Анализ сценических интерпретаций.

Столкновение зрительских реакций на спектакль, сопоставление актерских интерпретаций (Кочкарев – М.С. Щепкин, С.В. Шумский; Подколесин – Живокини, П. Садовский) станет своеобразной установкой на чтение и последующий анализ комедии. Как показывает практика, изучение произведения, исторически далекого от современности, целесообразнее включать в культурно-исторический контекст эпохи.

Материалы для учителя

На уроке отправляемся в театральный мир Петербурга и Москвы, где почти одновременно состоялись премьеры гоголевской пьесы. Ученикам демонстрируем виды обеих столиц середины XIX века, показываем здания Александринского театра в Петербурге и Большого театра в Москве. Учитель рассказывает сценическую историю пьесы.

Сценическая история пьесы. Одни тексты, появившись «на свет», активно набирают силу, становятся «на ноги» и занимают определенную нишу в литературном пространстве. Другие – долго сохраняются под сердцем от посторонних глаз, затем рождаются в муках и оттого, наверное, становятся самыми дорогими. Так случилось с гоголевской «Женитьбой». Прежде чем произведение писателя попало на сцену, автор напряженно, сосредоточенно работал над ним, подвергая неоднократной переработке. Гоголь создавал «Женитьбу» восемь лет (с 1833 по 1841 год). За этот период был издан сборник «Арабески» (1835 г.), осуществлена постановка «Ревизора» (1836 г.), начата работа над поэмой «Мертвые души». Гоголь не расставался с рукописью «Женитьбы» и во время заграничных странствий, бережно храня ее в ящичках и сундучках. В начале 1843 года четвертый том «Сочинения Н. Гоголя» (СПб., 1842), где была опубликована комедия, поступил в продажу. В декабре 1842 года состоялась премьера в Петербурге, а в феврале 1843 года – в Москве.

Автор очень волновался и с нетерпением ждал откликов на спектакль, потому что сам Император приехал в Александринский театр с дочерью Ольгой Николаевной. Однако, увы, многолетний, вдохновенный труд Гоголя остался непризнанным. Комедия не понравилась большинству актеров и зрителей, а «государь увез дочь со спектакля, и вся публика приняла пьесу с шумным выражением негодования» [Кухта 1990: 52], – сообщала М.Г. Карташевская В.С. Аксаковой в Москву. Николай I не одобрял пьес, посягавших на «святость брака и семейных отношений». «Несколько хотелось бодрости, жизнерадостности, благородных чувств, великодушных порывов», а «Женитьба» не отвечала этим требованиям». В.Г. Белинский сообщал своему приятелю В.П. Боткину в письме от 9 декабря 1842 года: «Я сейчас из театра. «Женитьба» пала и ошикана. И.И. Сосницкий (Кочкарев) не знал даже роли. Превосходно играла Сосницкая (Агафья Тихоновна), и очень, очень был недурен А.Е. Мартынов (Подколесин); остальное все – верх гнусности. Теперь враги Гоголя пируют» [Белинский 1954: 125]. Резкость такой оценки подтверждается иными свидетельствами: «Вся пьеса показалась очень скучной и провалилась в первое представление»[Шуберт 1929: 84], – вспоминала А.И. Шуберт. По сообщению А.И. Вольфа, «при падении занавеса раздалось даже легкое шиканье» [5, с. 100].

Однако на следующих спектаклях публика оказалась более благосклонной. Так, Н.Я. Прокопович сообщал С.П. Шевыреву: «…во втором представлении, говорят, пьеса была принята лучше, а в третьем и очень порядочно» [Кухта 1990: 53]. Многие ожидали комедию с традиционной любовной историей, со счастливой развязкой, где любящие соединяются счастливым браком, и, не найдя ожидаемого, решила, что пьеса никуда не годится. Комедия трудно давалась и актерам. Всех смутил ее «неожиданный» финал: герой выпрыгивает в окошко; ничего подобного еще не было в традиционной театральной системе. С.Т. Аксаков, по поручению Гоголя следивший за постановкой, остался недоволен первым спектаклем и считал неудачными распределение ролей (на слайдах демонстрируются портреты актеров, ребята отвечают на вопросы: Чью роль исполняет актер? Что бы вы сказали о характере персонажа?) Он сообщил Гоголю после премьеры: «По свойству своего таланта Щепкин не может играть вялого и нерешительного, а Живокини не может удержаться от привычных своих фарсов и движений… Щепкин ничуть меня не удовлетворяя в строгом смысле, особенно был дурен в сцене с невестой один на один» [Аксаков 1960: 96]. Когда Щепкин и Живокини обменялись ролями, спектакль от этого выиграл. Н.Д. Волков заметил, что «Щепкин «угадал» в драматическом значении роли: Кочкарев у Гоголя действительно персонаж, двигающий пьесу» [Волков 1966: 448]. Маска хлопотуна отчетливо отмечалась в фигуре щепкинского героя. «…Это была, казалось, сама ртуть на сцене», – вспоминал Н.А. Чаев [Гоголь в русской критике 1952: 311]. Когда в 1850 году в роли Кочкарева вступил С.В. Шумский, то его игра еще более оттенила особенности щепкинской, опиравшейся на традицию театральной маски. Герой Шумского – «ветер, суета, пустомеля…». Шумский раскрывал характер Кочкарева, тогда как Щепкин искал в своем герое партнера центральной фигуре.

Живокини в Подколесине обнажал маску комического неудачника, а П. Садовский (Малый театр, Москва, 1843) в роли Подколесина искренне мечтал о женитьбе, но врожденная робость была препятствием его счастью. В Подколесине актер увидел не комедийный образ, а реальное явление жизни, создал психологически объемный и индивидуально–конкретный характер.