Архетип и его опредмеченное воплощение являются инструментом для удовлетворения потребности.

Это имеет непосредственное отношение к нашему вопросу об эгрегорах.

Ведь получается, что хотя эгрегоры и поглощают энергию центральных потоков, которую мы с вами производим в процессе жизни и удовлетворения потребностей, мы с вами не рассуждаем об этом как о потребностях, мы мыслим это как ценности и с применением ценностных понятий.

Приведем пример, важный для дальнейшего понимания: человек отказался от повышения по работе, считая его несправедливым. Но почему несправедливым? Потому, что на это место должен быть назначен другой. Какой? Более достойный? Что означает «более достойный» (наконец-то мы добрались…)? А означает то, что это, к примеру, родственник отказавшегося (семейная связь). Или его друг (эмпатическая). Или его заставили отказаться, предупредив, что жить не дадут на новом месте (страх, безопасность). Или потому, что этот человек не хотел бы подвести контору (страх, социальный пакет).

Человек физически не способен сделать что-то «просто так», «не почему-то». Даже самые бескорыстные акты самопожертвования все равно вызваны удовлетворением тех или иных потребностей – высших – потребности в справедливости, в том, чтобы ценой самого себя принести благо другим…

И все это – питаемая слабоосознаваемой сетью потребностей игра ценностей в нашем сознании. Именно она способна детально влиять на наше поведение.

Поэтому и залогом выживания эгрегоров является доступ именно и прежде всего к нашим архетипическим ценностям и их воплощениям, а не к потребностям.

Ну, допустим, повлиял эгрегор на потребности, захотел человек чуть больше пить, и какое отношение это будет иметь именно, скажем, к эгрегору компании «Кока-Кола»? Да никакого.

Поэтому эгрегор, чтобы выживать, вынужден чуть-чуть подкрашивать, изменять акценты «своих» ценностей, чтобы именно они, а не какие-то там другие, имели успех. На них он, естественно, и влияет: если человек будет более склонен выделять вниманием кока-колу по сравнению с дока-колой, а к тому же еще и сильнее захочет пить – вот уже и прямая эгрегориальная выгода. И эгрегор воздействует так, что любое его присутствие в сознании человека подстраивает восприятие на эгрегориальный лад.

Такой эффект воздействия эгрегоров на восприятие человеком мира можно проверить в эксперименте: попробуйте вспомнить какое-либо событие из жизни, к которому у вас сохранилось достаточно яркое эмоциональное отношение. Удерживайте некоторое время это воспоминание с тем, чтобы четко запомнить вызываемые им ощущения, чувства и эмоции. Теперь, продолжая удерживать это воспоминание и регистрируя чувства по отношению к нему, попробуйте вспомнить какой-нибудь авторитетный образ из любого религиозного предания, неважно, христианского подвижника или статуэтку Будды (для проведения этого эксперимента тем, кто имеет защиту от влияния эгрегоров, такую как оболочка первой ступени ДЭИР, придется сознательно открыться на пару минут, впрочем, большого вреда от этого не будет). Запомните изменение ощущений по отношению к вашему воспоминанию. Теперь вспомните, допустим, президента США. Запомните изменение ощущений по отношению к воспоминанию. Впечатляет?

В эгрегориальном присутствии воспоминания начинают окрашиваться совсем иными, неожиданными для сознания и заранее неизвестными ему красками, а если вы дополнительно прислушивались к триггерным ощущениям центральных потоков, то не могли не отметить, что при таком привлечении эгрегора изменяется и энергообмен тоже. Это явление мы будем подробно изучать на практике, пока же мы забежали немного вперед. Но я, признаться, был поражен, когда в первый раз осознал такое четкое воздействие.

Размерность такого воздействия незаметна поверхностному взору, но подчас даже ничтожное действие, направленное на отход от эгрегориальной канвы, способно переменить ситуацию к лучшему. К примеру, этим широко пользуются разнообразные эзотерики-переименовальщики, представители которых, ощущая давление обстоятельств, принимаются убеждать себя, что они меняют идентификацию, к примеру «Я птичка-коноплянка, занимающаяся бодбилдингом»… Обстоятельства изменяются. Начальный эгрегориальный уровень, простейшая игра, минутный эффект – но даже работает, и работает отменно!

Такой масштаб имеет эгрегориальное влияние – повсеместное и потому обычно не регистрируемое сознанием изменение отношения к тем или иным мыслям, образам, воспоминаниям. Его не просчитать заранее, нельзя предсказать, как и в каком направлении тот или иной эгрегор изменит ваши мысли, какие потребности будут активированы, а какие, наоборот, ослабнут и какое направление примут ваши мысли в результате. Известно только одно – оно неисповедимыми для человека путями выгодно в данную секунду соответствующему эгрегору.

 

Рис. 24. Перенаправление энергии потребности к архетипу в человеческом сознании – и смысл, и способ существования эгрегора, при котором в коллективном сознании формируется самоподдерживающийся энергоинформационный цикл.

Это и есть управление, тем более глубокое, чем крупнее эгрегор, и тем более страшное, чем более незаметное. То есть эгрегоры «всего-навсего» переключают энергию той или иной потребности на конкретные архетипы и их воплощения, настраивая их специфическое восприятие и использование человеком, формируя таким образом эгрегориальную основу – цикл.

Легко можно увидеть, что относительно какой-либо потребности выстраивается целая система ее удовлетворения, целый куст из нескольких эгрегориальных циклов по числу способов ее удовлетворения. И в каждом таком цикле имеется некоторое количество слоев, управляемых родственными архетипическими инструментами. Эти слои для простоты анализа мы с вами в общем случае и будем называть эгрегорами.

Попробуем взглянуть, как формируется небольшой такой эгрегор, допустим, какого-нибудь культового источника.

Пробился вдруг в овраге, под большим замшелым камнем, источник. Приходили к нему пить и лоси, и кабаны, и прилетали птицы. И конечно же, то охотник, то грибник радовались чистой студеной воде. И вот однажды охотник, страдающий от страшной головной боли после вчерашнего трудного дня и дружеской вечерней дегустации самогона, попил воды – и ему стало легче. А ведь нашел он этот источник, потому что ему сказал его приятель, что попьешь там холодненького и идти веселей. И, конечно, он потом рассказал друзьям, что есть, дескать, такой родник – попил и голова ясная. Другие попробовали – и точно, вроде легче, ноги сами несут, головы после вчерашнего не болят. Чаю попробовали сварить – и ничего, вкусный чай, и даже с пользой. Налили воды во флягу, взяли домой.

Отметим: на архетипический инструмент, воплощенный в данном роднике, уже переключена энергия не только базовой потребности (попить), но и облегчения головной боли (исцеление), и прибавление сил (все потребности, потребность омоложения).

Дали жене – на, попробуй (а колодец в деревне тоже хороший, ну да за морем и телушка полушка). Попробовала жена – вкусная вода, поди из того источника вся деревня не пьет, почище будет, совсем другое дело! И говорит мужу: домой принеси, чай только на этой воде делать будем. И делают. Соседи спрашивают: откуда такой вкусный чай, сразу видно, вон какая гордая подаешь, а она им: «Из источника особого, в лесу под камушком, не всякий найдет, а только охотники давно источник знают и после гульбы голову поправлять к нему бегают». Соседка: «И я хочу!» И погнала своего мужа в лес.

Отметим: присоединилась энергия экспансии (потаенный родник) и социального пакета (ревность к соседям).

Ну, вся деревня бегает за водой да хвалится друг перед другом (а иначе никак нельзя, бегать-то далеко и после чаю еще и похвастаться хочется). Приложила бабка полотенце с водой к артритному суставу, и наутро боль спала – может, показалось, но полотенце-то ведь точно было! У другой понос перестал. А третья юбки подобрала и говорит: а у меня бессонница, я туда лечиться пойду! И пошла, а потом, находившись за день, спала как убитая. А четвертой сказать-то нечего, она и брякни: а вот мой Петюня, когда туда ночью ходил, говорит, что светится по ночам-то родник, и к нему что-то такое белое сияющее прям с небес слетается! Вся деревня аж ахнула, но Петюню из запоя тогда вывести не сумели, да потом он и сам уж не вспомнил ничего.

Отметим: присоединилась энергия групповой потребности (наги родник), еще больше исцеления, еще больше экспансии (таинственное, неведомое).

Прослышал про то деревенский шаман, надо чего-то говорить, он и говорит: «Ну, хороший источник, потому что быть не может, чтобы плохой водой добрые дела вершились». А потому, что авторитета терять нельзя, хотя сам и ни при чем тут вроде был, добавил: «Слышал я от деда своего, что однажды праведный отшельник в большие беды стукнул там палкой о землю, тут пробился родник, к нему слетел великий дух, и они долго о чем-то говорили промеж собой, и беды ушли. Дед искал источник – сыскать не мог, я искал – не нашел, а вот сейчас проявился, знать, время пришло. Пойду покамлаю, духа потешу за вас, неумытых».

Отметим: на родник переключена часть энергии религиозной потребности, а это реальная сила в эгрегориальном мире.

И вот пришел в деревню новый человек. Слыхом не слыхивал про родник, ну и давай пить у колодца. Мимо девка пригожая проходила да рожу скривила. Не слишком хорошо стало прохожему, но ничего, пьет, хотя на вкус вода вроде уже похуже кажется. Проходит бабка, видит – чего пьешь? Да вот, воду. Она: да разве ж это пьют? Вот там родник (далее по тексту). Он пошел, а там шаман уж накамлал-накамлал: там тебе и фигуры из камней, и знаки начерчены, и рисунки, и рядом с самым главным знаком аж кружка цепью приделана: типа пейте, нам не жалко! И там он еще одну захожую тетку встретил, которая так эту воду истово пила, так уверена была, что вылечится, что у туриста от той воды и зрелища мозоли прошли. Ну, болеть перестали.

Попил, друзьям рассказал, что не дошел он куда собирался, зато вот к роднику сходил.

Отметим: эгрегор выплеснулся за пределы своей территории.

Друзья приезжать стали, воду брать, деревенским городские не к месту, но ничего – вдруг молочка-то и купят, – а однако хуже их жить ни к чему, воду из родничка попиваем, другой не признаем… Шаман думал районного шамана пригласить – хвастаться. Вся деревня к шаману ходит, так мыслит: покамлает шаман для них над родником, тот еще лучше целить будет! Один мужик даже корову свою продал, решил, раз волшебная вода да сам шаман освятил, буду такой водой в городе за деньги торговать. И чего… торговал!

Ну, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Долго эгрегор держался уже не на жажде человеческой, а на той уверенности и том энтузиазме, которые со словами передавались, и вкладывались каждому в душу самые разные чаяния. Однако он у нас маленький, для примеру, да и мораль уже ясно видна.

Родник однажды возьми и иссохни. А колодец уж и заилился давно, ну, полдеревни поносом-то и заболели. А шаман сразу всем сказал, что за неправедное житье родник высох, вот будут все молиться и ему камлания заказывать, может, и вернут воду. И стал к роднику ходить раз в год, камлать (а вдруг-таки вернется? Теперь он уж первым будет). А сам с тех пор хорошо живет – да и деревня аккуратно духов кормит, все ждет: не вернется ли водичка, не приедут ли городские молочка-то парного покупать…

И сто лет уж родника того нет, а все ходит легенда, и все камлает за лепту малую на том месте внук того шамана. Эгрегор пусть плохонько, но живет.

Это, понятно, маленький эгрегор. А была бы деревушка побогаче, да денег с коровы у того мужичка хватило бы на рекламу, да рассказать бы про здоровье в этой самой водичке! Глядишь, так бы раскрутили водичку, что продали бы марку «Культовый источник» аж самой «Пепси-Коле». И стали бы мужичок с шаманом жить-поживать да добра наживать. А прочим чего-то давать и не за что.

Наш с вами маленький эгрегор был совсем маленьким, однако уже показал поразительную живучесть. Но потому что он маленький, и худого много не натворил: ну, только турист не дошел, куда шел, ну, колодец заилился, ну, пропоносило народ неделю, ну, корову мужик продал и потом обнищал, ну, вода из нового колодца уже не такая вкусная кажется, ну, шаман времени на работе своего сгубил, дык он-то не прогадал. И еще потому не наделал много худа эгрегор, что он естественно удовлетворял реальную потребность – люди пили из родника, и вреда им от этого не было.

И только потому, что наш модельный эгрегор такой маленький, он так мало эксплуатировал людей, как в процессе функционирования навязывая большинству из них излишнее поведение, кроме обычного утоления жажды, так и потом, уже утратив для них свою полезность. Только лет сто лишний раз духов (ну и шамана, понятно) кормили да меж собой судачили.

А вот однажды один будущий товарищ, тогда еще господин, сидя за кружкой пива в немецкой пивной, придумал прелюбопытную теорийку всемирной справедливости, которая потом успешно заражала миллионы людей… Сколько людей погибло и сколько сил истрачено, а все впустую вышло, не случилось справедливости и счастья. За чем гонялись 70 лет? А за эгрегором. Не было бы эгрегоров вообще – совсем не так бы все получилось, побаловались бы чуть-чуть и надоело. А так, из позитивного для всех – выиграна ВОВ, из негативного – Гражданская, голод, чистки, лагеря… Счет потерь явно не в пользу человека, а в пользу эгрегора. И делали это люди, движимые давлением эгрегориальной идеи, невольно заражая друг друга своим возбуждением и надеждами. Эта идея и сначала была для большинства сомнительной и давно потеряла для всех полезность, привлекательность, пользу – но нет, они давились и все равно лезли в петлю. Но все это и так знают. Простое помешательство – а так долго длилось.

Обратите внимание, что в нашем маленьком примере на одно явление, на одну архетипическую проекцию была направлена энергия сразу многих потребностей – и питья, и исцеления, и гордости перед соседями, и религиозной потребности, и потребности продать молочка и заработать. Этот процесс мог бы продолжаться едва ли не до бесконечности.

Но первичная функциональность архетипа – «пить» – сохранила свою ключевую позицию. Не стало воды, и эгрегор был обречен на прозябание. Почему он выжил вообще? Потому что архетип целебного родника продолжал удовлетворять потребности шамана. А шаман, мудро окамлавший источник, стал в этом цикле вторичным архетипом и питает надежду людей на возвращение воды. Ну и потому, что остаются потребности кумушек (а вот был у нас когда-то родник). А подайся шаман в город, забудь, отвлеки кумушек, и память изгладится в народе, и потеряется родник.

 

Рис. 25.

Люди общаются друг с другом, и при незащищенной энергетике создают цикл между потребностями одного и потенциалом другого, который и формирует зародыш эгрегора.

Если потом придет шаман новый, станет считать родник чисто духовным: вроде его нет, но он все равно есть, или и родник потом проклюнется, и новый шаман возродит традиции – все это уже будет другой, родственный эгрегор и другая сказка. То есть эгрегор может какое-то неопределенное, довольно долгое время довольствоваться и своими вторичными архетипами, и последние даже могут становиться первичными поставщиками энергии. Но именно своими – вот был тот ритуал у шамана, вот от головы родник лечил, а не от тоски сердечной, – теми, которые были некогда в его составе. Смена архетипических инструментов – это смена эгрегора.

В примере с родником – который не являлся живым – на самом деле энергообмен происходил, конечно, не с самим родником, а между людьми при посредстве родника. К нему стремились, чтобы исцелиться, то есть снабжали зону эгрегориального инструмента энергией с преобладанием восходящего потока.

О нем рассказывали, то есть результат удовлетворения потребности при помощи эгрегориального инструмента рождал снабжающий его нисходящий поток. Получившие нисходящий поток и чуточку восходящего потока – рассказ – освобождали восходящий поток и немного нисходящего потока – стремились – потом освобождали нисходящий поток и немного восходящего потока – рассказывали. Пусть даже каждый человек делает это всего по одному разу, цикл продержится.

Сам цикл ясно виден на рисунке: люди на роднике и люди не на роднике связаны нитями восходящего и нисходящего потока, причем в связи родник – посторонние преобладает нисходящий поток, а в связи посторонние – родник больше потока восходящего. При этом, поскольку в каждой точке энергообмена один поток поглощается, а другой после этого излучается, то нетрудно заметить, что оба потока движутся в логически противоположных курсах, как бы в разных направлениях во времени.

 

Рис. 26.

Мысль предшествует действию, и группы людей различаются по месту нахождения в эгрегориальном цикле хотя бы тем, что одни больше распространяют эгрегориальное влияние, а другие уже действуют в нашептанном эгрегором направлении, тем, что одни отдают, а другие получают, тем, что одни могут действовать на архетип, а на других он влияет сам.

Если нарисовать шамана, то видно, что его место на роднике, но тем не менее оно ассоциировано не с его физческим воплощением, а с самим бытующим в мыслях архетипом – оттого он и мог расплачиваться ритуалами (и нисходящим потоком), обретая популярность и дары (восходящий поток в прямой и косвенной форме). Постепенно они могли бы за счет слабоосознаваемого эгрегориального взаимовлияния так «намолить» место, что чудеса исцеления из-за скопившейся в народе веры в чудо стали бы здесь обыденным случаем, и шаману даже не пришлось бы совсем трудиться. Мы еще вернемся к этому примеру, равно как и к разновидностям эгрегориальных циклов, а пока пойдем дальше.

Итак, основой для существования эгрегора является не просто потребность, не просто ценность – фундаментом существования эгрегора является эгрегориальный цикл, энергетической основой которого служит энергия центральных потоков, генерирующаяся человеком в процессе удовлетворения потребностей, а регулирующими удовлетворение потребностей элементами – один или несколько связанных архетипических инструментов, факт и способ использования которых человеком и есть суть данного эгрегора. При этом люди с их потребностями и архетипические эгрегориальные инструменты коллективного бессознательного находятся в состоянии психоэнергетического взаимовлияния, сосредотачивая в пространстве между собой огромные количества энергии.

Эгрегоры – царство и нравы

 

Но мы рассматривали простые примеры. Вообще же связь между потребностью и архетипическим инструментом может оказаться самой причудливой. И это дает возможность эгрегору привлекать к своему архетипическому инструменту энергию от самых отдаленных потребностей. Энергия течет в обществе примерно так же, как текут деньги, движение которых зачастую даже совпадает с течением энергии восходящего потока.

Но есть и более сложный механизм эгрегориальной подпитки.

Это те самые социальные механизмы, схемы группового удовлетворения потребностей, о которых мы уже говорили. Например, человек имеет дорогую вещь, он боится ее потерять (собственничество, часть социального пакета). И он знает другого, у которого проблемы с потреблением – ну просто денег на еду не особо хватает. Они договариваются об охране. Но человек все равно боится, и он нанимает еще одного, и еще одного, и так далее. Постепенно так может вырасти эгрегор музея, где лежат вещи, в общем-то никому особо не нужные, но которые дорожают год от года только потому, что о них думают и заботливо хранят.

При этом исходно энергия потребления группы людей была направлена на архетипический инструмент, на опасения нанимателя, а через него на саму вещь, которая в качестве архетипа в конечном счете и смыкала кольца малых эгрегоров, образовывая этот эгрегор. И хозяина уж давно нет, но пока есть вещь и она кому-то нужна, на нее будет направлена энергия потребления охранников и администраторов.

А хозяин когда-то ценил эту вещь потому, что он любил красивую хозяйку, которая с этой вещью блистала в обществе. И эта вещь там прославилась, и тысячи людей восторгались ее красотой, и эта энергия через хозяйку также питала эгрегор вещи. И хозяйки давно нет, а восторженность ее красотой и принадлежавшей ей вещью осталась.

Соответственно, нам необходимо учитывать, что благодаря такому механизму архетипический инструмент эгрегора не всегда должен иметь отношение к очевидной с первого взгляда потребности. Поскольку через вторичный архетип к центральному всегда может быть направлена энергия совершенно отдаленных потребностей и малосвязанных с исходным архетипом людей.

Поэтому мы с вами, мои уважаемые читатели, оказываемся в довольно непростой ситуации: сложных потребностей у человека огромное количество, и не все можно не то что словами определить, но и обнаружить в себе, как нечто отдельное от других. Архетипических ценностей тоже огромное количество, многие из них абстрактные и лишь ситуационно значимые, и совершенно непонятно, откуда, от каких потребностей к ним течет энергия.

Так как же нам составить какую-либо классификацию эгрегоров? Мы имеем дело со сложнейшей системой, где высшие и низшие ценности, согласно неизвестным нам заранее связям, получают энергию от потребностей самых разных уровней – высший архетипический инструмент может получать энергию как от низших потребностей, так и от высших, и низший инструмент может обеспечиваться точно так же.

Для классификации эгрегоров, как устойчивых образований в коллективном бессознательном, оказывается неприменимым даже привычное нам деление потребностей и ценностей на высшие и низшие. Конечно, существуют пирамиды потребностей и пирамиды ценностей. И действительно внутри этих пирамид присутствует жесткая иерархия.

Но вот энергия, то есть поведение людей, направляется от пирамиды потребностей к пирамиде ценностей, может идти и с верхних уровней на нижние, и с нижних на верхние, и с нижних на нижние, и с верхних на верхние. Словом, как угодно.

Может быть, поэтому Маслоу и признал невозможность создания модели мотивационной системы человека, потому что он рассматривал потребности в отрыве от ценностей.

А ведь это огромная разница, для обозначения которой зачастую даже отдельных слов в нашем языке нет! К примеру, «справедливость как ценность» будет означать, что мы ведем себя, желая быть справедливыми. Прекрасно, потребность высшего уровня, социальный пакет. А «справедливость как потребность»? Когда мы стремимся получить по справедливости? Это уже потребность отнюдь не высшего уровня, имеющая отношение либо к безопасности, либо к социальному пакету.

Но ведь на этом же архетипическом инструменте, «справедливости», может быть и эгрегор «справедливости как лозунга при выборах», когда эксплуатируется то же понятие, но энергия к нему поступает с верхней части пирамиды потребностей, патриотической группы. Верх – верх. Для избирателей. И тот же архетип выбираемый политик эксплуатирует, удовлетворяя свои низшие потребности во власти и деньгах. Низ – верх.

 

Рис. 27. И каждая такая связка, цикл – это свой эгрегор, желающий выжить и вырасти.

Одна потребность (например, питания) снабжает энергией много эгрегориальных циклов (поесть мяса, хлеба, попить), внутри каждого из которых существует много слоев, замкнутых на свои архетипические олицетворения (колбаса салями, котлеты и т. д.). И эти архетипические инструменты снабжаются энергией и из других источников (производство колбасы на продажу). Поэтому эгрегор, за редкими исключениями «раскрученных», наподобие торговых марок, нельзя уверенно описать по принципу «один архетип – один эгрегориальный цикл». Допустим, эгрегор «больницы» на самом деле будет состоять из, как минимум, двух эгрегориальных циклов: «больницы, где люди лечатся» и «больницы, где люди работают за деньги».

Поэтому же – и мы увидим это в процессе практической работы – имеет принципиальное значение, как производить настройку на эгрегор и его составляющие, чтобы работать именно с выбранным психоэнергетическим слоем и получать запланированные результаты.

Однако выделять тот или иной эгрегор мы можем лишь по его архетипическому инструменту, и только потом проводить детальную настройку.

При такой сложности эгрегориального мира нужно признать, что проще всего представлять его как густой суп, настоящий энергоинформационный океан, в котором плавают архетипические инструменты, окружившие себя зыбкими и пересекающимися энергетическими оболочками – эгрегорами. Мы можем выделить тот или иной эгрегор, но не в состоянии провести инвентаризацию всего океана.

 

Рис. 28.

Проанализировав энергетический обмен вокруг архетипа, мы можем определить, к какому типу он относится и что в себе содержит.

Еще раз подчеркну: такой вещи, как абстрактный анализ эгрегора, не существует. Можно только проводить анализ энергообмена вокруг конкретного архетипического инструмента как определенного эгрегориального ядра. Поэтому мы лишь очень приблизительно можем разделить эгрегоры на «высшие» и «низшие». На самом деле уровень архетипической ценности, центрирующей эгрегор, может охарактеризовать лишь соотношение управляющей и энергетической величин, но это мало говорит даже об истинном энергетическом составе эгрегора (который, впрочем, можно определить уже практически), тем более о его «доброте» или «злобности», «хорошести» или «плохости».

Эту легенду, при всем нашем сожалении, придется развеять раз и навсегда. «Высший» эгрегор не обязательно «хороший», а «хороший» не обязательно «высший».

Но уровень архетипа все же имеет значение. Эгрегор высшего архетипа имеет больше влияния, низшего – больше энергии. В этом отношении они различаются достаточно четко, и мы их можем использовать для различных целей. Более того, это означает и разный энергетический баланс в них. Первый больше зависит от нисходящего потока, второй – от восходящего.

Далее, естественно, следует разделять эгрегоры по их массовости и распространенности. Это достаточно просто, только необходимо учитывать, насколько распространены производные и связанные с эгрегориальным архетипом понятия. Чем эгрегор популярнее, тем проще при его помощи запускать долговременные программы.

Но это еще не все: следует учитывать, насколько часто люди прибегают к эгрегориальным идеям в их конкретном опредмеченном отношении. К примеру, эгрегор «лимонада» окажется менее мощным, чем «кока-колы», хотя и лимонад, и патентованный напиток известны всем. Пьют все же больше патентованный напиток.

С этой точки зрения, эгрегор «лимонада» и эгрегор «колы» примерно равны по распространенности, но энергии больше в эгрегоре «колы». По понятным причинам более мощные эгрегоры хорошо подходят для решения тактических задач.

Следующий важный фактор – это уровень абстрактности архетипического инструмента. Более конкретен эгрегор «мерседеса», чем «автомобиля», тем более «транспорта», тем более «передвижения», уже имеющего самое непосредственное отношение к потребности экспансии. Соответственно, эгрегор с более конкретным архетипом быстро реагирует, более удобен в управлении и для получения информации, его связи достаточно просто выявить, а поведение относительно легко предсказать.

Зато эгрегор с абстрактным архетипом, хотя им практически невозможно управлять и получать применимую информацию, более стабилен, глубоко интегрирован в эгрегориальную среду. Его медленный энергетический запас почти бесконечен и его очень удобно использовать при создании небольших целевых эгрегоров, а также в приемах манипуляционного взаимодействия.

Принять во внимание стоит еще одну группу факторов – это возраст, традиционность эгрегора и его связанность с другими.

Допустим, эгрегориальная плотность вокруг понятия «баня» относительно невелика, если учесть, насколько часто люди в ней моются в отличие от ванной. В баню – раз в неделю, в ванну – каждый день; сколько человек находится в бане и сколько находится в ванных в данный конкретный момент… смешно сравнивать. Получается, что «ванна» и распространеннее, и мощнее (не везде есть бани). В срезе данной секунды – да. Но «баня» старше, связана с традициями и, более того, в современном понимании ассоциируется с праздником, отдыхом, выездом на природу.

Соответственно, можно заключить, что при долгом вялотекущем взаимодействии, при редких эмоциональных всплесках «ванна» окажется перед «баней» в выигрыше, – что и происходит на деле в городах. Однако стоит поставить выбор на более конкретную, острую почву, и баня вновь получает преимущества. Именно поэтому можно быть уверенным, что в перспективе «ванна» может смениться чем-либо другим, «баня» же – никогда. У нее слишком много связанных величин. На связанных и старых эгрегорах удобно ставить якоря.

Естественно, эта классификация довольно приблизительна, так как вполне можно представить и иные параметры, способные ситуационно оказаться в определенных отношениях полезными. Например, соотношение архетипического инструмента и человека (есть инструменты, которые человек использует, а есть, которые пользуются человеком, к примеру «средство передвижения» и «вера в богопроисхождение Мумбо-Юмбо»; национальность и транснациональность; естественность и техничность и т. д.), но сами понимаете, что если начать делить предмет исследования относительно каждого забора, то получится уже псевдоинформация. Ситуационно выгодными признаками мы будем пользоваться в соответствующих ситуациях.

Очевидно также, что мы вправе ввести при анализе эгрегоров дополнительные энергоинформационные характеристики, которые можем получить в эксперименте, – но об этом поговорим в свое время.

Однако что же происходит при взаимодействии эгрегоров, даже родственных, тех же самых, к примеру, «ванны» с «баней»? Мы с вами уже говорили о том, что эгрегоры прежде всего нуждаются в энергии – собственно, они и есть коллективная энергия потребностей, замкнутая на архетипических понятиях.

Поэтому эгрегоры в процессе своего взаимодействия – а взаимодействуют они, естественно, через людей, то есть полем битвы являются индивидуальное и коллективное сознания человека – неизбежно конкурируют как за количество энергии, фокусирующейся на их архетипический инструмент, так и за количество источников этой энергии, в том числе вторичных архетипических фокусов и связанных эгрегориальных структур.

Но прежде всего эгрегор кормится и воспроизводится.

Хотя он не обладает сознанием, да и свободной волей тоже, потому что воля принадлежит человеку, а эгрегор – просто огромная амеба энергоинформационного мира, он самим своим присутствием влияет на человека, исподволь заставляя его склониться к тому или иному решению посредством практически не осознаваемого психоэнергетического влияния других людей. Ему нужна энергия, и он ее получает столько, сколько может при данных обстоятельствах.

В нашем безобидном и очевидном примере – кто не знает, как бывает сложно отказаться, когда у друзей возникло желание сходить в баню (хотя тебе самому бы сейчас просто помыться да отдохнуть перед работой; варианты: в театр, на рыбалку, в клуб…) – и что на простой рациональный выбор в подобной ситуации наслаивается многое: ожидания друзей, отношения, просто эмпатическое притяжение. И от этого сложно отказаться.

При этом друзья, естественно, тоже ощущают ваше психоэнергетическое состояние. И даже если вы откажетесь, вы сделаете это с неким трудом, и ваше состояние наложится на состояние компании, внеся свой энергетический вклад в рацион эгрегора. Ведь друзья все равно пойдут, но унесут с собой и ваш эмоциональный заряд, новый оттенок, который будут транслировать некоторое время. Эгрегор подкормился и оставил в вас отпечаток, и вы будете транслировать его дальше.

Но этот пример очевиден – ведь друзья открыто говорили о своих планах, о том, что их занимает. И хотя мы и наблюдали довольно мощное психоэмоциональное давление, оно было для нас заметным, и мы знали, с чем его связать и как отреагировать.

Гораздо чаще бывает так, что люди не говорят о проблемах прямо и по существу – они просто вскользь касаются их, передавая друг другу слабоосознаваемые, но от этого не делающиеся менее действенными сигналы. Таким образом, эгрегор все время самоподдерживается, подправляя наше мышление в нужную ему сторону. Но об этом мы уже говорили.

Взаимодействие эгрегора с его собратьями зачастую нарушает их энергетическое равновесие. Собственно, на нем и основана эволюция эгрегоров.

Во-первых, каждое продуктивное участие эгрегора в процессе мышления человека пусть немного, но увеличивает роль его архетипического инструмента в удовлетворении потребностей данной группы. Таким образом, эгрегор конкурирует с ближайшими соседями – как торговые марки «Пепси» и «Кока», склонности к политическим убеждениям или к веяниям моды. За каждый контакт, каждый продуктивный проход по сознанию равновесие немного сдвигается, постепенно формируя в человеке устойчивое предпочтение и превращая его в надежного поставщика энергии. Более того, в ряде случаев успешный архетипический инструмент может полностью переключить на себя энергоснабжение родственного эгрегора, изгнав его из активного эгрегориального мира.

Нет нужды говорить, что вследствие этого каждый подключенный человек пусть немного, совсем чуть-чуть, но уже становится менее универсальным в своем выборе. И в результате тратит на достижение своих целей чуть больше времени, чем мог бы (всегда можно купить попить чего-нибудь, но конкретный напиток встречается реже, чем любой). Но это – один эгрегор. А их многие тысячи. И никто из них не упустит случая ограбить родственничка. Они друг друга «не терпят».

Во-вторых, архетипический инструмент эгрегора и энергообмен вокруг него также являются лакомым куском для родственного ему, но более крупного паразита. У него уже существует энергетическая поддержка, он довольно самодостаточен. Если сложится такая ситуация, что энергетический поток одного эгрегора будет значительно превышать поток другого, то архетип вторичного эгрегора может быть включен в первичный. При этом «съеденный» эгрегор формально продолжает существовать, но, по сути, теряет управление – как это произошло, когда «марксизм» превратился в «марксизм-ленинизм». Эгрегорам свойствен каннибализм.

Для человека это означает, что он служит не тем знаменам, что ему кажется, с понятным эффектом.

 

Рис. 29. Эволюция эгрегоров как она есть – рост, захват, поглощение, разветвление, размножение.

В-третьих, успешный эгрегор развивается, зачастую не только поедая родственников, но и подключая к себе архетипы и энергетическое обеспечение других эгрегоров из неродственной группы потребностей. Пользуясь их энергией, он растет, усложняется в архитектурный эгрегориальный комплекс перемыкания энергии огромного количества потребностей на один управляющий архетипический инструмент. Как это происходит, например, со «средней школой номер 5», открывшей в своих стенах флористический салон и клуб собаководства, или с государственными и религиозными эгрегорами, когда район делается частью города, город – частью области, область – частью республики, или с понятием «закон»… Для человека снижается общий КПД его деятельности, он кормит целую пирамиду.

В-четвертых, вторичные архетипические инструменты развитого эгрегора становятс