III.   «Методические материалы для размышления и дискуссии»

Задание. Изучите систему уроков по изучению повести Н.В. Гоголя «Шинель» и определите эффективность выбранной методики.

 

Общая характеристика художественного текста. Повесть «Шинель», пожалуй, одна из самых загадочных в творческой биографии Н.В. Гоголя. Текст «дразнит» читателя, возбуждает воображение, «зовет» к пониманию. Убедительным кажется высказывание В. Набокова: «Шинель» Гоголя - гротеск и мрачный кошмар, пробивающий черные дыры в смутной картине жизни. Поверхностный читатель увидит в этом рассказе лишь тяжеловесные ужимки сумасбродного шута; глубокомысленный – не усомнится в том, что главное намерение Гоголя было обличить ужасы русской бюрократии. Но тот, кто хочет всласть посмеяться, и тот, кто жаждет чтения, которое «заставляет задуматься», не поймут, о чем же написана «Шинель». Подайте же мне читателя с творческим воображением – это повесть для него. Творческое прочтение повести Гоголя открывает, что там и сям в самом невинном описании то или иное слово, иногда просто наречие или частица, например слова «даже» и «почти», вписаны так, что самая безвредная фраза вдруг взрывается кошмарным фейерверком…; или так же внезапно распахивается дверь, и в нее врывается могучий пенящийся вал поэзии, чтобы прорваться фразой, похожей на скороговорку фокусника, которая так характерна для стиля Гоголя» [Набоков 1996: 125].

Можно уверенно сказать, что «Шинель» – загадочный текст, «поливалентный». Чтобы его оценить по достоинству, необходимо «отвергнуть привычную шкалу литературных ценностей и последовать за автором по пути его сверхчеловеческого воображения» (В. Набоков). Родившись из обиходного материала - анекдота о бедном чиновнике, - повесть тем самым ставит себя вне конкретного сюжета и потому имеет мощное интертекстуальное поле. Окончательной дефиниции тексту Гоголя найти никому не удавалось. Любая попытка «полноты» истолкования «Шинели» приводила исследователей к одностороннему взгляду на проблему гоголевского текста.

В литературоведении сложилось несколько уровней интерпретации повести: социологический, этический, религиозный, эстетический. Социальное начало подчеркивает положение героя в обществе. Акакий Акакиевич – типичный маленький человек, жертва бюрократической системы. Этическое начало выстраивается на пассаже, где безымянный проходной персонаж захвачен призывом к всеобщему братству, который слышится ему в слабом протесте Акакия Акакиевича против канцелярских шуток, обращающихся в издевательства. Религиозное исходит из того, что главная тема повести, по словам Д. Чижевского, - «облагораживание человеческой души, ее возрождение под влиянием любви (хотя и весьма своеобразной)». Вариант этой темы был представлен литературоведами, обнаружившими близость повести к жанру жития (Житие Св. Акакия в православной и восточной церкви: В. Маркович, Ч. де Лотто, О. Дилакторская, С. Гончаров и др.) [Гончаров 1997, Дилакторская 1995, Ч. Де Лотто 1995]. Эстетическое начало, ставшее главным в работах XX века, определяется взглядом на форму повести Гоголя как на источник и средоточие ее ценности. Б.М. Эйхенбаум, например, увидел в произведении не столько повесть, сколько сугубо художественный монолог, образец свободы писателя, вольного «нарушать обычные пропорции мира» и «соединять несоединимое»[Эйхенбаум 1986]. Основываясь на этом взгляде, структуралисты обнаружили добавочные уровни значений в «Шинели». С. Бочаров показал, что структура повести зиждется на том факте, что у героя «нет отношения к жизни в первом лице» (нет «я»); следовательно, он полностью «заключен» в причудливое повествование автора, которое драматизирует не только «его положение в жизни», но и «отношение жизни к нему» [Бочаров 1976: 410].

Эти взгляды объединяет одно свойство: уважение к своеобразной конструкции формы, позволяющей в полной мере оценить емкость гоголевской повести, и понимание того, что она «торжественно провозглашает независимость литературы от подавляющих сил действительности, всецело демонстрируя ее право свободно играть всеми сферами духа, материи, жизни и смерти, к которым она обращается, но не связана с которыми никак» [Фангер 1995: 57].

Мы предлагаем рассмотреть произведение в контексте проблематики петербургского цикла, обращаясь к смежным видам искусства (живопись, мультипликация). В центре внимания учеников и учителя – проблема поиска смысла жизни, своего места в социокультурном пространстве.

По своей стилистике и композиции это произведение Гоголя киногенично. Напряженная метафоричность гоголевского письма, причудливые синтаксические конструкции открывают простор глазу и слуху, дают прекрасную возможность перевести фразы Гоголя на язык кино. С. Эйзенштейн писал: «Киносценарий – это запись ощущения того материала, который будет фигурировать» [Эйзенштейн 1986: 191]. К написанию сценария по повести обращались Ю.Н. Тынянов, С.М. Эйзенштейн, Ю.Б. Норштейн. Это подсказывает нам выбор методического приема - написание киносценария эпизода. Киносценарий как один из приемов активизации сотворчества является стимулятором читательского воображения, которое так необходимо для постижения многочисленных художественных загадок гоголевского текста. Этот прием требует внимательного рассмотрения художественных образов, деталей, которые выполняют в тексте психологическую функцию. «Киносценарий усиливает сопереживание и воспитывает навыки вдумчивого, медленного чтения, оживляет образное видение и помогает рассмотреть детали в свете целого» [Богданова, Маранцман 1994: 194]. Ученикам можно предложить вслед за С. Эйзенштейном увидеть в определенной последовательности происходящее, попробовать себя в роли режиссера, оператора фильма, чтобы уловить эмоциональную и содержательную недосказанность текста. Сопоставление повести с фрагментами мультфильма Ю.Б. Норштейна и иллюстрациями поможет избавиться от стереотипных суждений о герое как о «маленьком, незащищенном чиновнике, обиженном обществом».

Выбранные методические приемы (сопоставление текста с иллюстрациями Кукрыниксов, С. Бродского, Б. Кустодиева, Ф. Ярбусовой; сопоставление повести с фрагментами мультфильма Ю.Б. Норштейна; составление киносценария) будут способствовать развитию интерпретационной деятельности читателей, подчеркнут разность художественных систем мультипликации, игрового кино и живописи и их связь с литературой.

 

Система уроков