Соловьиное эхо - Повесть (1980)

В дождливую летнюю ночь 1912 г. на одной из пристаней Амура па­роход оставляет в одиночестве молодого человека. Это немец Отто Мейснер, магистр философии, питомец Кенигсбергского университе­та. Невнятное чувство, будто он когда-то бывал здесь, хранится в его душе. Ему кажется, что он является двойником другого Отто Мейснера, который уже существовал давным-давно или будет существовать в грядущие времена. Отто Мейснер трогает в кармане рекомендатель­ное письмо к здешнему скупщику опиума корейцу Тяну от хабаров­ского купца Опоелова. С купцом имел давние и большие дела дед Отто, Фридрих Мейснер. В предписании, которое дед составил перед путешествием для внука, много пунктов. Цель посещения Дальнего Востока — изучение производства опиума и возможностей монополь­ного охвата торговли этой продукцией, а также получение еще одного полезного знания для молодого ищущего ума.

Словно Харон, у пристани появляется старик в лодке. У него и спрашивает Отто Мейснер, как найти купца Тяна. Провожатые ведут магистра в село над высоким берегом. В доме купца Отто слышит женский плач и причитания. Прочитав письмо, купец оставляет гостя в отведенной ему комнате. Укладываясь спать, Отто мысленно желает своему деду доброй ночи.

После утреннего туалета Отто готовит на спиртовке кофе, запах которого распространяется по всему дому. Приходит хозяин, расска­зывает о своей беде: тяжело больна и находится при смерти его млад­шая дочь. Но Тян уверяет гостя, что сделает для него все так, как пишет в письме Опоелов. Кореец уходит, но спустя некоторое время возвращается и просит чашку кофе. Оказывается, умирающая восемнадцатилетняя девушка хочет попробовать то, что так удивительно пахнет. Отто заваривает новый кофейник и несет его девушке. И за время, пока тоненькая струйка кофе льется в фарфоровую чашку, рас­сказывающий эту историю через много лет внук Отто Мейснера видит все, что осуществится между его дедом и распростертой перед ним на одре болезни корейской девушкой Ольгой.

Больная поправляется. И купец Тян теперь в полной мере уделяет внимание гостю, обучая его хитрым секретам выращивания мака.

Однажды ночью Отто долго слушает соловьиное пение и во сне видит свое объяснение с Ольгой. Над водами Стикса, на высоком мосту, под которым слышится глухое покашливание оставшегося без работы Харона, они встречаются, и Ольга говорит о том, что она от­ныне и навеки принадлежит только ему, Отто, и предлагает бежать вместе из родительского дома. И уже не во сне, а наяву вскоре они обсуждают план бегства. Ольга уезжает из дома — якобы погостить к родне, в другом селе садится на пароход. К прибытию этого парохода Отто прощается с хозяином и отплывает — уже вместе с Ольгой. После первого поцелуя Ольга подходит к окну каюты, чтобы в пос­ледний раз посмотреть на родной берег. И видит приникшую к стек­лу старшую сестру. Сестра бросается в воду и кричит: «Ты еще вернешься ко мне, Ольга! Вот увидишь!»

На второй день беглецы сходят с парохода и венчаются в церкви большого села. На высоком берегу, под яблоней, на походной кровати Отто укладывает свою жену спать. А сам смотрит в небо, разговари­вая с одной из звезд — со своим будущим внуком.

В Чите, куда привозит Отто свою жену, он живет у доверенного лица своего деда, владельца пушных факторий Ридера. Это время — лучшее в жизни молодых супругов. К Рождеству выясняется, что Ольга носит в себе еще одну жизнь. Отто ничего не таит в своих письмах к деду и получает в ответ сдержанные поздравления. Дед на­поминает: кроме личного счастья, человек не должен забывать о своем высшем предназначении, о своих обязанностях и рекомендует внуку продолжить путешествие, чтобы изучить асбестовые месторож­дения Тувы и байкальские промыслы омуля. В Иркутске у Ольги рождается первенец. Это событие заставляет Отто отложить на долгое время все дела, и лишь к концу августа они выезжают в Туву.

Ничто так не обнаруживает могучей связи людей через любовь, как минута смертельной опасности. Зимой, когда Мейснеры едут в степи на санях с возницей-хакасом, на них нападают волки. Ольга склоняется под огромным тулупом над ребенком, хакас дико рвет вожжи, Отто отстреливается от наседающих волков. Теряя одного хищника за другим, стая медленно отстает.

И вот уже новый возница сидит в повозке, и запряжена она тремя большими волками, которых убил в схватке магистр филосо­фии, и набирают они высоту над землей, изумленно глядя на проплы­вающий мимо небесный мир. Так представляет своих деда с бабкой рассказчик этой истории, один из многочисленных огненно-рыжих внуков — рыжими волосами и корейскими чертами лица наградили своих потомков Отто с Ольгой.

Война застает Мейснеров в приволжском городке. Путешествую­щий в глуби России немец вызывает подозрения, и Отто сам решает идти в полицию, чтобы объясниться с властями и сдать револьвер. Провожая его, Ольга чувствует, как шевельнулся под сердцем второй ребенок. По дороге Мейснер встречает огромную толпу манифестан­тов, и лишь чудом «тевтон», как угрожающе кричат ему из толпы, из­бегает слепой расправы. Отто уходит из города, к восточной стороне горизонта, и стреляется на краю далекого ржаного поля, не испытав в этот момент ничего, кроме чувства вины перед женой и несильной физической боли. Хозяин дома, где жили Мейснеры, уходит на фронт, дома остается его бездетная жена Надя, с которой Ольга и пережива­ет войну, революцию и поволжский голод. В двадцать пятом году Ольга с детьми возвращается на Дальний Восток к сестре, подтвердив

ее предсказание.

Рассказчик этой истории, внук Отто Мейснера и Ольги, после из­мены своей жены уезжает из Москвы, поселяется в приволжском татарском селе и работает в местной школе. По ночам он слушает со­ловьиные концерты, словно доносящиеся эхом из прошлого, мыслен­но беседует со своим дедом Отто Мейснером о том, что все в этом мире имеет причину и свое особенное значение. И это знание, от­крывшееся в их беседах, можно передать даже неродившимся своим златоголовым внукам — «для того и живут, гремят, бегут сквозь про­зрачное земное время благозвучные человеческие письмена».

В. М. Сотников

Валерий Георгиевич Попов р. 1939

Жизнь удалась

Повесть (1977)

Это трагифарсовая, гротескная повесть, состоящая из десятка устных новелл. Сам автор рассказывает ее так: «Живут трое друзей, познако­мившихся еще в институте. Постепенно жизнь их разводит. Вдруг двое узнают, что третий провалился под лед недалеко от Ленинграда, в январе. Друзья приезжают его помянуть и вспоминают всю свою жизнь. А утром он выходит из-подо льда живой, здоровый и с рыбой под мышкой: оказывается, воду из-подо льда скачали и он спокойно просидел на сухом дне всю ночь. Автор хотел сказать, что умирать не­обязательно».

Автор хотел сказать также, что жизнь человеку дается единожды и глупо не полюбить ее, свою единственную. Еще глупее расходовать ее на такие мелкие, скучные вещи, как борьба, зависть: делать надо только то, что приносит наслаждение. Нет ничего, что нельзя было бы сделать за час. Можно локализовать несчастье, а не считать, что из-за него обрушилась вся твоя жизнь. Можно не натыкаться на пру­тья решетки, а спокойно проходить между прутьями. Такими афо­ризмами изъясняется автор, так думают и его герои.

Фрагментарная, со свободными перемещениями во времени и «сожженными мостиками» между главами (тоже авторское опреде­ление), повесть начинается как чистая фантастика, веселая, увлека-

тельная, ничем не омраченная. Герои — Леха, Дзыня и повествова­тель, излюбленная троица Попова, — острят и каламбурят, дружат и влюбляются, кое-как учатся в архитектурном (хотя трудятся исклю­чительно по вдохновению), а недостающие деньги (которых вечно не хватает) получают у слона в зоопарке — он им просто протягивает хоботом по сотне в случае необходимости. К сожалению, один из друзей автора — Леха выступает подлинным кузнецом своего несчас­тья: всегда принципиально выбирает в жизни самый трудный путь. Прежде за ним всюду ходили муравьи, которых он привел за собой в город из родной деревни. Потом колонна муравьев, изогнувшись во­просительным знаком, уходит от Лехи, который их стыдится: первый раз так наглядно видел, изумляется автор, как от человека его счастье уходит! С уходом муравьев заканчиваются и гротески: веселый еж уже не предлагает главному герою освежиться лягушкой с похмелья, слон не дает денег, жизнерадостные хомячки не знакомят с прекрас­ными девушками... С хомячком связана история женитьбы главного героя. Пока Леха поглощен борьбой, а Дзыня — карьерой (вследст­вие чего первый озлобляется, а второй обюрокрачивается), герой-по­вествователь пытается сохранить молодое легкомыслие. На улице он видит хомячка, стремительно бегущего куда-то от хозяйки. Эта хо­зяйка и становится женой поповского протагониста — после увлека­тельного, веселого и необычного романа, когда для свиданий исполь­зуется комнатка безногого инвалида, страшно гордого своим участием в чужом счастье.

Молодость, однако, проходит, и «Жизнь удалась» превращается во вполне реалистическое повествование. Герой, больше всего озабочен­ный тем, чтобы никого не уязвить, никому не создать неловкости своей тоской или недовольством, отнюдь не получает от окружающих воздаяния за свою легкость и необременительность. Все переваливают на него свои проблемы. Жизнь с родителями жены — не праздник, работа все более рутинна, а любимый афоризм «Хата богата, супруга упруга» все меньше соответствует действительности. Наконец, герой заболевает: это рецидив давней болезни желудка, которую когда-то, в молодости, удалось вылечить с прямо-таки волшебной легкостью. Те­перь ничего волшебного нет: болеют все — жена, дочь, песик; для героя дело и вовсе пахнет смертью; молодого врача, который когда-то делал ему операцию, теперь можно заполучить исключительно за большую взятку... Правда, и тут все разрешается почти чудесным об­разом: врач, несмотря на всю занятость и маститость, по старой па­мяти оперирует героя и тем спасает. Но жизнь его блекнет на глазах: быт, усталость, скука, отсутствие жизнерадостных и симпатичных то-

варищей превращают единственную и такую было удавшуюся жизнь в унылое и тоскливое выживание.

Вся вторая часть повести — тоска по легкости и веселью, по той «философии счастья», которой пронизана ранняя проза Попова и его главная книга. Восторженное удивление перед миром, любовь к вещам и помещениям, назначение которых таинственно и непонят­но, — все это девается неизвестно куда. Даже паучок в квартире героя, который умеет писать, окунаясь в чернила, — и тот пишет унылую фразу: «Хоть бы пальто жене купил, подлец!» И герой, все глубже погружаясь в так называемую Настоящую Жизнь, в которой есть место подвигу, но нет места радости, — все чаще думает про себя: «Эх, жи-зень!» К тому же и друзья подставляют его на каждом шагу, вечно выезжая на его горбу и за его счет.

Некое возвращение иллюзий, дружественности, надежды наблюда­ется лишь во вполне катартическом финале повести, когда три друга, постаревшие и с трудом находящие темы для разговора, встречаются на даче у главного героя (той самой даче, которую когда-то во время своей свадьбы спалил Леха). Дом с тех пор отстроился, да и дружба, как выясняется, никуда не делась. После долгих и безуспешных попы­ток растопить печку друзья мрачно собираются спать, но тут печка разгорается сама собою, безо всяких усилий со стороны наших дачни­ков. И среди этой идиллии, вспоминая молодость и чувствуя прилив взаимной нежности, Леха, Дзыня и автор смотрят, как розовые волны бегут по потолку.

Д. Л. Быков