замкнутость не обязательно проявляется в том, что ребенок тихо сидит в углу, ни с кем не разговаривает, легко подчиняясь всем воздействиям взрос­лых. Наряду с этими проявлениями, могут наблюдаться негативизм,-капризы, упрямство, агрессия. Это не только не способствует уста­новлению контакта, но и может изменить отношение родителей: если «тихого» и «забитого» ребенка взрослые могут жалеть, то бес­причинно, по их мнению, агрессивного, капризного, наказывают, против него у родителей назревает раздражение.

Необходимо посвятить родителей в план коррекционной ра­боты с тем, чтобы они, по возможности, оказывали психологу помощь.

На начальных этапах работы психотерапевтические возможно­сти существенно ограничены неконтактностью ребенка. Использу­ется все то немногое, на что можно опереться, и динамика психотерапии похожа на ходьбу по кочкам — она трудно регламен­тируема и планируема.

Параллельно необходимо проводить «компенсацию дезадаптации семьи — что чаще всего происходит в начале работы, — которая далеко не всегда способна выдержать сгущение семейной эмоцио­нальности на неконтактном ребенке» (там же, с. 624).

На этапе «плато», замедления достижения положительных результатов в коррекционной работе, необходимо проводить меры по реконсолидации семьи. В неполной семье взрослые должны заменять отсутствующего родителя. В полной — работа с ребенком и его окружающими определяется тем, что каждому из взрослых одни подходы к ребенку удаются лучше, другим хуже. Иногда один из взрослых просто не считает ребенка больным, возражает против лечения и пытается «выбить клин клином», например, постоянно рассказывая страшные истории, чтобы научить ребенка не бояться. Если коррекция подхода такого родителя невозможна, то лучше сосредоточить усилия на работе с другими членами семьи.

Следующий этап сочетает в себе психотерапию семьи и на­правленное ее обучение, которые могут строиться на индивидуаль­ной и групповой основе. Иногда удается познакомить несколько семей так, что они образуют самостоятельный микроклуб, помогая друг другу в уходе за детьми, организуя совместное их пребывание, обмениваясь полезным опытом. Когда родители готовы к построе­нию психокоррекционных отношений с аутичным ребенком, возможно обучение их конкретным приемам и методикам, направ­ленным на коррекцию.

Надо обратить внимание на возможность дезадаптации кого-либо из родителей или родственников ребенка, так как это не толь­ко само по себе негативное явление, но и фактор, способный свести. до нуля многие успехи коррекционной работы.

Замкнутый ребенок часто проявляет стереотипное поведение, которое трудно поддается коррекции. Главная задача здесь заключается не в прямой борьбе с этим поведением, а в его психотерапев­тическом, коррекционном использовании и обучении этому родителей. При достаточном уровне развития можно пытаться на­правленно формировать некоторые поведенческие стереотипы, опи­раясь на достаточно хорошо развитую у замкнутого ребенка механическую память, но при этом надо учитывать типичные для такого ребенка затруднения в непосредственном воспроизведении.

В. Е. Каган приводит пример формирования у ребенка «полез­ных» поведенческих стереотипов: «... одна из наших пациенток 5,5 лет не давала стричь себе ногти. В течение нескольких месяцев до очередного дня ее рождения один-два раза в неделю ей повторяли, что все дети, которым исполнилось шесть лет, дают стричь отрастающие ногти. Через день после достижения шести лет она сама попросила мать об этом. Но тот же прием у другого ребенка в отношении чистки зубов привел к тому, что мальчик стал бесконечно чистить зубы. Это произошло потому, что в формулу внушения не было введено слово «вечером».

Автор считает, что, по мере взросления ребенка, динамики его состояния, изменяется круг коррекционных задач и соответственно приемов. Все большее место начинают занимать Личностные про­блемы, связанные с комплексом отличия, несостоятельности, изоляции в среде сверстников. Замкнутый ребенок будет отличаться от обычных детей, переживать реакции других, исходя из своих осо­бенностей. Поэтому на определенных этапах лечения тренинговые группы уже не в состоянии обеспечить социальную адаптацию и сле­дует всячески стремиться, исходя из особенностей состояния и воз­можностей ребенка, к посещению им детского сада и школы. Предварительное повышение социальной компетентности предотв-

ратит в некоторой степени трудности социальной адаптации. Если же они возникнут, и родители не смогут самостоятельно с ними справиться, то нужна дополнительная работа с этой проблемой.

На заключительном этапе работы необходимо проинструкти­ровать родителей относительно того, что причина, которая привела к возникновению нарушения у ребенка, может привести к рециди­вам, если она не будет устранена. Кроме того, различные новые стрессоры также могут негативно повлиять на ребенка. Родители должны оберегать ребенка от разнообразных стрессовых воздействий, но не создавать социально и эмоционально депривированные усло­вия. Подобно тому, как закаливание — это не то же, что сидение на сквозняке, так и предоставление возможности общаться со сверст­никами — это не демонстрация ребенку семейных конфликтов, с целью «обучения жизни».

СТРАХИ

Страх, как и другие неприятные переживания (гнев, страдание и пр.) не являются однозначно «вредными» для ребенка. Любая эмоция выполняет определенную функцию и позволяет ребенку и взрослому человеку ориентироваться в окружающей его предметной и социальной среде. Так, страх защищает человека от излишнего риска при переходе улицы или в походе по горам и т. д. Страх регулирует деятельность, поведение, уводит человека от опасностей, возможности получения травмы и пр. В этом проявляется «охрани­тельная» функция страхов. Они участвуют в инстинктивном поведе­нии, обеспечивающем самосохранение.

Помимо того, что страх помогает строить поведение, он явля­ется переживанием, необходимым для нормального функциониро­вания психики. Подобно тому, как организму ребенка нужен не только сахар, но и соль, так и психика нуждается в неприятных, даже «острых» эмоциях. Часто дети сами вызывают у себя эмоцию страха, что подтверждает существование у ребенка потребности в переживании страха.

Замечено, что иногда дети, собравшись вечером вместе, начи­нают рассказывать страшные истории, причем с острым эмоцио­нальным завершением — рассказчик вскрикивает на последнем слове и, хватая за руки рядом сидящих, пугает их. За этим обычно следу­ют «ужасные крики», смех и высвобождение психической энергии — мортидо (говоря словами Э. Берна), направленной на разрушение и агрессию.

В психологическую консультацию часто обращаются родители, которые обеспечивают детям «тепличные» условия, охраняют их от любых неприятных, сильных переживаний. Такие условия часто при­водят к «разлаживанию» психического аппарата, которому необхо­димы переживания различной интенсивности и модальности.

Детские страхи — это обычное явление для детского развития:

Они имеют важное значение для ребенка. Так, В. В. Лебединский подчеркивает, что каждый страх или вид страхов появляется только в определенном возрасте, т. е. у каждого возраста есть «свои» страхи, которые в случае нормального развития со временем исчезают. Появление определенных страхов совпадает во временном отноше­нии со скачком в психомоторном развитии ребенка; например, с началом самостоятельной ходьбы и получением большей «степени свободы» в освоении пространства, или тогда, когда ребенок начи­нает узнавать своих близких, и появление чужого, незнакомого лица может вызывать у него страх. Детские страхи в случае нормального развития являются важным звеном в регуляции поведения ребенка и, в целом, имеют положительный адаптационный смысл. Страх, как любое переживание является полезным, когда точно выполняет свои функции, а потом исчезает.

Необходимо отделять патологический страх, требующий коррекции, от нормального, возрастного, с тем чтобы не нарушить развития ребенка.

Патологический страх можно отличить от «нормального» по известным критериям: если страх препятствует общению, развитию личности, психики, приводит к социальной дезадаптации и далее — аутизму, психосоматическим заболеваниям, то этот страх, бесспорно, патологический.

Страх может быть как самостоятельным нарушением (напри­мер, следствием сильного испуга от встречи с большой собакой), так и проявлением каких-либо нарушений личности. В любом из этих случаев полезна общая оздоравливающая психотерапия, с тем, чтобы улучшить работу всей психики в целом. Такое неспецифичес­кое воздействие может быть оказано Через рад закаливающих про­цедур, путем налаживания режима дня и питания ребенка. Полезны прогулки перед сном — это хорошо влияет на организм ребенка и его психику, так как, устав от прогулки, он будет думать не о страхах, а об отдыхе.

Поскольку организм и психика — составляющие одного целого, то хорошее или плохое состояние одного влияет на состояние другого.

Коррекционная работа по устранению страхов ребенка может вестись по нескольким направлениям. Эффективность коррекции и

выбор коррекционных приемов определяются индивидуальными

особенностями ребенка.

Ниже будут изложены основные коррекционные приемы. Первоначально общие, которые можно использовать вне зависимо­сти от конкретного вида страха. Затем будет дано описание основ­ных методов коррекции с указанием вида страха и причин его появления.