Естественная и искусственная классификации

Естественная классификация – это классификация по признакам, выражающим природу вещей. Например, если мы классифицируем людей по специальностям – «слесарь», «скрипач», «карманник» – это естественная классификация.

Искусственная классификация – это классификация по произвольным признакам. Например, если мы классифицируем людей по цвету глаз – «синие», «зелёные», «карие» – это искусственная классификация.

При естественной классификации мы даём определения уже существующим группам. При искусственной классификации мы сами создаём новые группы.

Одно из главных преимуществ естественной классификации – возможность давать красивые и точные определения по формуле «родовой признак плюс видовое отличие». По сути, такое определение просто указывает место понятия в естественной классификации.

Например, мы можем сказать, что «дальнобойщики – это профессиональные водители, которые управляют фурами». Если вдуматься, то это определение просто указывает, где расположены дальнобойщики в естественной классификации профессий.

Научная номенклатура

Номенклатура – это собрание всех названий групп из нашей классификации. Например, для классификации мебели номенклатура будет выглядеть так: «стул, стол, шкаф, тумбочка, стеллаж...».

При этом развитая номенклатура предполагает многоуровневое деление. Например, мы не будем выдумывать отдельные названия для разных стульев, а обозначим их дополнительным словом: «стул менеджера», «стул директора», «стул вахтёра», «стул наказанного сотрудника».

В этом плане, кстати, IKEA даёт названия своим деревянным уродцам неправильно. Ну вот что мы можем сказать про предмет мебели под названием «Хержонна»? Гораздо правильнее с научной точки зрения было бы назвать этот предмет «Комод дубовый пятиящиковый».

Научная терминология

Терминология – это совокупность названий (они же термины), которыми мы обозначаем признаки, отличающие предметы.

Например, мы классифицируем бейсбольные биты, и делим их на группы «детские», «любительские» и «боевые».

Чтобы правильно разнести биты по группам нам потребуется такой термин, как прочность – «толщина деревянной палки, которую можно перебить битой, прежде чем сама бита придёт в негодность».

Когда такой термин у нас есть, и этот термин точно определён, мы можем строить классификацию. Например, мы можем сказать, что «боевые биты – это биты с прочностью в восемь сантиметров и более».

Для науки очень важно, чтобы термины были правильно определены. Совершенная терминология должна правильно определять каждый оттенок свойств, иначе прогресс может быть замедлен.

Например, когда мы изучаем науку подбора персонала, нам очень важно правильно определить термин "большая грудь". В противном случае мы не сможем верно сформулировать требования к хорошей секретарше.

Глава 24. О приблизительных обобщениях и об аналогии

Одними из способов поиска истины, наравне, например, с дедуктивным и индуктивным методами, являются приблизительные обобщения и аналогии. На всякий случай. Это -- два разных метода.

Приблизительные обобщения

Приблизительное обобщение выглядит так:

Большинство S суть P ("Большинство интеллигентов суть застенчивы")

Приблизительные обобщения употребляются, например, в медицине. Когда мы говорим, что "для большинства людей 800 грамм спирта -- смертельная доза", мы понимаем, что отдельные индивидуумы сумеют выжить даже после приёма этого количества яда.

Особенно часто мы используем приблизительные обобщения в общественной жизни. "Большинство людей стараются не делать ничего такого, за что они могут попасть в тюрьму". "Большинство чиновников любит деньги". "Большинство водителей останавливаются на красный свет, чтобы не попасть в ДТП".

То же самое относится и к национальному вопросу. "Большинство грузин щедры и хорошо готовят". "Большинство евреев умны и меркантильны". "Большинство итальянцев похотливы и разнузданы".

Георгий Иванович утверждает, что мы вынуждены использовать приблизительные обобщения в тех случаях, когда законы жизни слишком сложны, чтобы выразить их точно.

Однако это ещё не значит, что приблизительных обобщений нужно избегать. Челпанов считает, что в науке и в политике приблизительные обобщения не только допустимы, но и нужны. Например, когда мы разрешаем свободную продажу огнестрельного оружия, мы понимаем, что найдутся психопаты, которые используют его для убийства.

Но мы также понимаем, что большинство граждан использует приобретённое оружие в мирных целях, и общее влияние легализации оружия на общество будет положительным.

Кстати, мой многолетний опыт финансового работника показывает, что приблизительные обобщения -- это выбор профессионалов. Например. Мы можем сказать, что "эксплуатация личного автомобиля обходится большинству сотрудников не дороже восьми тысяч рублей в месяц".

Обобщение? Однозначно. Однако если мы попытаемся высчитать точно, кто сколько проехал километров, какой бензин лил, и какие детали менял -- мы повесимся. Чтобы двигаться вперёд нужно упрощать.

Процитирую источник мудрости, оригинальный учебник Челпанова:

Эти соображения опровергают мнение, что выводы политиче­ских и социальных наук, как не вполне якобы достоверные, Не имеют научного значения.

Золотые слова. Точность для науки -- это приятный побочный эффект, а не самоцель.

Вычисление вероятности

Вероятность принято определять так. Допустим, у нас в ящике стола лежат четыре красных презерватива и один синий. Тогда вероятность того, что мы вытащим синий презерватив -- один к пяти, или 0,2.

Ещё пример. Мы проснулись с тяжёлого похмелья, и не помним, какой сегодня день. В неделе семь дней, следовательно, вероятность того, что сегодня суббота или воскресенье -- два к семи. Или 2 / 7 = 0,29.

Вероятность равная единице (один к одному) -- это достоверность.

Кстати, помните старый анекдот про вычисление вероятности?

Две проститутки стоят на проспекте Просвещения. Тут останавливается чёрный порш с тонированными стёклами, с пассажирского сиденья шлюх начинает разглядывать какой-то толстый лысый мужик, лица не разобрать. Одна из проституток говорит другой:
-- Как думаешь, какая вероятность, что это Зюганов?
-- Один к двум.
-- Почему?!
-- Ну как же: или Зюганов, или не Зюганов.

Аналогия

Заключение по аналогии выглядит примерно так.

Борис Моисеев активно пользуется косметикой и носит обтягивающее. Борис Моисеев -- гей. Валерий Леонтьев также активно пользуется косметикой и носит обтягивающее. Следовательно, Леонтьев -- тоже гей.

Похоже на индукцию, правда? Отличие заключается в следующем. Аналогия -- это заключение от частного к общему и потом обратно к частному. А индукция -- только от частного к общему.

Например, если бы мы применили индукцию к примеру с Борисом Моисеевым, наше умственное построение выглядело бы так:

Борис Моисеев активно пользуется косметикой и носит обтягивающее. Борис Моисеев -- гей. Следовательно, каждый, кто активно пользуется косметикой и носит обтягивающее -- гей.

Как Вы понимаете, делая выводы "по аналогии" несложно ошибиться. А чтобы снизить вероятность ошибки, нужно смотреть на следующие приметы верной аналогии:

1. Количество известных нам сходств должно быть велико.
2. Количества известных нам несходств должно быть мало;
3. Объёма нашего знания сравниваемых вещей должен быть достаточно большим.

Эти три правила неочевидны, поэтому здесь есть где разгуляться демагогам. Возьмём, например, известного сатирика-пессимиста Задорнова.

Задорнов говорит: "Тупые люди не умеют разбавлять бензин и зажёвывать водку лавровым листом. Американцы не умеют разбавлять бензин и зажёвывать водку лавровым листом. Ну, тупые!"

Почему зал смеётся? Потому что зал не знает третьего правила, про объём знания. Аналогия может считаться относительно достоверной только тогда, когда мы хорошо знакомы с обоими сравниваемыми предметами.

Знаком зал Задорнова с жизнью обычных американцев? Нет! Поэтому и верит этим кривым аналогиям.

Кстати, ещё пример. "Русские крестьяне -- мирные люди. Следовательно, чеченские крестьяне -- также мирные люди".

Снова третье правило. Защищающие чеченцев журналисты бесцеремонно нарушают третье правило -- пользуются тем фактом, что большинство их слушателей крайне мало знает о быте обычной чеченской семьи.

На самом деле, Челпанов говорит примерно следующее: аналогия -- отличный инструмент, но только для выдвижения гипотез. И тут я с Георгием Ивановичем полностью согласен.