Древнеанглийская руническая поэма

Древнеанглийская руническая поэма — одна из важнейших средневековых рукописей, содержащих сведения о рунах. Существующий её список датируется самым началом XVIII века, погибший оригинал, с которого был сделан этот список — концом X века. Древнейшая же версия поэмы была создана, вероятно, ещё в конце VIII — начале IX столетия.

При работе с поэмой следует учитывать определённое христианское влияние, несколько исказившее исходный текст. Однако влияние это носило, разумеется, достаточно поверхностный характер и практически не сказалось на эзотерическом смысле текста.

Перевод Афанасия Колдая (© 2001 г.).

 

[Деньги] любому

сулят утешенье,

хоть каждый и должен

их тратить охотно,

если желает поддержки

Господа.

 

[Зубр] бесстрашен,

с рогами огромными,

свирепый зверъ,

рогами сражается,

славный житель болот,

храбрый зверь.

 

[Шип] очень остр,

любому вредит,

кто схватит его,

жесток к тому,

кто ляжет на нём.

 

[Бог/рот] — повелитель

речи любой,

пристанище мудрости,

утешение мудрым.

 

[Ехать] по залу

легко для любого

воина; но

тяжко тому, кто

в дальней дороге

на сильном коне.

 

[Факел] каждому

известен огнём;

светел и ярок,

он горит, когда атлинги

отдыхают в чертоге.

 

[Дар] для любого —

гордость и слава,

помощь и ценность;

для любого бродяги

состояние; поддержка

тем, кто лишён всего.

 

[Радость] — тому,

у кого печалей

и горестей мало,

и тому, у кого

сила и счастье

и добрый дом.

 

[Град] — зерно

самое белое,

несёт его ветер,

он приходит с небес,

потом водой станет.

 

[Нужда] грудь сжимает,

хоть сынам человеческим

бывает и в помощь,

и даже в спасение,

если знать о ней вовремя.

 

[Лёд] очень холоден

и скользок сверх меры,

блестит как стекло,

как самоцветы,

мороза творенье,

приятен на вид.

 

[Урожай] людям надежда,

как бог то дозволит,

святой царь небесный,

так приносит земля

плоды свои славные

благородным и бедным.

 

[Тис] снаружи

грубое дерево,

твёрд и крепок в земле,

хранитель огня,

корнями крепится,

радость поместья.

 

[Коробка для жребиев] —

игра и смех

средь мужей смелых,

где сидят воины,

в пива чертогах,

счастливы вместе.

 

[Осоки] жилище

обычно в болоте,

в воде растёт она

и ранит жестоко

и кровью красит

любого, кто рвёт её.

 

[Солнце] — всегда

морякам надежда,

когда идут они

над купальней рыб,

пока коня волн

к земле не направят.

 

[Тир] — звезда,

веру крепит в атлингах,

не собьётся с пути,

туманы в ночи

ей не помеха.

 

[Берёза] бесплодна,

но вместо того несёт

побеги без семени;

её ветви прекрасны,

высокая крона

дивно покрыта,

нагружена листьями,

неба касаясь.

[Конь] перед ярлами

радость атлингов,

когда речь о нём, витязи —

люди достойные,

верхом разговор ведут,

он всегда утешение

неугомонному.

 

[Человек] в радости

родне своей дорог,

хотя расставание

суждено каждому;

ибо будет предана

лорда указом

плоть эта непрочная

сырой земле.

 

[Вода] воистину

бескрайней кажется

тому, кто в путь вышел

на судне неверном,

волны морские

их сильно страшат,

а волн жеребец

узде не послушен.

 

[Инг] был первым

из данов восточных,

кто людям явился,

покуда назад

по волнам не уплыл;

вослед — колесница;

вот кого воины

называют героем.

 

[День] — божий посланник,

людям дорог,

свет повелителя;

надежда и радость

богатым и бедным

и всем на пользу.

 

[Поместье] дорого

каждому, кто

тем доволен, что верно

и согласно обычаю

в его жилище,

подчас в процветании.

 

[Дуб] на земле

для сынов человеческих

питание плоти;

нередко он странствует

по купальне олуши [= морю]

море покажет,

сохранит ли дуб верность

своему благородству.

 

[Ясень] высок,

людям на радость,

надёжен и прочен,

и держится крепко,

хоть войной мужи многие

идут на него.

 

[Лук] из тиса для атлингов

и прочей знати

радость и слава,

прекрасен для всадника,

стоек в походе,

боевое оружие.

 

[Змей] — рыба речная,

хоть и на земле

свою пищу находит,

в дому своём светлом,

водой окружённом,

обитает он в радости.

 

[Могила] любому

ненавистна из знати,

когда неуклонно

плоть начинает —

труп — остывать

и землю сырую

прочить в невесты;

плоды опадают,

прочь веселье уходит,

узы веры растают.

Глава 6. Искусство БРАГИ:

Магия слова

Напевно-звонко зазвучали струны,

Седой колдун приподнимает взгляд,

Он видит мир, и мир его заклят;

Старик молчит — он вспоминает руны.

Вот он запел — в огне его глаза;

Сверкает сталью звонкое заклятье,

В его словах — для недругов проклятье,

В его напевах — скрытая гроза.

А. П. Руна Рэйд

 

Слышал ты, что пел Риддерх,

Третий из щедрых-в-любви?

Слишком большая любовь

приносит большую ненависть.

Слышал ты, что рыба пела,

Барахтаясь среди стеблей?

Природа сильнее воспитания.

Из Красной Книги Хергеста

Мёд Поэзии

Младшая Эдда Снорри Стурлуссона сохранила воззрения скандинавского язычества на происхождение заклинательного искусства. Не буду пересказывать — предоставлю слово самому Снорри:

 

Всё началось с того, что боги враждовали с народом, что зовётся ванами. Но потом они назначили встречу для заключения мира, и в знак мира и те, и другие подошли к чаше и плюнули в неё. А при расставании боги, чтобы не пропал втуне этот знак мира, сотворили из него человека. Он зовётся Квасир. Он так мудр, что нет вопроса, на который он не мог бы ответить. Он много странствовал по свету и учил людей мудрости. И однажды, когда он пришёл в гости к неким карликам, Фьялару и Галару, они позвали его будто бы затем, чтобы поговорить с глазу на глаз, и убили. А кровь его слили в две чаши и котёл, что зовётся Одрёрир, — чаши же зовутся Сон и Бодн, — смешали с той кровью мёд, и получилось медовое питьё, да такое, что всякий, кто ни выпьет, станет скальдом либо учёным. Асам же карлики сказали, будто Квасир захлебнулся в мудрости, ибо не было человека столь мудрого, чтобы мог выспросить у него всю мудрость.

Примечания:

Квасир — имя это, как признаётся и современной наукой, очень древнее, восходит к прагерманскому языку, очень близкому к праславянскому. Русское слово квас того же корня.

Фьялар — буквально — «прячущий».

Галар — буквально — «поющий».

Одрёрир — «приводящий дух в движение». Здесь Снорри не точен (впрочем, это распространённое заблуждение): Одрёрир — имя самого мёда, а не сосуда; налит же он был в чаши. Сон — буквально — «кровь».

 

В дальнейшем мёд поэзии добыл у карликов великан Суттунг и спрятал в горах Хнитбьёрг, а позже хитростью добыл его оттуда Один. «Мёд Суттунга Один отдал асам и тем людям, которые умеют слагать стихи» (Младшая Эдда).

Легенда эта приближает нас к «святая святых» всех древних религий. Одрёрир — Приводящий Дух в Движение — прекрасное скандинавское имя священного напитка, стоящего в одном ряду с Хаомой древних иранцев (Авеста), Сомой и Сурой индийцев (Ригведа), амброзией и нектаром[144] греков и, наконец, живой и мёртвой водой славян.

Как уже упоминалось в первой части книги, в далёкие времена бронзового века, когда не было ни греков, ни славян, ни германцев, индоевропейцы имели единый язык и единую религию, от которой, в процессе разделения народов, произошли религии, условно именуемые языческими. Возраст каждого из этих учений фактически совпадает с возрастом несущего (или нёсшего) его народа. Позднее многих других разделились учения славян и германцев.

Много говорилось в этой книге и о близости прагерманского и праславянского языков. Всего лишь три тысячи лет назад разницы между этими языками не существовало — разделение славянских и германских языков относится к концу II тысячелетия до н.э. (Любопытно, что до настоящего времени сохранилась группа языков, занимающих промежуточное положение — языки балтских народов.) Можно бесконечно искать (и находить!) параллели и совпадения в учении и мифологии германского и славянского язычества. Но сейчас нас интересует предание о Мёде Поэзии — о живой и мёртвой воде.

Славянская мифология сохранила замечательную сказку о походе некоего царевича за живой и мёртвой водой с удивительными деталями, совпадающую с описанием похода Одина за Одрёриром. Побуждаемый определёнными причинами, царевич отправляется за ней в тридевятое царство (скандинавское Ётунхейм — Страна Великанов), в «горы толкучие» (скандинавское Хнитбьёрг — «сталкивающиеся скалы»)... Но оставим пока в стороне мифологические изыскания, достаточно того, что указано истинное, межрелигиозное, значение Одрёрира — мёда скальдов[145].